Две современные модели социального общества

               
                Борьба  за  сосуществование,  и   отбор   имеют  место  и  в  человеческих  сообществах,  объединённых  в  государства.  Культурная  эволюция,  создав  развитую  цивилизацию,  где  ресурсы     добываются  по-другому,  чем  у  млекопитающих  и  в  других  количествах,   изменила  условия  этой  борьбы.  Теперь  преференции  получает  не   самый  сильный,  а  самый  адаптированный  к  культурному  отбору  с  помощью  разума.  Причем  адаптации  здесь  не    врожденные,  но  в  большей  мере  приобретённые. 
                Между  сферами  производства  товаров  и  услуг  и    их  потребления   находится    рынок,  связывающий  их   в  единую  систему,  называемую  экономикой.               
Рынок   сложился  исторически,  его  никто  не  придумывал  самостоятельно.  Рынок,  перенося   информацию   от  потребителя   к  производителю,   является   регулятором  экономических  процессов.   Этот  механизм  создан  только  у  человеческих  популяций,  значит,  является  элементом  культурной  эволюции.  Перенося  информацию  от  потребителя,  т.е.  от  граждан   к  производителям   он    адаптирует  производителей  под  существующие  у  людей  нужды.   Научно  технический  прогресс,  организация  производственных  процессов,   почти  вся   культурная  эволюция   адаптируется  рынком под  нужды  людей.   Риски  берут  на  себя  предприниматели.  Такие  люди  есть,  желающие  играть  и  выигрывать.  Но  в  игре  всегда  существуют  и  проигравшие.
                В  культурной  эволюции у  человека   возникло  много  потребностей,  кроме  естественных   потребностей  в  пище   и  распространении  своего  генетического  присутствия.  Важным  фактором существования для  человеческих  социумов  в   результате  культурной  эволюции  стало  понятие  справедливости.  Это  представление  стало  фронтом  ожесточенной  групповой  борьбы,   в  которой    выявилось  два  главных  способа  экономического  устройства  социального  общества     -  капитализм  и  социализм. 


                КАПИТАЛЛИЗМ.

                Тот  социальный  порядок  вещей,   который  был  установлен  наличием  рынка,    складывался  эволюционным  путем   на  протяжении  многих  лет  и  в  этом  смысле  является   естественным  порядком.  Он  органично  встроен  в  структурированное  общество,  позволяет  использовать  преимущества  от  жизни  людей  в  больших  агломерациях,  многократно  увеличивая  производительность  труда   из-за  наличия  товарообмена.       Естественный  порядок   основан   на    врожденных  инстинктах  человека,   приобретённых  в  результате  культурной  эволюции  обычаях,  традициях,  моральных  представлениях,   на  существующих  в  обществе  институтах  для  своей  реализации  не  прибегая  к  постоянному,  прямому  политическому  насилию.
 
               КАПИТАЛИЗМ — экономическая система производства и распределения, основанная на частной собственности, свободном  рынке,  формальном юридическом равенстве и свободе предпринимательства. Главным критерием для принятия экономических решений является стремление к увеличению капитала, к получению прибыли. По   существу  капитализм  основан  на  генетическом    эгоизме  человека.  Отнимите   мысленно  эгоизм  у  человека  и  капитализм  рассыплется.

