Глава 5. Противоядие
Утро Маша встретила в своём обычном для столь раннего времени состоянии – ничего ей не хотелось больше, чем поспать ещё хотя бы пару часов. Смирившись с необходимостью оторваться от подушки и худо-бедно приведя себя в порядок, она спустилась в обеденный зал, где уже застала Зосю, с некоторым любопытством смотревшую на подругу. Поприветствовав Зосю с неизменно восковым для раннего утра выражением лица, на котором, казалось, атрофировались все мышцы, Маша уселась во главе стола и потянулась к чайнику, и только тогда заметила, что чашек было три.
– А, – только и смогла вымолвить девушка, попытавшись сделать задумчивый вид.
– С нами что, дон Рикардо завтракать будет? – озабоченно поинтересовалась Зося.
– Понятия не имею, но если рассуждать логически..., – безэмоционально протянула Маша.
– Блин, где еда? – прервала её рассуждения Зося, обречённо глядя в пустую тарелку, – я жрать хочу.
Словно услышав голодные стенания гостьи, дон Рикардо появился, с трудом неся огромнейший прямоугольный поднос, на котором возвышалось нечто, накрытое белым полотенцем. Пыхтя, Рикардо пожелал девушкам доброго утра, с грохотом опустил свою ношу на стол и выдохнул полной грудью. Из-под покрывала по залу начал распускаться сладковатый аромат свежей выпечки. Дон Рикардо выглядел неважно: на его бледном лице под правым глазом выделялся синий полукруг, скулы ещё сильнее впали внутрь, волосы получили полную свободу и торчали в разные стороны хаотичными космами. Однако же, благородный сеньор сменил свой китайский халат на другой – тоже шёлковый, но длинный, отливающий изысканным тёмно-голубым оттенком, с тонкой строгой вышивкой на запахе. Из-за пояса торчала деревянная расчёска, которой Рикардо, судя по всему, хотел, но не успел воспользоваться.
Маша поспешила освободить хозяину его законное место и пересела по правую руку от него.
– Сегодня прохладно, – мрачно заметил испанец.
– Дон Рикардо, с Вами что-то случилось? – осторожно поинтересовалась она.
– Я всю ночь не спал, сеньориты, – хрипло ответствовал он, – готовил для Вас это.
С этими словами хозяин замка сдёрнул покрывало, и девушки увидели огромный ароматный пирог, из воздушного теста которого выпирали сочные ягоды клубники.
– Это клубничный пирог из кокосового теста с нежным шоколадным кремом внутри – специально для Вас, – учтиво поклонился Рикардо, – мне пришлось разбудить пару-тройку моих знакомых торговцев, чтобы они ночью привезли мне все необходимые продукты. Вы уж простите меня, что я не успел привести себя в порядок – знаете, это был нелёгкий труд, так что давайте побыстрее отведаем.
Дон Рикардо смахнул с лица растрепавшиеся волосы, изящно раскинул пальцами, приглашая девушек попробовать его творение, разрезал пирог большим кухонным ножом, который он вытащил из-за пояса, и разложил всем по внушительному куску. Заметив, что Маша косится на него с некоторым подозрением во взгляде, хозяин замка сам сперва отведал пирог, дабы его гостьи убедились, что тот не был отравлен. Однако пирог и вправду был прекрасен – свежая сладкая клубника с пикантной кислинкой утопала в нежном молочном тесте с добавлением кокосовой стружки, тоненькой прослойкой посередине проходил густой крем из молочного шоколада.
– Дон Рикардо, это изумительно! – восхитилась Маша, распробовавшая все грани вкуса и опьянённая яркими ароматами, струившимися в нос, – невероятно, как Вы научились так готовить?
– Очень вкусно, – подтвердила Зося.
– Благодарю Вас, любезные сеньориты, – сонно улыбнулся дон Рикардо, – я считаю, что хорошему холостяку подобает уметь не только разогревать замороженные полуфабрикаты.
Все трое с аппетитом доели великолепный пирог дона Рикардо. Сытность и насыщенный вкус этого рукотворного чуда в сочетании с горячим чаем позволил гостьям окончательно проснуться и ещё раз отметить мастерство повара.
– Дон Рикардо, как мы могли бы отблагодарить Вас за столь изысканное угощение? Это было очень любезно с Вашей стороны, – всплеснула руками Маша.
– Что ж, – несколько растерялся испанец, – мне ничего от Вас не нужно, разве что…не могли бы Вы причесать мои волосы? Я так и не успел, – попросил он, вынимая из-за пояса расчёску.
– С удовольствием, сеньор, – вежливо улыбнулась Маша.
Девушка подрагивающими руками приняла инструмент из длинных пальцев благородного сеньора. Мало кто знал, что волосы имели для неё особе значение. Со священным трепетом она обошла мужчину со спины и дотронулась до его длинных волос, чёрных, как шкура пантеры во глубине ночной пещеры, в которую не попадает ни лучика света. Они были сильные, густые, но мягкие. Девушка чувствовала, как пот проступает через её кожу, словно её внезапно охватила смертельная Африканская лихорадка. Сверкая в редких лучах просачивающегося в зал солнца блеском тысячи бриллиантов, стильным каскадом подстриженные волосы испанца струились идеально прямым водопадом из-под зубчиков расчёски и мягко падали на его мускулистую спину. Маша так увлеклась процессом, в то же время, боясь причинить благородному дону боль, что неловким движением трепещущей руки задела расчёской крепление маски, и та внезапно соскочила с лица дона Рикардо. В тот же миг сердце девушки, казалось, упало в пятки. Дон Рикардо и Маша одновременно ринулись к полу поднимать маску.
