Н А Ш И В П Р И Б А Л Т И К Е
(ч а с т ь т р е т ь я)
Самой лакомой добычей был угорь. В сеть он попадал не так
часто, вернее попадал-то он часто, но благодаря тому, что его тело
выделяло слизь, он редко застревал в обычных сетях.
Но у нас были трехстенки и поэтому у нас попадались угри,
небольшие, но с диаметром круглого тела сантиметров до пяти.
Двухсантиметровых и тоньше называли шнурками.
Даже такие малыши, будучи вытащенными на берег,
стремительными бросками уходят в воду.
Единственное испытанное средство предотвратить побег это
двумя ногами стать на него и отрезать ему голову.
При этом ни в коем случае не медлить, потому что, как пить
дать, выскользнет из-под ног и сиганет в воду.
Особенно вкусно его нежное жирное и некостлявое мясо
после горячего копчения.
Ну, и немаловажно для рыбака сознание того, что добирался
угорь на свидание с вами аж с Саргассова моря.
Усача обычно солили, коптили или вялили.
Но этим занимался Афанасьич, от которого я получал свою
долю в виде готового продукта.
Еще одним достоинством, особенно важным в условиях
заграницы, обладал этот человек.
Он гнал самогон как настоящий профессиональный винокур,
более того потомственный винокур, как минимум, во втором колене.
Каждому достойному его уважения человеку он признавался:
-Веришь, нет ли, еще мой родной отец за свою жизнь в
монопольке ни разу не был, а пил только свою. А уж я-то тем более.
Не был в монопольке, это значит не покупал казенного белого
вина, водки, по современному, произведенного на государственых
винокуренных заводах.
Васька не просто грамотно гнал самогон, он его еще и чистил
великолепно и настаивал. Меня он поучал нечаянно придуманным им
самим присловьем:
-Федорыч, ты гнать гони, но за выходом не гонись, как другие
делают.
Проверяй к концу ближе, горит или нет. Если уже не горит, то
прекращай, потому что там дальше ерунда пойдет.
И потом не ершись, шибко крепкую не делай, бавь до 40- 43
градусов.
Вот тогда-то в Африке он и преподнес мне прибор для
определения крепости напитка, им самим и изготовленный.
А позже уже в Союзе он привез мне из Клина три вида этих
устройств, для измерения крепости вина от восьми до двадцати градусов,
крепких напитков от двадцати до пятидесяти и для спиртов.
И еще набор воронок от десяти милилитров до трех литров
и прочей стеклянной утвари.
Они были нужны при домашнем изготовлении вина из изюма
в смеси со специальным винным грибком, вошедшем в моду в Москве
в начале восьмидесятых годов.
Все сказанное о нем выше, конечно входило в число его
несомненных достоинств.
А вот то, что этот самогонных дел мастер и виртуоз конечной
отделки готового продукта сам не пил алкоголя вообще, долгое время
будило разного сорта догадки, подозрения и даже кривотолки.
Однажды мы отправились на морскую рыбалку, организованную
моим другом Володей Микиным, главным механиком советской
строительно-монтажной организации Эль-Ходжарского металлургического
завода, построенного нашими специалистами по соседству с Аннабинским
Университетом.
В морской экспедиции принимали участие заводчане, а от
университета Афанасьич и я.
Его взяли по моему настоянию, во-первых, как опытного
рыбака, а, во-вторых, ни у кого, кроме Васьки к этому времени года,
кажется, был март, не могло быть и капли спиртного.
А он, по моему совету, взял с собой бутылку своего напитка
с затертой за годы загранпребывания коньячной этикеткой.
Рыбалка, к великому сожалению, не состоялась из-за
ураганного морского ветра, который практически не позволял даже
открыть двери УАЗика.
Решили на всякий случай подождать, а вдруг спадет ветер.
Кто-то задушевно и себе под нос, чтобы не растравливать товарищей по
несчастью, сказал:
-Эх, счас бы...
Оставалось только вздыхать, потому что даже закурить было
невозможно, если бы закурили, то задохнулись бы некурящие.
Традиционные рыбацкие байки не шли, анекдоты тоже.
А ветер, вроде даже крепчает. Володя испугался, что ветер
такой силы может перевернуть УАЗик, и что это не последняя рыбалка
в нашей жизни, в конце концов, можно и вернуться.
И тут Васька, которому эта стихия грозила сорвать праздник,
решил противопоставить ей другую стихию и прошептал мне в ухо:
-Федорыч, а, может, коньячку моего ребятам, а?
Я сам обрадовался и тут же объявил, что вот у моего друга и
соседа, сотрудника Аннабинского университета, Василь Афанасьича,
имеется бутыка коньяка.
Прежде всего появился стакан, потом уже, суетясь и
наперегонки, главный литейщик, главный доменщик, главный прокатчик,
главный механик стали доставать свои пакеты с едой и протягивать
закуску всеобщему благодетелю.
Металлурги народ благодарный и по первому глотку пили
только за здоровье Василия Афанасьича.
Дошла очередь и до него. Он стал отказываться и убеждать
всех, что самому за себя пить не принято, и что он вообще человек
непьющий.
-В таком случае, Василий Афанасьевич, убирайте то, что
осталось, потому что без вас мы решительно отказываемся пить,
закокетничали металлурги.
Афанасьич дрогнул и сделал глоток.
Через минуту он запрокинул голову назад, глаза его закатились,
потом закрылись вовсе.
Через минуту снова открылись, но смотрели в разные стороны.
Потом он скороговоркой стал звать Валю, свою жену, и
взрослую дочь Зинаиду, которая осталась в Союзе, а под конец
потребовал закурить.
Я-то знал, что он не пьет и не курит, и мне стало страшно.
Я был уверен, что он бредит и полез в карман за просроченным
нитроглицерином, единственным лекарством, которое у меня всегда
с собой.
К счастью, все обошлось и так, но стало ясно, что Вася не пьет,
потому что пить ему просто никак нельзя.
Никогда больше я не предлагал ему выпить и другим не
советовал этого делать.
Потом мы допили крохи васькиного самогона, но уже без него,
а он хорошо уснул.
Ураган не успокаивался и мы решили вернуться.
Только въехали в редкий эвкалиптовый лес, как сразу же
наткнулись на заросли шампиньонов, как будто кто их калибровал
под единый размер шляпки диаметром в 4-5 сантиметров.
Мы набили емкости грибами.
Я варил их ведрами весь следующий день и не то, чтобы
есть, я смотреть на них не мог долгое время после всего.
И еще должен признаться, до той поры я не слышал о том,
что можно отравиться концентрированными парами отвариваемых
грибов.
Вообще на севере Африки, как известно, это горный массив
под названием Северный АтлАс, очень много грибов.
Может быть оттого, что местное население их не употребляет
в пищу и потому не собирает.
Это все те же опята, моховики, рыжики, маслята, белые.
До сих пор мы часто вспоминаем, общаясь по скайпу с
Володей Микиным, который живет сейчас в Краснодаре, именно ту
несостоявшуюся рыбалку, совершенно нежданно перешедшую в
шампиньонную вакханалию.
продолжение:http://www.proza.ru/2019/05/10/413