«Почему-то бабы получаются куда чаще, чем бабочки»
Маргарита была женщиной хозяйственной, нацеленной на благо своей семьи полностью, поэтому она всегда готовила много всякой еды, а перед воскресным отъездом из дачи, очищая кухню вечером, остатки пищи не выбрасывала, а несла своим соседям, а именно - нам.
Остатки пищи часто бывали пропащими, поскольку пища готовилась обычно накануне выходных в пятницу, но Маргарита, то ли случайно, то ли намеренно не обращала внимания на данное обстоятельство, предоставляя соседям самим определить степень годности ее даров. Однако, по сути, она предоставляла нам возможность ходить по минному полю желудочных расстройств.
Дача Маргариты находилась по другую сторону забора от дачи моих родителей, и самой территорией своей дачи она была обязана моему отцу, который при жизни занимал высокие должности, последней из которых была должность заместителя ректора Омской медицинской академии. Он имел возможность помочь друзьям, а в его друзьях числился и профессор медицины Валерий Ф-тов и его жена Маргарита.
При жизни мой отец тоже получал подобные дары от Маргариты, но был, видимо, научен судьбой, и нисколько не интересуясь качеством продуктов, не приоткрывая крышки и не обнюхивая, как только Маргарита передавала свои недоедки и исчезала из дачных участков, говорил маме:
- Тома выброси все это на помойку.
Мама покорно шла, исполняла просьбу отца, но выбрасывала подношения скорбно, потому что сама не упускала возможность поставить на стол то, что лежало-лежало позабытое, а потом вспомнилось... Авось съедят. В этом мама похожа на Маргариту, и здесь, видимо, скрывалась западенная тайна детей войны и разрухи: ничто из съестного не должно быть выброшено на помойку.
Однако, в этот календарный день, который я описываю, все вышесказанное я еще не знал. Видя, как я обрадовался продуктам, впервые принесенным Маргаритой для меня, остающегося в саду, мама, которая с моим братом Максимом, тоже приехала на выходные в сад, нисколько не обмолвилась об известном ей характере и привычках соседки по даче и об отношении к данным подаркам моего умершего отца. Мама с братом, молча, уехали, предоставив мне самому возможность оценить подношение. Я с аппетитом откушал винегрет, который мне показался вполне годным, а в моем угнетенном положении и царским угощением, а потом направился на балкон второго этажа садового домика, чтобы наблюдать салют в честь Дня Победы, который с этой точки, даже на многокилометровом удалении от Омска, я когда-то давно уже видел, что внушало уверенность: увижу и в этот раз.
Однако, мой салют состоялся в другом месте. Луна утеряла фонарную привлекательность по счастью в тот момент времени, когда было еще не слишком темно и не слишком поздно, чтобы, не спотыкаясь, сбегать в туалет, расположенный метрах в двадцати от дома, за баней, в тени взрослой березы. Я бросил караулить праздничный салют на веранде второго этажа дачного домика и помчался, стуча по деревянным ступенькам одеревеневшими от прохлады резиновыми калошами, а затем отбивая такт шагов по цементным плиткам. Остальное читателю знать не следует…
Вот такими бывают и многие подарки, которые вручают нам посторонние, потому что они в первую очередь, выбирая и вручая подарок, частенько заботятся не о нашем благе, а о своем личном: прослыть благодетелем, выгодно сбыть залежалое, сэкономить деньги, завоевать или закрепить расположение человека, усмирить противоборствующую сторону, и так далее.
Об этом было написано в книге «Социальная коммуникация» Ю. Подгурецки, которую я прочитал, когда учился в аспирантуре: «Во многих социальных ситуациях человек, осознавая ту роль, какую играет в реализации его потребностей или в достижении целей результат социального восприятия, старается активно манипулировать своим образом в глазах других людей. Эта деятельность направлена чаще всего на получение одобрения, расположение к себе партнера…». Такие приемы называются: ингратиация (подлизывание, поиск чужой благосклонности, стремление понравиться).
Такой же испорченный винегрет я получил и от главы маленького нефтяного города Муравленко в виде безобидных на вид и приятных на вкус командировочных подарков, которые он, по сути, и сам приготовил, но которые, в конечном счете, вылились в расстройство от уголовных дел и бегов…
***
Притча о заборе
Путь Алика пролегал вдоль длинного нескончаемого высоченного деревянного забора, который оставался слева от него. Справа ярко горела осень, насыщенная цветами увядания осень, где сквозь прореженные ею кроны берез лился солнечный цвет. Вглубь осеннего леса уходила тропинка, уводящая вдаль от забора. Однако, Алика тянуло налево, в ту половину мира, которая была для него отсечена, потому что там, за забором, находились комфорт и обеспеченность: офисные здания, начальственные коттеджи… - это Алик чувствовал сердцем.
Путь Алика был красивым, но беспокойным, поскольку он искал прореху в заборе или окончание его, а забору все не было и не было конца. Возможно, если бы он сразу испепелил надежду, что попадет налево, за этот забор, если бы он не искал напряженно входа на огороженную территорию, а пошел бы куда-нибудь..., куда-нибудь..., куда-нибудь, как говорил ему когда-то глава маленького нефтяного города Хамовский, пытаясь от него избавиться без войны, то он был бы счастлив, беспредельно счастлив в этой светлой прекрасной осени, но Алик прилагал изматывающие его усилия, чтобы вернуться.