– Ах, простите, ради Бога, дон Рикардо, – взволнованно залепетала Маша, – я не хотела…
Мужчина и девушка схватились за белевшую на полу маску с разных концов, и Маша случайно увидела лицо Рикардо. Он смотрел на неё своими прожигающими голубыми глазищами, из недр которых вырывались острые молнии ярости. Доселе скрытая половина лица теперь краснела демоническим уродством перед Машиными глазами, похожая на кусок пиццы, с которой содрали большую часть сыра: кожа мужчины была сожжена от недогоревшего уса и до самого лба, от уха до самой середины носа. Кое-где расплавленные кусочки кожи сеточкой прикрывали кроваво-красную мышечную массу, перетянутую белеющими сухожилиями, из которой под глазом виднелась костяшка черепа. От левой брови остался жалкий клочок волос; и только глаз, обрамлённый лысым розовым веком, остался целым в этом месиве крови и мяса. В отдельных местах чернели капельки запёкшейся крови, похожие на родинки на этом лишённом кожи лице.
Маша вздрогнула, но не столько от испуга, сколько от неожиданности, тогда как дон Рикардо, злобно сверкнув глазами, сквозь зубы прошипел:
– Вы совершили чудовищную ошибку.
Лицо хозяина замка болезненно побледнело, губы сжались, на висках выступил пот. Рикардо вскочил со стула и грозными, полными гнева и наливающимися кровью глазами взглянул на Зосю. Девушка завизжала от ужаса, отчаянно взмахивая руками и корчась на стуле.
Комок страха, который, казалось, удалось потопить, вновь всплыл и ударил Машу изнутри. Кровь отлила от её жил, голова резко заболела, словно её сжали в тиски, тошнота подступила к горлу. Она замерла на месте в оцепенении и растерянности, пытаясь угадать во взгляде дона Рикардо свою участь. Испанец был на пике ярости. Он стащил с рук перчатки, обнажив оплавившиеся ладони, одним движением пальца распустил пояс халата и резким движением скинул его, открыв опалившиеся ноги.
– Увидели?! – в бешенстве рявкнул Рикардо, – больше Вы меня не увидите! – громогласно крикнул он и исчез, оставив маску, перчатки и халат валяться на полу.
Резкий голос испанца эхом зазвенел в наступившей тишине. У Маши задёргался левый глаз. Из правого вытекла слеза и скатилась вниз по побледневшему лицу. Она встревоженно посмотрела на подругу. Зося всё ещё сидела, перекошенная от ужаса, к её глазам также подступала влага, щёки покраснели. Девушки встретились взглядами, и в каждом из них было написано лишь одно слово: «бежать». Подруги поспешили покинуть этот мрачный замок и отправиться на запланированную экскурсию в дом Бальо. Им было, что друг другу сказать, но только не здесь. Маша даже не стала тратить время и надевать линзы, настолько ей не хотелось задерживаться в замке.
Как только электричка отъехала от станции «Колония Гуэль», Маша тревожно посмотрела на Зосю.
– Он псих, ¬– прошептала Маша, – Как ты думаешь, что нам делать? – подрагивающим голосом спросила она, – Я более чем уверена, что он абсолютный псих, потому что его поведение…то, как он скрывается от родных и то, как он открылся нам – это ненормально. Мне иногда вообще казалось, что этот тип испытывает ко мне нездоровый интерес. Слушай, может, снова напишем дону Фернандо, попросим его поискать нам ночлег? Он же предлагал нам, помнишь?
– Не думаю, что это сработает – рассеянно ответила Зося, – скорее всего, он опять попросит нас провести ещё одну ночь в замке, я не знаю…осталось-то 4 дня, подумаешь, мы всего лишь не будем видеть Рикардо. Думаю, уж из замка-то он нас не выгонит.
Маша вздохнула, теребя пальцами кончик носа, и погрузилась в размышления. А что если дон Рикардо их всё-таки выгонит? А что если он, наоборот, запрёт их где-нибудь в подвалах замка?
– А что если он оставит нас без еды? – прервала Машины размышления Зося, – в наказание как бы?
– Всё может быть, – откликнулась подруга, – но, по крайней мере, на сегодня он ещё вчера вечером заказал нам пиццу.
– Давай тогда пока не будем ничего предпринимать, приедем домой и решим, – предложила Зося, – А ты правда не испугалась, когда увидела его лицо? – осторожно поинтересовалась она, – мне было так страшно, что у него там вообще кожи нет…
– Это как раз не страшно, – спокойно произнесла Маша, – страшно то, как он может нам отомстить, потому что у него явно не все дома. Если честно, мне до сих пор непонятны его намерения, но столь агрессивная реакция убедила меня в том, что он сумасшедший.
– Мне он тоже как-то не понравился, – призналась Зося, – знаешь, если он лишит нас еды – это будет уже свинство. На худой конец, мы можем рассказать всё Фернандо. Хорош прятаться.
– Даже не так, – оживлённо зашевелила извилинами Маша, – мы можем шантажировать его тем, что расскажем Фернандо или вообще пригласим его в замок. И между прочим, Рикардо сам же выдал нам секретную информацию, так что в его же интересах не давать нам повода захотеть его выдать брату.
