По утрам людей больше нет: есть колючие, желтые ротовые полости. Лай, пыль – последствия промозглого утра. Дьявольские колесницы цепью следуют по зефирным потокам полуночных ветров, покорившись динамически скачущим огонькам. Мосты-соединения граничат со страшной быстроменяющейся бездной: марширующие желтые ротовые полости скользят за пределы устойчивых вставок, стремительно меняющейся безмятежности, обгибая тучные образования намывов. Все единодушно двигаются в сторону пристанища – узла, соединяющего воедино интенсивно убегающие изображения.
Впервые испытала на себе тяжесть утра ротовая полость по праву называющая себя Мудрой: 32 зуба, 4 из которых – восьмерки. Мудрая – образец единообразия систематичности: 32 неискаженных клыка безошибочно опоясывали полость. Здесь – в мире зениц, где патологии душат носителя, следование неотступным канонам правильного порядка вызывает восхищение.
Всё было иным в то утро: терракотовые картонки, казалось, прежде родные, сейчас же - необычайно чужие: карманы были зашторены, а интервалы меж ними осыпались, придавая опаленным пространствам старец. Элементы непринуждённо изображали свободное колыхание - выражение полной свободы и отдалённости; поверх иллюзии благодати краснели сквозящие трещины. Нерешительно, с определенно вымеренным шагом, Мудрая тронулась, обогнув все тучные образования намывов. Приблизившись к драгоценному мосту-соединению: холод вчерашних друзей - сегодняшних каменных изваяний – разбил счастье торжественно встречать смену огоньков. Огонь, отточенным движением программы, оповестил «течь», запустив обратный отсчет: по четким траекториям циркулировали желтые полости под удары нарастающего беспокойства, сбивая Мудрую с инфицированного курса. Всё было иным в то утро: видимые фиксирующие формы, в прошлом - спасительные, теперь же - убого-ограничивающие, казались нелепым ущемлением. Бельмесость вызывала тревожность, равным образом порождающее раздражение. Из конструкции Сущего устройства были полностью демонтированы чувства: желтые ротовые полости лаяли молча. Всё было иным в то утро: сквозь фигурность остро-желтых ротовых полостей проглядывался мазут… Всё было иным…
Дело близилось к завершению: путь был пройден – Мудрая прибавилась к армии бездумно стоящих желтых полостей. Над узлом переменчиво: промозглый полуночный поток несет души; под - сыро – слюни. Землю пронзали щиты с указаниями путей дьявольских колесниц. На захватившую желто-острыми полостями колесницу Мудрая поднялась по течению напора; полости сжимали: глазные яблоки выпадали из орбит, а из нашитых локаторов сочился пар; иллюминаторы были перекрыты. В оживленных катафалках ротовые полости сочетались с трудом; ущемленное пространство будило бесов. Мудрая, не удержав эмоцию убила наполненную пустоту вставкой. Во все стороны брызгала бесцветная жидкость, которая, казало бы, не должна покидать пределов 32 стандартно-классических клыков. Мудрая, хранившая в себе память пробуждения, ощутила треск кости: ломались восьмерки…
Всё было иначе в то утро… По желтому ценнику Мудрая пистолетом с выдвигающимся стержнем пробивала ротовые полости, навсегда покинув просторы безжизненных полых рамок.