ЧАСТЬ 4. СУБЪЕКТИВНЫЕ ЗАМЕТКИ О ЛИТЕРАТУРНОМ ТВОРЧЕСТВЕ.
Глава 2. Из опыта мастеров литературы
На вопрос «Почему становятся писателями?» Лев Толстой сослался на «бессмысленный и неудержимый инстинкт», прибавив к нему еще и «непонятную страсть». Как-то не удосужился Лев Николаевич задуматься о предназначении литературы. Но давайте лишим человечество Шекспира, Сервантеса, Бальзака и Достоевского, как, впрочем, и других видов искусства, и мы увидим земное сообщество в жалком духовном обнищании, увидим сообщество потребителей, занятое удовлетворением чисто физических потребностей. Ни памяти, ни смысла, ни перспективы существования и никаких отличий от скотного двора.
Писатель, кто он? Это явление всеобъемлющее, общечеловеческое. Его произведения живут, если он связан с мировой культурой, с родной землей. Он властелин мира, он ставит диагноз человечеству и подсказывает пути излечения. Историк изучает прошлые эпохи, писатель их анализирует, обобщает, делает выводы. В то же время, история и литература из всех предметов образовательных учреждений несут основное бремя ответственности за формирование гражданской позиции не только молодых людей, но и старших поколений. Отсюда устремления властных структур к приоритетам в выборе государственного языка, идейной направленности издаваемой литературы, к переписыванию истории в угоду правящей элиты. Отсюда ответственность писателя перед обществом и страной.
Известный советский писатель-баталист Ю. Бондарев утверждал: «Все признаки эпохи отзываются в лучших книгах». Бальзак дал описание развития капитализма во Франции лучше любого экономиста. Писатель не состоится без способности воспринимать мир через призму его анализа и синтеза, но художник не должен «решать проблемы», в лучшем случае – лишь обозначать их. Когда литература начинает решать проблемы, она превращается в средство прокламации. Искусство – не свод нравоучений, а способ деликатного воздействия на психику человека.
***
Итак, по опыту М. Булгакова: «Роман надо долго править». Пристрастием к «правильным» фразам обладают профессионально подготовленные редакторы, предлагающие свои услуги, платные, разумеется, начинающим авторам. Однако, Светлана Лось предостерегает, чтобы за редактированием не была утрачена авторская самобытность. На мой взгляд, каждый автор, если он претендует на признание, должен быть сам себе редактором. Если автор не освоил основы грамоты русского языка, то ему не поможет никакой редактор.
В беседе с М. Горьким Л. Толстой говорил, что пишет трудно и долго, по полстраницы в день. Не густо. И. Гончаров работал над «Обрывом» двадцать лет. В. Распутин признавался, что тоже пишет медленно. М. Анохин считает, что «малый талант берет работой то, что большому дается походя». Творческая индивидуальность так и формируется: в неудовлетворенности результатами и изнурительной работе над каждой фразой, в жизненном опыте и духовности автора, в его художественной фантазии. Кто-то пишет стремительно и в готовом варианте, хотя в литературе важно качество продукции, а не скорость написания. В такой манере, под напором мощных мыслительных процессов, пишет иркутянин Виктор Гранин, который не всегда заботится о чистоте правописания. Ему важна мысль, идея. Когда на сайте РСП его спросили, за сколько дней он написал одну из своих блистательных заметок (эссе), то ответ был ошеломляющим – за два часа. Что же предпочтительней: быстрый результат или кропотливая работа над качеством? С примирительных позиций выступает Т. Феев: «Со временем приходит мастерство и навык».
