Предыдущая: http://www.proza.ru/2019/05/08/767
7. ГОЛОДНЫЙ БУНТ
Запасы еды катастрофически уменьшались.
Витька в телеге из хлебопекарни привозил чёрный хлеб, но он становился всё хуже и хуже. В нём появился песок, понятно, что не сахарный. Он ужасно скрипел на зубах, солдаты стали величать его «хлебом с порохом».
Тётя Поля готовила для самых тяжелораненых каши из манки и чечевицы и даже блины на рыбьем жире из остатков муки.
А бабушка варила хвойный напиток от цинги, но всё равно у всех кровоточили дёсны.
Один из наших раненых был сапёром, звали его Сергеем. Он попал к нам с пробитым пулей правым плечом. Мы, детвора, подружились с ним. Плакались ему в жилетку, что у нас кружится голова, что опухли ноги. Ткнёшь пальцем в ступню, и образуется углубление. Оно держится часами. Что матерей не видим и пожаловаться некому. Он успокаивал и утешал нас: «Терпите, детвора! Мёрзнет немец. А мы перед контратакой подожжём бочку с горючим, согреемся и на врага: «Ура!» И Москву не сдадим, и фрица поколотим. Пойду-ка я лучше за нашей любимой картошечкой на минное поле!»
Неловко перекрестившись левой рукой и пробормотав: «Спаси и сохрани, Господи…», он обезвреживал по очереди небольшие участки поля, чтобы добыть драгоценную еду. Конечно, это было очень опасное занятие, да и добыча его оказывалась весьма скудной…
Потом Сергей нёс её на кухню. Тётя Поля умела делать вкуснейшие картофельные супы вместе с кожурой. Они нравились всем без исключения.
Наши раненые углубили окопы, чистили и пристреливали своё оружие.
Военные сводки -
их слушали не без опаски.
И мы, как солдаты,
носили трофейные каски.
Всем поровну мёрзлая
с минного поля картошка.
И мы, как солдаты,
боялись внезапной бомбёжки.
Дрожали в окопе.
И снова – ни крошки к обеду.
Но мы, как солдаты,
мы верили в нашу Победу!
И тут случилась беда: на картофельном поле подорвался Мишка. И чего ему вздумалось идти туда одному?
Его мама, медсестра Тося, страшно переживая, почему-то кричала: «Это я виновата! Это я виновата!»
Теперь, когда Мишка погиб по-настоящему, она горевала безутешно.
Запасы продовольствия почти закончились и началась жесточайшая экономия. Раненые взбунтовались. Баха сказала им: «Мы готовы отдать свои жизни за каждого из вас. Я, моя дочь и мой внук вообще можем перестать есть. Тогда вам достанутся три лишние порции».
И ропот прекратился.
На следующий день бабушка распорядилась собрать всё, что имеет хоть какую-то материальную ценность, и обменять на любое продовольствие. В ход пошли лишняя одежда, посуда, коврики, скатерти, одеяла, занавески (кроме тех, что использовались для затемнения). Раненые пожертвовали трофейными портсигарами и наручными часами. Баха достала чудом сохранённые колечко и бальные туфельки с золотой вышивкой из прежней жизни в Бестужевке.
Собранные богатства мы погрузили в телегу и отправили тётю Полю в посёлок. В результате обменной операции ей удалось добыть около трёх мешков свёклы, пару килограммов сала и сахара, полмешка муки, сотню яиц и немного махорки.
Увы, добытой провизии хватило всего на пару недель. Эта поездка создала впечатление, что в посёлке живут одни «куркули», им абсолютно наплевать на наших раненых. Хотя, конечно, у каждого свои заботы, и им было не до нас…
Но и от местных властей помощь оказалась невелика, разве что почти несъедобный хлеб. Он только раздражал солдат. Вообще, все о нас забыли. Даже продуктовых карточек нам не выдавали.
В один из самых трудных дней, когда еды уже не осталось совсем, к нам пришла радостная весточка о том, что госпиталь имеет право на часть продовольствия с разбомблённого эшелона на станции. Но забирать надо быстро-быстро, иначе ничего не достанется!
Сразу запрягли полуживую Маньку – и вперёд! На этот раз отправили нас двоих: Витьку и меня.
Мы потащились по лесной дороге на станцию, не давая Маньке остановиться ни на минуту, хотя она всё время порывалась это сделать. Витька покрикивал на неё жутким басом, как заправский извозчик. Наконец, доползли до места назначения, и добрые дядечки сами сбросили нам в телегу два больших мешка с чем-то тяжёлым.
Мы повернули обратно. Только въехали в заснеженный лес – и началось! Бомбёжка станции!
Обессиленная Манька помчалась домой, как стрела. Меня мотало из стороны в сторону, то вверх, то вниз. Витька стойко держался за вожжи, мечтая притормозить повозку. Взрывы внезапно прекратились, и Манька сразу же превратилась из скаковой лошади в понурую клячу.
Я ехал на мешках и думал: "Что же в них такое?" Не утерпев, вынул эсесовский кинжал, подаренный Сергеем, и сделал дырку в мешке. Вытащил оттуда большой кусок жмыха и стал с наслаждением грызть его. Витька остановил Маньку и присоединился ко мне.
По возвращении мы честно покаялись Бахе, и она здорово всыпала нам за потраву.
Во втором мешке оказался яичный порошок, и тётя Поля стала изобретать к обеду настоящую болтушку…
Продолжение: http://www.proza.ru/2019/05/09/1027