Пятьдесят пятая глава
Мэр
Глава больницы достал из кармана длинный, бронзового цвета, ключ с десятью зубцами на рёбрах и вставил в замок. Последовало три громких щелчка, и дверь отворилась.
Мэр подёргал переключатели на стене. Свет в закрытом блоке загорелся.
Мир стоял позади, чесал затылок и смотрел на происходящее непонимающим взглядом, чем сильно раздражал.
- Пошли. – Сказал Мэр, и махнул рукой в сторону открывшегося коридора так, словно завлекал маленького ребёнка.
- Вы хотите показать мне Аврору? Из-за того, что произошло между мной и мамой?
- Нет. Напротив, я хочу, чтобы ты кое-кого показал мне.
Они вошли в коридор.
Под потолком, висели круглые плафоны, слегка запыленные (уборка здесь проводится два раза в месяц). Работали далеко не все из них, от чего освещение в коридоре было слабым.
Стены покрывала бледная, зелёная краска. На пол был настелен коричневый линолеум. Одинаковые белые двери расстелились по бокам коридора, с расстоянием друг от дружки в полтора метра. Они походили на ряд зубов, в идеальной челюсти.
- Сколько здесь дверей? – Спросил Мир.
- Шестьдесят пять.
- И за какой из них Аврора? – Мир сделал шаг вперёд. Главный врач остановил сына Дианы, положив руку ему на плечо.
- Сначала, ты должен позвать сюда Второго.
- Его нет.
- Я уверен, есть. – Сказал мэр.
- Если и так, то он не особенно жаждет появляться.
Мэр задумался на секунду, затем сказал: - Держи - И протянул Миру сложенный на четыре части, листок.
Мир развернул бумажку и прочитал вслух: - Сегодня, сразу после прогулки, об этом узнают все. И ты ничего не сможешь сделать… Что это?
- Это было привязано к камню, которым разбили моё окно.
Мир вздохнул, и сказал, протянув записку обратно мэру Аквариума: - Вам надоело это слушать. Мне надоело это говорить, но ЭТО НЕ Я… К чему весь этот спектакль? Я знаю, что вы не собираетесь показывать её. Мама бы точно это не одобрила… Просто заприте меня на четвёртом, и посмотрим, продолжится ли всё это мелкое пакостничество с школьными записками.
- Запереть на четвёртом? Я думал, ты не хочешь снова там оказаться. На столько не хочешь, что даже передал мне фразу, сказанную тебе Виниром.
- Теперь я хочу, чтобы меня оставили в покое. Раз и навсегда. Если ради этого, нужно погостить в больнице, так и быть.
Мэр молчал, медленно вдыхая и выдыхая носом воздух, поправляя через пиджак кобуру, что натирала ему живот. Его пульс начал учащаться, а большой палец правой руки, до упора впивался ногтем в подушечку мизинца. К горлу подступала желчь. Кислая, разъедающая. Казалось, она проникла и в голову мэра, по крупицам поглощая здравый смысл, оставив лишь, что-то болезненное, давящее. Если бы главе города, сказали, что вместо серого вещества, в его голове лежит скомканный шерстяной свитер, он бы не удивился.
Тут они оба услышали выкрики, раздающиеся с улицы.
- Что это? – Спросил Мир.
- Наверное, Марк и его последователи. Их прогулка начинается с этой больницы. – Ответил мэр города. Потом, спустя короткую паузу, произнёс, указывая рукой на первую слева дверь. – Открой, пожалуйста.
Сын Дианы неодобрительно посмотрел на мэра; замешкался. Но, подумав примерно сорок секунд, всё же последовал указанию.
- За ней ничего нет. – Сказал Мир.
- Странно. Попробуй следующую.
Мир открыл следующую дверь. За которой так же, ничего не было. Он повернулся к мэру, состроив сердитую гримасу.
- Меня давно здесь не было. – Оправдывался мэр. – Может, за этой? – Он указал пальцем на первую дверь справа.
Мир послушался, и наградой за это, стало пустое помещение, с пыльной старой кушеткой в углу.
- Я вспомнил. – Вдруг сказал мэр, и зашагал вперёд, сын Дианы молча последовал за ним. – Совсем недавно Аврору перевели в палату побольше, где-то… - Они прошли пять. Семь. Десять. Тридцать шагов и остановились на середине коридора. Благодаря четырём окнам, находившимся по левую, от них, сторону, это было самым освещаемым местом во всём коридоре. – Где-то в этой области. – Произнёс мэр. - Можешь начать с этой. – Глава города снова указал пальцем на самую близкую к ним дверь.
Мир не сдвинулся с места.
- Хорошо, я сам.
Мэр отворил дверь очередной пустой палаты. После, открыл ещё одну дверь. А затем не спеша, стал проделывать это снова и снова…
- Зачем? – Спросил сын Дианы. В голосе его проскользнула хрипота.
- Чтобы ты понял. – Ответил мэр, не отрываясь от своего занятия.
Монотонно, даже автоматизировано, мэр проделывал всего три движения: шаг, шаг и толчок, за которым следовал, раздражающий скрип петель. Кажется, он намеревался открыть вообще все двери, принадлежащие блоку Б.
- Что я должен понять?
Мэр открыл ещё одну дверь.
- Что понять? – Переспросил Мир.
И ещё одну дверь.
