Сорок шестая глава
Мир
Свадьба.
Мэр, с профессионализмом диктора, произносит клятву. Я смотрю на маленькие пуговки его пиджака, и думаю о том, как сильно они похожи на таблетки, что дала мне Анна… Жаль, я ничего не помню, о своём наркотическом путешествии.
… И мы всегда будем счастливы. – Мэр закончил клятву и убрал исписанный листок в карман пиджака.
Зачем ему этот лист? За всё время зачитывания, мэр ни разу в него не заглянул, смотрел только на маму, или сквозь неё, не знаю…
Два дня назад, мама спросила меня в шутку, не совершает ли ошибку, соглашаясь на этот брак. Я ответил ей – нет, не совершает. Она вяло улыбнулась. Я же мысленно ударил себя по лицу и сказал тоже самое, но убедительнее. Мне казалось, это было правильно, и очень нужно маме. Как бы там ни было, мэр её любит. Всё остальное не важно. К слову, после моей второй попытки ответь на её вопрос, мама улыбнулась искренне, и поцеловала.
Прямо сейчас, мама говорит свою клятву с высокого мраморного пьедестала. На ней облегающее серебряное платье с кружевным шлейфом. Длинная фота вплетена прямо в распущенные волосы. Веки мамы украшены светло голубым; губы – бледно розовым; ресницы – насыщенным синим. Все взгляды устремлены только на неё. Вряд-ли кто-нибудь слушает, даже я не слушаю (слишком занят своим монологом), но смотрят точно все.
На свадьбах обычно преобладает белый цвет (по крайней мере, на тех, что я видел по телевизору). Здесь, организаторы исключений делать не стали, всё кругом белое. Не изысканное, или с намёком какой-то сказки, а просто белое. Скорее даже, стерильно белое. Пол, потолок, стены, занавески, люстры. От этого все присутствующие, в своих цветастых нарядах, кажутся странными и просто лишними. Все, кроме моей мамы, конечно. Складывается впечатление, будто она и родилась лишь затем, чтобы в этот самый день улыбаться, кружиться по залу и пить шампанское за центральным столом. Лиза сказала, что моя мама выглядит, как настоящая королева, как раз в тот момент, когда я мысленно, сравнивал столы с кушетками, а официантов с санитарами… а потом вспомнил, что десять лет назад, когда я лежал на четвёртом, некоторые пациенты (мои соседи), дали маме прозвище «Королева больничной палаты».
Справлять торжество решили в загородном ресторане «листопад». Я ожидал неприлично большое число гостей, и обрадовался, узнав, что их не больше двух сотен. В их числе Лиза и Винни (Винни чуть было не отказался, пришлось уговаривать). Нам троим предоставили отдалённый столик, как я и просил.
Марк отклонил приглашение, ещё до того, как я успел его толком озвучить, ссылаясь на жуткую занятость. Этом меня нисколько не удивило, в отличии от отказа Вика А, которого моя мама позвала на торжество лично.
- Не боишься, что Клар проснётся и испортит всё веселье? – Спросила Лиза Винни, умиляясь его щекам, набитым абрикосами и канапе.
- Нет. Мы с ним договорились.
- А каким образом у вас это происходит?
- Я… мы… мы не говорим про это.
- Извини.
- Не доставай Винни. – Сказал я.
- Я же извинилась.
- Всё в порядке, Мир. – Проговорил Винни.
Я почесал лоб, отпил немного шампанского и небрежно произнёс: - Просто хочу, чтобы за нашим столиком не было неловких ситуаций.
- И сам только что создал одну из них.
Винни прожевав и проглотив всё, что с трудом недавно утрамбовал во рту, улыбнулся нашей маленькой с Лизой перепалке, (если её можно так назвать) и произнёс: - Давайте лучше выпьем.
Лиза улыбнулась ему в ответ и принялась откупоривать бутылку шампанского, что стояла в центре столика: - А вот сейчас было неожиданно. – Всё ещё улыбаясь, говорит Лиза.
- Ты удивилась тому, что я пью? – Спросил Винни.
- Скорее тому, что выпить предложил не Мир.
- Не понимаю, зачем это нужно предлагать. Просто бери и пей. – Произнёс я.
