Наконец-то Санька дождался – его папа майор Орлов приехал в долгожданный отпуск! Произошло это 20 июня 1941 года, а уже на следующий день в ночь с субботы на воскресенье они с отцом, другом детства папы Степаном Игнатовым, его сыном Данькой и двумя приятелями – Сергеем и Игорем отправились в ночное!
Нужно ли говорить, что для мальчишек большего счастья и не нужно? Весь вечер они провели у костра с родителями, которые вспоминали о том, как партизанили в этих краях в годы гражданской войны. Уже перед самым сном Орлов старший рассказал немного о том, как воевал в финскую кампанию, как был ранен при прорыве линии Маннергейма.
Уснул Санька абсолютно счастливым человеком. А утром их еще ждет рыбалка. Вот оно счастье-то!
Однако на этом его мальчишеское счастье и закончилось. Еще только-только стало сереть, как взрослые разбудили мальчишек.
– Что, – сладко потягиваясь и отчаянно зевая, спросил Санька, – уже пора на рыбалку?
– Нет, сынок, – прислушиваясь к чему-то, тревожно ответил отец, – похоже, война.
– Как война? – смешно вытаращил глаза Сашка.
Внезапно у него появилось предчувствие беды. Он прислушался и услышал, что через границу вглубь нашей территории летят тяжелые самолеты, а за пограничной рекой гудят моторы множества автомобилей.
Мальчик хотел сказать что, может, это еще не война, как воздух наполнился гулким эхом артиллерийской канонады, а в стороне полевого аэродрома РККА стали рваться авиабомбы.
– Это не может быть правдой, – сказал Данька. – Ведь, правда?
Видно было, что он боится так, как не боялся никогда в жизни.
– Значит так, – стал командовать дядя Степан, совхозный конюх, – сейчас быстро собираем коней и гоним их в совхоз.
– Поздно, голуби. Хе-хе, – раздался рядом противный, но знакомый голос.
Из предрассветных сумерек вышел школьный завхоз Серов Аристарх Дмитриевич по кличке Митрич. Говорили, что до революции он работал у местного помещика управляющим. После революции в имении сделали школу, и Серов остался при ней завхозом.
Был он на редкость неприятным типом, а от его взгляда по коже бежали противные мурашки даже у самых отчаянных сорвиголов. Был он высокого роста и такой мощный, что от него буквально исходила сила, леденящая кровь. У него было трое сыновей, таких же неприятных, как их отец.
Сейчас все они вышли из темноты и стали рядом со своим отцом. Все четверо вооружены винтовками. Рубашки на них белоснежные. Сашка даже успел подумать: «Ишь ты, вырядились, как на праздник».
– Гер офицер, – радостно оглянулся в темноту Митрич, – вот он.
И он показал рукой на Ярослава Орлова.
– Большевик. Красный офицер, – добавил завхоз. В его словах сквозит нескрываемая злоба.
К ним подошел немецкий офицер и два солдата. Теперь уже не осталось ни малейших сомнений – это действительно война.
– Комиссар? – со смешным акцентом спросил офицер.
– Нет, командир. Но большевик. Коммунист, – угодливо доложил Митрич и подобострастно склонился перед немецким офицером.
Дальше события стали разворачиваться с пугающей быстротой. Немецкий офицер вытащил из кобуры пистолет.
– Господин Серов говорил, что ты в начале 20-х годов воевал против немецких войск? Может это именно ты убил моего отца?
И неожиданно, безо всяких предупреждений, не ожидая ответа, выстрелил в майора Орлова. Тот упал замертво. Все случилось так быстро, что дети даже не сразу поняли, что это не понарошку. Степан бросился к другу, но офицер выстрелил еще раз. Теперь упал Степан Игнатов.
Кровь ударила в голову Сашке, и он с трудом поборол в себе желание броситься на немца, понимая, что это ничего не даст. Вряд ли ему удастся убить офицера, а вот его самого убьют наверняка. Сердце его сжалось от ужаса и непоправимого горя.
Остальные мальчишки закричали от страха, но немцы уже потеряли к ним всякий интерес. Один только Митрич довольно осклабился.
– Так со всеми будет, сволота краснопузая, – довольно сказал он.
Его безжалостные глаза снова осмотрели ребят.
– Господин Серов, соберите коней и гоните их в город, на стадион, – скомандовал офицер.
– Слушаюсь, господин офицер, – улыбаясь от радости, ответил Серов старший.
Разум вопил от ужаса, но в душах детей уже поднимался гнев, пульс гулко отдавался в висках. Сашка мысленно дал себе клятву отомстить за отца, и в первую очередь Митричу.