Обнадёженные таким решением, девушки отправились на экскурсию в дом Бальо. Они едва успели на своё время. После посещения этого очередного причудливого шедевра Гауди туристки пообедали в одном симпатичном заведении в центре города и, сытые, отправились на священную гору Тибидабо в фантастический храм святого Сердца, белый, как арктические снега, с величественной золочёной статуей Христа на вершине. В этом удивительном храме, прекрасном, как драгоценная шкатулка из белого мрамора, Маша почувствовала благоговение и помолилась за себя и на всякий случай за дона Рикардо. Ей почему-то вдруг стало его жалко, хотя она всё ещё понимала, что он непредсказуем и потенциально опасен. Со смотровой площадки храма, прямо под ногами у Иисуса, девушки ещё долго любовались потрясающим панорамным видом на Барселону и её окрестности. Маша, правда, боялась упасть, так как её ноги затряслись, стоило ей увидеть над собой величественную золотую статую Христа с распростёртыми руками. Это зрелище привело девушку в благоговейный восторг, на душе у неё просветлело, так что обратно она возвращалась полная радостных впечатлений, однако голодный желудок наводил на мысли о пицце, которая должна была ждать девушек по возвращении в замок. Зося тоже обожала пиццу, и ей не терпелось её попробовать. Конечно, девушки вновь могли бы поесть в городе, в Барселоне еда была слишком дорогая по российским меркам, а отведать шикарные яства за счёт испанского аристократа казалось гораздо более выгодной и приятной перспективой. По правде говоря, удивительно щедрый дон Рикардо помог подругам ощутимо сэкономить на еде. Но сей благородный поступок ничуть не мешал мрачным мыслям возникать у туристок в головах.
– А что если Рикардо отменил заказ? – тревожно спросила Маша подругу, садясь у окна напротив Зоси.
– В таком случае, мы его с башни сбросим, – недобро пошутила та, явно затаив на хозяина замка обиду, – Фернандо и так считает, что он мёртв.
– Эмм, тебе родителей не жалко? – удивлённо подняла бровь Маша. Зося была доброй девушкой и, в отличие от Маши, никогда не желала никому смерти.
– Жалко, конечно, – опустила голову Зося, – но после сегодняшнего я поняла, почему он от них скрывается. Мать бы уж точно сняла маску, и тогда обязательно упала бы в обморок.
– Да, бедное семейство, – вздохнула Маша.
Вернувшись в колонию Гуэль, девушки почему-то не решились идти к замку через кусты и подошли со стороны парковки, где вдруг увидели большой белый Джип, возле которого стоял улыбающийся Фернандо и мило беседовал с немолодой парой – грузной крашеной блондинкой в явно дорогом, но безвкусном розовом платье, белых мехах и с пальцами, усыпанными золотыми перстнями, как у каких-нибудь древнеперсидских или вавилонских царей, чью химическую завивку не мог потревожить даже поднявшийся вечером сильный ветер, и маленьким лысым джентльменом с большим неаккуратным носом и прищуренными глазками, одетым в строгий чёрный костюм. На самом Фернандо в тот вечер костюм был бордовый как борщ, с кусочком лимона в виде ярко-жёлтого галстука.
– Быть может, Вы всё-таки снизите цену? – заискивающим голоском вопрошал джентльмен, покачиваясь на своих кривых ногах, – замок-то Ваш не в лучшем состоянии…
– Мы всё переделаем, всё переделаем, – томно-командирским голосом лепетала дама.
– Что ж, давайте я посчитаю ещё раз и позвоню Вам, – любезно ответил Фернандо, – мне нужно ещё проконсультироваться со своим юристом, согласовать некоторые документы…так что давайте послезавтра утром, идёт?
– Ладно, – буркнул джентльмен, – поехали, дорогая.
– Доброй ночи, дорогие сеньоры! – фальшиво улыбнулся им Фернандо.
Богатые, но жадные покупатели, пыхтя, уселись в свой Джип и с недовольным рёвом мотора уехали, чуть не задавив Машу с Зосей, которые поспешили приветствовать Фернандо. Когда Джип потенциальных покупателей замка отъехал, на парковке обнаружилась ещё одна машина – чёрный Мерседес. Фернандо расплылся в дурацкой улыбке и начал формально пожимать девушкам руки.
– Добрый вечер, добрый вечер, сеньориты, – приветствовал он, – Вы уж простите, что я Вас не предупредил – рассчитывал управиться до Вашего приезда.
– Рады вас видеть, любезный дон Фернандо, – ответила Маша. К своему удивлению, она действительно обрадовалась столь внезапному приезду дона Фернандо, рассчитывая, что Рикардо не осмелится появиться при нём.
– Это Ваша машина? – поинтересовалась Зося, засмотревшись на стильный Мерседес.
– О нет, это автомобиль Рикардо, у меня только жена такой марки, – глупо пошутил он, – впрочем, Рикардо машина больше не понадобится, но её тоже надо сначала переоформить. Пойдёмте в замок, – поманил рукой аристократ, – я угощу Вас настойкой, которую приготовил специально для покупателей, но забыл её на кухне.
Ко всеобщему удивлению, уже в прихожей обоняние благородного сеньора и девушек попало под власть пленяющих ароматов свежего базилика и хрустящего теста. Подруги, позабыв про все приличия, буквально ломанулись в обеденный зал. Дон Фернандо, недоумевая и тщательно принюхиваясь, приподнял бровь и, услышав восторженные возгласы туристок, поспешил последовать за ними.
На столе красовались семь великолепных пышных пицц, ещё испускавших жаркий пар. Их тела ломились от сочной начинки: две пиццы 4 сыра, две пепперони – все с добавлением свежих ярко-зелёных листьев базилика – и три с хамоном иберико и сыром Манчего. Сервировку стола дополняли круглые японские ножи для пиццы. Маша, поняв, что такой сытый ужин – явно дело рук Рикардо, внезапно обернулась к его брату и с рассеянной улыбкой произнесла:
– Дон Фернандо, спасибо Вам огромное за столь прекрасный ужин! Это очень благородно с Вашей стороны.
Сам Фернандо, всё ещё недоумевая, попытался изобразить на своём лице улыбку и кивнул, хотя решительно не мог понять, откуда взялась пицца, ведь он выходил из замка каких-то двадцать минут назад, когда никакой пиццы не было, а курьера он просто не мог не заметить.
