Я вышла в кухню, села на табуретку. Почему-то пропала охота хозяйничать. Погасло вдруг всё...
А собственно, что произошло? Да, я нашла какие-то туфли для танцев. Ну и что? Да ничего. Но почему-то холод в груди.
Посмотри на всё трезвыми глазами – сказала мне Милка перед отъездом.
Медленно закуриваю сигарету, смотрю в окно трезвыми глазами. Кто-то в далёкой Аргентине купил туфли. Два месяца назад. Значит, ко дню рождения князя... А потом он с кем-то в них танцевал...
Ну, танцевал. И что ужасного? Был Новый год, свадьба была какая-то. Ничего удивительного, что он танцевал в новых туфлях. Ничего такого, из-за чего должно сжиматься сердце.
Но оно же сжимается...
И как-то очень знакомо сжимается...
«Я могу видеть младшего научного сотрудника Беляеву Веронику Владимировну?»
Вот оно. Вот также холодно и безотчётно сжималось сердце.
Я вдруг чувствую в руках прохладу старинной медной дверной ручки.
И женщина в кожаной шляпке с оценивающими глазами возникает в дверном проёме на фоне прозрачной золотой листвы... И страх, и слабость, словно летишь в пропасть.
Посмотри трезвыми глазами, останавливаю я себя. Человек несколько лет танцевал аргентинское танго. У него и должны быть туфли для танго. И почему именно подарили? Там же чек лежит – разве подарки дарят с чеком? И вообще, хоть бы и подарили, это не твоё дело, ты взялась стирать – вот и иди.
Я тушу сигарету.
«ВТ»… откуда они тут, кстати, эти элитные сигареты, которых и в Москве не найдёшь за просто так, надо знать места, куда за ними ехать - например, в Столешников в «Табак»...
А шоколад... Швейцарский шоколад, который в Москве только в «Берёзке»...
Милка, а что бы ты сказала?..
И всё остальное время я только и делаю, что унимаю холод в груди. Утешаю себя: если бы это было что-то важное, он бы мне написал. Рассказал бы за это время. Ой, а мне тут такое подарили! Но ведь не сказал. Значит, неважное? Или?.. не хотел?
А князь приходит домой весёлый, румяный с холода, с загадочной улыбкой, подбрасывает меня, как пёрышко, в прихожей...
- Белка ты моя Белка... Какая ты маленькая и лёгкая! Как же хорошо, что ты есть... А у меня тебе подарок. Точнее два подарка. Один материальный...
- А другой – духовный... – подсказываю я.
- Умница, - он целует меня. – Другой - именно духовный. И духовный заключается в том, что у меня впереди – целая куча выходных. Я подогнал их вокруг тринадцатого числа. Мы ведь решили, что это будет наш с тобой Новый год. Персональный, да? 12, 13, 14. Только вместе, да? У нас будет куча свободного времени. Ты рада?
- Да! – я правда рада. - А бездуховный подарок какой?
- А бездуховный... – он смеётся. - Как и положено бездуховному подарку, он должен вручаться в спальне.
- Я тогда, наверное, знаю, что это за подарок, – не без кокетства говорю я.
- Не знаешь, - князь делает страшные глаза. – Ты даже не представляешь, насколько он бездуховен. Все мои предыдущие бездуховные подарки ни в какое сравнение не идут с этим. Все бездуховные подарки всех времён и народов меркнут перед тем, что ты увидишь!.. – кричит он на всю квартиру и очень профессионально, объятием, как положено в танго, ведёт меня в спальню. И видит на полу туфли. И объятие слабнет.
- Я случайно нашла, - говорю я чистую правду. - Такие красивые… Наденешь? Мне хочется посмотреть…
- Хорошо, - говорит он спокойно.
Он надевает туфли, ставит ноги на ширину плеч, суёт руки в карманы и покачивается с пятки на носок. Даже со стороны видно, какие они мягкие… и какой он в них красивый со своим античным телом римских статуй, только он не мраморный, а живой, загорелый, улыбающийся…
- Потанцуем?