                «Капитализм» — это экономическая абстракция, в которой выделены характерные черты экономики на определённом этапе её развития и при этом отброшены менее значимые. Реальная экономика конкретных стран никогда не основывалась только на частной собственности и не предоставляла полной свободы предпринимательства.
                Всегда,   в  силу  того,  что  для  человека  важную  роль  играют   культурные  ценности, в  капитализме   в той или иной мере присутствуют несвойственные ему черты - сословные привилегии, государственная собственность, ограничения на владение имуществом, в том числе ограничения на размеры недвижимости или земельных участков, таможенные барьеры, антимонопольные правила и т. п. Часть из них являются наследием предыдущих эпох, часть — следствие развития самого капитализма   в  данных  условиях.  Многие  из  этих  ограничений   являются  составной  частью  борьбы  за  более  справедливое  распределение  результатов  труда  и  общих  ресурсов.
               Часто  в  истории  присутствует  одномоментное  насилие,  в  виде  революций.  Обстоятельства  и  элита,  не  способная  дать  на  них  адекватный  ответ  доводят  общества  до  кризиса.   Революции   выводят  социумы   из  точки  бифуркации  к  новой начальной  точке,   из  которой  начинается  новая  траектория  эволюции  социума.               
              В  биологии  ген  определяет  структуру  белка,   но  считывать  или  не  считывать  данный  ген  клеткой   определяет  белковая  структура  клетки  (рибосома).  Она      определяет  ген  по  принципу  свой  или  чужой,  а  сигнальные  молекулы  вокруг  клетки воздействуют  на  управляющую  область  гена   и  могут  вызывать  его  активность.   Таким  образом,   ген  считывается,  если  он  определён  как  свой  для  данной  клетки  и,  если  информация  от  среды   через  сигнальные  молекулы вокруг  клетки  его  активирует.   
                Разные клетки организма должны синтезировать разные типы белков. Например, клетки кишечника производят белки, которые позволяют переваривать пищу, клетки яичников синтезируют белки для половых гормонов, а лейкоциты вырабатывают белки для борьбы с микробами. Все эти клетки содержат все гены генома, даже те, которые им никогда не понадобятся. Однако считываются только гены, необходимые конкретным клеткам  в  определённый  момент  времени. Когда  ситуация  изменится,  что  определяется  сигнальными  молекулами  вне  клетки,  то  начинают  считываться  и  другие  гены  удовлетворяющие  появившуюся  потребность.  Процесс  считывания  генов  управляется  самой  клеткой  и  окружающей  её  средой. 
               
               Государственные  институты,  как  известно,  поддерживаются  насилием.    Применительно  к  стабильному  социальному  обществу  это  значит,  что  агенты  насилия    воспроизводятся   членами  социального  общества,  в  результате  чего   общество     самовоспроизводится.    Если  же  одномоментное  насилие  не  поддержано  в  обществе,  то  оно  будет  существовать  до  тех  пор,  пока  не  исчерпает  ресурсы  развития,  в  рамках  заданных  ограничений.   

                Впервые  А.  Смит  пояснил,   что  система  свободного  рынка  работает  на  базе  внутренних  механизмов,  а  не  внешнего  политического  насилия.   Смит считал, что человек является основой всего общества, и исследовал поведение человека с его мотивами и стремлением к личной выгоде:

