1.
Я со страхом открываю новые книжки русскоязычных лауреатов. Так как оказывается: ЧТО НИ ЛАУРЕАТ, ТО МРАЗЬ ! (Excusez du fran;ais).
На этот раз в поле зрения Елена Чижова. Вполне даже симпатичная женщина по внешнему облику. В чертах лица, во взгляде и "тряпошном обмундировании" чувствуется интеллект, вкус, и ожидается нечто в этом же роде от её творчества.
Но! посмотрите ролик (адрес в "рецензиях) и сами всё увидите, и всё услышите.
Посмотрели? Имеете право не соглашаться со мной мировоззренчески и прям-таки лобызаться с писательницей (на манер ведущего указанного ролика), но согласитесь же, что внешний облик человека, и писатели тут не исключение, как правило, бывает обманчив.
Поясняю свою точку зрения.
Несколько удивляет избранная Чижовой для относительно новой книги ("Китаист") тема антиутопии: "фашисты во вторую мировую победили СССР". Ёппбэбэ!!!
Молчу две секунды.
И утешительное: "М-м-м... бывает. Как же в утопиях и антиутопиях обойтись без допущений?"
Но меня - умеренного, но опытного диванного патриота, иногда с бокалом пива и настроенческим волеизъявлением, а также обожателя искренних троллей - они как котики зажмуристые и урчат - тем не менее покорёжило. В первый раз.
Покорёжило и во второй. Но покорёжило теперь не от "скользкой" темы, граничной со священной, и где-то даже табуированной, а то, что из этого получилось у конкретной писательницы. (Выдать её золотого Паркера с самокритической функцией).
А получилось у неё этакое специфически подслащенное допущение, абсолютно далёкое от реально возможных вариантов развития военных и послевоенных событий, что вместо обещанных Гитлером концлагерей, уничтожения советского народа до полезного рейху минимума, и коммунистов подчистую, в книге вышла - как у Высоцкого - "относительная благодать".
Малоосознаваемый инфантилизм писательницы, лучше управляющейся с буквами, нежели с "большой историей" и частными книжными сюжетцами, превратила обозначенную автором глобальную антиутопию в смехотворную и нелепую, даже не в утопию и не в сатиру, а в обыкновенное (если б не глобальность заявленной темы) пошленькое чтивце-чтивцо. По-другому, извините, назвать это произведение не могу, оттого и раздвоение в оценке.
Для усиления всеобщей благодати (ну не ужасы же будущих концлагерей Чижовой описывать! - это же так неэстетично), и некоего компромисса народов (пришлого и оккупированного) в получившимся государстве по западную сторону Урала (а по правую сторону возник обрезанный "типа СССР" - примерно как у Бжезинского и других мечтателей), был изобретён некий "немрусский" язык.
О создании "newслов" данного языка и привлечения к данному делу специалистов-переводчиков и лингвистов, писательница рассказывает с нескрываемой гордостью.
Это, пожалуй, единственная - пусть и не совсем оригинальная, но хотя бы относительно "мощная находка" автора, если рассматривать её выдуманный неоязык чисто с формальной, сюжетообразующей и базополагающей, этнографической разговорной позиции. Такие штуки в "земляной" фантастике конечно же добавляют в тексты дополнительных красок, курьёза и шарма, если хотите.
Но в смысле "слияния культур" - фашистской и "советско-диктаторской" - данная сюжетная процедура выглядит ни фантастически серьёзной, ни сатирически забавной, а абсолютно мерзкой, антирусской, либерально "сглаживающей абсолютно несглаживаемое".
И мерзость эта не абстрактная и внутрикнижная, а - с обнародованием книги - теперь приклеенная к личности автора, как родимое пятно, как "фонарь сути" во лбу главного героя. Как личностная стратегическая ошибка - и это утешительная формула - вроде смягчающего обстоятельства. Иначе же полный кердык и выброс из библиотеки. Из моей, конечно, библиотеки. Навсегда. И даже вполне терпимая, хоть и лауреатская от 2009 года, литература - "Время женщин"- полетит туда же, в мусорку: так она - ранее написанная - испачкана соприкасанием с наиподлейшим, подкожным, предательским нынешним "Китаистом".
В книге по самое горло этакой непривлекательной - ни в каком смысле: ни в читабельном, ни в исторически-конструкционном - мечтательной, якобы исследовательской и якобы с привкусом фантастики, на самом же деле неумной и мусорной либеральщины в чистом виде.
Меня брезгливо морщит от всего подобного! Но это лично моё внутреннее свойство. Вы, вероятно, более стойки на это.
Но согласитесь, давно стало употребимым мемом выражение "деньги не пахнут". Особенно окрепло это выражением с приходом в страну капитализма. Он никакой у нас не особенный, никакой не "русский капитализм", а стандартный. И мемом многие из нас вынуждены пользоваться. Зависит от внутренней чистоты.
Что словоплётов и дерьмометателей в России хватает, знаем тоже.
Последние два предложения относятся к писательнице Елене Чижовой. Но не с точностью, а с нюансом. Особенность чижовской русофобии в том, что это не классическая русофобия, а в большей мере "русоглупия" что ли.
А также занос, крен.