Именно поэтому до окружающей красоты Алику не было дела. Он почти не замечал ее, а что еще хуже: не впускал ее внутрь себя…, и совершенно напрасно. Видимо, есть места, куда более не зайти, куда более не вернуться, но это не повод унывать или рабски отдаваться ослепляющей фанатичной идее возвращения.
***
И это половина беды, что идея возвращения владеет мною, вторая ее часть состоит в том, что эта идея моего возвращения владеет моими родными, которые надеются и верят в меня, что заставляет меня отдаваться идее возвращения с большей страстью.
***
Интернет-письмо Лиде
«Лида! Здравствуй моя дорогая. Не печалься. Нет повода печалиться. Во-первых, в разлуке живут многие. Во-вторых, агрессия судей понятна - это маленькие дурочки из маленького города, возомнившие себя БОГАМИ, потому что ощутили приятный хруст людских судеб в своих ладонях. Должность-то позволяет. Это часто случается с людьми мелкими. Не расстраивайся. Пусть все идет своим чередом.
Каждый день о тебе вспоминаю. Ты принимаешь все происходящее, что естественно для твоей природы, близко к сердцу и та степень переживания, которую на тебя накладывают негативные новости и события, я ее слышу по твоему голосу, для тебя порой непереносима. Дорогая, желаю тебе терпения, желаю тебе счастья, как никогда раньше, и обещаю, что, если выберемся через эти тернии, то я приложу все свои силы, чтобы до конца жизни сделать тебя счастливой».
***
Выписки из Евангелие по Луке (продолжение)
«Иисус сказал им: Спрашиваю вас, разрешается ли в субботу сделать добро или сделать зло, спасти жизнь или уничтожить?» 6:9. Да Иисус Христос в свое время преступил закон, не позволявший что-либо делать в субботу, какой и сегодня действует на территории современного Израиля. Но преступил ради спасения человеческой жизни и никому не причинил вреда, но «А они исполнились ярости и стали обсуждать друг с другом, что бы им сделать с Иисусом». 6:11 (стр. 286)
Правила и законы человеческие, касающиеся ограничения человеческих поступков, часто не истинны, а наказания порой чрезмерно строги. В мире есть единственная ценность, которая подлежит всемерной защите, в том числе и наказанию через человеческую жизнь (через лишение свободы и смертную казнь) – это человеческая жизнь, душа, психика. Все остальное не имеет права быть наказанным через человеческую жизнь.
Деньги, товары, имущество – они равносильны субботе, их ценность выдумана самим человеком, поэтому любое воровство может быть наказано через человеческую жизнь только, если только от потери ценностей пострадала человеческая жизнь. Во всех остальных случаях кража должна караться исключительно деньгами, штрафами. Для Господа, для Иисуса Христа, характерно нарушение земных законов и последующая очищающая аргументация, связанная с новым Учением. Он исходил из главного, а не из второстепенного. Он исходил из сохранения и преумножения человеческой жизни.
По инкриминированному мне уголовному делу. Какие страдания претерпела телерадиокомпания от потери 180 тысяч рублей в течение трех лет, которые я к тому же и не крал? Никаких. Но именно за это «пустое» современные законники берут с меня плату моей жизнью. Наши законы не имеют главного: не имеют основного стержня – стержня ценности человеческой жизни. Они по-прежнему не лучше, точнее – также ущербны – как законы древнего дохристианского Израиля.
«Иисус сказал: Кто-то коснулся Меня, ибо Я ощутил, что из Меня вышла сила». 8:46 Получается, что сила уходит через прикосновение больного. Я сам не раз ощущал, как меня покидала удача и хорошее настроение через рукопожатие главы маленького нефтяного города, через излишние премии, и даже через сам вход в администрацию города, а в особенности – в милицию, прокуратуру. Отрицательное прикосновение высасывает силу. Это замечают и журналисты, готовящие критические материалы, особенно – впервые.
Видимо, едина судьба людей, открыто выражающих необычные противоборствующие идеи. Путь воздаяния им открыт: «И не судите – и ни в коем случае не будете судимы; и не осуждайте – и ни в коем случае не будете осуждены; отпускайте – и будете отпущены» 6:36.
Осуждение и противоборство, прямые и косвенные, и даже любовь, не принятая обществе, порождает врага. «… Сыну человеческому негде приклонить голову» 9:58 «Человеческая жизнь Спасителя была жизнью страданий», - написано в комментариях. «Господь послал учеников, как ягнят посреди волков… пройти средь волков» 10:5. Это все о жизни среди людей!!! Стоит даже в малой степени пойти по пути Спасителя, получишь то же самое, поэтому надо ценить тех, кто не смотря ни на что, остается с тобой.
Но что делать, когда – в изгнании? «Смотри, чтобы свет, который в тебе, не был тьмой» 11:35, «…не бойтесь тех, кто убивает тело…» 12:4, «…берегите себя от всякого стяжательства…» 12:15, «…не беспокойтесь о вашей жизни» 12:15, но «тому, кто произнесет хулу на Святого Духа не простится» 12:10. Таким образом, надо радоваться жизни, служить свету, не беспокоиться ни о чем и ничего не бояться, кроме собственных плохих слов в адрес святых вечно живых ценностей. На самом деле – обязанностей не так много.
Фотография сделана на берегу Иртыша в Советском парке города Омска 9 мая 2019 года.