«каждый отдельный человек имеет в виду свою собственную выгоду, а отнюдь не выгоды общества, причем в этом случае, как и во многих других, он невидимой рукой направляется к цели, которая совсем и не входила в его намерения», и что, «преследуя свои собственные интересы, он часто более действенным образом служит интересам общества, чем тогда, когда сознательно стремится сделать это».   
                Если  это  высказывание  А.  Смита  сравнить  с  современными  представлениями  о  работе  клетки,  то  в  них  окажется  много  общего.  Не  гены   навязывают  клетке,  что  ей делать.  Напротив.  Её  белковые  комплексы  решают,  какой  ген  стоит  считывать,  чтобы  по  его  инструкциям  синтезировать нужный  белок.
               Геном  можно  представить  как  набор  стандартов   для   белков, а  не  приказов   клеткам  синтезировать  тот  или  иной  белок.  Представление,  что  гены  диктуют  организму   куда  ему  расти  и  как  развиваться  устарели.  Геном  несёт  полный  набор  возможных  действий. 
                Выбор генов   для  считывания из  множества  генов  генома  прерогатива  клетки.    Внешняя  по  отношению  к  клетке  среда  влияет  на  экспрессию  гена.  Т.е.  считыванием  генетической  информации    управляет  среда.  Это   и  есть  адаптивное  управление  в  отличие  от  того,  как  поступает  человек  при  инженерном и  социальном  проектировании,  где  все  детерминировано,  расписано  шаг  за  шагом  заранее.    Марксизм  это  теория,  в  которой  не   предусмотрена  эволюция,  а  вместо  неё   пропагандируется  догма.  Типа  того,  как  в  поварённой  книге  указано  сколько  и  каких  продуктов  надо  класть  в  борщ.  Но  хороший  повар  не  действует  точно  по  инструкции.   Поэтому  он  и  мастер.
                В  модели  Смита  рынок   играет  роль  адаптивного  регулятора,  хотя  во  времена  Смита  такого  понятия  не  было.   Цены  на  свободном  рынке  определяет  не  продавец,  а  платёжеспособный  спрос  покупателя.  Покупатель  голосует  ногами,  а  продавец  принимает  эти  сигналы  и  выставляет  адекватные  цены,  либо  вообще  перестаёт  производить  данный  продукт,  если  его  производство  оказывается  убыточным.
                Конечно,  капитализм  и  рынок  в  качестве  регулятора   экономики  отнюдь  не  самые  совершенные  механизмы  реализации  человеческой  деятельности.  Можно  увидеть  зигзаги  и  в самой  эволюции.  Но  поправлять  их   особенно  так,  как  склонны  делать  некоторые  политики,  вооруженные  марксистской  диалектикой  не  следовало  бы.
                В  результате  эволюционирования  рыночные механизмы  изменяются (адаптируются),   становятся   лучше  приспособленными  к  стремлениям  людей,  которые  и  сами  не  остаются  стабильными.  Гибкость  рыночного  механизма,   а  отнюдь  не  максимальная  справедливость  в  распределении  продуктов  труда,   делает  его  востребованным   в   процессах  культурной  эволюции.  Можно  задать  рынку   ограничивающие  рамки,  ради  обеспечения  большей  справедливости,  но  он  станет  тогда  менее  эффективным.   Рамки  должны  соответствовать  ментальности активных  граждан,  в  противном  случае  будут  сковывать  их  инициативу  в  отношении  производства.
              Тем  более  нельзя   отбрасывать  всю  систему   рыночных  отношений ради  установления  максимальной  справедливости,  её  можно только адаптировать, как   с  точки  зрения  законов  социобиологии,  так  и  здравого  смысла.  Все  жизненные  системы  должны  адаптироваться  под  влиянием  давления  отбора   среды. Для  этого  надо  только  дать   отбору  воздействовать  на  объекты  власти,  а  не  отгораживать  их  от  людей  стеной.  Ведь  стена  не  вечна,  а  при  её  прорыве  осколки  летят  в  разные  стороны  и  не  все  успевают  убежать.
                Насилие  для  резкого  изменения социальных  практик,  выходящих  за  допустимые  пределы изменения  ментальности,  приводит  к  резкому  сопротивлению  социумов,  восстаниям  и  другим  проявлениям  недовольства.  Власти  приходится  делать  шаги  назад,  чтобы сохраниться  как  власть.  После  введения  военного  коммунизма  в  России   в  1918  году,  неприемлемого  для  крестьян,  вызвавшему  массовые  крестьянские  волнения,  властям  пришлось  отступить  к  НЭПу,  разрешить  рынок.

               ПРАКТИКА   РЕАЛЬНОГО  СОЦИАЛИЗМА.

                В  последние  2  века  наибольшую  известность  приобрела  среди   масс  концепция  социализма,  предложенная  философом  К. Марксом.  Квинтэссенцией  концепции,  в  которую  так  поверили   массы,  является  тезис  о   том,  что  всё  богатство  нужно  справедливо  поделить,  людей  уравнять  в  материальном  смысле.     Эта  концепция  впервые  изложена  в  «Коммунистическом  манифесте»  1848  года.  Там  приводится  10  необходимых  пунктов  для  прорыва  в  светлое  будущее.
              Поражает  непонимание  многими  людьми,  что  философы  в  принципе  не  могут  подсказать   эволюции  как  ей  развиваться  дальше.   Последователи  Маркса  этого  не  хотят   признавать.  Они  полагают,  что  стоит  изменить  законы,  применить  насилие   против  недовольных  новым  порядком  и  всё  пойдет  туда,  где  молочные  реки  и  кисельные  берега.  Большевики,  используя  упомянутую  догму  решили  заменить  эволюцию  селекцией.   Почему  философы – практики   взялись  за  проблему  селекции? 

                Беда, коль пироги начнет печи сапожник,
                А сапоги тачать пирожник:
                И дело не пойдет на лад,
                Да и примечено стократ.