Лиза отпила немного шампанского и облизнула губы. Затем внимательно оглянула зал.
- Все сидят по семь человек. Одни мы втроём, так… очевидно отстранённо от остальных.
- Это я попросил отдельный столик, только для нас. Прости.
- Нет, ты молодец. – Сказала Лиза. – Мне нравиться здесь.
- Правда?
- При другом раскладе, мы могли бы оказаться там. – Лиза незаметно для остальных показала пальцем на столик, где в центре внимания была блондинка с писклявым голосом, что разговаривает без остановки уже тринадцать минут. – Или там. - Теперь Лиза показала на столик, где все обсуждали гениальность Вика А. – И, тем более там. – Кончик серебристого ногтя Лизы, направился в сторону столика, за которым сидели четыре парочки, целующиеся каждые три минуты. – Лиза поёжилась.
- Что?
- Ничего. Наверное, мне просто неуютно на свадьбах.
- Ты на многих свадьбах была?
- Только на одной. Своей.
Винни поинтересовался: - И как там было?
- Так же, в основном. Разве что, салфетки у нас были в форме роз. А здесь, в форме голубей. Гостей было намного больше… Ещё шампанское у нас разливали слишком сладкое, а это – Лиза подняла бокал. – напиток богов.
- Но, было весело, да?
- Не знаю… то есть, невесты обычно не веселятся на своих свадьбах, только вид делают, так?
- Наверное. – Неуверенно говорит Винни. – Извините, мне нужно в туалет.
Винни вылез из-за стола и направился к лестнице.
- А что, туалет только на первом этаже? – Спрашивает Лиза.
Отвечаю: - Здесь тоже есть, только на кухне. Винни думает, что туда нельзя, хотя я уже два раза сказал, что можно.
В зал вошли два десятка официантов с подносами. Они распределились по столикам маленькими, быстрыми шажками. Таким образом еда оказалась у всех гостей почти одновременно. На наш стол поставили три белые тарелки с лососем и печёной картошкой.
Я быстро приступил к трапезе.
Прошла пара минут. Моя тарелка опустела на половину. Лиза же к своей еде ещё не притронулась; зато не убирает из руки бокал с шампанским.
- Не странно, что сын невесты сидит так далеко? – Лиза кивнула в сторону столика, что находится у самой стены. Там, мама и мэр кормят друг друга тортом. А над их головами висит мамин уродливый портрет.
- Не думаю. Мы же, не на разных этажах. Попробуй рыбу. Похоже, на неё полили ананасового соус. Никогда такого не пробовал. Очень вкусно.
Наконец, Лиза вонзила в маленький кусок, нежной, бескостной рыбы, зубья серебряной вилочки и запустила себе в рот.
- Правда, вкусно. – Согласила Лиза, проглотив рыбу.
- Хорошо выглядишь. – Не знаю зачем, произнёс я. И не соврал. Лиза выглядит очень хорошо.
Синий, шёлковый комбинезон, белые туфли на высоком каблуке, синий лак на ногтях, белая брошь в виде пера, на правом плече. Розовая помада. Белые тени. Волосы зачёсаны на одну сторону.
- И как тебя Расс одну отпустил?
- Он уехал из города. По делам.
- Но он знает, где ты сейчас?
- Нет, и не должен. Его родители меня живьём съедят, если узнают, что я была на свадьбе мэра, в то время, как они нет. Если честно, мне самой этот факт греет сердце.
- А на второй день ты, ведь, останешься?
- Конечно. Я собралась серьёзно напиться сегодня и продолжить завтра.
- А, причина?
- Она нужна? – Спросила Лиза, ухмыльнувшись. – Ну, допустим, свадьба твоей мамы. Чем не причина?
- Ну да.
- Как у тебя дела вообще? Ты странный какой-то.
- Правда?
- Бледнее, чем обычно. – Пояснила Лиза.
- Может, в последнее время, произошло кое-что странное.
- Что?
- Я поругался со Вторым.
- Из-за чего?
- Из-за Анны… долго рассказывать.
Вернулся Винни. Он потёр мокрые руки о свои штаны, и сел за столик.
- Анна, это та томная красотка, что говорила про космос? – Спросила меня Лиза.
