Трагедия в 1772 частях
Так. Главное - не забыть обмазать обувку этой блестящей дрянью. Протереть шнурочки от пыли. Влажной тряпицей, но не совсем мокрой, - от совсем мокрых шнурков мне потом делается неприятно. Они долго не сохнут и неприятно скрежещут когда их завязываешь. А может, и ботинки в целом тоже протереть, перед кремом, на всякий случай, просто для порядку? Да, на них совершенно нет пыли, я ещё вчера вечером протирал их не совсем мокрой тряпицей, и сегодняшняя пыль ещё не совсем успела осесть на ботиночках, но, с другой стороны - хоть немного да и успела, ведь так? Лучше ещё разок протереть, а уже потом заняться кремом. Это ведь никому не повредит, а моей пустоте станет спокойней. Возьму и протру снова.
(Да, дружок, возьми и протри. Обувь - это главное. А знаешь почему? Глаза всех на свете людей, а особенно твоих работодателей, в первую очередь устремлены в геенну адскую, которая интуитивно определяется где-то внизу, а поэтому твоя обувь - это первое на што они обратят внимание. Работодатели, женщины и полицейские всегда начинают осмотр снизу вверх; в древности эту мудрость записывали бы в буквари, но в древности не было букварей, а сейчас не записывают, потому что это и так все знают, лишь делают вид будто не догадываются. Поэтому и ты позаботься о своих ботиночках и протри их; до семи ли раз протри их? Не до семи, но до семижды семидесяти раз, и помни, что уже все десятиминутья до твоего собеседования сочтены)
Баночка с кремом. Как-то неудобно называть пластиковую коробочку баночкой, хотя формой она напоминает самую настоящую баночку; но ведь настоящей баночке положено быть стеклянной или жестяной, на то она и баночка, ведь так? Баночка из пластмассы пусть по форме и баночка, но по материалу совершенно не баночка. Это нечто среднее между баночкой и коробочкой, но ближе к последней. Баночка и звучит как-то тяжеловесней, солидней што ли, жёстче и стеклянней, а это - так - пустышка с дрянным кремом... Разве это баночка? Но подумав, я решительно отказываюсь назвать это и коробочкой. Коробочка с кремом - Господи, как это ужасно звучит. А назовешь баночкой - так сразу попрекнут, мол, ну какая это баночка, когда она вовсе не баночка, а всего лишь коро... потом всё-таки призадумаются - ведь и вправду "коробочка" не звучит. А если сделать по-хитрому - назвать её "пластмассовой баночкой с кремом"? Тоже не годится: больно громоздко, такую дрянь нельзя называть так громоздко; да и любители правоверных стеклянных баночек всё равно возмутятся, скажут: "Не смей называть "вот это вот" баночкой, не смей!" Но как же назвать это дерьмо, скажите пожалуйста! чтоб и нашим и вашим? Ёмкостью? Вместилищем? Сосудом? Никак не называть?
(Последний вариант хорош. Но не горячись. Прочитай надписи на этой... пусть будет коробочке... Прочитай все эти письмена, даю твою голову на усекновение, што разгадка в них… Начни с названия: Крем-блеск для Обуви...)
Так. Почему Обувь с большой буквы? Што за день... Почему "блеск" с маленькой буквы, а "обувь" с большой? Нет, логика вроде ясна: раз мои работодатели всегда смотрят в сторону интуитивной геенны адской, то, само собой, они будут превозносить обувь, они будут поклоняться Обуви, и всегда брать на работу даже таких олухов как я... Раз у него такая ухоженная напедикюренная обувь, думают работодатели, наверняка олух сей прилежен в жизни и работе, чистоплотен, амбициозен и смел, на досуге балуется джазцом, новозеландским артхаусом и прочей милой сердцу дрянью... А то што в прочих аспектах внешности он чучело чучелом и у него из носа виднеются волосы, и у него всегда мокрые подмышки - так простим же ему, ибо Обувь это второе лицо, нет, это даже не лицо... Что такое Обувь - Обувь это дао, дхарма и логос в одном. Это мать, сын и отчим. Вот что такое Обувь. Возьмем, пожалуй, этого болвана на работу. Но всё-таки... Эти мокрые подмышки... За такое придется лишить его премии...