В труде писателя должна присутствовать такая грань творчества, как эмоциональная составляющая, чувственность произведения. Игорь Гудзь утверждает: «Главное – прожить жизнью героя. Страдать вместе, как это делают актеры. Грамота придет сама». Трудно выразить эту мысль более кратко и доходчиво. И то, одни актеры могут безупречно и выразительно исполнить роль, а другие – всем существом своим войти в образ героя, слиться с ним воедино и обратиться в живого, страдающего человека. Все виды искусств построены на стремлении достучаться до сердца читателя, слушателя, зрителя, дотронуться до его обнаженного нерва, будь то театр, музыка, живопись или литература. Умение потревожить психический и эмоциональный аппарат человека выше и важнее чистого профессионализма. Николай Островский, парализованный, незрячий и совершенно не подготовленный к литературному труду, но одержимый идеей отдать всю свою жизнь «борьбе за освобождение человечества», создал роман «Как закалялась сталь», на котором воспитывалось не одно поколение советской молодежи. Юрий Поляков утверждает: «Феномен Шолохова заставляет задуматься о том, что гений гораздо чаще зарождается в чистой степи, нежели в университетской реторте». Филологическая подготовка не подменит природный талант.
Когда Льва Толстого спросили, как стать писателем, он отвечал, что можно получить специальное образование, но это еще ничего не значит. Но если вам, продолжал корифей мировой литературы, нестерпимо остро хочется поделиться чем-то с людьми, если вы не в состоянии сдерживать в себе обуревающие чувства, то берите бумагу и ручку и садитесь за стол – вы писатель. О том же на страницах проза.ру говорил Александр Багмет: «Мучительно писать тому, кому нечего сказать читателю». Конечно, «нестерпимо острые» истории не могут бесконечно долго рождаться внутри автора. Значит, их надо заимствовать у других. А. Маккавеев, пассажир самолета, потерпевшего крушение, рассказал мне в подробностях жуткие ощущения случившейся трагедии. Значит, надо было поставить себя на его место, испытать боль и страх, ощутить запах крови и холод окоченевших на морозе ног. Глубоко прочувствовав историю крушения воздушного лайнера, мне удалось создать достоверный и захватывающий рассказ «Летное происшествие».
***
Великие мастера литературы учили, что в описании природы надо отталкиваться от простоты, не поддаваться излишним эмоциям и «телячьим восторгам». Природа и сама такова – величественна, полная внутренней силы, спокойствия и взаимосвязи, но не манерна и не суетлива. Ее особые состояния – шквалы, бури и шторма – хоть и грандиозны, динамичны и яростны в проявлении буйств, но цельны в своих проявлениях и кратковременны. Они несут с собой необходимое очищение, встряску от застоялости и дремотного состояния. В описаниях природы придерживаюсь меры, стараюсь не погрязнуть в подробностях, хотя это не всегда удается. Иногда картины природы у меня предваряют фабулу рассказа, настаивают читателя на определенный тон его восприятия.
Природа – не только украшение произведения. Она – выражение внутреннего мира героя и едва ли не сама участница действия, своевольная и колоритная, поэтому без описания живой природы произведение остается блеклым и невыразительным. Умело преподнесенный природный фон, словно декорация на театральной сцене, придает повествованию опосредованную значимость и смысл. В. Короленко в чеховской выжженной солнечным зноем степи (рассказ «Степь») видел безжизненную общественную жизнь тогдашней России.
Описание природы относится к сложной стороне писательского труда, требует уместности и гармоничного отображения, но и одновременно – авторской игры воображения. Насколько выразительна ее красота или грозен разгул стихии, настолько же трудно очарованному созерцателю природных явлений перенести на бумагу полученные впечатления. Помнится, в школьные годы приходилось выслушивать предупреждения от сверстников: «Здесь будет о природе – пропускай!» Такую же реакцию у взрослого читателя вызывает ее неумелое описание. Два оселка писательства – природа и психология героев – нелегко поддаются изложению, но без них не обойтись.