– Я сейчас сбегаю за настойкой и вернусь, – откланялся он, – а Вы пока начинайте.
Пиццы ещё дышали горячим паром, и Зося немедля принялась разрезать их мягкие тела и укладывать себе на тарелку. По краям стола, вместо испанского вина на этот раз стояло два внушительных кувшина домашнего лимонада с плавающими кольцами лимона, потеющие стеклянными боками.
– Что-то странно, что сегодня нет вина, – подозрительно и с некоторым недовольством заметила Зося, неудовлетворённо поглядывая на кувшин.
Маша же, наоборот, радостно подошла к безалкогольному напитку и, аккуратно наклонив кувшин, налила стакан до краёв. Вернувшись к своему месту напротив Зоси, она вдруг задела ногой что-то стеклянное, что звоном отозвалось из-под стола.
– Оо, кажется, я знаю, почему у нас сегодня нет вина, – заметила она, заглядывая под стол и обнаруживая там небольшую батарею бутылок, – кто-то уже всё выхлебал.
К слову, ни маска, ни халат, ни перчатки уже не валялись возле места хозяина замка. Дон Фернандо вернулся, бодро неся в руках три больших бокала, заполненных какой-то тёмно-зелёной жидкостью, и толстую бутылку под мышкой. Поставив всё это кое-как на стол и заняв место во главе, он отхлебнул из того бокала, в котором жидкости было меньше, и предложил девушкам тост:
– Ну что, выпьем за удачную продажу имения Рего? – полушутя, спросил он.
Его предложение, однако, не вызвало энтузиазма: девушки активно поглощали пиццу, набрасываясь на неё со страстью и остервенением голодного льва. Фернандо, впрочем, это нисколечко не смутило. Зося так увлеклась процессом, что едва могла дышать. Её подруга, наскоро дожевав кусок, потянулась к своему бокалу с зелёной жидкостью.
– Что это? – с любопытством спросила она дона Фернандо.
– Это настойка на травах по нашему фамильному рецепту, – отметил тот, – очень вкусно и в меру крепко. Попробуйте.
От жидкости исходили тонкие ароматы можжевельника и розмарина. Насыщенно-зелёный цвет смотрелся несколько непривычно, но вспомнив, что у них в России пьют «Тархун» ещё менее естественного оттенка, Маша решилась попробовать. Поглядывая на смело отхлёбывающего из своего бокала Фернандо, она сделала глоток. На вкус настойка напоминала мохито, щедро приправленное таёжными травами. Помимо яркого вкуса розмарина, мяты, спирта и чего-то терпкого, девушка почувствовала странноватый привкус, показавшийся ей похожим на бензин, но Маша решила, что это ещё какая-нибудь трава.
– Необычно, – слегка поморщившись, сказала туристка, – Так Вы продаёте замок, дон Фернандо?
– Да, милые сеньориты, – ехидно улыбнувшись, ответил он, – видите ли, я теперь законный хозяин, точнее, скоро им стану, так что могу себе позволить.
– Простите, но разве закон позволяет отобрать собственность человека, даже если он считается пропавшим без вести, хотя прошло ещё не так много времени с момента его исчезновения? – удивилась Маша.
– О, если у Вас есть знакомый юрист, который лично заинтересован в том, чтобы замок принадлежал Вам,…то всё возможно, – улыбнулся аристократ.
– И в чём же заинтересован этот Ваш юрист? – скептически подняла брови Маша.
– Я обещал ему долю от той суммы, которую хочу выручить при продаже, – ответил Фернандо, – Вы понимаете, мне нужно кормить детей, а эти развалины лучше продать, пока хоть кто-то готов их купить. Те сеньоры, которых Вы могли видеть, почти согласились на мою сумму… Знаете, Рико был богат, но совершенно не умел тратить деньги. Ходил слух, что он привёз из Ирана несметные сокровища и спрятал их Бог знает где. Конечно, если б я обладал хоть какой-то информацией об их существовании, то мог бы обеспечить своих детей до их совершеннолетия или даже дольше…
Маша понемногу начала чувствовать некоторое недомогание. Сперва она списала это на общую усталость, но потом голова закружилась, тошнота стала подступать к горлу. Девушка побледнела.
– А что бы Вы сделали, если бы знали, что сокровища существуют? – внезапно спросила Зося, решившая сделать перерыв между первой и второй пиццами.
Маша тут же напряглась и посмотрела на подругу укоризненным взглядом, но шум в ушах и тёмные пятна, появившиеся перед глазами, мешали ей сфокусировать взгляд.
– Что с тобой, зай? – испуганно спросила Зося, – у тебя лицо какое-то зелёное.
– Я не очень хорошо себя чувствую, – вялым голосом призналась она, – можно я пойду прилягу?
– Да, конечно, сеньорита, – виновато улыбнулся Фернандо, – я, должно быть, утомил Вас, да и мне пора домой. Сейчас только доем последний кусок пиццы – уж больно она вкусная.
Пожелав дону Фернандо доброй ночи, Маша направилась к лестнице наверх. С удивлением она обнаружила, что ноги перестали её слушаться и с трудом волочились, словно ватные.
– Тебя проводить, зай? – услышала она за спиной взволнованный голос Зоси.
– Да не надо, – отмахнулась Маша, – всё нормально. Я просто устала.