(Не отвлекайся!)
Крем-блеск для Обуви... бесцветный... Express... содержит натуральный пчелиный воск, видите ли... Не требует полировки... А вот за это спасибо... мгновенно придаёт блеск... это мы ещё проверим, мгновенно или не мгновенно... содержит де-ио-низи-ро-ванную воду... знают, знают чем угодить... После применения плотно закрыть крышку... Крышку чего? Самое главное: крышку чего мне нужно плотно закрыть после применения? Гады... производитель... рисунок жирной пчелы над ужасно блестящим носком туфли... куча цифр и полосок... номинальный объём... открывать здесь. Вот опять: открывать ЧТО? Баночку, коробочку или что-то другое? Что открывать-то?
(Успокойся. Возьми себя в руки. Вспомни древнюю мудрость - "не можешь бороться - возглавь". Раз это самое оно никак не хочет называться, то и не называй. Обращайся к нему запросто: крем. Это ведь так очевидно! Открыть крем, закрыть крем, открыть крем вот здесь, а уже закрыть крем вот тут. Ужель ты сам не мог прийти к такому простому решению? Ужель взрослый подпотолочный мужчина будет всерьез рассуждать о каких-то там коробочках и баночках и ещё при этом испытывать серьезные диалектические затруднения? И вот этот вот человек собрался идти устраиваться на Калькуляторный завод, после такого... Скажи, батенька, спасибо, что нас сейчас никто не слышит! Возглавь этот крем и немедленно принимайся… мгновенно (не полируя) придавать блеск своим ботиночкам, и пусть благоухает и сверкает твоя Обувь, и пусть жирная пчела направляет твой носок к Калькуляторному заводу, и пусть думает твой работодатель, будто ты и вправду слушаешь джазец и смотришь новозеландский артхаус!)
Я протер ботиночки не совсем мокрой тряпицей, потом протер их совершенно сухой тряпицей. Крем. Я открыл крем. Погундел внутри себя: "Открыл крем! Ну почему всё так? Почему у одних вещей всегда есть имена, а у других вещей имена появляются только тогда, когда они уже никому не нужны?..
(а иногда имена вообще не появляются, в чём, дружок, ты уже убедился)
...ведь когда крем закончится, то я уже не смогу называть пустую коробочку кремом. Я её вообще никак не смогу называть, мне придется её молча выбросить и забыть навеки. А ведь чего стоит треклятый крем без коробочки, которая верно хранит его и радует глаз работников Калькуляторного завода рисунком упитанной доброй пчелы летящей над ботиночком? Никому не интересно как зовут вместилище для крема. Никто не может просто взять и сказать: "А подай-ка мне, пожалуйста, коробочку с кремом, да-да, вот эту самую милую баночку с пчелой. Подай, будь добр!" Только и могут что рявкнуть: "А ну дай крем для Обуви! Подай мне этот долбанный крем!"
(Держи этот долбанный крем. А чего ты хотел, милаша? Хотел штобы люди почтение имели ко всякой букашке и ко всякой коробочке? Возьми в руки калькулятор и посчитай: где видано?)
Крем с хлюпом и чавком елозится по ботиночкам с помощью дурацкой губки-щётки, прилагающейся также к... к крему. Надо бы вытащить шнурки, по-хорошему, чтобы не мешались,
(ведь язычок ботиночка как следует не натрешь, а шнурки испачкаешь, и тебе не предложат должность на Калькуляторном...)
но настроение такое дрянное сделалось, что я делаю вид будто нахожусь в прострации, будто мне и дела нет до происходящего. А и пусть. Им нужен блеск - они его получат. А мне... А мне достанется жирный шелест губки, кремированные шнурки, набор тряпиц и работа, которой мне не хочется, но на которую мне почему-то нужно устраиваться. Тупая пчела... Хотели крема? Так нате, нате ещё, думаете - мне жалко? Вот вам.
(Ну вот што ты наделал? Зачем так много? Посмотри, свинины ты кусок! Hospital! Эти жирные разводы... А шнурки?
