Предшествующий текст http://www.proza.ru/2017/01/01/26
Бесформенные ощущения клубились внутри, подобно облакам в небе. Леонид с трудом узнал собственный голос, произнёсший, будто со стороны:
- Удивительно, как можно привыкнуть даже к сумасшествию, ещё и умудриться получать от этого удовольствие!
Меньше всего Вихрин ожидал, что ему ответят.
- Следует ли полагать, что ты решил не возвращаться? – Прошипело в мыслях.
Нега отдыха сменилась беспокойством. Вихрин ощутил злость. Снова требовалось делать выбор, принимать решения. Почему нельзя по собственной воле просто ненадолго отключиться от происходящего?
- Может быть, потому, что потом некому будет тебя включить? Это твоё решение, отключиться навсегда? – Шипение приобрело насмешливый оттенок.
- Ты и мысли читаешь? И готов исполнить все мои желания? – Перешёл в атаку Вихрин.
- Всецело зависит от их подлинности, милый Леонид. – На том конце явно насмехались.
- Ты кто такой? – В голосе Вихрина проявилась обида.
- Зови меня Наух. – Прошелестело в ответ.
- На... кто? Наух? – Вихрин поперхнулся. – Это что? Сокращение от Навуходоносор?
Вихрину послышался шипящий кашель, перемежающийся всхлипами.
- Эй! – Вихрин заподозрил неладное. – Что там с тобой?
- Ххххх.... Ххх.... Хорошо всё! – Вихрину показалось, что собеседника трясёт.
- Хм! – Вихрин не знал, что думать. – Что за имя такое... Наух... Я понял! Анаграмма! Хуан!!! Разгадал? Это и была загадка?! – Вихрин не сумел убрать надежду из голоса, хоть и понял, что наивен.
- Ты усложняешь. – Спокойно прошипел Наух. – Я у тебя на ухе, вот и Наух. – Раздался смешок. – Но меня забавляет, что теперь ты будешь подозревать, мол, это неспроста.
- А ты сама простота, не так ли? – Запустил шпильку Вихрин.
- Над кем смеёшься? Над собой смеёшься, - не остался в долгу Наух. – На твоём месте я бы подумал о перемещении нежного тела в щадящие условия. Солнце, которое ты привык считать ласковым, опалит твой лик огнём Люцифера. И лысину, заодно. – хихикнул Наух.
- Не смог обойтись без символизма? - Пробурчал Вихрин, делая попытку встать. – Публики здесь нет, а ты такой загадочный.
- Это тебе в нагрузку к Хуану. Чтобы не расслаблялся. – Отрезал Наух.
- Да будет тебе! – Неловко попытался сгладить ситуацию Вихрин.
- И что же мне будет? – Ехидно поинтересовался Наух.
- Благодарность тебе будет. – Упавшим голосом сказал Вихрин. – Я неправ, что задираюсь. Ты мне помог сбежать. Благодарю тебя! – Леонид вздохнул.
- Лучше поздно благодарить, чем никогда. А от себя – не убежишь. – Прошелестел Наух, и умолк.
Вихрин вздохнул и огляделся. Стена скал отстояла от воды лишь на ширину пыльной грунтовой дороги, возможно, отвоёванной у острова взрывчаткой. Груды крупных камней с острыми краями встречали океанские волны вдоль этой дороги. Поблизости от Леонида таких обломков не наблюдалось.
Площадка, приютившая Вихрина, была одновременно концом и началом дороги. Сразу упираясь в скалы, и сворачивая под прямым углом вправо, идя вдоль кромки воды, дорога постепенно поднималась всё выше. Вдали Леонид разглядел контрастную прорезь в наименее крутой части скал. Бурого оттенка язык грязевого оползня высовывался из прорези.
Вихрин пошёл по дороге. Зной был его спутником, облака – свидетелями, океан – шепчущим оракулом. Достигнув прорези, Вихрин увидел крутой подъём дороги, ведущей вглубь острова. Подъём действительно оказался покрыт бурой грязью, в которой отпечатались следы шин.
Идти было трудно. Вихрин останавливался, отдыхал, взбирался дальше. Местами склон был так крут, а почва так податлива, что приходилось уделять всё внимание стараниям не поскользнуться.
В одном месте подъёма открылось горизонтальное ответвление влево. Вихрин отвлёкся на него, устав постоянно идти вверх. Его также привлекли новые, гусеничные следы. Вскоре он встретил брошенную технику, где был и гусеничный экскаватор.
Зелень была здесь уничтожена, почва разрыта, расплёскана. Машины, будто в захлебнувшейся атаке, застыли на пригорке справа. Или, скорее, в атаке, которую поставили на паузу.
Взгляд Леонида задержался в одном месте. Он осознал странность: посреди голой почвы пригорка рос одинокий белый цветок. Странность была в том, что цветок не выглядел осколком уничтоженной зелени. Складывалось впечатление, что он пророс волшебным образом уже после атаки. Будто кто-то высадил его здесь, но не руками, а силой намерения, как в сказке.