- В общем, да… Хах. Она назвала меня призраком самого себя.
Лиза нахмурила брови. А, Винни улыбнулся шире обычного и, оглядев нас большими, искрящимися глазами, сказал: - Ерунда какая-то. Чьим ещё призраком можно быть?
Первый час ночи.
Мы (Лиза, Винни и я) гуляем по лесу.
Волосы Лизы растрепались. Одежда заляпана большими коричневыми пятнами. На туфли вообще лучше не смотреть. (Весна выдалась мокрая). Лиза же не обращает на это внимания, бесстрастно вступая в грязь в такт со мной и Винни.
Мы идём, кривляющиеся, громко смеющиеся и, непонятно на кого, похожие. Не имею понятия о том, сколько, конкретно, мы выпили. Наверное, много.
Интересно, чей наряд более неподходящий для прогулки по лесу? Лизин комбинезон, моё серое пальто и зелёные туфли (подарок мэра), или спортивная, зелёная ветровка и смешна оранжевая шапочка Винни.
Мы не специально сбежали со свадьбы. Это вышло само собой. Поздним вечером, алкоголь, странным образом не побудил нас отплясывать вместе со всеми паровозиком, а от еды уже тошнило. Мы решили подышать свежим воздухом, и немного пройтись. Сначала по лестнице, потом, по дворику, далее мы вышли за пределы территории ресторана. Позже, так разговорились, что и не заметили, как забредаем глубже в лес, не чувствуя ни времени, ни холода.
Каждый участник нашей маленькой компании, выполняет какое-то маленькое задание. Винни несёт бутылку шампанского. Я держу Лизу под руку и слежу за тем, чтобы она не упала. Лиза у нас, ответственная за культурную часть прогулки, а это: истории из детства, философские изречения, размышления о смысле жизни. Такой чести обычно удостаивается самый пьяный член компании. Ни я, ни Винни сегодня не смогли составить Лизе достойную конкуренцию.
- Знаете, а я была уже здесь давным-давно. Лет десять назад. Только тогда это был не ресторан «листопад», а пансионат «лесная река», или санаторий «лесная река», что-то вроде того. Я из своей группы единственная часто болела, вот и отправили. Я жила на третьем этаже, на втором жили старики, а на первом были процедурные кабинеты и столовая. Было весело, тамошние дети меня не дразнили, не обзывали. Пара мальчиков даже считали симпатичной. Представляйте, на сколько было обидно уезжать?... Я говорила, что дописала свою книгу?
- Это здорово! – Воскликнул я.
- Думаешь? Я тоже, так думала первые полчаса… «Наконец то, закончила!» Приятное чувство, знайте ли – видеть перед глазами цельное творение. ТВОЁ творение. Даже приятнее, чем тогда, на выставке.
Мне не понравился голос Лизы, и я сказал: - Сбавь градус уныния. Это, ведь, хорошая новость.
- А, если моя новая книга повторит судьбу предыдущей, и окажется полным провалом? Вам, всё равно, не понять…
- Куда нам.
- Чтобы, там ни было, я это переживу. Как-нибудь… Хотите, ещё кое что скажу? – Заговорщики спросила Лиза.
- Да.
- Когда не получилось с писательством, задумалась. То есть, сначала плакала и истерично колотила стену, а потом задумалась, что мы… знайте, кто мы?
- Кто? – Спросил Винни.
- Мы спички! – Лиза остановилась и поманила Винни пальцами. Он протянул Лизе бутылку с шампанским. Лиза сделала один глоток и продолжила: - Понимаете, нет?
- Если честно… не совсем. – Сказал Винни, вернув себе бутылку.
