Большой зал, вмещавший в себя человек пятьсот, был полон народа. Немного опоздавшие на концерт, Люся с Леной выглядывали из-за тяжёлых тёмно-бордовых бархатных штор, высматривая себе свободное место.
- Жаль, что Зайка не знает о нашем приезде! – шептала Люся на ухо подруге.
- Обидно, что опоздали! – вздохнула Лена. – Люсик, я нашла два свободных места, пошли пробираться, - даже не согнувшись, а сложившись больше, чем «в три погибели», она начала подниматься по ступенькам наверх. Слегка пригнувшись, стараясь не стучать каблуками, Люся последовала за подругой.
Места, конечно, им достались неважные – на предпоследнем ряду и сбоку, зато с них хорошо просматривался зал и сцена.
Пока танцевали старшие дети, Люся искала глазами Илью. Увидела почти сразу - он сидел в центре зала. Рядом с ним Прасковья с Хромовым и Егорыч.
- Как ещё не всей деревней приехали, - захихикала она, рукой показывая Лене на делегацию.
- Вот это поддержка! – подняла кверху большой палец Лена. – Молодцы!
- А сейчас, дорогие зрители, перед вами выступят наши малыши! Встречайте! «Русский самовар»! – объявила ведущая – совсем ещё юная девушка в нелепом зеленом бархатном платье, подол которого ей приходилось придерживать руками.
Выталкивая перед собой разодетого в золотистый костюм мальчика-самовара, на сцену выпорхнула стайка девочек в красных, расшитых синими цветами, сарафанах, на их головках были повязаны широкие, в цвет сарафанам, полоски, связанные спереди узлом, как у Солохи, в фильме «Вечера на хуторе близ Диканьки».
- Зоюшка! Смотри, Алёнка, вон та вторая, с правой стороны, - восхищённо прошептала Люся. – Куколка моя!
- Красавица! – Лена с силой сжала кулаки. – Держу за неё! Господи, только бы не сбилась… - шептала она, но, видимо, громче, чем следовало, так как на них с понимающими улыбками стали оборачиваться впередисидящие.
Люся смотрела на дочь с гордостью! Совсем ещё маленькая, а уже выступает в районном Доме культуры. Ей, Люсе, и не мечталось об этом! Время было другое… Послевоенное… Автобусы тогда не ходили. Добирались до города пешком, в лучшем случае, на лошади. Вспомнились стёртые до крови пальцы рук. Ей очень хотелось помочь матери. В городе пользовался спросом крахмал, который она сама делала из мелкой картошки, растирая её на тёрке. Потом отстаивала, промывала, высушивала, разбивая скалкой комочки. Крахмал у неё получался воздушно-белоснежный. Дорога до города через лес, чаще всего пешком, с небольшим, сшитым специально для неё матерью мешочком за плечами. Сама Прасковья шла с большим мешком, доверху наполненным картошкой или клюквой. Продавала всегда недорого, оттого и раскупали у них всё быстро, делали заказы. Потом они уже и на рынке не стояли, разносили по адресам. Да, нелёгкое было время, но и тяжёлым не назовёшь. Главное, что росли они под мирным небом. Голодными не ходили – картошка с капустой всегда были под рукой.
- Нам бы с тобой в толпе не затеряться, - к концу концерта спохватилась Люся. – Илюша не знает, что мы приехали.
- Со мной не затеряешься! – рассмеялась Лена. – Я с высоты своего роста разгляжу всех!
- Мама! – окрикнула Люся мать на выходе из зала, помахав рукой.
- Ужо Зоюшка обрадуется! Все глаза высмотрела, всё ждала. Переодевается. Сейчас Илюша её приведёт, - объясняла им в фойе Прасковья, крутя головой по сторонам. – Василич с Егорычем курить пошли. Велено здесь дожидаться.
Народ постепенно расходился. Люся увидела спускавшихся по лестнице Илюшу с Зоей.
- Мамочка приехала! – радостно закричала девочка. – Тетя Лена!
Подошли Егорыч с Хромовым. Всегда живой и подвижный, сколько его знала Люся, Егорыч сдал за последнее время. Ходил теперь, опираясь на подаренную ему Василичем трость, медленно, подволакивая правую ногу.
- Вот же артистка растёт! Лучше всякого отплясала! - нахваливал он их с Василичем любимицу. – Скоро по телевизеру смотреть будем!
Зойка – счастливая, с горящими глазами, румяная - поочерёдно обнимала всех и, захлёбываясь, рассказывала, что происходило у них за кулисами, как они все переволновались, как переживала за них Елена Александровна.
Гурьбой они вышли на улицу, где Илюша торжественно подвёл их к одиноко стоящему недалеко от Дома культуры «Запорожцу».
- Илюша, когда ты только успел?! – обняв мужа, удивилась Люся.
- Антоныч быстро всё оформил. У него везде связи, - смеясь, ответил Илья. – Только все мы не вместимся, - развёл он руками. – Придётся вам, девочки, всё же добираться автобусом. Ну, а мы пока стол приготовим!
- Вы поезжайте все, Заюшку на руки возьмёте, а я уж автобусом! – выступил вперёд Хромов.
- Ишо чего выдумал! – здесь же встряла Устиновна, бросив косой взгляд на Егорыча. – Молодые! Ничего им не сделаться! Прав Илюша! Пущай автобусом едут, а с автобуса прямиком к нам! У меня пироги напечёны с ватрушками, картошка с мясом, борщ наварен.
- Ура! Пироги с ватрушками! Тётя Поленька, вкусней твоих пирогов ничего в жизни не ела! – запрыгала, словно ребёнок, Лена, заслужив благодарный взгляд Прасковьи и добродушное покряхтывание Хромова.
Последним на переднее сиденье сел Егорыч. Илья, помахав жене с Леной рукой, завёл автомобиль.
- Счастливая ты, Люсик! Какая же у тебя семья замечательная! Илюша какой хороший! Где бы мне такого найти? – вздохнула Лена.
- Что ты, Алёнушка?! Ты обязательно встретишь свою любовь!
- Хочется верить и надеяться, Люсенька. Только все, с кем встречалась, и мизинца твоего Илюши не стоят!
- Я вот чуть не упустила Илюшу-то… Ведь силком за него замуж выходила… - тихо произнесла Люся.
- Как силком?
- Да так вот! Слово дала его матери, а любила брата Илюшиного – Митю. С детства любила. Но не вышло у нас как-то…
- Ты мне не рассказывала, - произнесла Лена и подняла на Люсю встревоженные глаза.
- Нечего рассказывать, - задумчиво ответила Люся. – Никогда не знаешь в этой жизни, где найдёшь, а где потеряешь…
Продолжение: http://www.proza.ru/2019/05/11/145