Станция третья. Обводный канал
Утро началось с сообщения от Стаса. Телефон противно звякнул – раз, потом еще, и Максиму пришлось вытащить руку из-под теплого одеяла, чтобы посмотреть: что за урод пишет в такую рань да еще и в выходной день. «Стас?» - Максим не сразу понял, кто это.
С трудом, но дошло: парень из Осетии, с которым несколько лет назад делили номер на семинаре в Москве. И адресат, и содержание удивили. Со Стасом хоть и был выпит не один литр за те три дня, что обменивались опытом, но назвать его другом язык не повернулся бы: после семинара всего парой-тройкой писем и обошлись. А тут он безо всяких вводных («как дела» и пр.) просил встретить этим (ЭТИМ!) вечером его родственника в Пулково и помочь добраться до гостиницы. Родственник, дескать, впервые в Питере, как бы не заблудился. Максим разозлился, но на вечер особых планов он не строил и, поразмыслив, отправил: «Ок, встречу!». «Один нюанс. Он из Дагестана», - пришло в ответ. «Этого еще не хватало», - Максим представил, как их задерживают уже на Московской, досматривают, потом подтягивается полиция, и ему приходится объяснять, что к этому бородатому горцу он никакого отношения не имеет. «Впервые вижу», - тоскливо прозвучал голос в голове. «В отделении расскажете», - услышал он в ответ. Стас как назло замолчал. Пять долгих минут Максим придумывал, чем бы отыграть историю назад. Уже даже появилась мысль – сослаться через пару-тройку часов на неожиданную болезнь: почему бы не случиться внезапному поносу? - как телефон снова звякнул: «Артур. Вот его номер. Твой я ему сбросил. Спасибо, брат!».
В Пулково Максим приехал почти за полчаса до прилета рейса. Взял кофе в Макдональдсе и вышел на улицу покурить. Артур представлялся ему коренастым борцом в спортивном костюме BOSCO с надписью RUSSIA, обязательно в красных мокасинах и непременно со сломанными ушами и густой бородой, но без усов, как положено нормальному ваххабиту. «Вляпался по полной. С таким тащиться через весь город - самоубийство», - Максим закурил вторую и начал визуализировать встречу с Артуром, дорогу до гостиницы, номер и свое возвращение домой. Бывшая говорила, что если правильно и четко нарисовать образ будущего, все обязательно исполнится. Максиму сейчас очень хотелось, чтобы так и было. У бывшей же получилось. Все так, как она хотела. Не с Максимом, правда, но значит, и не его представляла.
«Мы сели», - звякнул ватсап. «Я уже здесь», - ответил Максим. И, подумав, добавил: «Мужик в черном плаще, бородой и серьгой в левом ухе – это я».
Стеклянные матовые двери открывались с задержкой и выпускали пассажиров группками. Народ был разный. Женщины в хиджабах и без, прошла и исчезла тройка бородачей, рокочущих на каком-то языке, на студентов они никак не тянули, вышел дед в папахе, покрутил орлиным носом по сторонам, махнул кому-то рукой, исчез.
На Артура, когда тот появился, Максим даже внимания не обратил. Высокий, худой, короткая модная стрижка, теплый пиджак, застегнутый на все пуговицы и фиолетовый шарф, обмотанный вокруг шеи. Дагестанского в этом молодом человеке, по мнению Максима, не было ничего. Поэтому, когда Артур остановился рядом и спросил: «Мужик с серьгой – это вы?», Максим растерялся и на автомате выдал:
- Я вас по-другому представлял.
- Даже знаю как, - ничуть не смутился Артур. – Бородач в трениках, да?
- Что-то типа того.
- У меня просто борода плохо растет, - на полном серьезе заявил Артур и, увидев недоумение Максима, засмеялся: - Шучу. Хотя растет на самом деле плохо.
«Красивый парень, - мелькнула мысль. - Породистый».
До Московской автобус домчался стремительно: выходной, дорога полупуста. Но Максим успел немного рассказать о Питере. Опроверг бытующее представление, что на месте города было сплошное болото, пожаловался зачем-то на уплотнительную застройку и невидимого практически губернатора (Артур посмотрел с недоумением), пообещал завтра показать основные достопримечательности (а ведь и не собирался вовсе). За все это время Артур произнес буквально пару слов и не отрывал от Максима взгляд. Огромные черные глаза словно считывали еще что-то, помимо рассказанного, и Максиму периодически становилось не по себе.
- Стас сказал, что Вам почти сорок, - прозвучало уже на выходе из автобуса.
Максиму вдруг стало неловко, будто его уличили в чем-то непристойном.
- Почти, - ушел он от ответа.
- Хорошо выглядите. Спорт?
Максим смутился еще больше: фитнес-зал в его жизни появлялся раз в год на два-три занятия, генетика пока, видимо, позволяла держаться в форме, и он тутже разозлился на себя из-за этого глупого смущения. «Чего это я как красна девица?!» Но отвечать не стал. Махнул рукой: туда, мол, сейчас. Шел впереди, намеренно не глядя на Артура. И только проходя мимо зоны контроля, покосился вначале на парня, а потом на сотрудников в сером, но те даже взглядом не повели в их сторону. «Работает визуализация», - усмехнулся Максим.
- Далеко ехать? – в вагоне Артур нагнулся прямо к уху Максима, и тот непроизвольно дернулся: таким жаром его обдало.
«Бля, что происходит?! - Максим почувствовал, как заливается краской. – Быть же такого не может», - не договорил он сам себе, но где-то там, в глубине мозга, ему все было понятно: и может, и уже случилось.
- До Сенной доедем, там перейдем на фиолетовую ветку. А можем до Фрунзенской – и пешком, - еле выдавил Максим, уже представляя, как они пойдут рядом до самой гостиницы. – Если не устал.