Психология – тонкая материя, ее непревзойденным мастером остается Ф.М. Достоевский, который оставляет читателя наедине с героями, допускает его к скрытому движению ума и души главных действующих лиц. В романе «Бесы» Федор Михайлович рисует категорию людей, сбивающих Россию с истинного пути. Они образуют бесовское сообщество, наносящее удары, порой чувствительные, изнутри страны. Резонно обратить внимание читателя на тот факт, что прообразом Петра Верховенского, героя романа Достоевского, оказался смутьян-анархист Петрашевский, приютившийся одно время в качестве хозяйки-экономки у сибирского генерал-губернатора Н.Н. Муравьева. Генерал смотрел сквозь пальцы на козни ссыльных революционеров, даже допустил их к изданию газеты «Амур», из которой ему же и летели критические стрелы. Достоевский и сам подзапутался в общественно-политических коллизиях горемычной страны, но важно, что он поднял тему общественного обустройства и выставил на всеобщее обозрение. Время показало поразительную живучесть «бесов», умение приспосабливаться к любой обстановке и методично подтачивать общественные устои. Для меня, как автора, психологические зарисовки рождаются «по ходу пьесы». Заранее их можно только предполагать, чувствовать наличие. Это подсказки интуиции, когда вдруг в нужном месте углубленный психологический момент заявляет о себе и вклинивается в повествование.
***
В конце восьмидесятых годов девятнадцатого века в творчестве Чехова наступил определенный застой; писатель сознавал необходимость получения новых впечатлений и расширения жизненного кругозора. Антон Павлович хотел и пытался написать роман, брался за него и бросал, возвращаясь к рассказам, хотя некоторые из них – Дама с собачкой – иные критики приравнивают к форме короткого романа. Ему мало стало практики земского врача и газетного хроникера, когда отдельные статьи и заметки подбрасывали замыслы художественных произведений, пьес и рассказов. Ему понадобилось окунуться в гущу событий и ярких образов, где народная жизнь кипела бы и отдавала страстями. Он принял смелое решение и пустился в труднейшее путешествие на край света, на остров Сахалин, дальше которого пути уже не было.
Далекая поездка вылилась в документально-художественную книгу «Сахалин», в собрание очерков и рассказов, но не только. Она обогатила писателя мудростью, расширила горизонты миросозерцания, пополнила архив знаний, которые позже выплескивались в создание образов, украшение сюжетов художественными деталями. Так, для рассказа «Бабы» прототипами послужили каторжанки, сосланные на Сахалин. Суровые пейзажи рассказа «В ссылке» опять возвращают читателя в чеховское путешествие. Почитатели таланта Антона Павловича видели, как у писателя открылось «второе дыхание». Героев его произведений стала отличать окрепшая сила духа, целеустремленность и настойчивость действий. Но роман так и не появился. Оказалось, его не всегда возможно привезти из командировки, хотя каждая из его изумительных пьес - это тот же роман. Мне удается обходиться без передвижений за добротными сюжетами по просторам страны, а изымать их из круга окружающих людей, которые обладают ими, но не могут найти применения.
Поездка писателя удивительным образом совпала по времени и даже по пути с героической эпопеей переселения героев моего романа «Амурская сага» из центральных районов России на Амур-реку. Чехов и переселенцы с разных позиций видели и оценивали открывающийся суровый край; писатель изучал общественную сторону, искал характеры, сюжетные истории, тогда как крестьяне присматривались к земле и климату, прикидывали виды на урожаи.
Поздний Чехов стремился свои произведения завершать на мажорной ноте, даже если он не обладал к тому необходимым материалом. В таких случаях он прибегал к приему взгляда на действительность из «прекрасного далека», которое ожидает героев. Так и в «Амурской саге» основная тема книги завершалась мрачной картиной разгула сталинских репрессий, но на таком упадничестве и подавленном состоянии героев мне никак не хотелось завершать роман. Переход на позитив был осуществлен во «вспомогательной» заключительной главе, когда Иван Карпенко, выходец из разгромленного «кулацкого рода», вместе со всей страной встал в годы Отечественной войны на защиту ее независимости. Всенародный ратный подвиг внес веру в лучшее будущее страны. В эпилоге читатель должен получить наводку на оценку произведения, на его итоги и перспективы. Заключительная картина должна быть многозначащей, а фраза - точной, как полет стрелы, пущенной в десятку.
