Валентина Агафонова - http://proza.ru/avtor/ernawais
(Уманская яма. http://www.proza.ru/2018/01/28/2022)
Годы летят неумолимо, и чем старше становлюсь, тем более остро ощущаю, с чем пришлось столкнуться нашим отцам в годы Великой Отечественной войны.
Мой отец Фофонов Михаил Тимофеевич родился 21.02.1918 года. Закончил 9 классов. Родной дядя ему советовал: "Миша, иди в фармацевтику, хорошая профессия".
Миша представил, как он стоит в аптеке и выдаёт людям порошки. Нет. Решительно, нет.
Мальчишки того времени мечтали быть лётчиками. Мечтал об этом и Миша. Собрал нехитрые пожитки и поехал в Москву. По дороге простыл. Хорошо, что какая- то девушка в вагоне дала ему лекарство. Достала таблеточку маленькую, разделила пополам, и дала ему четвертинку от таблетки. На утро Миша был здоров. Будучи взрослым, всё вспоминал эту историю и размышлял, что это было за лекарство? Может опий, но помогло здорово!
Миша приехал на станцию Планерную и поступил в аэроклуб. Небо было его стихией. От полета захватывало дух. Летали на аэропланах. Все задания выполнял на «отлично». Отучился два года, и сам стал проводить занятия. На его счету - два выпуска планеристов.
Запомнилась девушка Ольга Клепикова, установившая рекорд по дальности полёта на планере, пролетела от Москвы почти до Волгограда, «зацепившись» за облако. Она всем парням нравилась. Да, где там, возле неё крутился майор.
И вот призыв в армию, 1939 год. А тут и война финская.
У Миши и его друга лежали в кармане билеты на самолёт в Москву. Их отправляли доучиваться на лётчиков.
Командир построил роту и сказал: "Отправляем добровольцев на финский фронт. Кто не согласен – два шага вперёд!"
Ну, как так? Ребята поедут воевать, а мы в тыл, на учёбу? Неловко как-то. И не вышли они с другом, остались со всеми.
Вот он момент, когда жизнь могла пойти совсем по-другому. Как знать, стал бы лётчиком, да, может, и погиб давным-давно в бою.
Финский фронт, неприступная линия Маннергейма -комплекс оборонительных сооружений между Финским заливом и Ладогой 132—135 км длиной, созданный в 1920—1930 годы на финской части Карельского перешейка для сдерживания возможного наступательного удара со стороны СССР. Эта линия стала местом наиболее значительных боёв в «Зимнюю войну» 1940 года и получила большую известность в международной прессе.
В бою Михаил получил осколочные ранения в область шеи. Осколки медики не решились извлекать, так и носил их в себе всю жизнь.
А тут и начало Великой Отечественной войны.
«И если уж вся битва в районе Умань — Подвысокое осталась безвестной, не мудрено, что именно там пропали без вести тысячи красноармейцев и командиров кадровой службы, с рассвета 22 июня находившихся на линии огня.
Во второй половине июля 1941 года 6-я и 12-я армии находились в полукольце, а дивизии и полки буквально кочевали из окружения в окружение, продолжая отчаянно сражаться, на свой страх и риск...
Окруженные войска вели героическую борьбу, пока не иссякли возможности сопротивляться. В ходе этих боев часть войск прорвалась из окружения, но многих бойцов и командиров постигла тяжелая участь фашистского плена»*
Михаил шел по пыльной дороге с другими товарищами, переполняла ярость. Бесила наглая рожа рыжего немецкого солдата. «Это ты смелый такой, что с автоматом. А вот, один на один - слабо, - такие мысли крутились в голове.- Нет, меня не убьют. Как это, вдруг меня не станет?» Дважды пытался бежать на этапе, дважды ловили с собаками.
Не любили фронтовики особо рассказывать о войне. Я замечала у отца на ногах глубокие белые шрамы, спросить не отважилась. Много позже его сестра рассказала, что эти шрамы остались от травли собаками.
Загнали всех в глиняный карьер, обнесенный несколькими рядами колючей проволоки. Многие там были уже недели две. Не кормили, и не было воды. Немецкие солдаты любили фотографироваться на фоне военнопленных. Кидали через забор свекольную ботву, иногда дохлую лошадь. Люди кидались на эту падаль. Ели даже глину, забивали желудок, и умирали. Воду пили из луж, после дождя. Как известно из немецких хроник, начальник лагеря распорядился ставить клеймо на пленных, как на скотине. Причем, чтобы это делал кто-то из своих, из русских. Представители «высшей расы» не желали до этого опускаться.