– Да, а где этот мальчик, у которого мать первый секретарь райкома партии?
– Точно, – спохватился завхоз, – эй, щенята, а где Белов? Ну?
Славке Белову, как и его приятелям 14 лет, но он всегда и во всем был у ребят командиром, и его авторитет был непререкаем. Все очень жалели, что он не смог пойти с друзьями в ночное. Глаза Митрича буравят всех, словно прожигая в них дыры.
– Нет его здесь, – вместо мальчишек ответил старший сын Василий Серов. – Я слышал, что он ногу проколол, поэтому остался дома.
Завхоз отвел от детей свой тяжелый взгляд.
– Ну, ничего. Гер офицер, – с заискивающим видом пообещал Митрич, – мы его дома достанем. Тепленьким, можно сказать, возьмем!
Серовы с немецкими солдатами быстро согнали табун и погнали его в город. Мальчишки остались одни у тел отцов. Их гибель навсегда изменила жизнь ребят. Данька отвернулся, пытаясь взять себя в руки. Остальные мальчишки тоже с трудом сдерживают волнение. Всех охватила растерянность, и нарастает отчаяние.
– Саш, а Саш, – несмело нарушил общее молчание Игорь, – ты меня извини, горе твое, конечно огромное.
Сашка непонимающе посмотрел на приятеля.
– Ты же слышал, они направились к Беловым. Их наверняка расстреляют. А ты из нас быстрее всех бегаешь. Да и места эти ты знаешь лучше всех нас, мы ведь живем на другом конце города.
Саша глубоко вздохнул и, справившись со своими чувствами, согласно кивнул. Времени думать нет.
– Я понял, я быстро. Вы только меня дождитесь, хорошо?
Ребята согласно кивнули, только Данька нервно расплакался. Сашка не позволил себе заплакать. Он взял из отцовского вещмешка финку и изо всех сил побежал в город. Подстегиваемый тревогой, бежал он знакомыми оврагами, перелесками, чтобы его не заметили и не задержали немцы.
Плохие предчувствия гнали его вперед. Ни разу не остановился он, чтобы перевести дух, но к дому Беловых все-таки опоздал. Всего на несколько минут, но опоздал.
Санька выскочил из-за угла и замер, как вкопанный. На земле в луже своей крови лежит лучший его друг Слава Белов. Над его телом заламывает руки и плачет его мама. Старший сын Митрича Василий лениво глянул на мальчика и отвернулся. Сашка понял, что с его другом произошло наихудшее. Он почувствовал, что ему не хватает воздуха и замер, пытаясь отдышаться. В горле его словно застрял ком.
Словно в немом кино Сашка видит, как все тот же немецкий офицер поднимает свой пистолет и стреляет в Евгению Николаевну. Прямо в голову. Еще не упало тело тети Жени наземь, как из дома с двустволкой выскочил ее отец – дед Серафим. Он выстрелил из одного ствола прямо в сердце офицеру, потом в стоящего рядом с ним солдата.
Однако немцы быстро опомнились, и стали стрелять в деда Серафима. Так что второй выстрел он сделал уже раненым. Руки его дрогнули, и солдата он только ранил. Сам же упал замертво рядом с дочкой и внуком. Не сводя глаз, Саша беспомощно наблюдал за происходящим.
– Саша! Саша, – до сознания Саньки дошло, что его кто-то тихонько зовет.
Он попятился назад, на голос, и в кустах за домом нашел плачущую Галочку – младшую сестру Славки. Ей только-только исполнилось 9 лет.
– Саша, мне очень страшно, – расплакалась Галочка.
Нависшая над ней угроза требовала незамедлительных действий.
– Уходим, – решительно потянул Сашка Галочку за руку.
Они уже нырнули в канаву за дорогой, когда от дома Беловых донесся злой голос Митрича:
– А где девчонка? У них же еще дочка есть! Ищите ее, ребята!
Однако детям удалось уйти от погони, так как Серовы с немцами сначала стали искать Галочку в доме. Пока стали обыскивать окрестности, детей уже и след простыл. Отдышаться Сашка с Галочкой смогли только, когда укрылись в густых кустах городского парка. Девочка напугана до смерти.
– Саша, что с нами будет?
– Все будет в порядке, – уверенно ответил Сашка, хотя, что делать дальше, он решительно не знал.
Он осмотрелся, пока вроде все спокойно. Во всяком случае, кусты обшаривать никто не спешит. Сейчас, когда опасность отступила, мальчик вспомнил об убитом отце. Да, ему нужно непременно к реке, туда, где лежит тело его папы. Для этого нужно пересечь улицу Ленина, но по ней практически нескончаемым потоком идут немецкие войска.