Но уже в коридоре девушка почувствовала, что может передвигаться, только держась за стены. Дикая слабость подкашивала её, в голове кучевым облаком крутился неясный шум, перед глазами то и дело проплывали цветные червячки. Потеющие руки мокро скользили по ледяному камню. Девушка остановилась перед самой лестницей, чтобы отдышаться. Перебирая в голове слова молитв, она посмотрела наверх, прикидывая, как будет ползти по этим крутым ступеням, скрывающимся в полутьме, как вдруг увидела знакомую фигуру, спускавшуюся сверху. Маша вздрогнула, не на шутку испугавшись. На её белеющем лице мелкими каплями, словно роса, выступал холодный пот. Она посмотрела на дона Рикардо умоляющими глазами, не в силах вымолвить ни слова. Да что там – даже испустить короткий вздох. Ей было страшно, потому что она почти не могла управлять своим телом и не понимала, что с ней происходит. Девушка ждала, что дон Рикардо сотворит нечто ужасное. Он выглядел как с утра – маска, длинный халат из тёмно-голубого шёлка, слегка растрёпанные волосы. По Машиным ногам пробежала лёгкая дрожь, однако и её было достаточно для того, чтобы девушка, мучаясь от страха и бессилия, скатилась на пол, почти потеряв сознание. Каменные стены кружились перед глазами тёмным, мутным круговоротом. Ей было уже, по большому счёту, всё равно, что сделает Рикардо, потому что она едва смогла бы ему сопротивляться. Увидев это, мужчина поднял её на руки и, ни говоря ни слова и сохраняя беспристрастное выражение лица, отнёс в свою комнату на вершине башни и посадил на то же самое кресло на балконе, где ещё вчера они довольно мило беседовали.
Дуновения прохладного ночного воздуха рассеяли пятна перед глазами. Не успела девушка осознать, где находится, как перед её носом появился стакан с домашним лимонадом. Маша молча взяла его подрагивающей рукой и отхлебнула глоток.
– Лучше? – пытаясь выразить участие, спросил дон Рикардо.
– Да, дон Рикардо, – лишь сумела прошептать девушка.
– Это лишь временное облегчение, – заметил он, присаживаясь рядом, – по-видимому, Вы выпили яд.
– Яд?! – ошарашенно выпучила на него глаза не на шутку испугавшаяся Маша, – Да как, да этого не может быть! Да Вы…прикалываетесь надо мной! – она возмущённо посмотрела на дона Рикардо, но по серьёзному и немного скорбному выражению его глаз поняла, что испанец не шутит; к тому же, резкий шум в голове заставил девушку задуматься, – н-надо с-срочно звонить в скорую!
– Тише, – успокоил её Рикардо, мягко беря за руку, – не надо никому звонить. Помнишь ту зелёную настойку, которой Вас угостил Фернандо?
– Конечно, – забеспокоилась девушка, заметив, что благородный сеньор перешёл с ней на «ты».
– Это и был яд, – наклонясь к её лицу, прошептал мужчина, – но…от него есть противоядие.
– Какое? – нетерпеливо спросила Маша.
– Спокойно, сеньорита Мария, – приподняв брови, произнёс дон Рикардо.
Испанец легонько провёл пальцами по её щеке. В его взгляде промелькнул демонический огонёк – такой, с которым хладнокровный убийца вонзает нож с сердце своего врага. От аристократа исходил весьма ощутимый запах вина, который Маша только сейчас сумела различить, настолько она не чувствовала происходившего вокруг.
– Ты так бледна…– улыбнулся он, – что ж, у тебя есть ещё около часа.
Пот тонкими струйками стекал с висков девушки, она чувствовала, как её руки холодеют, а силы теряют её. Глядя на хитроватую ухмылку дона Рикардо, Маша начала думать о том, что этот сумасшедший маньяк просто хочет поиздеваться над бедной девушкой, наблюдая за тем, как она умирает. «Эту настойку принёс Фернандо», – думала она, – «получается, он хотел отравить нас с Зосей?! Но зачем, зачем ему было это нужно? Зося! А вдруг он отравит и её?!»
– Дон Рикардо, моя подруга тоже могла отравиться, – собрав остававшиеся силы, сказала Маша, – я должна срочно пойти проверить, всё ли с ней в порядке…
Дон Рикардо посмотрел на девушку мягким, но очень решительным взглядом.
– Мария, – обратился он, – позволь, я схожу сам. Вернусь через пять минут. Засекай, – с этими словами он встал и кинул на диванчик большой чёрный iPhone, который достал из кармана.
Как только Рикардо скрылся, девушка взяла девайс и нажала на центральную кнопку. Фотография на заставке телефона аристократа её удивила. Она ожидала увидеть там то, что обычно мужчины ставят на телефон – обнажённую женскую грудь или какую-нибудь эпичную картинку. Но с фото заставки на неё смотрел обаятельный красавец-брюнет с жизнерадостным и заманчивым взглядом, стоящий в одних плавках по колено в воде на фоне каких-то тропических островов. «Он что, гей?» – промелькнуло у девушки в голове, – «красивый мужик, я б сама в такого влюбилась, наверное…, хотя стоп..! Блин, это же сам Рикардо. Ё-моё…». Разглядев фотографию, она поняла, что это точно был он. Такой, каким он был раньше. Вообще-то, Маша считала самовлюблёнными чудаками тех, кто ставит свою рожу на заставку телефона. Но тут был другой случай. Насколько этот сломленный, бледный, худой, наполовину иссохший человек с искалеченным лицом, выглядевший явно старше своего возраста, был не похож на светлого, очаровательного, жизнерадостного, пышущего здоровьем молодого человека на фото. Маше даже стало немного жалко Рикардо, но тут она вновь услышала гул в голове, тело слабело с каждой минутой. Перед глазами заново начали собираться чёрные круги. От осознания близкой смерти хотелось плакать и одновременно бороться за жизнь, но сил оставалось всё меньше. Порывы ветра, дерзко забавлявшегося с кронами деревьев, трепали её волосы, холодная дрожь пробегала по телу. Пытаясь хоть на время облегчить своё состояние, девушка допила лимонад и поставила стакан на пол. Шум в голове немного утих, чёрные круги рассеялись, и перед Машиными глазами вновь появился Рикардо.