И ещё…
- Перестаньте. – Сказал Мир так громко, как никогда не разговаривал с мужем своей матери. Но мэр останавливаться не собирался. Ему нужно было «вытащить» Второго, и заставить его говорить.
Шаг. Шаг. Скрип.
- Чего вы от меня хотите?
- Признания. – Сказал мэр.
Шаг. Шаг. Снова скрип. Пустая палата.
- Я этого не делал… Я хочу уйти отсюда.
- Уйти? Но ты так долго просился сюда.
- Мне наплевать.
Мэр повернулся к этому упрямому крылатому и, борясь с желанием вцепиться в его шею, посмотрел Миру прямо в глаза, и проговорил: - Не смотря на всё, что я сделал для вас с мамой, часть тебя всегда меня ненавидела. Что ж, я не-против. Но мне нужно признание, этой твоей части. Этой личности, что возомнила о себе невероятную вещь – решила, что может запугивать МЕНЯ.
- Я не понимаю вас… но я понял, что Авроры здесь нет. Вы её куда-то спрятали, так что…
- Мы спрятали её очень давно. Под землю.
…
Мэр развёл руками.
- Не похоже, чтобы тут могли держать пациента, требующего повышенного внимания. – Сказал он. - Не похоже, чтобы сюда вообще кого-нибудь могли положить.
- Это неправда. Это не…
- Это правда, которую очень давно, до тебя пытались донести твоя мама, я и ещё несколько врачей. Мы все сдались, а твоя упёртость победила. Есть чем гордиться, не так ли?
Мир ошарашено смотрел по сторонам и молчал, то приоткрывая, то смыкая губы. Он был похож на испуганного щенка, вот вот готового убежать к маме.
Мэр вплотную подошёл к растерянному крылатому; прижал его к стенке, и посмотрел, снова, в его глаза.
- Не уходи в себя… Хотя, если это поможет выбраться Второму, то давай. И поторопись. – Сказал глава города.
Прошло время. Мир молчал.
- Мне нужно знать. – Сказал мэр громче.
Такой же результат
- Признайся! – Крикнул мэр. Глаза его стали бешенными.
Но Мир не мог выдавить из себя ни слова. Похоже было, что он даже не воспринимал слов мэра, и не понимал, где вообще находится. Тогда главный врач влепил ему пощёчину. - Признайся! Это ты присылаешь мне записки! Ты знаешь! Только ты и Винир могли всё это устроить! – Мэр ударил сына своей жены, во второй раз. Значительно сильнее. Затем вновь замахнулся, но рука его остановилась на полпути, заметив, что Мир очухался. Жаль, вместо того, что-бы сказать мэру желаемые слова, крылатый оттолкнул главу города и, не оглядываясь, убежал.
Мэр Аквариума вынул из кобуры, недавно приобретённый пистолет, но выстрелить не успел. Мир исчез из виду.
Главный врач стоял в коридоре, сжимая в руках оружие, минуту или две, пытаясь сообразить, как ему поступить дальше. Оставлять всё, как есть – недопустимо. Ничего он не хотел так яростно, как «этого чёртового признания». Ничего не доставило бы ему большего удовлетворения. Почему? Мэр и сам не знал. Да и плевал он на своё незнание… Раз, с Авророй не вышло, подумал мэр, может смерть матери, заставит Второго выползти из своего убежища?
Вдруг раздался взрыв, сопровождающийся звоном стекла.
Мэр вздрогнул, издав испуганный стон. Сколько можно?! Его тело обдало жаром. Жаром ярости. Злости. Ненависти… Ненависти, нет, не к своему пасынку или Виниру… Мэр ощутил, будто бы его родители, точно незримые призраки наблюдают за ним снизу, из какого-нибудь адавого уголка, и надменно смеются над глупостью и ничтожностью своего чада. В тоже время им стыдно, что он их ребёнок.
Сильнее, чем чувство стыда, они испытывают жалось. Как мог их мальчик, быть таким недальновидным? Не избавился от Винира сразу. Не избавился от Мира, или хотя-бы не запер в больнице до конца его дней. Не убил их, после первой же записки! Позволил страху, проникнуть в себя; обосноваться в своём теле и разрастись, подобно раковой опухоли! Что? Благодарность? Принципы? Есть ситуации, при которых о принципах нужно забыть. Разве мэр об этом не знал? Какой же он мэр после этого?
А между тем, все окна закрытого блока были вдребезги разбиты. Пара маленьких осколков даже попали в щёку мэра. Он вытащил их, испачкав рукава кровью и выбросил на пол к другим осколкам.
Глаза мэра и сами, будто стали стеклянными, готовыми полопаться в любую секунду. Сверкнув ими, проверяя количество пуль в своём пистолете и убрав его в кобуру, главный врач направился вслед за Миром.
Потный, потрёпанный, пребывавший где угодно, но явно не в себе, мэр, выбежал из больницы на слепящий солнечный свет. На мгновение, он сощурился. А, когда открыл глаза, увидел огромную, окружившую всю больницу толпу, возглавляемую Марком.
Многие из этой толпы были крылатыми.
Все, как один были похожи на Мира...
Все, как один смеялись над главным врачом…
Сжимали в руках что-то…
Грозились рассказать всем…
Мэр вытащил оружие из-под пиджака и открыл стрельбу.