Однажды судьба военного режиссера свела меня с личным шифровальщиком Сталина.
Николай Пономарев был стар, но крепок еще умом и памятью. Всматриваюсь пытливо в его лицо и вспоминаю всех русских мужиков, на которых он похож, и которые похожи на него, и понимаю вдруг, почему Сталин именно на него сделал свой окончательный выбор. Вождь был прекрасным физиогномистом.
- После непродолжительной беседы Николай Сидорович Вдасик, начальник охраны Сталина, мне говорит: "Продержишься полгода, и то будет хорошо!", - начинает свой рассказ легендарный шифровальщик.
– А я начал свою службу с того, что раскритиковал всю систему кремлевской связи!...Проходит немного времени. И ко мне в оборудованный спецкабинет заходит группа людей. Впереди, со сдвинутыми бровями – Сталин. А сзади Берия Лаврентий Павлович и комендант Кремля.
Надо отметить, Пономарев, в отличие от других близко допущенных к первому человеку страны людей, никогда не называет кумира тех лет «товарищ Сталин».
– Скажите, чем вы недовольны? – с некоторым раздражением вопрошает Председатель Совета Народных Комиссаров СССР.
- Товарищ Сталин, – начинает Пономарев срывающимся от волнения голосом. - Вся сеть страны базируется на воздушных линиях, чрезвычайно подверженных влиянию климатических условий. А с развертыванием военных действий и разрушению противником как путем бомбежки с воздуха, так и диверсионными группами, - окружающие Сталина офицеры, видит лейтенант, готовы ко всему.
Берия и комендант Кремля искоса поглядели другу на друга. Но молодой назначенец быстро овладевает собой и продолжает с новой силой:
- Сеть междугородной связи создавали по строго радиальному принципу. Нет кольцевых линий связи и обходных направлений, не подготовлены резервные узлы связи, защищенные от бомбежек противника, не окольцованы даже вводы в Москву основных междугородных направлений. В случае разрушения одного из них невозможно переключить линии связи на другое направление, – делает паузу взволнованный ветеран.
Мы понимаем, что это неспроста – будет развязка.
Пономарев еще что-то говорит Сталину в сердцах, перемежая свою речь техническими терминами, идет страшный период Великой войны. А Сталин внимательно и долго смотрит на него.
- Хорошо! Товарищ Пономарев, мы подумаем о ваших предложениях, - говорит Сталин и уходит вместе с Берия и офицерами НКВД.
Я тоже когда-то, будучи студентом, на партийном собрании ВГИКа "критиковал" Герасимова, и Бондарчука. И не понимал, чем рискую. Однако этот случай беспрецедентным называю смело.
По молодости лет Пономарева не стали преследовать, оставили на должности. Более того, Центральная станция ВЧ-связи после его доклада была перенесена в защищенное место - на платформу станции московского метро "Кировская".
И другие новшества, и дерзкие предложения личного шифровальщика Верховного Главнокомандующего Вооруженными силами СССР были немедленно претворены в жизнь: принято решение о срочном строительстве в сентябре 1941 г. обходной кольцевой линии связи вокруг Москвы по трассе Люберцы – Химки – Пушкино – Чертаново.
В 1941 г. это было кольцо, отстоящее от Москвы примерно на 20 км. По прямым подсказкам Пономарева Сталин отдавал директивы по повышению надежности сети. Одаренным был парень из рабочей семьи.
Однако не раз и не два висела его жизнь на волоске.
Мы присели у него на кухне. Разлили по 100 граммов Наркомовских. Прежде чем оросить свои старческие уста русским напитком, Николай Иванович вспоминает:
- Кстати, никогда я за пять лет не видел Сталина в опьянении. А видеть его мне приходилось практически ежедневно. Даже запаха ни разу не учуял, а был я молодым и непьющим, – предваряет он свой тост.
«МЕРЗАВЦЫ»
Ноябрь 1941 года. Наступили критические дни в Битве за Москву. Пономарев вполне освоился в роли личного шифровальщика Сталина. Природный ум, скорость и реакция не раз выручали его в трудных, а порой и чреватых далеко идущими последствиями ситуациях.
Все в Кремле знали о порядках и нравах, заведенных лично Вождем и его окружением. Зачастую спать приходилось в одежде. В любой момент Хозяин мог сняться с места и передвинуться в только ему известном направлении. Ни выпить, ни закусить. На туалет отводилось несколько минут. И в этот раз Пономарев попадает в ситуацию, которая могла для него закончиться трагично.
