XV птерон
…взял со стола книгу. Она называлась «Садомазохариумы лазуритовых кентавров», автор Аристоксена Пергамская (псевдоним Элеоноры-Элизы Эмильгот, гамбургской декадентки начала ХХ века). Внушительный том в бархатном индиговом переплёте. Я пролистнул несколько страниц, поднял Люкс за волосы и притянул её губы к своим. Слова преобретают параноидальную деструктурность и филологическую антипатию. По трафаретной горизонтали они как тепловой луч прожигают чёрные дыры в вертикалях фаллосных глосс преобразование многомиллионных фрикций в энергию таллалических эккбуфорий и летят по онейроидным орбитам ирритальных флексий гляцифригных сияний и окончаний фингеризация нежная как чёрная роза и среди серебряных гладиолусов чистота разделённых маленьких сфер как падают стимфалидские птицы ангелы птеродактили летающие черепахи воздушные змеи бумажные самолётики и безголовые попугаи нумизматические планеты и кометы аутогедонистическиеские коллажи сновидений тартародинамика гениталий и эробосхианский эвдемонизм словно пучки волос сбритых с лобка и всё расцветает как белый пион.
…вышли на улицу. Была великолепная ночь. Луны не было. Звёзды не умещались на небе – словно белый бисер сыпался на отрез чёрного шёлка и выкатывался за пределы. Мы стояли обалделые и отрешённые.
Ползающая на четвереньках голая Люкс, ползающая по Кносскому лабиринту, по залам Версаля, по развалинам Персеполя. Сибилла читала «Сверхлибидо Цирцеи и тестостероновый лук Одиссея» историка-гностика-либертина и историка-порнографа III века н.э. Диметрия Кинедийского. Она сидела, расставив ноги, и одной рукой (левой) держала книгу, обперев её о колено (потому что довольно увесистый том в сафьновом переплёте, издательство «Блю Кюль» 1933, б.м. с прекрасными репродукциями, иллюстрациями, рисунками, гравюрами и фотографиями, переложенными папиросной бумагой), а другой рукой (правой), сдвинув в сторону узенькие чёрные прозрачные трусики, игралась с клитором. Когда ей нужно было перелестнуть страницу, она опускала пальчик в вагину, как в экстравагантную мокалку в стиле лесбон, и флюидирующий одурманивающим запахом, клала на кончик пожелтевшего листа.
Парящий, будто в невесомости, белый ажурный лифчик медленно и долго. Красный. Чёрный. Это видение продолжается немыслимо долго, как онерический фильм-ужасов, если, конечно, находиться во временном континууме. Также обворожительно медленно Люкс натягивает телесного цвета чулки. Также левитируют в пустынном пространстве с бирюзовыми квадратными плитами на земле до самого горизонта мини-трусики всех цветов спектра и степеней прозрачности. Люкс подняла юбку. Синие шёлковые трусики едва прикрывали внушительные бритые губы. Мой язык заскользил по гладкой треугольной поверхности шёлка, погружая меня будто в приятный сон в нирвану фетишизма. Я лизал её трусики по всему периметру и по всей площади не давая себе опомниться, иногда переходя на бижутерию её рук, которые она упирала в бёдра. На каждом пальчике было по нескольку колечек да ещё браслеты на запястях. Где-то что-то подобное (то есть это фетишистское па) я уже видел или читал или участвовал
Отфильтрованные через мои инкарнации ирреаклипы фантаонаний не подвержены никакой метафизической цензуре они летят уже свободно и антраекторно, полихаотически и панрреически, как даймоний Хрохх, котрый прямо в воздухе содомирует Экстрибоган. Та гуляла по парку в клитероделическом анабиозе. Хрохх налетел как ястреб, схватил её за филейную часть своими когтистыми ручищами и поволок вверх. Кожа у него серебристо-тёмно-синего цвета, два огромных перепончатых крыла, чёрные с белыми вкраплениями, как звёздное небо, глаза – гранатовые, губы – чисто отполированное серебро. Два изумрудных рога на кончиках несут золотые статуэтки многогрудых богинь. Своими мощным фаллобивнем он протаранил её анус прямо через одежду Экстрибоган выла как реактивный двигатель. После нескольких тясяч фрикций, Хрохх швырнул её вниз как непотребную ветошь, но в нескольких метрах от земли, когда Экстрибоган уже думала, что превратится в горсть отбросов, он схватил её за волосы и взмыл к облакам. Так повторялось множество раз. Он хватал её у самой земли то за груди, то за ноги, то за руки, то за половые губы и кружил с нею, шомполируя во все стволы.
Я прихожу в Библиотеку Нового Инферналлума как в родной дом. Да почему же как? Это и есть мой родной дом. Я могу здесь заниматься чем угодно. И частенько здесь ночую. Это моя вселенная.
Небо было как чёрный доминантный квадрат среди чёрных квадратов города и чёрного прямоугольника реки. Чёрные птицы летали, словно женское бельё, снятое со всех женщин мира. Звёзды все упали на землю и превратились в белые женские попки. И небо стало чёрным как тысяча наложенных друг на друга чёрных квадратов. Всё белое было скрыто этой ночью и затаилось в чёрных кубоидах домов. Огромная чёрная птица, похожая на индюка размером со слона гуляла по набережной, а с мостов на неё взирали чёрные пантеры – сотни зелёных глаз. Под огромными шарообразными изумрудными крыльями даймоо Иэ мы чувствовали себя как в амфитеатре с куполом из бриллиантов. Пока весь мир был погружён в чёрные сексоиды, мы мирно дремали.