                Это  не  про  Маркса,  а  про  его  последователей.    В  марксисткой  доктрине   не  предусмотрена   связь  её   с  эволюционным  процессом.  Энгельс  называл  теорию   Маркса  «нашим  новым  заветом».  Т.е.  учением, своей  незыблемостью подобным   религиозным  догмам. 
                Отвергая  сложившуюся в  результате культурной  эволюции практику,  Маркс  и Энгельс  ещё  в  коммунистическом  манифесте  предлагали   силой  изменить  ход  социальных  процессов  в  соответствии  с  их   представлениями   о  справедливости.
Приказывать  растениям  расти  не  так,  как  они  растут,  а  в  соответствии  с  представлениями  философов  -   это  не  слишком  хорошая  идея.
                В  этом  смысле  Маркса  можно  считать  предшественником  Т. Лысенко,  который  пытался  указывать  растениям,  как  им  развиваться,  в  обход  генетики  превращал  рожь  в  пшеницу.  Уже  была  известна  работа  Н.  Вавилова  о  гомологических  рядах.  Но  генетику  запретили,  а  Вавилова  убили  тюрьмой.  Но  изменить   природу у   Лысенко не  вышло.  Вот  такой  эволюционный  зигзаг  получился.  Я  же  писал,  что  эволюция  не  идет  по  прямой.  Её  путь  извилист  и  часто  несообразен.  Но  это  природа. Протестовать  бесполезно.  Надо  принять  как  данность.
                В  реальном  социализме,  который  в  соответствии  с  теорией  строился  в  некоторых  странах,  не  было  намёка  на  адаптивный  механизм  регулирования,  а  ведь  социальные  процессы  относятся  к  живой  природе. 
                Сам   Маркс  хотел  своё  учение  привязать  к  дарвинизму, который  произвел  на  него  огромное  впечатление,  но  не  получилось.  Маркс  с  Энгельсом   думали  над  тем  как  бы  дать  дарвинизму  «настоящее»  философское  обоснование.  Естественный  отбор  не  лезет  ни  в  какую  философскую  систему,  ни  в  какой  диамат.
                Если  клетки  лишатся  информации  от  сигнальных  молекул,  перестанут  понимать  их  сигналы,  тогда  наступает  хаос.  При  раке  отдельные  скопления  клеток,  теряют  связь  с  организмом,  развиваются  для  себя,  прорастая  в  здоровые  ткани.  Конец  при  этом  печален  для  организма.
                Социализм  в  теории  является  привлекательным  для  людей,   но  марксистский  вариант  социализма  нигде  не  прижился. Ни  в  СССР,  ни  в  Китае,  ни  во  Вьетнаме,  ни  в  Камбодже.  Пока  в  каком  то  виде  существует  в  Северной  Корее.   Он  всегда  требовал  для  своего   утверждения  насилия,  массовых  репрессий  и  показывал  низкую  экономическую  эффективность.  Репрессии   не  были  случайностью,  они   являются  необходимым  инструментом  социального  селекционера. 

           Идея  социальной  справедливости  вполне  закономерна.    Виновата  в  неудаче  реализации,  впрочем,  не  сама  идея  социальной  справедливости,  а  способы    и  время  её  реализации.     Появление  номенклатуры,  которая  имеет  свойство  руководствоваться  своими  личными  интересами,  а  не  интересами  управляемых  народов,  не  являются  чьей то  злой  волей,  а     неизбежным  следствием   внедрения  некой  религии  в  сопротивляющееся  социальное  тело.    «Диктатура  пролетариата»,     оказалась  диктатурой партийной  номенклатуры  над  пролетариатом  и  всеми  прочими  слоями  населения. 


                КИТАЙСКИЙ СОЦИАЛИЗМ.

            
             В   Китае   Дэн  Сяопин,  сделал  наоборот.  Не  стал  разоблачать  культ  Мао,  а    начал плавно изменять  принципы  управления.  И  у  него  получилось.
            Горбачев  не  смог  стать   русским  Дэн  Сяопином.  Видимо  окружающие  элиты  не  позволили  ему   пойти  этим  путем, а  может  быть  сложившаяся  экономическая  обстановка. Кроме  того,  СССР  был  по  существу  империей,  а  не  унитарным  государством  как  Китай,  что  затрудняет  перестройку  из за  сильно  отличающихся  ментальностей  граждан.
               Распределение государственных постов после смерти Мао было своего рода компромиссом между сложившимися политическими группировками ортодоксальных маоистов, которых представлял Хуа Гофэн, и Дэн Сяопином, лидером прагматического подхода к реализации идей  развития. Политическая элита в Китае уже созрела для понимания бессмысленности марксистско-сталинского догматизма и необходимости проведения реформ в стране.   