- Ведите, - Артур был спокоен. – Я готов.
На выходе с Фрунзенской Максим потерялся. Он настолько редко здесь бывал, что не понимал, куда нужно идти, в какой стороне Обводный канал и далеко ли до станции? Воспользоваться навигатором в телефоне почему-то показалось стыдным. Остановленная им бабулька с тележкой с удивлением выслушала вопрос и посоветовала ехать на метро.
- Пешком далеко. Час, не меньше.
- Дойдем, - успокоил ее Максим. – Мы не торопимся.
По дороге он отчасти пожалел, что выбрал такой маршрут. Машины неслись практически о бок, разговаривать было сложно – приходилось напрягать голос, а городских красот и вовсе не оказалось, но Артур был невозмутим, а это и успокаивало Максима и радовало.
Ближе к метро, когда стало потише, Артур разговорился. Четвертый курс, какой-то местный негосударственный вуз (Максим не расслышал), маркетинг, в Питере – да, первый раз, но в Москве бывал, здесь межвузовский семинар, дома живет в пяти минутах ходьбы от Каспия (приезжайте летом в гости), родственники – в горном ауле (кстати, можно будет и в горы махнуть), сейчас невесту ищут. В следующем году закончит учебу, поедет смотреть, кого нашли. Максима эти истории завораживали своей несовместимостью: выглядел Артур как европеец, как случайно занесенный в Россию итальянец или француз, а реальная его жизнь выстраивалась по лекалам средневекового Кавказа – с массой запретов и установок, идущих из далекого прошлого.
В гостинице Максим неожиданно занервничал. Ему показалось, что девушка на рецепшене слишком вызывающе, если не осуждающе, смотрит на него, словно подозревает в чем-то. И потому, когда Артур спросил: зайдет ли он выпить чаю, Максим сурово ответил:
- Мне пора. Завтра увидимся.
- У меня занятия в четыре закончатся, - Артур был явно расстроен.
- Тогда в половине пятого на Адмиралтейской. Это прямая ветка от Обводного.
Артур был точен. В половине пятого, как и договорились, он стоял на выходе с Адмиралтейской. Максима это порадовало. Его питерские друзья и знакомые пунктуальностью не отличались, и Максиму, для которого опоздать самому было хуже позора, всегда приходилось ждать. Он и на этот раз приехал чуть раньше, но несколько минут выдержал, не подходил, чтобы снять волнение, которое так и не отпускало его со вчерашнего вечера. Он даже спал тревожно, просыпаясь от малейшего шума за окном.
- Сейчас к Исаакию, там мимо Медного всадника к Зимнему и Дворцовой, оттуда по Мойке до Спаса-на-Крови и Казанского. Может, еще кусок Невского – до Аничкова моста захватим, если не устанешь, - расписал он маршрут Артуру.
- Не устану, - улыбнулся тот. – Самое то после занятий. Веди. А можно на ты?
- Можно. Если воспитание позволяет.
- Мне позволяет. Ты же не кавказский аксакал.
Максима в этот раз несло. Он вспомнил практически все, что вычитал в свое время, когда только-только приехал в Петербург, в путеводителях по городу: имена архитекторов, годы постройки, владельцев зданий. Если знаний не хватало, вплетал в историческое полотно городские легенды и мифы. Если что-то забывал – тутже придумывал альтернативную версию. И получалось настолько гладко, что он кайфовал вдвойне: от своего красноречия и от того, что Артур не сводил с него восхищенных глаз.
- Хотел бы я жить в Питере, - сказал Артур в какой-то момент с нескрываемой грустью. – Это же сказочный город.
- Обманка, - возразил Максим. – Он не всегда то, за что себя выдает.
Ближе к восьми Артур начал обеспокоенно поглядывать на часы.
- Нас завтра куда-то в пригород везут. На целый день. А во вторник я улетаю.
- Понятно, - Максим не нашелся, чем на это ответить.
- Может, заедем ко мне? - в голосе Артура, как показалось Максиму, появилась нотка раздражения. - Вина возьмем?
- Вина? - удивился Максим.
- Будем нарушать традиции, - улыбнулся Артур. – Поможешь?
Наутро Максим порывался написать Артуру, проговорить то, что не высказал вчера, а слов было так много и таких, что он стеснялся их озвучить и боялся захлебнуться в них, но на трезвую голову даже написать о том, что в нем бурлило, ища выхода, было совершенно непредставимо. Стыд сковывал. Все, на что его хватило, это отправить подмигивающий смайлик. Ответа не пришло. Галочки в ватсапе за целый день даже не окрасились синим.
Во вторник, когда он уже ехал на работу в забитом под завязку вагоне, прижатый к двери, в кармане плаща дернулся телефон. Максим с трудом вытащил его. «Я уже в самолете. Спасибо тебе за знакомство с Петербургом. Жаль, что так ничего и не…» К сообщению был приложен аудиофайл. Максим достал наушники. «В небо поднялся самолет», - зазвенел женский голос. Певица была незнакома - из молодых и новых, следить за которыми Максим давно перестал.
Самый печальный мой полет
Мне отменить нельзя.
Дальше и дальше от тебя
Поднимаюсь в небо я,
Но поверь, любовь моя.
«Какой же он юный, - печально усмехнулся Максим. – И наивный».
Люди вокруг стояли и сидели, уткнувшись в телефоны. Максим вывел громкость на максимум, и певица практически прокричала на высокой ноте:
Я вернусь, чтобы повториться,
Повториться еще раз,
Хоть на миг в твоей судьбе.
"Надо бы попробовать визуализировать эту встречу", - подумал Максим и поставил песню на повтор.
СПБ, 9 мая 2019