- Узел связи Генштаба располагался на станции метро "Кировская", что делало его неуязвимым при налетах немецкой авиации, - продолжает спокойно свой рассказ легендарный мастер шифровального дела. - Однако работе телеграфа мешал шум постоянно проходящих поездов, сквозной ветер сдувал бумаги со столов, так что их приходилось даже пришпиливать.
Входит Сталин, как всегда вдруг, и приспособиться к этому мучительному ожиданию невозможно. Для себя Пономарев отмечает привычную сталинскую ухоженность и неповторимый запах одеколона.
- Сейчас флакон сталинского одеколона кочует с выставки на выставку, а тогда многие гадали, что это за одеколон такой – аромат имел какой-то нюанс, а смешиваясь с запахом капитанского табака, он создавал запах Сталина, который я помню, как запах отца, - специально тянет время многоопытный специалист. – Замечаю необычное смятение и даже, я бы сказал, странное выражение лица на нем.
- Что будем делать, товарищ Генерал? – вдруг обращается ко мне Сталин. – Немцы рвутся к Москве, – а Генералом он меня начал обзывать с того случая.
- В душе я ахнул. «Непогрешимый и Великий». А тут такой поворот: - Бить их надо, товарищ Сталин! – неожиданно для себя говорю ему.
- Соедините меня с Жуковым, – я соединяю.
Пономарев встает, идет к книжной полке и берет 1-й том «Воспоминаний и размышлений маршала Жукова».
- После войны к Сталину приходит нарком связи Иван Терентьевич Пересыпкин, чтобы забрать шифрожурнал в архив. Так Поскребышев буквально вырывает этот журнал из рук наркома, – делает пояснение Пономарев. – Я воспользуюсь книгой Георгия Константиновича.
*
- На проводе Жуков.
- Мы с Шапошниковым считаем, что нужно сорвать готовящиеся удары противника своими упреждающими контрударами, – нервно говорит Сталин.
— Какими же силами, товарищ Верховный Главнокомандующий, мы будем наносить эти контрудары? Западный фронт свободных сил не имеет. У нас есть силы только для обороны, – с тональностью твердого знака отвечает Жуков, командующий Западным фронтом.
— В районе Волоколамска используйте правофланговые соединения армии Рокоссовского, танковую дивизию и кавкорпус Доватора. В районе Серпухова используйте кавкорпус Белова, танковую дивизию Гетмана и часть сил 49-й армии.
- Конницу по снежным полям бросить во фронтальную атаку? – отрывается от чтения «Воспоминаний» шифровальщик Истории.
— Считаю, что этого делать сейчас нельзя. Мы не можем бросать на контрудары, успех которых сомнителен, последние резервы фронта, – отвечает Жуков.
— Вопрос о контрударах считайте решенным. План сообщите сегодня вечером, — недовольно отрезал Сталин и в трубке послышался отбой. - Минут через пятнадцать ко мне зашел Н. А. Булганин и с порога:
— Сталин сказал: «Вы там с Жуковым зазнались. Но мы и на вас управу найдем!»
*
- Георгий Константинович опустил дальнейшее продолжение ситуации, –слегка улыбается Пономарев. – В приказе вместо сталинского окончания: «Немцев надо бить - МЕРЗАВЦЕВ», я отстучал: «Немцев надо бить - МЕРЗАВЦЫ!»
Шифровальщик №1 откладывает книгу.
Прошло немного времени, казус Пономарева дошел до Сталина. Вскоре он входит в шифровальную комнату и, не в состоянии подавить невольный смех, улыбаясь в свои знаменитые усы, с хрипловатым смешком спрашивает:
- Товарищ Пономарев, вы тайный монах?!
- У меня девушка! – невольно вырывается у шифровальщика.
- А что же вы тогда три месяца сидите взаперти? Никуда не выходите из Кремля? – и будущий генералиссимус протягивает Пономареву два билета. – Сводите девушку в кино.
- Вот они, эти два билета, данные мне Сталиным, – как величайшую ценность, Пономарев показывает сложенные вдвое сине-серые билеты в кино. – Кинотеатр «Художественный»: «В фойе через каждые 45 минут демонстрация последней кинохроники. Комната матери и ребенка. Читальный зал, шахматы и шашки. Буфет!» - грустно и задумчиво произносит Свидетель необычных событий.