Гл.5
Пожилая женщина, Клавдия Михеева, проснулась в хорошем и бодром настроении. Всё-таки она умница, что уговорила сына перевезти их с мужем на дачу. Ну куда Толику, со сломанной ногой, скакать по этим этажам? А здесь и воздух чистый, дожди постарались, прибили всю деревенскую пыль. И природой можно полюбоваться, ишь, как всё вокруг изменилось, красота да и только! Когда они последний раз были на даче? Считай, аж пару месяцев назад. Картошку выкопали, собрали урожай последних баклажанов с зелёными помидорами, и больше здесь не появлялись.
Тогда тут духота была нестерпимая да и вся окружающая местность выглядела весьма не привлекательно: все кусты и деревья в сером налёте въедливой порохни, трава у дорог пожухлая и грязная, всё живое поникшее и, казалось, издаёт последние натуженные вздохи.
А теперь просто загляденье! Солнышко больше не печёт, как скаженное, изредка показывается из-за тучек и, вроде, прощается с людьми до следующего сезона. Теперь каждый лучик радует, вон, как блестят дождевые капли на пожелтевших листьях вишни, как будто настоящие бриллианты! А георгины... Боже, как же они прекрасны в этот утренний час! Гордо стоят среди разноцветных астр, вроде охраняют все малые цветы от какого-либо ненастья. Да уж, сторожи-не сторожи, а скоро все листочки осыпятся и мороз убьёт всё последнее живое, относящееся к растительному миру, а кое-что из многочисленной флоры погрузится в долгую зимнюю спячку.
Клавдия пристроила инвалидную коляску, на которую с неохотой уселся муж, возле самой форточки, предварительно закрыв другую, в спальне, чтобы его не протянуло. С лёгким сердцем она воспринимала то обстоятельство, что муж находится в этой коляске. Вот когда отец в ней сидел, это было страшно, потому что тот с неё так и не поднялся, а у Толика всего лишь наложенный гипс, который снимется через месяц. Это же надо было, так неосторожно спрыгнуть с автобуса!
Она с нежностью прикрыла затылок мужа шарфом, а то мало ли, ветерок разыгрался не на шутку, но тот не оценил "телячьих" нежностей супруги, постоянно ворчал и отмахивался, посылая её при этом, куда подальше. Сегодняшней ночью он почти и не спал, разболелась нога на непогоду, а Клашку пожалел, будить не стал, чтобы подала обезболивающее. Вот сейчас бы ещё вздремнуть, пока она завтрак приготовит, так нет же! Копошится тут рядом и языком молотит без передыху, ну и о каком отдыхе речь в таких невыносимых условиях?!
Наконец, Клавдия, оценивающе осмотрела свою работу и, удовлетворённая проделанным, удалилась на кухню.
Чтобы приготовить яичницу с колбасой, не потребовалось много времени. Вооружённая разносом, на котором из двух тарелок дымился горячий завтрак, женщина вновь появилась в комнате. Но едва переступив порог, она тут же выронила посуду на пол, что заставило мужа подпрыгнуть в своей коляске.
Несколько раз обмотавшись о ветку черёмухи, к окну пробиралась большущая змея, она норовила забраться в жилище, вот её голова, со страшными немигающими глазами, лишёнными век, и чёрным, напоминающим длинный хлыст, языком, уже появилась на уровне открытого "входа". Ещё мгновение и это чудовище, подтянув остальное тело, легко и беспрепятственно окажется в доме.
Клавдия, как ужаленная, сорвалась с места и бегом понеслась к окну, на ходу теряя одну из тапок, и с такой силой захлопнула форточку, что аж стёкла задрожали, а голову змеи от сильного толчка, отбросило в сторону. Анаконда агрессивно зашипела и приняла позу, раскачиваясь на хрупких ветках. Клавдия ахнула, но муж успокоил, готовую потерять сознание, женщину:
- Она не пробьёт двойное стекло, не бойся. - но сам мало верил в это. Размеры экзотической зверюги впечатляли.