"Видишь, какие все изнеможденные? – сказал Михаил своему другу Борису Васк, пареньку из Прибалтики, погибшему впоследствии на озере Балатон в Венгрии.- Вот такими и мы будем через пару недель».
Мысль была одна: бежать! Но как? Днем вывели в поле на уборку,там друг за другом сами следили. При побеге, оставшимся грозил расстрел.
Писатель Евгений Долматовский, участник тех событий, в воспоминаниях писал, что случались редкие единичные побеги из лагеря.
Вот такой дерзкий побег совершил Михаил со своими друзьями.
Тёмная ночь. Гроза и ливень, как из ведра. Электричество отключилось и только солдаты с вышек давали пулеметные очереди. Это шанс.
Парни ворвались в сторожевую будку, вырубили охранника и бежали всю ночь. Утром, пересекая поле, увидели, как из-за поворота появилась немецкая колонна. У тропинки рос раскидистый куст бузины, и у корневища - яма, спрятались там. И надо же, немцы решили в поле сделать привал. Разбили палатки. Как раз напротив куста бузины по тропинке ходил часовой.
Просидели беглецы в этой яме три дня, пока немцы не снялись.
Пили воду, скопившуюся после дождя на листьях бузины. Один из парней, пока часовой отдалился, перекатился через тропинку на поле и притащил кочан капусты.
Идти всем вместе дальше было опасно, решили разделиться. Пока думали идти на Одессу, её сдали.
У одного из товарищей родители жили в Тирасполе, решили пробираться к ним. Попали под бомбежку, парень погиб.
Михаил очнулся в лесу от того, что в зад ему кто-то тыкал штыком. Румыны. Привели в комендатуру на допрос. Переводчик на чисто русском языке задавал вопросы.
"Продался, шкура?" - бросил в лицо переводчика Михаил.
И тут же получил удар в лицо. Избивали с пристрастием.
После войны Михаил встретил и узнал этого переводчика. Пристроился гадёныш работать в аптеке. Сообщил куда следует.
Судьба. Из немецкого плена попал к румынам. Держали в сарае.
Попросился "до ветру". Туалет на улице. Простоватый румын уселся под деревом, напротив нужника. Пригрелся на солнышке и задремал. Михаил вытащил пару гвоздей из задней стенки хлипкого строения, отодвинул доску и…
Дошел до Тирасполя, адрес запомнил. Родители товарища помогли укрыться в деревне, дали одежду. Задерживаться нельзя, добрые люди подвергали себя опасности.
Удалось перейти линию фронта и добраться до своих. Конечно, проверяли и перепроверяли. И опять повезло, встретился учитель географии из деревни, который и подтвердил его личность. Впоследствии учитель был у Михаила вторым номером при орудии. Поскольку бои шли тяжелые, и численный состав войск постоянно менялся, войсковую часть расформировали, и Михаил попал в 5-ую Ударную армию. Потом были бои за Одер и награда - орден Красной звезды, затем взятие Берлина.Мобилизовался только в 1947 году.
Приезжал Михаил в Москву на встречу ветеранов ВОВ, а также в Умань. Вот и река Синюха...
«Та самая Синюха, что запомнилась красной от крови. Тогда, в августе сорок первого, бойцы прозвали ее Краснюхой. Местные жители подтверждают, что в начале августа 1941 года вода в Синюхе стала розовато-коричневой и пить ее было нельзя. Из писем ветеранов: «Воды реки стали седыми от пепла».
Справа от шоссе — высокая дубрава. Еще не зазеленели ветки, но как знаком, этот не очень ровно саженный лес, где пространство между шеренгами деревьев простреливалось насквозь!
На опушке — памятный знак из красного гранита. На лицевой стороне высечено:
«В этих краях 2 — 7 августа 1941 года вели героические бои воины 6-й и 12-й армий под командованием генералов И. Н. Музыченко и П. Г. Понеделина."
—Вечная память героям, погибшим за Советскую Батьковщину».
Красный гранит — местный, кировоградский, что округа богата его залежами. Начата разработка карьера, и из этого самого гранита сооружена могила Неизвестного солдата в Москве.
Если янтарь — смола древних деревьев, то красный гранит, быть может, окаменевшая кровь?»*
Вечная память и слава участникам Великой Отечественной войны от благодарных потомков!
Будем помнить!