Галерея даймоо и даймониев. Она открылась в молохопространстве как альбинойный и меланойный постскриптум к моей химерорреи в точке пересечения осей основных неотропных сечений. Краткие сведения о них (т.е. о даймоо и даймониях) вынесены в приложение, здесь же я хочу сказать, что галерея это отсутствие конкретных топосов. Это как волны метаонерического океана и ветры над ним. Многое о даймоо и даймониях можно почерпнуть в «Апокрифической демонографии» Василия Валентина, знаменитого алхимика и тайного демономана, в «Демонофагии» неуловимой ведьмы Зэрзэрро (она жила в XIV в. в Дании; инквизиторы охотились за ней как голодные псы за зайцем, но так и не поймали, она исчезла бесследно, ей было около 199 лет от роду, наверное сама Гелла забрала её в свой меланиум), а также в книгах «Чёрная галакта» и «Демонические порнейи» ирландской экстатички и колдуньи Дидессы по прозвищу Цирцея.
В маленькой брошюрке Альвиззэи – демонофилки и копрофилки то ли XV, то ли XVIв., которую пытались сжечь на костре в Мессине, но она совершила побег перед самой казнью, впрочем достоверных сведений об этом нет, так вот в её книжице называемой «Даймонилли» (изданной подпольно в Голландии в XVII в.) я прочёл о таких даймоо как Зоннурр – у неё вместо ресниц были узкие парные перепончатые крылышки; на соска;х были также маленькие сапфирные перепончатые крылышки; кожа у неё была молочно-белой, глаза ярко-зелёные, а волосы светло-пепельные; как Зээлулз, из сосков которой выростали две змеи и обвивались вокруг шеи и плеч. У неё было два языка: один человеческий, один змеиный и она периодически целовалась со змеями обоими языками; глаза были тёмно-лиловые, а волосы тёмно-русые; как даймоо Монн, язык у которой был словно крысиный хвост и четыре перепончатых сапфирных крыла на мочках ушей; как Монн-2, у которой был такой же язык, но с перепончатыми рубиновыми крылышками на конце; обе даймоо были очень красивы: с тёмно-карими глазами разреза необычайно волнующего и плавного, длинными ресницами, каштановыми густыми длинными волосами и небольшой, но очень ласковой остропараболической игривой грудью; как даймоо Логга, у которой был клитор-лазер, а над ним два маленьких перепончатых чёрных крылышка; как даймоо Фезз, у которой радужки глаз были треугольные и серебристо-фиолетовые, а у даймоо Афф – радужки были в виде сапфирных перепончатых крыльев; как даймоо Одизз – у этой перепончатые гиацинтовые крылья были внутри прямой кишки, когда она напрягала анус, крылья выходили наружу и раскрывались, причём чем больше она тужилась, тем всё больше становились крылья; как даймоо Зэруургхурру с вагинами под мышками и никелиевым кубическим пупком; как даймоо Зирис-Хатор с тремя огромными клиторами на всегда разверзнутой кунне; как даймоо Монстроо-Бллу с тремя вульвами и шестью отверстиями в носу; etc. Множество вариаций, моделей и модуляций даймоо. Описать их все невозможно – не хватить никаких библиотек, чтобы вместить всю даже самую краткую информацию о даймоо. В антимирах ничто не движется по кругу, да и вообще движется ли? Там просто всё хаотически разбросано и упорядочению не подлежит. Там невозможно изобрести колесо, паровую машину, компьютер, телевизор или даже лук со стрелами, потому что там ничто не соединяется и не взаимодействует по принципу логики, нет причинно-следственных связей и соответствий. Здесь можно изобрести только новый хаос. Неисчерпаемый хаос!
Даймоо Лэссфф. У неё вагина – это сплошная дыра, нет ни клитора, ни малых губ, ни уретры. Я залезаю туда с головой, продвигаюсь медленно и – вот я там полностью с руками и ногами. Таинственно и тепло. И гладко. Моё тело скользит куда-то в глубину, в пустоту… Эта колоссальная инфраэлефантовая пещера превращается в бездонный тартар… Сфероделирические сомнамбулуумы по параболе прикасаются и улетают… Отделяются, отслаиваются пространства своей абсолютной чернотой-пустотой, своей ультраалостью, гиперлазуритностью, я будто ныряю в фиолетовые мягкие ткани и становлюсь плоской огромной квадратной рыбой, скользящей над поверхностью илистого красно-золотистого дна, уходящего всё дальше по спирали в глубину… Бездна выталкивает в каменные лабиринты и вновь поглощает и растворяет… Я вспоминаю ойкумену лесбокентаврисс. Когда Эрбрриллу – женщину со стометровыми фиолетовыми волосами, отсвечивающими зеленоватым серебром, засовывали в ктеические проходы кентаврессам, чтобы она родилась тонкой золотой ящерицей со стометровым хвостом и создавала в пустынях песчанные лабиринты. Кто получал больше удовольствия кентаврессы или она? Лесбокентаврессы ржали от похоти пепельными раскатами эригированных молний, а Эрбррилла излучала пиропроекционные вибрации обезумевшими глазами.