У писателей, ведомых собственным ошибочным постулативным планом, особенно "зазнавшихся" и уверовавших во вседозволенность всвязи с попаданием в особые "букеровские списки", равно в список неприкасаемых энд впредь лелеемых, такое случается.
Прилагательное "женская", которое так и хочется присовокупить к термину "альтернативная проза", опускаю по причине вполне эмансипационной.
Но главный мой вывод не о писательнице Чижовой.
Творчество очередной, сформованной будто на конвейере, именитой петербургской писательницы Чижовой только подтверждает общее, досадное, эпидемическое явление; и думаю, что не особенно сгущаю краски.
Оно такое: самая-присамая "элита" писательского цеха по самое темечко заражена бесовщиной, неонацизмом - в пользу "цивилизованного Запада", разумеется, - и едва замаскированной русофобией.
И всё это очень жаль. Пишущая интеллигенция, сверх всякой меры обласканная большинством СМИ (эти будто без головы), и ведущими издательствами (у этих вместо головы денежный мешок: они и формируют, искажая, простоватый, толпообразный, неискушённый, и без того затуманенный общественными реалиями средне-народный взгляд)...
Итак, находящаяся на вершинах тиражности теперешняя пишущая "элита" (кавычки тут не случайность), это, увы, не мятущаяся прослойка, как в прежние революционные времена, ищущая правду жизни (а изредка даже идущая в ногу с народом), а по сути являет собой откровенную человеческую гниль... в ярком обличии оракулов, с непорочными лицами и шустрым языком, извергающим, увы, враньё и ремесленную блажь.
2.
Верх статьи написан мною в мае 2019. И вот 14 окт.2019-го (то есть сегодня... а читать вы можете совершенно в другое время) я обнаружил в интернете относительно короткий комментарий по поводу этой же книги (неживой уже) Елены Макеенко - прекрасного молодого критика (умерла, кажется, в 32 года, ну очень сожалею).
Её критика примерно совпадает с моим вектором (то есть с отрицательным: роман никудышный), но у Елены Макеено критика более с литературоведческим уклоном, нежели с политико-этическим как у меня.
Комментарий Елены опубликован на сайте "Горький" 1 марта 2017 года. Я его не видел. Я-то написал своё по другой причине - по причине сопоставления образа Елены Чижовой как лауреата "Русского Букера" с её очередным романом. Об это я и написал в "прелюдии" к этой статье.
Считаю, что "до кучки" читателю надо познакомиться и с этим мнением.
Елена Макеенко:
//Елена Чижова, известная как автор романа «Время женщин», успела сформировать образ писательницы женских характеров в декорациях позднесоветского Ленинграда. Тем более неожиданно, что в этом году у Чижовой вышел роман, заявленный как антиутопия, а то и альтернативная история из области «что было бы, если бы Гитлер…».
Во время Второй мировой войны германские войска дошли до Урала, где и остановились. В результате территория СССР разделилась на две части: европейская отошла под контроль рейха и теперь называется Россией, а правая половина карты осталась Советским Союзом. Действие романа разворачивается в 1984 году. В России говорят на нем-русском, подчиняются фюреру и предаются консьюмеризму, рассчитываясь русмарками. Население делится на три категории, каждая из которых имеет паспорт соответствующего цвета: «черные» — германцы, фольксдойчи и отличившиеся граждане; «синие» — местное славянское население; «желтые» — выходцы из союзных республик, подвергающиеся сегрегации. В Советском Союзе все примерно так же, как должно быть, не считая того, что советские Москва и Ленинград — точные копии, построенные в Сибири. Россию и СССР соединяет железная дорога, по которой отправляется на научную конференцию главный герой — молодой советский китаист Алексей Руско с амбициями разведчика, воспитанный мамой, сестрами, куратором из КГБ и китайской Книгой Перемен. Филип Дик снисходительно усмехается.
«Китаист» мог бы быть параноидальным псевдошпионским романом, который кусает себя за хвост. Но, увы, все зачатки сюжета вянут на корню, тонут в игре нем-русского и сов-русского сознаний, и даже товарищу Руско явно быстро наскучивают. Дружба (а то и любовь) и предательство ученых юношей из враждующих стран; роман советского идеалиста с девушкой из «желтых»; неожиданное обретение сгинувших в войну родственников и их скелеты в шкафу; поезд между враждующими державами как территория двойных агентов и коррупции… Все это промелькнет перед читателем, как березки за окном, и оставит ни с чем. Львиную долю времени главный герой будет неприятно удивляться российским обычаям, ценам и образу мыслей, постоянно сравнивая их с добрыми советскими аналогами и мысленно донося призрачному куратору.
В Союзе говорят на литературном русском, а в России — на грубом уличном наречии, пересыпанном кальками с немецкого. В Союзе думают о Родине, а в России — о том, как бы купить шубу и немецкий паспорт. Наконец, в Союзе называют фашистами россиян, а в России — «совков». Обе стороны жалеют и ненавидят друг друга. Власти обеих действуют одними и теми же методами: телепропагандой, фальшивыми демонстрациями, историческими подтасовками. В итоге вместо альтернативной истории читателю предлагается эзопово сравнение настоящих советской и современной России или трактат о безальтернативности: железнодорожный состав ходит по маршруту «обе хуже», Книга Перемен обращается насмешливой игрой слов. Идея не хуже прочих, но сюжета все-таки жаль. //