Подарок для Александра Кана и Сони Плакидюк
Ледоколя третий день вместе с предательским присяжным ассесором Суворовым, я всю дорогу от гребаного Экибастуза к Греноблю угорал над его потугами раскрыть военную тайну архивов, прекрасно понимая, что неглупый и веселый мужик всяко сам понимает невозможность снятия занавеса с пропыленных и траченых мышами свитков Торы, так, прикидывается фуфлыжником и торгует е...лом, кося под матричного короеда. Он же сам слышал Ронни Ригана, твердым тембром пообещавшего разоблачить Империю Зла, чего так никто и не сделал, кроме меня, конечно, но я иду дальше, не проклинаю Солжем коммунистов и пролов, не рыгаю социалистическим скептицизмом на царскую и барскую дворню, глаголем торчащую посреди степи, я сразу и чотко расставляю приоритеты : никогда архивы не будут открыты. Иначе все воочию убедятся, что Империя Зла была всегда, вне зависимости от формы правления и разреза глаз правителей этой сраной территории. Плевать, как их звали и продолжают именовать, безразлично, каким идолам они поклоняются, они - зло. В чистом виде унтерменшы, агрессивные и глупые, обозленные на всех, завидующие европейцам и ненавидящие себя за это, лживые и подлые подонки, уксусным остатком прокисшего вина размазавшиеся по единоличным наделам чорнопередельских межей и весей, красноштанными махновцами несущиеся в винный отдел гастронома или перевыполняющие план на производстве чугунной чепухи из войлочных тапочек Эрмитажа, тракторно гудящие по границам Монголии или задумчиво колупающие расколотый атом молекулы ядра, по хер. Зло. И всегда. Это все упаковывается неприятным термином " русофобия ", пусть.
Я захохотал, вспомнив, как платоновский матрос Шариков выносил резолюции, карябая на рапорте подчиненных об утопшем сазане и карбазе флотилии это самое слово. Пусть. То есть, по х...й. Вот тебе весь закон, все люди. По х...й. Бессмертный эскадрон лихих найманов, поменявших синие кафтанчики номадов на венгерские камзолы оседлых седляков, потирающих лобзиками зудящие седла друг дружке и деньги в кружки. Оловянные, как глаза государя, кружки, прикованные книжными цепурами к дубовым полкам часовен и вивлиофек, как выражились во времена Ломоносова, к своему скромному счастью даже и не подозревавшего о существовании такой погани как Собчак и Виторган, сотрясающие помойные СМИ жутким накалом дискуссии о праве выбора. Мой выбор, как я и рассказывал маленькой по возрасту Марте, именно таков. На х...й. К чертовой матери всю шелупень и ослиных говорунов, чисто так постмодерновым наполнением загадивших уже все вокруг, тот сказал, этот заявил, вон та опровергла, а глянешь на результат - вышиблены глазцы у сторока мильонов, вместе с бошками самоотверчены крестовой отверткой ключа на тринадцать. Кто на лавке отвернул, кто перед телевизором, самые смешные : в инете, но суть прежняя, отверчены вздорные и забитые мякиной словесной шелухи головы, прилажены вместо костяных коробок органчики дедушки Щедрина, пырскают оперетками или рыдают драматицкой трагедией Шакеспеара, триумфалят помаленьку или вспоминают героев былых эпох, давно уже сгнивших, но таскаемых фотопортретиками без смысла и тошнотно. Ты по кой хер прадедушку вытащил из могилы, гнида ? Помню, без кавычек отвечает гнида, бараньим взглядом ввергая меня в скуку. Помни, тварь, хоть башку себе разбей перед величием предков, я - то здесь при чем ? Я вот помню порноактрис и актеров, и чо ? Я ж не бегаю скотской шоблой по площадям, таская на штырях фотки Марианы Кордобы или Джонни Холмса, не топочу копытами и не лаю поганые частушки о выходящих на берег крутой молдавашках. Так какого хера вы все мне навязываете эту блевотину из дохлых зомби и штурмовых отрядов Спасска, херачащих на баянах провожальную песенку Филомеева, которого сыграл снова Шариков, мертвый актер Толоконников, с чьим портретом тоже будут бегать, но уже по радиорубкам и телестудиям. Соберутся пыхтящей стаей шакалов и закатят зенки, по - безруковски вздыхая о гениальности сдохшего в нищете Филиппова, выбросившегося с балкона Фокса, прописанного после смерти столицей Болтнева, раздуются гордыней и всхлипнут немножко. Какое же мы все же говно, опять без кавычек прошепчут собравшиеся и бросятся в пляс во имя Хачатуряна, вбивая в линолеум ковролина косточки Фриске или Началовой.
Бляяя, скорее бы прошла неделя этого безумия и можно будет снова дергать за собачьи усы тупичок любимый и ненаглядный, привороживший меня навсегда оптимизмом и красотой тоненьких загорелых ножек , ради которой я готов перебежать в идумейцы хоть сейчас, сам не понимаю, почему и отчего моя Криська так дорога мне во всем этом сраном рунете из всех нолей и единиц. По - ходу, магия.