Леонид внимательней всмотрелся в заросли вокруг, следуя необъяснимому порыву отыскать там того, кто пробудил этот цветок к жизни. Людей нигде не было, а ответвление дороги заканчивалось этим побоищем между техникой и местной растительностью.
Постояв, Вихрин вернулся к развилке и продолжил восхождение.
Дорога стала кое-где сужаться и петлять, прибавилось деревьев, их тень была кстати - усталость ощущалась чаще и хотелось пить. Вихрин продолжал путь, полагая однажды встретить обитателей, чьи машины оставили следы в дорожном грунте.
Наконец, он встретил след другого рода: указательную веху с надписанными стрелками. Одна из них, указывая на тропу вправо от дороги, сообщала: «Питкерн. Высшая точка». Поддавшись искушению, Вихрин свернул направо. Атмосфера вершины привлекала.
Идя по гребню горы, Леонид радовался красоте подвижной лазури океана внизу, оживлённой росчерками белой пены. По пути он доверил жизнь апельсиновому дереву, срывая единственный плод, дожидавшийся его висящим над пропастью. На вкус плод оказался нежно-кислым как дикая вишня. Свежий ветерок пьянил, и Вихрин не сдержался от востоженного крика: "Пииииткеееерн!!!"
Подступы к конечной точке охранял туалет, спрятанный в тени деревьев.
Вершина шокировала цивилизованностью: подстриженная лужайка зелёной травы. Зелёные скамьи в тени деревьев. Тент с дровами для пикника. По периметру лужайки рос вал густого кустарника, несомненно высаженный людьми.
Деревья на такой высоте стали выглядеть сочнее и предлагали заметно больше защиты от солнца. Леонид с удовольствием разлёгся в их тени и задремал от усталости.
*
Он увидел себя лежащим во сне. Вокруг его тела пульсировала нить света. Формы бывшей лужайки текли и менялись. Скамьи... там кто-то был! Не те ли присяжные, от которых он сбежал? А вал кустарника по периметру лужайки – не больше ли он теперь похож на амфитеатр со зрителями?
По тропе, приведшей Леонида сюда, приближался человек с фонарём. Желтоватый свет плыл в сгустившихся тенях. Следом шёл человек в белом, неся в руке белый чемоданчик с эмблемой красного креста. Вихрин оцепенел. Ему почудилось, что ветерок доносит слова песни: - От печали до радости - реки и горы...
*
Ну уж нет! Он не собирается сдаваться! Леонид приметил разрыв в кустарнике, одним рывком преодолел лужайку, разбегаясь, и прыгнул в бездну! В прыжке пришла мысль: а как же его спящее тело? Но что-то менять было поздно. Ткань, его, то ли снов, а то ли сумасшествия – снова трансформировалась. Последнее, что он увидел в том месте, перелетев через линию кустарника, - дверь, ведущая внутрь горы, и знак на двери…
*
Вода подставила ему себя, приняв энергию его полёта, и дав поддержку. Тёплая голубая вода, обладающая собственным светом. Вихрин вынырнул на поверхность и отдышался. Вокруг не было ничего, даже звёзд. Комфортно и тихо. Он слышал лишь плеск и своё дыхание. Тело само знало, что делать. Вихрин поплыл брассом. Он плыл, и плыл, пока все мысли не покинули его, и не пришло ощущение полного автоматизма в движениях. Ритм был размеренным, не утомлял. Вихрин делал вдох, нырял, руки вытянуты вперёд, гребок ногами, и момент просто движения в воде, когда можно и расслабиться, если не стараться плыть быстро.
После достаточно долгого плавания Вихрин почувствовал себя исполнителем особого танца радости и силы. Тело будто пело, сквозь него текли токи энергии. Каждое движение было предельно точным, и радость появлялась от немедленного осуществления предвкушённого движения в таком ритме, который не утомлял – напротив, дарил силу. Слитость с телом, в котором рождалась радость от именно таких движений, именно такого ритма дыхания. Казалось, он может так плыть бесконечно.
Постепенно проявилось ощущение, что он плывёт по поверхности огромной водяной сферы. Затем он разглядел глубоко внутри сферы тёмное и, возможно, более плотное нечто. Интуитивно Вихрин нырнул, и поплыл к центру сферы. Давление не усиливалось, и дышать под водой оказалось возможным.
В конце концов, Вихрин, будто в прозрачном пузыре, увидел поляну, где лежало его спящее тело в круге света. Над ним склонился Диоген, тормоша, пытаясь разбудить. Ему захотелось, чтобы его тело повернулось - и то откликнулось! Вихрин понял, что может контролировать движения тела на поляне своими намерениями. Эта парадоксальная раздвоенность придала ему решимости. Как будто его отстранённый от тела дух мог в любой момент скрыться незамеченным. Леонид позволил своему спящему телу проснуться.
Продолжение http://www.proza.ru/2019/05/10/58