– С Зосей всё в порядке, – сообщил он, усаживаясь рядом и аккуратно отбирая свой телефон у девушки, – она уже попрощалась с моим братом и отправилась спать. Я вижу…ты посмотрела, каким я был раньше. Красавец был, да? – немного издевательски усмехнулся он.
Маша облегчённо вздохнула, а потом посмотрела на благородного сеньора умоляющими глазами.
– Дон Рикардо, por favor…, – взмолилась она, – Вы расскажите мне о противоядии?
– Конечно, дорогая Мария, – спокойно ответил он, – только сначала я расскажу немного про сам яд. Как и противоядие, он непростой, можно сказать, уникальный. Нам с Фернандо – и только нам – мой знакомый безумный доктор – талантливый человек и большой изобретатель дон Эдуардо – продал несколько флакончиков экспериментальной отравы, которую он сам когда-то составил. Где он хранится – никто кроме нас с Фернандо не знает. Сам яд имеет зеленоватый оттенок, поэтому настойка идеально подходила для того, чтобы добавить его туда.… Заметили, что сам Фернандо пил только из своего бокала, из которого заранее совершил глоток?
Дон Рикардо подмигнул девушке, внимательно слушавшей его и не терявшей надежды на спасение, затем встал и, чуть пошатываясь, двинулся навстречу ветру, задиравшему полы его халата. Испанец остановился, встав спиной к перилам и опёршись на них руками. Он смотрел на девушку ястребиными глазами, сверкающими из-под чёрных крыльев бровей. Маша сидела неподвижно, её организм, казалось, терял волю к жизни, из правого глаза текла слеза. Левой рукой девушка держалась за голову и была уже готова собрать все силы для того, чтобы снова обратиться с просьбой к хозяину замка, как он засунул одну руку в карман и вытащил оттуда нечто маленькое и круглое, похожее на Чупа-Чупс без палочки.
– Противоядие тоже всегда было у нас, – обнажив ряд белых зубов, рассмеялся испанец.
В этот момент огонёк надежды оживил своим ярким светом потухавшие Машины глаза. Она почти забыла про недомогание и ринулась было к Рикардо, но у туристки получилось только неловко свалиться с дивана. Ногой она задела почти пустую бутылку, из горлышка которой капали остатки вина. «Блин, этот псих ещё и напился», – пронеслось у неё в голове. Кое-как девушке удалось вскарабкаться обратно. Её виски горели, живот начала тянуть неприятная боль, из глаз то и дело сыпались сверкающие разным светом искры, непонятный шум мутил голову. Тело холодело, казалось, с каждой минутой. Но вместе с этим из последних функционирующих генераторов энергии её организма начинала бурлить пена ненависти.
– Мария, у тебя есть ещё полчаса, я бы не советовал так спешить, – хладнокровно заметил Рикардо.
– Отдайте мне его, пожалуйста, – прошептала Маша, влажными от слёз глазами глядя на сеньора и пытаясь протянуть к нему руку.
Девушка чувствовала, как её тело слабеет, и разум теряет контроль над ним, хотя внутри разгорался огонь гнева. Стиснув зубы, она левой рукой нащупала стакан с лимонадом, стоявший на полу, и вымученным усилием кончиками пальцев достала из него лимон. Чуть не откусив себе палец, Маша захватила лимонную корку зубами и сжевала её, выплёвывая кости. Голова на некоторое время стала кружиться меньше.
– Вот оно! Видишь, как похоже на конфетку, – наблюдая за Машиными мучениями, продолжил Рикардо, – клубничный Чупа-Чупс, скажем. Ты ведь любила его в детстве, наверное?
Неторопливо прохаживаясь взад-вперёд по балкону вдоль самой его кромки, дон Рикардо явно смаковал моменты Машиных страданий, с любопытством поглядывая на девушку из-под длинных ресниц. В эти минуты он казался ей чистокровным злодеем, абсолютным воплощением зла, тёмной фигурой, нависшей над её жизнью. Он издевательски крутил красноватый шарик между пальцев, демонстрируя его туристке.
– Сверху это действительно похоже на карамельку, – заметил он, – но внутри – концентрированный сироп. Он и есть противоядие. Не волнуйся, этого количества будет достаточно для того, чтобы вернуть тебя к жизни. Но могут быть побочные эффекты вроде…потери контроля над собой, галлюцинации…Готова?
– Да, да, конечно же да, дон Рикардо, – буквально взмолилась девушка, с нетерпением ожидая, когда аристократ протянет ей конфетку.
Тут дон Рикардо сделал нечто неожиданное. Вместо того чтобы отдать Маше противоядие, он положил конфетку себе в рот. Открывши свой от изумления, девушка негромко ахнула и уставилась на испанца взглядом, полным непонимания и искреннего возмущения. Её обуревал лишь один порыв – кинуться на этого самодовольного сумасбродного придурка и треснуть ему в челюсть, хотя по ногам бегали ледяные мурашки.
– Не волнуйся, у меня есть ещё одна, – рассмеялся Рикардо, насколько можно было смеяться с конфетой в зубах, – приберёг для Зоси, на случай, если и её отравят.
С этими словами хозяин замка вытащил из того же кармана ещё одну конфетку и игриво покрутил ей в воздухе.
– Дон Рикардо, пожалуйста, не мучайте меня, – чуть не плача от бессилия и обиды, попросила Маша.
– В жизни не всё так просто, Мария, и я думаю, Вы это прекрасно знаете, – серьёзно ответствовал испанец, но из-за мешавшей ему во рту конфеты делал это с вычурным американским акцентом, – я хочу сыграть с тобой в одну игру. Да, прямо как в твоём любимом фильме – «жить или умереть – выбор за тобой»…прекрасно!