Теперь он влечёт меня в зал. Я опять покоряюсь. С ним вообще невозможно говорить серьёзно – разве что наступив на все свои чувства. И я делаю над собой усилие, оставляя его посреди комнаты, и сажусь в кресло.
- Это удобно? – киваю я на туфли.
- Это потрясающе удобно, - улыбается он.
Какое-то время он стоит, перекатывая себя с пятки на носок, а потом, не глядя, плавно и точно падает спиной на диван и протягивает мне руки.
- Иди сюда!
Я не иду. Мне нужно быть отделённой от него сейчас. Иначе магия его волшебного обнимания утопит мысли, захлестнёт чувством...
- А как же в них просто ходить?
- Никак. Они не для улицы. В них танцуют на полу.
- А женщинам обязательно нужен каблук?
- В большой степени желателен. Для постуры.
- То есть, женщинам в танце неудобнее, чем мужчинам?
- А вам удобно просто в туфлях на каблуках?
- Ну, в общем, да.
- Так же в танце. Это нам неудобно на каблуках, у нас другая анатомия.
Он полулежит на диване, положив одну ногу высоко на бедро другой, спокойно и непринуждённо. Он всегда очень непринуждённый, небрежный, почти расслабленный. Но я уже знаю, какая потрясающая у него может быть реакция, какая прыгучесть, как он может молниеносно вскочить из любого положения и схватить, и преградить дорогу… Я смотрю на него. Вот сейчас хороший момент спросить: А откуда у тебя эти туфли?
Если я спрошу, он может ответить правдой или неправдой.
Если он скажет неправду, я почувствую это?
Если он скажет правду – я поверю?
И как я отличу одно от другого?
- А… это тебе на день рождения подарили?
- В общем да, – он ерошит волосы, усмехается привычно. - Это подарок. В надежде, что я опять буду танцевать.
Вот сейчас можно легко спросить: а кто подарил?
Но нет! Нет же!.. В том-то и дело, что никакой лёгкости у меня не будет. Это будет странный, вымученный вопрос. Фальшиво выстроенный.
Я молчу. Может быть, я боюсь ответа? Может, лучше не знать?
Он может ответить непринуждённо. У него вообще всё непринуждённо. Голышом по дому – а что такого? Голышом по берегу – подумаешь…
- Хочешь потанцевать?
Он выпрямляется, протягивает руку. Какие у него движения все пластичные, длинные, точные. Завораживающе…
Но мне совсем не хочется танцевать. А ещё утром хотелось. Когда он вошёл в спальню и закричал: это кто спал на моей постели...
- Это Нора подарила?
Он кладёт голову набок.
- Почему ты так думаешь?
- Ну элементарно же… Здесь такую обувь купить невозможно. Это куплено в Аргентине. На коробке всё написано. Нора в Москве, ты сам рассказывал. Она вращается в среде иностранных туристов. Вполне может иметь связи за границей, использовать какие-то знакомства. Ей привезли туфли. Она привезла тебе…
- Детективное агентство «Белка», - закончил князь и покрутил головой.
- Просто логика, – сказала я.
- Да. Но ты не учла особенности нашего региона, - он усмехнулся. – Чтобы заполучить такие туфли, проще связаться через моряков международных рейсов. В Одессе. Или Севастополе. Или даже у нас. Ну, у нас, конечно, не международный порт, но тем не менее… Что скажешь.?
- Не знаю, - говорю я тихо.
- Детективное агентство «Белка» аннулируется по причине профнепригодности сотрудников, – объявляет князь и в меня нацеливается указательный палец.
- Понятно, - говорю я. – Есть вещи, которые я не должна знать.
Я встаю и хочу уйти в кухню, но князь ловит меня своей крепкой длинной рукой, притягивает и сажает на колени.
- Ну? – говорит он, помолчав. – Я же вижу, что ты хочешь что-то сказать.
- Я не могу при таких разговорах сидеть у тебя на коленях.
- Пожалуйста! - он послушно отпускает меня, поднимает руки вверх, и я сажусь рядом.