Лиза сбивчиво затараторила: - Все спички одинаковые в самом начале, когда ещё лежат в коробочке, в один ряд. А потом их, по одной, достают. И начинается… Одна спичка зажжёт плиту; другая камин; одна подкинет искру бенгальскому огоньку… ещё одну спичку подожгут, чтобы просто посмотреть, как она горит. А… а какие-то спички отсыреют и вообще никогда не загорятся, про них лучше не говорить… Я это всё к тому: посмотрев в мусорное ведро, вы не отличите спичку, зажёгшую камин от спички, зажёгшей сигарету. Все они одинаковые, чёрные, изогнутые, деревянные трупики. Разве это не забавно? Представьте, что наша смерть это мусорное ведро, в которой мы все такие же одинаковые спички. Всё, что нас отличало исчезнет, и вряд ли останется даже в нашей памяти. Есть ли у мертвецов память? Так что я… - Лиза замолчала на две секунды, и произнесла: - Знайте, как легко становится, когда сравниваешь свою жизнь с бесконечностью? Автор десятков бестселлеров умрёт и я умру, и оба мы будем двумя одинаковыми, мёртвыми людьми. И это потрясающе. Странно. Мысль об этом, меня действительно успокоила, а ведь я всегда так хотела выделиться; отличаться ото всех... И сейчас хочу. Только нечем.
- Все остальные становятся веселее, когда выпьют… Вот тебе и отличие. – Сказал я Лизе.
- А как вы думаете? – Спрашивает Винни – Я с Кларсоном, мы одна спичка или две?
- Одна, разделённая пополам. – Говорю я.
Лиза запротестовала: - Нельзя поделить спичку. Одна половина так и будет спичкой, а другая станет просто короткой палочкой.
Я улыбнулся: - А если спичка двухсторонняя?
- Их не бывает.
- Нам нужно… мы должны… мы просто обязаны создать такие! – Запинаясь, прокричал Винни.
В ответ Лиза согласно покачала головой: - Точно! Мы откроем своё производство. Свой бизнес! Это же так экономно. И футуристично.
Я возразил: - Только это, мягко говоря, не очень удобно.
- Ты в этом не разбираешься. Всё, Мира с нами не будет.
- Но я придумал идею!
- Значит, придумаешь ещё тысячу идей.
- Нам надо остановиться.
- Да мы не ссоримся, Винни. Это пустой трёп.
- Я про лес. Нужно поворачивать.
Мы синхронно остановились и принялись оглядываться. Столетние сосны загромоздили небо, от чего внутри теплится чувство защищённости и уюта. А может, это шампанское. Или вино. Или что там я ещё сегодня пил?
Сквозь тишину лесной чащи, перебиваемую нашим тяжёлым дыханием, доносятся отдалённые звуки безудержного веселья.
Мы стоим в грязи, и уже потихоньку начинаем чувствовать холод. Мы не кричим и не танцуем. Возможно, ни одному из нас совсем не весело и всё таки… Здесь так приятно; так хорошо.
- Интересно… - Говорит Лиза.
- Что?
- Я, правда, не хочу быть среди тех гостей?
- Или?
- Или мне просто нравиться думать, что я не хочу там быть.
- Это не имеет значения. – Сказал я.
- Почему?
- Потому что ты скоро там будешь. Мы возвращаемся. Мало ли, мама уже начала волноваться.
- Ты уверен? – Спросила моя подруга, намекая на все эти звуки радости и праздника.
- Нет, но… мама не стала бы показывать вида, даже, если бы перепугалась до смерти.
Голос снова подал Винни: - Мир, я, наверное, должен тебе кое-что сказать. – Робко произнёс он.
- Если не хочешь, не говори.
- Это Марка каса... касается.
Вдруг мы услышали шуршание веток позади и одновременно повернулись. Недалеко от нас, высоко, между кронами деревьев, шевелилось огромное, чёрное пятно.
- Это, наверное, сова. – Тихонько произнесла Лиза.
- Давайте, уйдём отсюда. – Тихонько произнёс Винни.
- Ты хотел, что-то сказать.
- Нет, я хочу уйти.
Мы все, одновременно отвернулись и ускорили шаг.
Два часа ночи.
Волосы Лизы убраны на правую половину подушки. Влажное, блестящее от света луны, лицо, вкусно пахнет мылом и кремом. На ней надета моя пижама. Свою, Лиза, забыла захватить. Я же, в одних трусах, как и Винни.