***
Многие писатели предвосхищают время, заглядывая в будущее; они предсказывают научно-технические открытия, рисуют картины освоения космоса. Жуль Верн, выдающийся писатель-фантаст, был подвержен учению утопического социализма, считая, что достаточно его бескорыстным и благородным героям открыть уединенные и благоприятные места проживания на земле или под водой, как там восторжествует общество всеобщего равенства и счастья. Графа Муравьева-Амурского недоброжелатели клеймили и революционером, и красным генералом, находили в его речах «социалистические доктрины», обвиняли в содружестве с декабристами. Пришлось мне, как автору романа, следуя генеральским предпочтениям, заняться поиском идеала справедливого сообщества самоотверженных тружеников, оказавшихся «однофамильцами» Муравьева и проживающих не где-нибудь, а у него под боком, в колониях лесных муравейников. Было установлено, что у маленьких бескорыстных общественников легко и просто решены вопросы социальной справедливости. Учиться надо человечеству у мудрых насекомых. Конечно, муравьиные семейства «страшно далеки от народа», как отозвался вождь революции о декабристах, но, как тот пушкинский «дядя самых честных правил», я "лучше выдумать не мог".
Исторический роман "Муравьев-Амурский, преобразователь Востока" активно раскупается в книжной системе «Продалит». Люди каким-то внутренним чутьем уловили значимость и величие выдающегося преобразователя Сибири, ценность того несметного наследия, которое он оставил империи. Их поражает неистовая и бескорыстная государева служба графа, всесильного начальника огромного края, который запускал в обороты миллионы, но по уходу с должности остался нищим в генеральском мундире, рассчитывая на «два швейцарских гражданских костюма, достаточных ему на первое время». Положение поправил царь Александр Второй, назначивший генералу достойный пенсион.
После первой презентации романа потянулась их целая череда; приглашения на встречи с читателями поступали непрерывно. За полгода их набралось пятнадцать, пока не наступил запрет на проведение общественных мероприятий по случаю пандемии. В библиотеках и школах, в институтах, общественных организациях и трудовых коллективах регулярно и с удовольствием провожу творческие встречи с читателями, которые оборачиваются мне праздниками для души. Такие встречи проходят с большим успехом, а материалы о них (отклики, рисунки, фотографии) иной раз оформляю самодельными книжечками и сдаю на хранение в госархив и библиотеки. Таковых «изданий» накопилось с полтора десятка. Рассказы и публикации часто печатаются в газетах, с двухтысячного года количество моих статей, вместе с корреспонденциями других авторов и журналистов о моем творчестве, уже приближается к двум сотням публикаций.
Ю.М. Поляков, писатель и публицист, высказал полу-крамольную мысль: «Писатель, всегда согласный с властью, - подлец». Юрий Михайлович имел в виду извечное противостояние общества и государства, призывая коллег по перу стоять на страже народных интересов. Конечно, его утверждение теряет силу, если государство осуществляет последовательную социальную политику. Не только власть, но и сторонники общественно-политических течений различных ориентаций зорко следят за идеологией, проповедуемой литераторами. Чем серьезнее писатель, тем строже с него спрос. Пока мной излагались труды на «нейтральные темы», призывавшие к вечному, доброму, всем они приходились по нраву и вкусу. Но стоило взяться за публицистику и исторические романы, как началось размежевание сторонников и противников идейной подоплеки произведений. Исторические романы неизбежно несут определенную политическую окраску, в результате чего писатель втягивается в водоворот политики, возникает конфликт между интересами автора и читателей, не разделяющих его взгляды и симпатии.
