Ярмо писательского реноме
КИЛЛЕР И ЕГО ЖЕРТВА
«Я был необходимое лицо пятого акта; невольно я разыгрывал жалкую роль палача или предателя. Какую цель имела на это судьба. УЖ НЕ НАЗНАЧЕН ЛИ Я ЕЮ В СОЧИНИТЕЛИ МЕЩАНСКИХ ТРАГЕДИЙ И СЕМЕЙНЫХ РОМАНОВ – ИЛИ В СОТРУДНИКИ ПОСТАВЩИКУ НОВОСТЕЙ».
М. Лермонтов
Моя фигура, регулярно фланирующая по МЛП (Мега Лежачему Полицейскому), моя извечная мечтательность, видимо, как реверс ипохондрии, ну, конечно, двора, образованного несколькими домами, который из-за металлического забора действительно воспрепятствовал свободному людскому потоку на рынок, – стала объектом концентрации эмоционального внимания, притяжения человеческого интереса местного комьюнити. Не оказывая ночному дозору предпочтения перед дневными проходами, в отличие от отца Гамлета и, отличаясь систематичностью, наконец, я стал просто подвижной частью пейзажа, но лишённой свойства оставлять следы загрязнения, как не сопровождаемый четвероногой собственностью. Всё привычное снижает уровень настороженности, потенциалу агрессии. Добавим благожелательное или даже просто нейтральное выражение глаз, что довело своё дело, способствуя эволюции от настороженности, уже к совершенному доверию.
И вот уже образ исповедника, фактотума, наперсника, арбитра, советчика обретает устойчивый характер… За этим – хотя и тет-а-тет – нарушение тайны исповеди, адвокатской тайны, тайны врачебной и других профтайн, семейных секретиков (ведь я не священник ни доктор, ни юрист) и, делясь со мной всевозможной информацией, конечно, если считать, что обе стороны ответственны за соблюдение неразглашения – её нарушают. Популярность, однако, сопряжена и с негативными факторами… Тебя пытаются втянуть в междоусобные распри разной природы на одной из сторон, в межличностные интриги, наветы, жалобы, подозрения… Приходится всё время очищаться разными техниками от шлаков остающихся от такого общения, через аутотренинг, переключение внимания, поглощение менее тяжкого более существенным или наоборот, выдвижение встречных иск… предложений говорящим, может даже абсурдного свойства…. Всё это терпеть было бы невозможно, если бы не было бонусов – люди способны на добрые поступки и сочувствие – я это могу удостоверить вполне…
Однажды под покровом темноты, местами прорываемой локальным освещением, появилась фигура человека легко одетого, не смотря на поздне-вечернюю, весеннюю пору. Он прокладывал путь свой к калитке довольно целеустремлённо, на первый взгляд… Меня в тёмной одежде скрадывала тень и незнакомец явно бы не решился в этакую темень, пусть и не гомогенную, подойти ни с того ни с сего… – ведь отделил для чего-то Господь Бог Наш (Фамилиё Имя Отчество) светлую материю от тёмной и не сойтись им теперь до скончания веков, подобно перловой каше с гавайским ромом, – подсказывает Венечка Ерофеев, внёсший свой непосильный вклад в проблему света, во тьме светящего…
В движении человека иногда присутствуют какие-то особенности… – будто он идёт не за тем чтобы прийти с какой-либо целью в какое-либо место, по причине вящей необходимости, а просто не успел придумать более убедительной цели… Это интуитивное интерпретирование уловленной неуверенности – мельчайших отклонений в направленных на результат уже не целеустремлённого действия, нарушение пластики частей тела по отношению друг к другу, отсутствие акцентированной ритмичности. И эта же самая интуиция успела, приготовить к тому, что господин вдруг направится ко мне… Задавать вопрос Вулича, кого мол ищешь казак, подвыпившему, как оказалось, меня остановило предупреждение Михаила Юрьевича – и не с бухты барахты…
Разговор, помнится, начался с местоимений, междометий и инфинитивов, видимо, это был экспромт, в котором чувствовалась попытка объяснить ту, возникшую тягу к общению, с чужим человеком… Может эта артикуляционная какофония и есть подлинное средство для проявления порывов обнажённой души на грудь принявшего? Собственно, чему удивляться! Общность не лексикона, но языка, хоть ****и, но Российской же Федерации, а классово: метраж и локация проживания – так и совсем родня… Синодик из использованных без грамотного синтаксиса «Наблюдать», «Ходить», «Завидовать», в купе с «Мои окна», – отсутствовало в них только слова «Размышлять», имманентного мне, – не вносили ясности в причину начала диалога. «Завидовать»? Чему собственно? Что пожилой нездоровый человек мотается регулярно под его окнами, вступая в неразборчивые вербальные связи со встречными поперечными, ведя с ними фатические (пардон!) – пустопорожние словопрения; может, зависть есть неотъемлемая часть природы человека, и она иррациональна, только ажурная фата культуры затеняет у некоторых это свойство?