Насмешливо подмигнув девушке и трясясь от вырывающегося из него еле сдерживаемого злобного смеха, дон Рикардо поднял конфету на уровне глаз и…резким движением руки выбросил её назад. Послышался шорох листьев, в которых утонуло драгоценное противоядие.
– НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!!! – простонала Маша, пытаясь выдавить из себя крик отчаяния.
Гримаса ужаса обезобразила в этот момент изумлённое лицо девушки. Её брови сморщились настолько, насколько могли. «Вот подонок! Он хочет меня убить! Скотина, гадина! Он хочет меня убить! Тварь…», – со страшной скоростью проносилось у неё в голове. Испанец тем временем выкатил языком конфетку к зубам и закатил её обратно.
– Как видишь, ты можешь спастись, только лишь приняв противоядие прямо у меня изо рта, – холодным тоном произнёс он, – если ты не сделаешь этого в ближайшее время, ты умрёшь, и никто не сможет тебе помочь. Не волнуйся, я почистил зубы на ночь. Я не дам тебе вызвать скорую, можешь даже не пытаться. Твоя подруга тоже тебе не поможет. Да и что она может сделать против взрослого мужика? Я могу вас обеих сбросить с этого балкона так же легко, как сбросил минуту назад эту конфетку. Но к чему такие сложности? Просто поцелуй меня – и ты будешь жить.
Казалось, вся эта безумная игра жизни со смертью забавляет человека, который и сам недавно побывал на волосок от Вечности. Но дон Рикардо почему-то остановился в одной точке, прислонившись спиной к тому месту, где заканчивается стена и начинается балкон, и встал, сложив руки на груди. Маша замерла в оцепенении. Слёзы неконтролируемым потоком лились из её глаз, она периодически небрежно смахивала их с лица. Она пыталась, насколько возможно, отбросить в сторону эмоции и подумать, что ей нужно делать. Стоит отметить, что в экстремальных ситуациях ей часто удавалось держать голову холодной, но сейчас, когда на кону стояла её жизнь, и девушка уже, казалось, чувствовала леденящее душу дыхание смерти, страх которой мешал сконцентрироваться на мыслях, её мозгу как никогда требовались продуманные идеи.
– Почему так? Я не хочу…, – сморщив брови, бессвязно шептала она.
– У тебя есть 20 минут на размышление, не больше, – промолвил Рикардо, разглядывая свои ногти, – интересно, сможешь ли ты поцеловать мужчину, к которому испытываешь…отвращение?
– Я не испытываю к Вам отвращения, дон Рикардо, – заявила Маша, чей голос неожиданно стал твёрдым и решительным.
Девушка дрожащей рукой достала из стакана ещё один кусочек лимона, но он уже почти не улучшал её самочувствие. Она посмотрела на испанца и увидела странный блеск в его глазах. Было что-то завораживающее в позе цапли, в которой тот стоял, направив свой задумчивый взгляд на Луну, игравшую мягкими серебристыми волнами отблесков на его голубом халате.
Около трёх минут прошло в напряжении, заполняющей тишину, нарушаемую лишь шумом листвы, бессильно бултыхающейся в порывах ветра, и редким уханьем ночных птиц. Дон Рикардо молчал, временами доставая из кармана свой телефон и поглядывая на часы. Маша сидела в раздумьях, напрягая свой ослабший организм и тщательно пережёвывая корку лимона. Вдруг она почувствовала такую резкую боль в голове, как будто её мозг сжимали изнутри. Боль продлилась пару секунд, потом так же внезапно отпустило. «Ненадолго», – подумала девушка, – «что ж, пора». Она вдохнула носом сладковатый ночной воздух, наполнив свой слабеющий вместе с телом дух мужеством, и посмотрела на своего мучителя.
– Дон Рикардо, – позвала Маша, – подойдите.
Испанец повернул голову. Нотка удивления приподняла его бровь, даже скинув с лица некую долю садизма. Рикардо поправил волосы и, всё ещё пребывая в удивлении, выполнил просьбу девушки.
– По правде говоря, я поступаю не совсем правильно, – начал рассуждать хозяин замка, присаживаясь рядом с Машей, – поцелуй – это важная вещь. Это индикатор, который позволяет понять, как человек на самом деле к тебе относится, насколько он искренен в своих чувствах. Я опытный мужчина, и я отличу поцелуй временной куклы или бабочки-однодневки от настоящего чувства так же просто, как искусствовед отличит детскую мазню от картины Дали. Я не стану тебя осуждать, если пойму, что ты решила утешить мою искалеченную душу лишь ради спасения своей жизни. Но я почувствую…всё.
Маша не отводила глаз от Рикардо, собираясь с духом. И хотя руки её тряслись, а в голове пульсировало, сейчас она почти не замечала этого. В какой-то момент их взгляды встретились. Перламутровые глаза дона Рикардо, обрамлённые изящно изогнутыми бровями, тщательно всматривались в тёмную бездну Машиных. Мужчина взял девушку за руку и почувствовал леденящую дрожь. Она старалась скрыть тремор, но не могла; стук собственного сердца барабанил у неё в ушах. Вздохнув, она смахнула ещё одну слезу со щеки и бессильно обняла дона Рикардо, упав лицом на его плечо. Прикосновение нежного шёлка к щеке помогло девушке успокоиться. Капля жалости проникла в испанское сердце, и дон Рикардо грустно вздохнул, обхватив спину девушки руками. Маша не могла раздвинуть губ, которые в столь важный момент казались такими тяжёлыми.
– Сделай это сам, – наконец смогла прошептать она, – Рико.