– Галочка, а ты как оказалась в кустах?
– Меня Славка через окно выставил за дом, а сам окно закрыл.
Время тянется ужасно долго, а колонна войск все никак не кончается. В тягостном ожидании прошло полдня. Голова у Сашки гудит от разных мыслей. Бессчетное множество раз до малейших деталей вспоминает он сегодняшнее утро и гибель папы. Трудно было ждать, так как все время преследует чувство близкой опасности.
– Саша, я есть хочу, – несмело сказала Галочка. – И пить тоже.
Тьфу, ты! Саша совсем потерял счет времени и позабыл, что нужно есть и пить. Сам он тоже ел еще вчера. Но что делать? Домой нельзя, ведь его видел старший сын Митрича. Он вполне может предположить, что Галочка не сама исчезла, а при помощи Сашки. В общем, не дурак придумал, что береженого Бог бережет.
Ветер донес запах гари, это догорает разбомбленный утром магазин. Может, сходить осторожненько в магазин? Только самому.
– Саша, – испуганно попросила девочка, словно догадалась о его мыслях, – ты только не оставляй меня одну! Пожалуйста!
Ну, что с ней делать? Один он бы легко затерялся среди людей, но девочку ищут. Так что хочешь, не хочешь, а нужно идти вдвоем.
У магазина хозяйничают немцы, выгружая продукты. Пришлось запастись терпением и снова ждать. Впрочем, на этот раз ждать пришлось недолго. Когда груженая машина отъехала от магазина, дети со всеми возможными предосторожностями проскользнули внутрь.
Немцы, по-видимому, торопились, потому что продуктов оставалось еще много. Галочка тихо сидела в уголке и ела хлеб с колбасой, запивая сельтерской водой, а Саша уже мыслями был в завтрашнем дне. Одна у него теперь дорога – бить немцев. Здесь оставаться нельзя, значит надо выбираться за город. Там и друзья его ждут.
Сашка еще раз обошел магазин, внимательно осматривая то, что уцелело после бомбежки и пожара. Нашел мешок, вытряхнул его и привязал к нижним углам веревку. Вышел вещмешок. Не солдатский, но сойдет и такой. Чтобы веревки не соскальзывали, в уголки мешка Саша положил по небольшому камешку.
Набив мешок хлебом, крупами, салом, сахаром, Саша завязал его и выглянул из магазина. И сразу же попятился назад. Мимо магазина проходят Серовы вместе с немцами. Мальчик успел заметить, что на руках у Серовых теперь красуются какие-то белые повязки. Предатели, зло подумал мальчик.
Додумать не успел, так как один из немецких солдат вероятно решив поживиться, направился в магазин. Сашка в нерешительности остановился, затем с выражением неумолимой решимости вынул отцовскую финку и замер у дверей. Непонятно откуда у мальчика появилась уверенность в своих силах. Неумолимая решимость ожесточила его лицо. Галочка увидела это и замерла от страха.
– Не смотри, – одними губами прошептал мальчик, но Галочка догадалась и закрыла глаза ручками.
Услышав, как что-то тяжело шлепнулось на пол, она все-таки открыла глаза. Немец лежит, а Сашка все ударяет того ножом в горло. Галочка испытала то чувство, которое называют мороз по коже, и у нее невольно вырвался крик ужаса. Как назло, ее крик услышал старший Серов. Смекнув, что это не просто так, вместе со своими сыновьями он поспешил в магазин.
– Галочка, – повернулся Санька к девочке, – уходи через пролом в стене. Может, добрые люди помогут тебе. А я задержу этих гадов.
Про себя же Сашка подумал, что идти в магазин вдвоем было большой глупостью. Но теперь уже слишком поздно каяться в этом.
Галочка от страха даже не сдвинулась с места. Волна ужаса прокатилась по ее телу. Обжигающая ярость наполнила сердце мальчика отвагой. Да что же это за нелюди такие, которые убивают даже детей?
Понимая, что с девочкой уйти не удастся, Саша поднял автомат убитого немца. Ладно, его так просто не возьмешь! Саша замер, пытаясь унять бешеное сердцебиение. Выбора у него нет, ведь смерть так близка.
Когда в дверном проеме показались Митрич с двумя сыновьями, мальчишка без колебаний нажал на спусковой крючок. Сашка видел, как впиваются пули в тела Серовых, как окрасились алой кровью их белоснежные рубашки, как рухнули замертво на пол все трое.