Когда ограниченность слов не вносят ясности в возникшие вопросы, дефектоскопия писательской наблюдательности заполняет смысловые каверны. Произношению его будто препятствует воспаление троичного нерва и так шершавые словеса забивают артикуляционный аппарат. Если это не соматика и не логопедия, то причина в интериоризации душевных состояний…
Нужно немного сказать о внешности его – она не примечательна… Это кажется вполне исчерпывающим описанием. Все кошки ночью серые, но люди как-то умудряются обесцветиться и при ярком освещении… Что стирает их внешнюю индивидуальность, какая унификация? Бог весть… Может, перестаралась мимикрия? Да взять актёров, что ежедневно мозолят глаз, а спроси кого, кто такой Сергей Баталов и разведут большинство руками… Может, добавят: «Ты спутал, батя, Баталова звали Алексей». А вот на него то – Сергея, и похож оказался новый знакомец.
После этой, несколько сумбурной прелюдии – экспромт в таких обстоятельствах и не предполагает куртуазного расшаркивания – поздне-вечерний визитёр, счёл почву уже вполне подготовленной для восприятия эксклюзивной информации… Он не ошибся. Я принял известие о том, что передо мной убийца-киллер, связанный контекстом девяностых с именами устрашающей коннотации, – кто бы не уловил в клане под обобщением «Гороховские» уже привычного, раскатистого «грохнуть»? – не выказав ни тени смущения; да и проявись мимическая реакция, потовыделение, гиперемия, они были бы смикшированы визуально тенью стены, а моноклем в кратких прогулках по знакомому, хоть на ощупь, маршруту не пользуюсь… В другую крайность тоже не впал, не стал убеждать, что искал встречи, писал заказные письма, квитанции которых постоянно ношу у сердца (О! Бендер! – мой вокативный, неизменный ориентир). Квитанциями и уведомлениями, как раз, оказались наполнены карманы работника? Служащего? Вольнонаёмного? Звание это или квалификация? Навык или компетенция? Статский или силовик?
На (сомнительных) квитках, по его утверждению были, удостоверены сделки с РПЦ по проведению «заказных» (оговорка по Фрейду?) служб. Я то предполагал – по обелению кармы… Внушённые клише о тяготах греха обузы, оказалось прекраснодушным мечтанием о воздаянии… – куда там! «Почему Божество медлит с воздаянием?<....> Ведь жизнь <…> так коротка...» Замечает Вен. Ерофеев.
Фатальный диагноз – вот ОНО! Скажет поклонник креационизма, но хулитель антиматерии. Зачем разубеждать – затевать эти теологические распри… Пусть его… – легко <ль> ему на свете?
Онкология догнала – природа действует не спешно, как свойственно пуле, но надёжно; хотя бывают и осечки. Предопределение, записанное в генном коде или стечение неблагоприятных обстоятельств не в нужном месте, не к подходящей дате. Киллер природа, пользующаяся не ограниченным набором средств или маленький человек с джентельменским набором устранения предмета «заказа»… Православные храмины – единственное место круговой, коллективной, активной обороны, – «душа обязана трудиться, <там> день и ночь, <там> день и ночь», – предоставленное, за цену, в которую сам оцениваешь своё брение…
У нашего человека (речь и о наблюдателе), вопреки смене формаций, то бишь, форматирования условиями бытия, червь… нет, он слишком мягкотел, скорее проволочник(!) консюмеризма не истребим. Этот вредитель Божьему образу, что внутри нас, начал свои неприятные шевеления… вызывающие, в данной ситуации нелепый вопрос: Какую пользу можно извлечь из такого неожиданного знакомства? Людей, что мне особенно досадили «убрало» с повестки дня само преходящее время, хотя пространство, вопреки, – мы конечно доверяем авторитетам, – всё ещё на месте, никуда не девалось; может уже лишь фантомное? В общем, того, к кому чувствовал неприязнь, доходившую до ненависти уже нет, а источник дискомфорта – своё тело, подаёт довольно болезненные сигналы… Может вот оно средство от всех хворей и не совершенств – гуманный выстрел снайпера..?
Этим недостойным гордой личности мыслям отдался…
– А мне ж чего?
Без гордости с её плохой сестрой гордыней?
Нет надо мною Всевышнего Прево,
Фантазиям, коль скоро..? осталось предаваться ныне…
Эти размышления случились уже после, как этого спайдермена, симпатичная, уже довольно взрослая внучка, будто за поводок телка, увела укоризненно увещевая с собой, оставив мне в наперсницы лишь ночь…