Моя грязная одежда лежит под кроватью. Лиза разбросала свой наряд по полу, а Винни аккуратно сложил всё на стуле. Мы лежим на кровати в апартаментах под номером тридцать два, на третьем этаже, плотно прижавшись друг к другу. Лиза справа, я слева, Винни посередине. Его голова расположилась прямо в расщелине между двумя подушками. Кажется, Винни это не сильно беспокоит - он заснул, как только мы пришли, и сейчас тихо посапывает. Лиза тоже вот вот уснёт, но сил её точно хватит на парочку слов или даже одну связную фразу. Я смотрю на её лоб, выглядывающий из-за шеи Винни, и спрашиваю, не переходя на шёпот: - Лиза, почему ты не пригласила меня на свою свадьбу?
- Я уже говорила. – Вздыхает Лиза.
- То не считается. Было, ведь, что то другое, да?
- Может быть.
- И что же?
- Я не хочу сейчас об этом говорить. Я хочу спать, Мир. – Она отвернулась лицом к двери и закуталась краешком одеяла по саму голову.
- Не хотела знакомить меня с Рассом? Или, не хотела, что бы я увидел тебя в свадебном платье?
Лиза снова вздыхает, нарочито громко, и поворачивается обратно ко мне лицом, спустив одеяло до шеи. Затем приподнимает голову. Я вижу её глаза. Такие ясные, словно она совсем отрезвела.
- А как бы это выглядело?
- Выглядело?
- Именно. – Лиза замолкла в некотором смятении. Словно решает, стоит ей говорить следующие слова или нет. Через пару секунд она ещё больше приподнялась на подушке, так что одеяло стало ей по грудь. - Помнишь, когда мою рукопись забраковали? Я думала лишь о том, что всю жизнь проработаю официанткой и плакалась тебе, как ненормальная. Мы тогда впервые напились… Я призналась тебе в любви. Я была вдрызг, и всё же… А, в ответ, ты так снисходительно посмотрел на меня… начал говорить об Авроре. Будто я забыла о ней… и, после этого, я должна приглашать тебя на свою свадьбу? Ничего более жалкого и придумать нельзя. Не хватает только взять мегафон и декламировать – смотри, кого ты упустил! Смотри, какая я счастливая! Какой успешный у меня жених, какая богатая у нас свадьба… Я не хотела, чтобы свадьба казалась каким-то дурацким способом самоутвердится; сказать последнее слово.
- До сегодняшнего дня, я думал, что твоё признание в любви мне только приснилось.
- Очень удобно. Мне бы так. – Лиза, посмотрела куда-то в сторону. - Да не бери в голову. Всё равно, я тебя давно уже не люблю. Ну, как к другу, конечно, моя любовь к тебе необъятна. Но, по всем остальным параметрам, ты с треском провалился… - Лиза положила голову на подушку и произнесла: - Давай спать, Мир. И пусть этот разговор тоже станет размытым сном.
Я отвернулся к окну и закрыл глаза.
… Я не могу двигаться и говорить. Я сплю? Я ничего не вижу, и не чувствую. Наверное, я умираю. От этого так волнительно, так спокойно. И почему смерти все боятся? Если она похожа на сон, чего в ней страшного?
Внезапно всё тело обдало болью, словно колодезной водой, такой же ледяной и ошпаривающей.
Я ощутил, какое маленькое у меня тело, какое оно хрупкое и помятое. И ещё я вспомнил, о чём-то очень плохом, страшном и болезненном. Я вспомнил, что упал. Что мы упали… А, где же Аврора?
Издалека слышится чей-то стальной голос. Мне не разобрать ни слова. Может, это и не человек вовсе. Кажется он (этот голос) здесь уже давно, но его присутствие дошло до моего мозга только сейчас.
Я открываю глаза, и тут же закрываю их. Слишком страшно. Хорошо, что «голос» этого не заметил, наверное, смотрит в другую сторону, или в потолок, или в одну точку, так что всё вокруг расплылось... Доли секунды мне хватило, чтобы разглядеть огромные пальцы с острыми ногтями, вцепившиеся в мою руку и крохотные выступы кр… густой жидкости, испачкавшие эти самые пальцы. Зачем кому то так впиваться в меня? Я сделал что то плохое? И почему я не чувствую рукой даже маленького прикосновения? Ни холода, ни тепла. Можно подумать, снаружи всё потеряло чувствительность, настолько больно внутренностям. О, Боже, как я не подумал об этом! А что, если у Авроры всё ещё хуже? А что, если она… Нет. Нет… Сердце быстро быстро заколотилось, словно я испуганный кролик. Я вспомнил, как падал. В тот момент сердце билось точно так же. Нет ничего хуже, падения. По крайней мере, ничего хуже я никогда не испытывал.