Когда патроны закончились, мальчик бросил автомат и, схватив Галочку за руку, выскочил через пролом в стене на противоположную улицу. Смерть была так близка, и все же детям удалось уйти.
Последний сын покойного завхоза и немецкий солдат штурмовать магазин не торопились, а стали звать подмогу, дав тем самым детям фору во времени.
И тут Саше с Галочкой снова повезло – на повороте улицы Ленина обломался немецкий грузовик, перекрыв движение. Дети воспользовались этим и проскочили на другую сторону улицы.
Переходя улицу, Сашка глянул на здание райкома, а на нем уже развевается фашистский флаг со свастикой. У входа стоит виселица, и на ней висят три человека. Саша невольно вздрогнул, сжал зубы и прикрыл собой это зрелище, чтобы Галочка не увидела.
Когда погоня в лице сына Митрича и десятка солдат выскочили, то по улице, как и прежде нескончаемым потоком двигались немецкие войска.
– Они не могли перейти на ту сторону, – сказал немецкий фельдфебель, – они где-то здесь. Будем искать!
Но Сашка с Галочкой уже были на окраине. Никто не искал их здесь, поэтому они беспрепятственно добрались до того места, где провели прошлую ночь Сашка с отцом и приятелями. Однако на этом месте было пусто – ни тел отца и дяди Степана, ни мальчишек, ни их вещей. Только зола от костра, в котором они еще вчера пекли картошку.
Саша растеряно осмотрелся. Радость чудесного спасения омрачилась тем, что они с Галочкой снова остались одни. Куда же все подевались? Предположения одно тревожнее другого снова переполнили сердце мальчика. Во всем теле появилась странная слабость.
– Я очень устала, – чуть не плача, сказала Галочка.
Неожиданно налетевший ветер остудил разгоряченное лицо мальчика.
– Ой! Кто это?
Девочка показала рукой на опушку леса. Саша приложил руку козырьком ко лбу и с радостью узнал Игоря! Тот призывно машет ему рукой. Саша вздохнул с облегчением, и они с Галочкой поспешили в лес. Саша почувствовал, как начинают успокаиваться его взвинченные нервы.
– А где Слава? – спросил Сергей.
– Нет больше Славы, – тяжело вздохнул Сашка, – и тети Жени нет, и деда Серафима тоже.
И он рассказал друзьям, как все вышло. Те в свою очередь рассказали, что жители соседнего села помогли похоронить на их кладбище дядю Ярослава и дядю Степу.
– Мы тебе непременно покажем их могилы, – сказал Сергей.
– Что делать будем? – спросил Игорь.
Раньше их верховодом был Слава, но после его гибели кто-то должен взять командование на себя.
– Лично я для себя твердо решил, буду воевать, – сурово ответил Саша. – Только не так, как дед Серафим. Ну, убил он одного фашиста, второго ранил, так зато и сам погиб. Мне нужно поквитаться за папу, за дядю Степу и за других наших людей.
– Ты же уже и так четверых убил, – сказал Данька, с восхищением глядя на приятеля.
– Мало, – отрезал Сашка. – И учиться нам надо.
Заметив недоумевающие взгляды приятелей, он объяснил.
– Я имею в виду, нам надо учиться воевать. Учиться обращению с оружием. Я вон даже не смог перезарядить тот немецкий автомат, хотя патроны еще были. Эх, жаль, пришлось его бросить.
– Почему? – заинтересовался Сергей.
– Тяжело было бегать с ним, да и внимание на меня все бы обращали. А у меня вон еще и мешок с собой.
– А кстати, что в нем? Давно хочу спросить, у тебя есть чего поесть?
– Так у меня в мешке именно еда, – сдержанно улыбнулся Саша. – Угощайтесь. А потом уйдем подальше от опушки, пока нас здесь не сцапали.
– А куда? – набив рот хлебом с салом, спросил Данька.
Остальные ребята ожидают ответ, молча, уплетая за обе щеки хлеб со смальцем.
– Ну, куда? – задумался Сашка. – Давайте, пойдем туда, где в годы гражданской войны был лагерь партизан? Мне папа показывал, где то место. Там нас вряд ли скоро найдут. И пара-тройка землянок там еще уцелели, даже если ливень случится, можно пересидеть.
– Да, – первым согласился Данька, – лучшего места для лагеря нам просто не найти. Там и вода есть, я знаю. Там нам точно нечего бояться. Немцы сами вряд ли то место найдут, да и не до нас им. Нужно будет потом родным передать, что мы все живы, здоровы.
– А это откуда?