.............о религии
Настоящая статья о принципах литературного творчества навела меня на размышления о сходстве и о различиях между литературой и киноискусством. Общее - в единстве целей. Как писатели, так и кинорежиссеры создают творения как художественные средства нравственного и эмоционального воздействия на сознание людей. Сейчас о различиях. Художественные фильмы создаются коллективами профессионалов, где сценаристы пишут сценарии, закладывая в них идеи и сюжетные линии произведения, актеры и кинозвезды создают образы героев, операторы ищут выгодные природные пейзажи или городские панорамы для съемок, и всю эту сложную созидательную и технически сложную работу объединяет и доводит до кондиции режиссер. А ведь еще на общий результат трудятся статисты и декораторы, гримеры и костюмеры, а также композиторы, музыканты и певцы…
А что же писатель? Он всю эту работу огромного коллектива заменяет и выполняет в своем единственном лице, требуя себе лишь одно условие – уединение и тишину. Его орудие труда – авторучка, раньше – гусиное перо, сейчас – компьютер, заменяющий писателю дорогостоящее оборудование, громадные павильоны киностудий, расходы на массовые съемки, транспортные средства и многое другое для киноиндустрии. Литератор – универсал на поприще искусства. Всю промышленность кино он содержит в голове, если, конечно, имеет широкое мировоззрение, является мастером слова и обладает еще одним редким качеством – в его груди должны гореть огни. Сравним затраты и зарплаты тех и других, и станет понятно, что писательский труд явно недооценивается, хотя корифеи мировой литературы стоят не ниже знаменитостей кинорежиссуры, не говоря уже о «звездах кино», утопающих в роскоши. В смутные девяностые годы такой род просвещенской деятельности, как писатель, стал помехой для властей, проповедующих западные ценности, и был вычеркнут из реестра профессий РФ. Была проблема установления взаимоотношений с писательской средой и не стало.
Ю. Никитин настраивал авторов ориентироваться только на читателей. «Пока в продаже нет книги, вы не писатель», - указывал он. Ю. Поляков уточняет эту установку: «Писатель не тот, кто пишет, а тот, которого читают». Подводя итоги экскурсу в литературный мир собственного творения, приведу высказывание В. Сотникова: «Россия много потеряет, если не узнает Ваших произведений». Имеются подобные пожелания от Р. Коротких (профессор, д.м.н., Москва): «Повесть о сибирском коте» надо издать миллионным и более тиражом, чтобы она была в каждой библиотеке». Мои книги, изданные Российским союзом писателей (сборники «Байкальские новеллы» и «Повести и рассказы»), впервые поступали в продажу на российский книжный рынок, но только с изданием в типографии Интернационального союза писателей сборника рассказов о животных "Жизнь рядом с нами" наметился перелом. Эта книга издана тиражом пять тысяч экземпляров и продвигается крупными российскими книжными компаниями. Не скрою, есть у меня такая мечта – издать большим тиражом многотомник своих работ с широким распространением по стране. Но сбудется ли?
Уважаемый читатель! Вы можете посетить мою электронную страницу на сайте Российского союза писателей ПРОЗА.РУ. Вам откроется мир больших и малых, трагических и драматических, исторических и просветительских, юмористических и лирических произведений и публикаций; их за две с половиной сотни. Количество читателей этого собрания сочинений за четыре года только на сайте РСП приближается к ста тысячам человек со всех континентов, и оно непрерывно нарастает. Будьте среди них. Здесь же можно ознакомиться с аналитическими отзывами и рецензиями, одобрительными и восторженными оценками произведений, количество которых приближается к двум тысячам. Среди них имеются и критические замечания, которые всегда воспринимаю положительно, поскольку они полезны для дела.
В заключение сообщу, что данная публикация написана по заказу Государственного Архива Иркутской области в рамках формирования моего индивидуального писательского фонда. Конечно, изложенные в ней постулаты не новы и даже тривиальны для современников, но они могут представить интерес нашим потомкам. Для них и писалась статья в статусе документа государственной собственности.