Я забыл, о чём думал…
Об Авроре?
Кажется о том, что она уме…
Нет, конечно нет. Я ведь спас её. Мама назовёт меня героем, и перестанет прятать мои крылья под колючими кофтами и пиджаками. А по всем законам книг и фильмов, герои, если принялись кого то спасать, доводят дело до конца или героически погибают вместе с прекрасными дамами. Раз я жив, значит и с ней всё хорошо. По-другому не бывает. А, может, я всё ещё падаю?... Тело поплыло, как в невесомости. Меня кружит, и тянет в место, где нет ничего, кроме низа … Но почему я всё ещё слышу этот голос? Бла бла бла – говорит он. Хах, нет конечно, он говорит другое, и ещё странно всхлипывает. Я напрягаю слух и заставляю себя задержаться здесь; не уплывать пока в бездну.
- Терзаешь... – Разбираю я. Нет, не так. – Ты знаешь. – Говорит голос. – Ты знаешь, как я отношусь к ним.
Он спрашивает меня? Но, я ничего не знаю.
Вдруг, я почувствовал, в своей коже ногти, больше похожие на клыки собаки. Похоже, боль посещает меня, с большим запозданием…
- Как и мои родители, как их родители, как все благоразумные люди… - Продолжил голос. - Господи, если это какой то знак… Если это ты послал их, чтобы спасти мне жизнь, пожалуйста, скажи, что делать дальше… Потому что я, не имею ни малейшего понятия. Ты проверяешь меня или издеваешься? Пытаешься сломить? Хочешь, чтобы я пожалел его? Я могу… я уже. Но… я никогда не позволял себе быть обязанным… Их так просто убить сейчас. Особенно его. И словно ничего не произошло…
Моё нутро стало тысячей испуганных кроликов. Лучше бы я уплыл, пока была возможность. Мне не было страшно, а теперь… Всё, что говорит этот голос пугает. Смерть от его руки не будет похожа на сон, это уж точно. Лучше бы я уплыл.
Я сглотнул шершавый ком в горле.
- Ты, что, слышишь меня? – Резко спрашивает голос.
Нет, не слышу. Я сплю. Я плыву. Падаю.
- Открой глаза, если слышишь. Тебя никто не обидит. – Голос стал мягче, но всё ещё такой стальной, как если бы острый меч мог говорить. Если бы, само зло могло говорить… – Мир, твоя мама очень обрадуется, если узнает, что ты проснулся.
Я знаю, что его слова – уловка, но всё равно открываю глаза, потому что боюсь гнева самого зла…
Я вижу склонившееся надо мной мраморно белое лицо, с красными глазами и размазанными под ними слезами (не смотря на это, лицо всё равно кажется спокойным). Его глаза оценивающе смотрят на меня. На трубки, торчащие из моей руки. На аппараты рядом с кроватью. Он, что-то вкалывает в одну из трубок и снова смотрит мне в лицо. Я молчу. Он тоже. «Так просто убить сейчас. И словно ничего не произошло»…
- Аврора… - Выдавливаю я из себя сиплым, тонким голосом. Не знаю, зачем. Может, чтобы просто доказать «ему», что я ещё в состоянии произносить слова?
- Мне очень жаль. – Говорит голос, смотря мне прямо в глаза. - Аврора умерла.
Из горла, внутрь живота пробежала дрожь. Эти слова такие нереальные, такие неправильные. Даже их смысл я не совсем понимаю. Не хочу понимать.
Не успеваю я опомниться, как думать совсем стало невозможно. Какая то сила схватила мою голову, зажав её в крепких объятьях. Мои глаза закололо, не могу больше никуда смотреть и, захлопнув веки, тут же проваливаюсь в сон. Страх растворился, как небывало, вместе с невозможными словами и стальным голосом. Тело опять приобрело лёгкость. Бездна тянет к себе, кружа и покалывая. Я плыву к ней, забывая обо всём, и растворяясь…