Меня опять посетили. Теперь Виктор, мой давний друг, теперь уже, пожалуй, единственный. Мы не виделись давно, не случалось как-то. С тех самых пор, на пляже, когда он играл в нарды, а мы с Ольгой уплыли на яхте.
- Привет, - сказал он, усаживаясь на стул рядом с кроватью.
- Давно отдыхаешь?
- Нет, недавно, - обрадовался я ему.
- Ты какими судьбами?
- Брата твоего встретил, спросил о тебе. Он сказал, что избили тебя, в больнице лежишь.
- Рад видеть тебя, почти два года не встречались.
- Параллельно живем. У каждого свое. Хорошо вот, тебя избили. Встретились.
С юмором у Виктора все в порядке, он у него специфический. Я привык, мне нравится. Друг, не был бы им, может бы, и не нравился. Когда приехал в город, вместе играли в футбол, потом за Спартак вместе болели. Пиво разливное и вобла. Это трагедия - Спартак, нет в мире счастья. Сошлись, притягательный он, надежный, и каждое лето на шабашках подрабатывали, часто вдвоем, а иногда он еще кого-нибудь подтягивал. Это смотря какая работа. С ним хорошо, все организует, от тебя - только физическая сила. И еще он созвучный, оба любим работать неторопливо, обстоятельно, оба любим беседу, я рассказывать, а он слушать. Так как-то и сказал:
- Мне нравится тебя слушать.
Это, когда я спросил:
- Слушай, тебе не надоело? Я все говорю и говорю, слова не даю тебе сказать.
Я могу легко взорваться, а он всегда невозмутим, как старая мудрая скала на берегу Чусовой. В первый год нашей совместной работы мы меняли кровлю овощехранилища на территории какой-то базы. Однажды, как обычно, в шесть утра, приехали, растопили котел, загрузили его битумом, а сами поднялись на крышу разносить и раскатывать рулоны рубероида, чтобы он отлежался. В районе девяти, когда битум радостно булькал в котле, приглашая нас с ведрами, мы услышали вой сирены и увидели пожарную машину. Она мчалась в нашу сторону, что нам показалось странным, так как в обозримом пространстве нигде ничего не полыхало. Оказалось, что угрозой человечеству был наш котел. Машина резко затормозила перед ним, резвые пожарные выскочили наружу, красиво, слаженно развернули рукав и мощной струей ударили по баку, облако пара взметнулось вверх. Потом отвели воду в сторону, один из пожарных подскочил к дверце топки, и струя ринулась вовнутрь. Всем этим погромом руководил не кто-нибудь, а целый капитан. Тщедушный, но очень значительный, он раздавал команды, упиваясь собственным бесстрашием и мужеством своих огнеборцев. За три минуты они лишили нас работы на день, зато получили полное удовлетворение и снова слаженно, но уже не спеша стали упаковывать машину. Они громко разговаривали и смеялись, им было хорошо, как обычно бывает на душе человека после хорошо выполненной работы. Я рванулся вперед, мне хотелось убить, задушить, растоптать этого капитана, но Виктор взял меня за плечо, остановил.
- В чем дело, командир?
- У вас нет ленточного ограждения.
Мы и не обратили внимания на то, что колья с ленточным ограждением упали на землю. Виктор обошел круг, поставил колья вертикально.
- Вот теперь можете работать, - благосклонно разрешил герой.
Некоторые дерзновенные умы стали в последнее время увлекаться революционными идеями, обновленными знаниями о форме Земли. Оказывается, плоская она, Земля наша. Симпозиумы собирают. Легко опровергаю – круглая Земля. И это абсолютно точно. Капитан доказал. Практически ровно через год он открыл дверь моего кабинета. Увидев его в том же звании, я мысленно удивился, странно, что за подвиг с нашим котлом ему не присвоили звание майора досрочно. Он помнил о своем подлом поступке, был потным, жалким, смотрел слезливо и заискивающе. Мне стало стыдно за него. А у него была нужда во мне, проблемы, помощь моя нужна была. Я решил, как мог быстро, тяжко было находиться рядом с будущим майором.
- Да, соколом ты не выглядишь, - не стал прятаться за приличия Виктор.
- Лицо разноцветное, это естественно. А такой худой почему? Мы вроде недавно виделись. Что случилось?
- Прав. Недавно, пару лет назад. Ничего особенного. Так, по мелочам. Как-нибудь расскажу. Вот выйду. Встретимся.
- Конечно, встретимся. Ты знаешь, ты сейчас такой же доходяга, как тогда, какими мы все были, когда вместе работали последний раз. Помнишь? – он весело улыбнулся.
- Трудно забыть. Да и не хотел бы. Здорово было.
Он позвонил мне в первый день отпуска:
- Говорят, ты в отпуске?
- ФСБ сообщило? Первый день.
- Деньги нужны?
- Риторический вопрос.
- Одевайся по-рабочему, через полчаса заеду.
Нас было пятеро. Нужно было газовой сваркой разрезать на мелкие куски металлическую сушильную печь на заводе минеральной ваты. Она была сорок метров в длину, восемь в ширину, с двумя перегородками на всю длину, да еще стенки эти были двойные, забитые утеплителем внутри. Нам привезли баллоны с газом, соединительные шланги и выдали резак. То, что вот эта штука называется резак, нам сообщил тот человек, который его нам выдал. Никто из нас его до этого не видел. Но даже когда нам сообщили название этого устройства, мы понятия не имели, как он работает. Каждый подержал его в руках, но знаний от этого не прибавилось. Говорят, что когда-то было время, в котором жили два слова «техника безопасности», и говорят, что эта самая техника требовала к работе со сваркой допуска и даже еще и удостоверения. Был, говорят, такой пережиток времени. Но, видимо, это было очень давно и слава Богу, нас это не касалось. Мы почти всегда начинали работу, не зная, как и с чего начать. Наконец кто-то самый продвинутый в технике сказал:
- Вот это, я точно знаю, называется штуцер, к нему надо присоединить шланг.