Саша увидел прислоненные к дереву карабины и винтовки. На ветках висели ремни с патронными сумками.
– Это мы собрали на бывшем аэродроме. Немцы разбомбили его вместе с самолетами и охраной. Местные жители хоронили наших убитых, а мы вот, смогли незаметно взять немного оружия. Есть еще пара гранат.
– Так вы тоже решили воевать с немцами?
– Конечно. Вот с едой только совсем плохо. Как-то мы о ней не подумали, а потом уже не решились идти в деревню. Там уже вовсю хозяйничают немцы.
Саша заметил, что выпавшие сегодня на их долю несчастья, еще больше сдружили ребят. Поев и повеселев, мальчишки разобрали оружие, боеприпасы и ушли вглубь леса.
Саша оказался хорошим проводником, но к темноте до лагеря ребята дойти не успели. Пришлось заночевать прямо под вековыми деревьями. Костер решили не разводить, и, прижавшись, друг к другу крепко уснули. Вместо одеял у них были пиджаки убитых отцов.
Сегодня им выпало слишком много впечатлений, поэтому все устали и уснули быстро. Ночной воздух приятно освежал, но холодно никому не было.
Ближе к полудню следующего дня Саша вывел ребят в бывший лагерь партизан.
– Ого! – сказал кто-то громко. – А у нас, кажется, пополнение! Ха! Да они даже при оружии! Вот это да!
И к ребятам со всех сторон потянулись люди. Среди них были военные, но больше гражданских.
– Сынок! Сашенька! – бросилась к детям мама Саши. Она была вне себя от радости.
– Мама! – обрадовался Саша, – А ты как здесь?
– Меня добрые люди успели предупредить, что ты убил немецкого солдата, предателя Митрича, двоих его сыновей-полицаев и спас дочку секретаря райкома. Чего мне было ждать? Да! А у нас для вас, ребята, сюрприз!
В одной из землянок на груде елового лапника лежал бледный, забинтованный Славка Белов! Живой!
– Слава! – восторженно воскликнула Галочка, бросилась к брату, прижалась к нему всем своим тельцем и расплакалась.
Славка скривился от боли, а потом слабым голосом сказал:
– Тетя Валя, а что я вам говорил, что Сашка Галочку не бросит и приведет всех сюда? Да ты не смущайся, Санек. Ты молодец, даже где-то завидно! Ну, ничего. Вот поправлюсь, и все наверстаю!
– Что наверстаешь? – не понял Данька.
– Санька вон свой счет уже открыл, четверых наших врагов убил. А я пока ни одного.
– Так что, – подмигнул какой-то военный Славке, – принимаем твоих ребят в отряд?
– Да, принимаем. Ручаюсь за каждого, они не подведут.
– Какой еще отряд? – удивился Данька. – Настоящий партизанский отряд? Ура!
Вокруг кипит работа, партизаны обживают старый лагерь, строят новые землянки. Страхи, тревоги в партизанском лагере незаметно улетучились. Впервые за прошедшие сутки Сашка почувствовал себя в полной безопасности. Он отошел с мамой в сторонку.
– Мама, а кто все эти люди?
– Есть военные, вон видишь пограничники, пехотинцы, несколько бойцов из охраны военного аэродрома. Их частей больше нет, так они объединились, чтобы воевать вместе. Но больше наших. Есть те, кто партизанил здесь вместе с твоим отцом.
Валентина украдкой вытерла слезы.
– Ничего, сынок. Теперь мы сила, мы еще покажем этой немецкой нечисти, что такое советский народ. Есть начало, будет и конец. Дорого обойдется фашистам их нападение на нас. Ну, давай, я помогу тебе устроиться.
– Спасибо, мама, не нужно. Я сын своего отца, я сам справлюсь.
– Эй, разведка, – окликнул Сашку высокий пехотный старший сержант.
– Я? – удивился Санька.
– Именно ты, – улыбается старший сержант. – Кому, как не вам, мальчишкам стать нашими глазами и ушами в этот момент? Вы меньше всего вызываете подозрения. На нас точно обратят внимание. Слушай первое задание.
Уже через 15 минут Сашка с Сергеем ушли на свое первое задание – разведать, как охраняется автомобильный мост через реку, по которой днем и ночью двигаются вглубь нашей страны немецкие войска. Лица ребят светятся от радости от доверенного им боевого задания.
Война только начинается, но у нее уже есть свои герои по всему фронту от Баренцевого до Черного морей. Постигшая целый народ трагедия сплотила его и подняла на борьбу с самым страшным врагом – немецким нацизмом.