- Да, я скажу, - говорю я упрямо. - Знаешь, когда мы были летом на берегу – я была тебе никто. Случайная девушка. Ты знал меня три дня. И ты мне многое рассказал. Ты был смел. А сейчас я приехала к тебе. Мы полгода переписывались. И… мы уже не те, что были на берегу. Мы стали близки.
- Я понимаю, - говорит он настороженно.
- Получается, когда я была чужой, ты был со мной честен. А когда я стала близкой, чуть ли не женой, как ты говоришь – ты хочешь что-то скрыть.
- Конечно.
-Что?? – я вытаращиваю глаза. – Что ты сказал-то, ты соображаешь?
- Конечно. Ты сама подумай. Чем дальше от тебя человек, тем легче его терять. Поэтому ему не боишься сказать всю правду. Ну, уйдёт он – и ладно.
- А что это за правда такая, которая всё ломает? Почему это из-за правды нужно уходить? Правда – это чистота!
Он встаёт, находит сигареты и, расхаживая по комнате в новых туфлях, закуривает.
- Ты уверена? – спрашивает он после первой затяжки. – Что правда – это чистота?
- А как ещё? Если я говорю правду – значит, я доверяю. Значит, верю, что ты поймёшь. Да, это чистые отношения – говорю я запальчиво.
- Правду ещё надо вынести, - говорит он.
- Вынести? – я всплёскиваю руками. - Что это за правда, которую нужно выносить? Как будто ты кого-то убил?
- А что, иногда бывает и такая правда, - вставляет князь, но я в горячности не обращаю внимания. - Правдой просто делятся!
- Это тот, кто говорит – делится, - говорит он, не глядя на меня. - А тот, кому говорят – выносит.
- Ну почему выносит-то? Просто слушает. Понимает.
- Просто слушает. Окей, - говорит он с такой интонацией, что я замолкаю. -А ты вспомни наш разговор на берегу. Вспомнила? Я что-то особенное тебе рассказал? Я тоже никого не убил. Но ты потом с трудом вернулась к нормальному общению. Ты вспомни, как я пытался тебя вернуть… как у меня ничего не получалось...
Я молчу. Он тоже молчит, дожидается. Я вздыхаю и опять молчу.
- Вот видишь, - говорит он и стряхивает пепел в горшок с цветком в углу - Да, я боюсь тебе потерять. И тогда боялся. Но тогда можно было ещё пережить. Хотя и с трудом уже тогда. А сейчас… потерять тебя было бы нестерпимо…
Он поднял голову, глаза у него были несчастные.
- Просто нестерпимо. Поэтому я не знаю, как быть, - он тяжело вздохнул.
- Послушай, - говорю я, стараясь быть спокойной. - Дело вовсе не в туфлях этих. Они мне очень понравились. Не в них дело. Дело в том, что ты вот так относишься к правде. Что же получается? Если я буду твоей женой, ты будешь меня обманывать?
Он долго молчит. Я вижу, что он честно думает, и почему-то мне его становится жалко.
- Нет, - сказал он наконец. – Просто… просто у меня не должно быть поводов для обманов. Всё должно быть честно.
- Значит, сейчас – нечестно?
Он молчит.
Он опять изнурительно долго молчит. И вдруг вижу, как он бледнеет. Или мне так кажется?
- Знаешь, - говорит он, не глядя на меня. – Я думал, что у меня... пока... всё-таки есть право... чтобы не отчитываться по каждому шагу... что есть вещи, которые я могу не рассказывать. Не потому что тебе, а потому что вообще. Просто вообще никому. Ты же тоже не всё мне говоришь.
- Да. Но если бы я видела, что тебя это мучает, я бы сказала правду!
- А если бы от этой правды стало бы ещё больше мучений?
- Ну, не может быть больше мучений от правды! - почти кричу я. - Он неправды больше мучений!
- Но я же не сказал тебе неправду!
- Но ты же мне и правду не сказал!
Мы замерли, глядя друг на друга с отчаянием.
- Хорошо, - говорит он обречённо. – Я скажу тебе правду. Пожалуйста.
продолжение следует http://www.proza.ru/2019/05/13/881
--------------------------------
фото для коллажа - интернет