               Самой партии пришлось очистить себя в ходе политической борьбы от представителей маоизма. В феврале 1980 года на одном из пленумов Хуа Гофен был подвергнут  критике, и из состава Политбюро выведены верные ему сторонники. Затем его освободили от обязанностей премьера, а на последующих пленумах Хуа, раскаявшись,  признал свои ошибки.
               На съезде партии  в  1982  году  Дэн указал на необходимость перестройки руководящих кадров, которая превратила бы КПК в партию прогрессивных реформ. На основании решений съезда была проведена очередная чистка. Генсек Ху Яобан заявил о перерегистрации членов КПК, что позволило удалить из партии маоистов. XII съезд упразднил посты Председателя КПК и его заместителей. Тем самым была подведена черта не только под биографией Хуа Гофена, но и под борьбой с  маоистами, мешавшими или тормозившими проведение реформ в Китае.
                В этот период около 100 тысяч членов партии были не зарегистрированы, около 50 тысяч были исключены из рядов КПК. XII съезд стал своеобразной административной революцией, открывшей свободу экономическим реформам под лозунгом построения социализма с китайской спецификой.
                Дэн достаточно жестко относился к тем, кто пытался изменить политическую структуру государства и каким-то образом ослабить руководящую роль партии. В этом Дэн был упорен и непримирим. Он резко осуждал тех, кто ставил вопрос о введении в Китае парламентской демократии, многопартийной системы, которые могли бы хоть как-то ослабить монопольное господство компартии.               
                Стали заметны проявления диктаторских тенденций в политике «архитектора реформ». Требования политических реформ все сильнее раздавались в китайском обществе.
                Дэн Сяопин смело пошел на полное реформирование маоистской деревни и приступил к ликвидации коллективных форм обработки земли,  поддержал начавшееся движение снизу за переход к подрядной системе, при которой крестьянин становился хозяином земли, и распорядителем урожая. Он отстоял идею предоставления большей самостоятельности предприятиям, освобождения их от мелочной опеки бюрократических структур. Отныне партийные органы не имели права административного вмешательства в жизнь предприятий. Отброшена излишняя централизация управления.
                В основе всех реформ Дэн положил курс развития частного индивидуального и частнокапиталистического предпринимательства, не считаясь с мнением догматиков об угрозе капиталистического перерождения.  Когда шел спор о путях дальнейшего развития Китая, именно он попытался уйти от представлений о «социалистической» или «капиталистической» экономики. Он выступал за те формы организации производства в городе и деревне, которые доказывали свою эффективность, не обращая внимания на тех, кто поднимал шум о капиталистическом характере этих реформ.
 «Не важен цвет кошки, — говорил он, — важно, чтобы она мышей ловила».
               Для  гайдаровских  реформаторов  цвет  кошки  оказался  важнее  сущности.  Они  хотели  сделать  из России  кальку  американской  системы.  Но  ментальности людей и  условия   существования  в  России  были  совсем  неподходящими  для  этого.
Ельцын  напоминает  в  этом  смысле  сказочного  медведя  из  старой  сказки  про   «вершки  и  корешки»,  где  медведь  пытается  копировать  поступки  хитрого  мужика,  и  каждый  раз  промахивается.
                Дэн не стал разрушать некоторые устоявшиеся структуры китайского уклада,  не  стал  разрушать  традиции, а использовал их в целях осуществления реформ, изменивших облик китайского общества. Он добивался главного — осуществления реформ, как виделось и представлялось ему, — без социальных потрясений, на основе компромисса с обществом, как того требовала со времен Конфуция китайская традиция.  Параллельной  Дэну  фигурой  российского  общества  можно  считать  Столыпина,  которому,  однако,  не  удалось  завершить  начатое.
            Разумная  политика,  как  искусство  управления   в  интересах  всего  социума,  позволяет  добиваться  большей  справедливости  и  гуманности,  но  для  этого  она  не  должна  быть  догматичной,  должна  адаптироваться  в  интересах  всего  населения.