Они же все в креме... Кому чего доказал? Ты эти нервы брось. Психовать любой может, а ты возьми, да начисть ботиночки как следует; как на тебя будут смотреть на собеседовании? Обувь - это и есть ты, не помнишь разве, уже забыл? А "ты" без Обуви - это вообще хрен знает что такое и уж точно - никому не нужное... Не психуй, тем более, по такой ерундистике. Возьми совершенно сухую тряпицу и удали излишье крема, с любовью удали, с раскаяньем... А шнурки... да, времени уж нет, твоё последнее десятиминутье вот уж скоро сочтено будет)
В одной моей клешне - совершенно сухая тряпица, в другой - ботиночек, дожирна измазюканный кремом. А эти разводы от губки... как растянутые отпечатки пальцев... В голове шумит, вся квартира смеётся надо мной. Эх ты, гудит, коробочку он пожалел! Нет никакой коробочки! Максимум - баночка! Но и баночки тоже нет - есть только крем! Крем-блеск для Обуви. Понял?
(Ты послушай-то свою квартиру, она ведь права. Вернее, ты послушай-то свою съёмную квартиру, хе-хе, она права. А ты не прав. Психи нам не нужны. Время! Давай, вытирай ботиночек, плавными круговыми движениями. Вот так. Главное - зачем шнурки-то заляпал?.. Ну ничего, возьми тряпицу... да не эту же самую!.. возьми теперь отдельную чистую тряпицу, совершенно сухую, и протри грёбанные шнурки... может, не заметят издалека... Представь себе, как работодатель будет смотреть на Тебя: так, так, обычный вроде олух, джазец - слушает, артхаусам - внемлет, подмышки - ну, тут уж ничего не поделаешь, подмышки у него мокры как слизняки во время течки, придется его за это премии лишить... А этттто Что такое? Он что - когда смазывал ботиночки кремом, не снимал шнурки, прямо одним скопом всё подряд смазал?! Да за такое... Мы вам позвоним...)
Я протираю ботиночки, а пустоте моей до того вдруг тошно стало... Ещё и смеются... могли бы и подыграть, а они ещё и смеются... Мешочки под глазами набухли, до того тоска заела. "Не совсем влажной тряпкой, совсем не влажной" - это я должен понимать, по-ихнему, а они мой мрак отчего ж не понимают? Положим, бред, положим - вообще всё бред, но ведь подыграть-то можно? Мне, может, эта коробочка важней всего на свете, ну, может, не всего на свете... да чего там - всего; мне эта коробочка дороже всего на свете, а они мне рявкают: нет никакой коробочки! Один крем есть, а коробочки нет! А потом еще и смеются, и носом меня потом тычут, мол, какой раззиня, давай вытирай и всё заново давай... Да пошли вы все…
(Ты Что вытворяешь, гадёныш?! Ты Что делаешь? Скалькулируй, дубина: ты же на полпути к провалу! Уже выходить нужно, все сроки сочтены! Ты Что с ботиночками сделал, изверг?! Ух! Как ты теперь вот в этом из съёмной квартиры выйдешь? Ах, содомит! За коробочку он обиделся! Да тебя самого надо бы уже в коробочку засунуть да под тремя чернозёмами закопать! Ну-ну, давай…)
Заткнись! Нет у меня матери, и нет у меня сына, и нет у меня отчима! И плевать я хотел на вашу обувь, и на то што она с большой буквы пишется! И на завод ваш грёбанный я плевал! И на ваш джазец, и на ваш артхаус!
А и вправду, чего терять. Всё бред. Я бросаю ботиночки, нет, я бросаю БОТИНКИ на все две стороны и, мутно озарившись, достаю из шкафа…
(Не ври хоть тут, не из шкафа, а из под кровати…)
достаю ИЗ ШКАФА допотопные кроссовки, едва живые, голодные, с растерзанными шнурками, пронзенными животами; уже и не чаявшие увидеть свет божий. Некоторое время смотрю, и прохладный покой нисходит на меня, или это только кажется. Затхлое дыхание кросовок, как материнская молитва, смягчает углы, умеряет обиды, шепчет: не бойся, надевай, пойдем. А время и вправду поджимает. Што ж, пора на собеседование…
10. 05. 2019, Луганск