Потом Клавдия присела на корточки и обняла мужа, а он тоже потянулся к ней, обхватив её мягкие податливые плечи. Так они молча и наблюдали, как разъяренная гадина тыкалась мордой в препятствие, пытаясь его преодолеть, но вскоре ей это надоело и она медленно и грациозно стала опускаться на землю, постепенно раскручивая свои витки с прогнувшегося от тяжести дерева. Вот уже и последнее кольцо, мелькнул удаляющийся хвост и видение исчезло. Женщина даже не захотела посмотреть, куда поползла змеюка, настолько велик был её страх от увиденного.
- Толечка, а если бы я не яичницу жарила, а оладьи затеяла... Что было бы, Толечка? - мужчина целовал её заплаканное лицо, гладил по голове и не находил слов. Он давно знал, что дороже этой женщины у него никого нету на всём свете. Другая бы, из хаты вон побежала, оставляя его, беспомощного, наедине с опасностью. А эта, не раздумывая, шагнула навстречу такому жуткому чудовищу и спасла ему жизнь. Он мужик и то, внутри всё разом похолодело.
- Клав, ты это, сыну звони. Объясни ситуацию. Пусть обратится куда следует. Нельзя всё это бросать на произвол судьбы. Мы-то с тобой невредимы, но не всем может выпасть такая возможность. И дети кругом... Поубивал бы тех, кто заводит всякую заморскую живность, чтобы весь мир удивить, а потом и сами в шоке, что с нею дальше делать и куда от неё деваться.
На территорию дачного посёлка и в самом деле потом приезжали определённые службы, но никаких следов, кроме подтверждения очевидцев, не обнаружили. А с наступлением морозов, ползучая тварь уже больше никогда не приползала да и птица у людей перестала пропадать.
Только лишь в конце марта, когда лёд полностью сошёл с водоёма, рыбакам в сети попалось неизвестное чудовище, напоминающее огромную змею. Он было наполовину съедено раками, но зато отчётливо различалось, что голова устрашающего зверя, чем-то сильно повреждена.
Так никто и не узнал, что ещё перед морозами, четырнадцатилетний Коля Исаев решил поплавать на отцовской лодке. Скоро ведь река станет и когда ещё предоставится такой случай? А до весны ждать долго.
Мальчик выплыл на самую середину и с восторженным замиранием сердца, чуть дыша, с жадностью уставился на пышные разноцветные кустарники, растущие по обоим берегам их бурного водоёма. Скоро и они расстанутся с последним праздничным нарядом, едва только упадёт на землю, даже самый слабый морозец.
Школьник быстро поднялся и перепрыгнул через две лавочки, чтобы добраться до вёсел и не спеша приблизиться к этой неземной и до боли родимой, красоте. На моторе туда нельзя, зачем пугать всё живое? Вон, птички какие-то туда прилетели, кажется, воробьи.
Но только подросток сделал несколько шагов, как на то место, где мгновение назад он сидел, шлёпнулась голова того удава, о котором он так много наслышан. Коля не доверял слухам, считал их за обыкновенные сплетни, а теперь запоздало пожалел. Мальчик, не глядя, нащупал рукою топор, он всегда тут лежал у отца, и со всего маху стукнул змею по голове. Всё это длилось доли секунды. Рептилия крутанулась всем телом и исчезла под водой, утаскивая и топор за собою, а о том, что она здесь, действительно, была, напоминала огромная лужа крови. Коля непослушными руками завёл мотор и быстро ретировался на сушу, а уже там тщательно выскоблил дно лодки. Ведь если папка проведает, уши точно надерёт.
Анаконда промахнулась лишь потому, что не имела надлежащего навыка. Это в естественной среде, где, если бы она росла с детства, опыт бы к ней пришёл несомненно. А те крысы, куры и рыба, которыми она питалась у хозяина, совсем не сравнить с той добычей, что убегает и прячется, и которую, прежде чем поймать и заключить в свои смертельные объятия, надлежало ещё выследить и догнать.
Сыграла свою роль и пониженная температура, она почти полностью парализовала тело сильной змеи, вот и пришлось поплатиться жизнью, от руки совсем ещё неопытного пацанёнка.
Интересно, жалела ли когда-нибудь анаконда о том, что сбежала на волю? Никто никогда об этом не узнает да и сама она, додумается ли, чтобы пожалеть о чём-то?
А мальчик тоже никому ничего не сказал, хотя иногда хотелось похвастаться перед сверстниками, другой раз аж с языка срывалось. А кто поверит? Вот именно в этом и вся суть.