Дон Рикардо отпрянул от девушки. На его лице вновь нарисовалась мина удивления. «Ты назвала меня Рико», – подумал он, но так и не смог произнести словами. Какой-то невиданный доселе бриллиантовый блеск забрезжил в его глазах, и дон Рикардо, глядя на уставшие глаза Маши, оттеняемые влажными ресницами, пронзающим взглядом голодного льва, смотрящего на свежее мясо, резко потянул девушку за руку, сильным движением обхватил её талию и впился в её пухлые губы своими чувственными губами. Утопая в выразительно нежном, проникновенном и сочном поцелуе, какого Маша не ожидала получить от человека, казавшегося ей столь сломленным и жестоким, он надкусил конфетку с противоядием, и сладковатый жидкий сироп полился прямо в Машин рот. Девушка обхватила Рикардо за шею, прижав ладонью его густые чёрные волосы, но оторваться от цепких губ испанца было невозможно. Рикардо было не остановить. Дикий необузданный зверь, томившийся доселе в клетке, прикованный цепями аристократических манер к решётке высокой морали, вырвался на свободу, лишь глотнув её опьяняющий воздух. Вино, игравшее в его голове, лишь добавляло безумия, и мужчина, встретив Машин язык своим, уложил девушку на диван силой своего крепкого подтянутого торса.
Рикардо не чувствовал, сколько времени прошло в жадном упоении живительным соком, казалось, запретного плода. Медленно отпуская Машины губы и слегка касаясь их кончиком своего носа, чуть не уронив маску, он заметил, как из левого глаза девушки спускается свежая слеза, отражая матовый блеск луны. Маша облегчённо вздохнула, с опаской глядя на испанца. Дон Рикардо выглядел торжествующим и потерянным одновременно: его глаза хаотично бегали, но вместе с тем в них читалось ликование, подобное тому, которое испытывает человек, внезапно получивший власть, о которой едва ли мог мечтать. Мужчина поднялся, затянул слегка распустившийся пояс халата, зачесал назад растрепавшиеся волосы. Затем он молча протянул руку Маше, помогая ей подняться. Они просидели около минуты, погружённые в свои сумбурные абстрактно разлетающиеся мысли.
– Тебе лучше? – тихо, почти шёпотом осторожно спросил дон Рикардо.
– Можно воды? – так же тихо попросила Маша, чьё горло разъедали остатки сладкого сиропа, – Р-рико.
Произнося его имя, девушка искоса смотрела на то, как отреагирует сеньор. Он посмотрел ей прямо в глаза и слегка улыбнулся, но столь обаятельно, что этой улыбкой мог бы плавить металлы.
– S;, – откликнулся он, нежно посмотрев на девушку, – называй меня Рико, как я тебя просил. Никаких «Вы». Не бойся.
Дон Рикардо принёс Маше стакан воды и, пока она пила, заявил:
– Я уже говорил тебе о побочных эффектах, которые может вызвать это лекарство. Они проявляются не сразу, но тебе нужно лечь как можно скорее. Нельзя, чтобы ты замёрзла сегодня ночью. Так что сегодня ты останешься у меня. Я не могу оставить тебя без присмотра. Спи спокойно. Если что-то понадобится, я буду всегда рядом.
Аристократ взял Машу под руку и повёл к кровати. Голова у девушки ещё слегка кружилась, но перед глазами пятен не было, а ноги начинали подчиняться прояснившемуся мозгу. Подойдя к огромной кровати дона Рикардо, Маша увидела, что хозяин застелил её красивейшим золотистым бельём, мягко переливающимся в полутьме.
– Опять китайский шёлк? – попытавшись улыбнуться, спросила она.
– Естественно, сеньорита, уважающие себя люди благородного происхождения отдают предпочтение столь же благородным тканям, – на полном серьёзе ответил испанец, вновь искусно изображая из себя потомственного аристократа.
Маша сняла очки, скинула тапочки и забралась на кровать. «Я не хочу спать с доном Рикардо», – думала она, – «он же не дойдёт до такой наглости? Хотя до своей кровати я уж точно не дойду… Фиолетовые цветы…что это за фиолетовые цветы на стенах? Как они оттуда растут? Такие красивые…». Дон Рикардо заметил, что девушка сидела неподвижно и смотрела в одну точку.
– Ложись поскорее, – пронеслось у Маши над ухом.
Девушка повиновалась. Бирюзовый ветерок донёс ей эти слова. Они капали ей в уши мягкими капельками прозрачной утренней росы. Боже, какая нежная, мягкая, расслабляющая постель! Трудно поверить, что здесь спит бородатый мужик. Впрочем, бородатый – это громко сказано, но.… Кажется, в Раю спят именно так. Это река, в ласкающих водах которой растворялось Машино тело…так спокойно, даже странно. Истинное блаженство. Можно было так легко отпустить пытливый подозрительный ум, позволив ему улететь на прогулку белоснежным голубем, временно снять все тяжёлые кованые замки с потаённых чертогов разума и позволить Вселенной прикоснуться к глубинам твоего сердца, чтобы только ночь могла увидеть отражающийся в нём нечто, скрытое от посторонних глаз. Маше было хорошо – она чувствовала полное спокойствие и умиротворение, засыпая в плену убаюкивающей нежности. Перед её глазами летали радостные бабочки пастельных цветов, чирикающие, как летние птички. Бирюзовый ветерок, переливающийся то зелёным, то синим, то таким ярким лазурно-голубым, закружил их и унёс в окно. Перед глазами замелькали ярко-розовые, кислотно-зелёные, лимонно-жёлтые спирали. Девушка закрыла глаза, и яркие пятна растворились в синих чернилах. Вместо них выросли деревья – высокие, могучие, со свисающими сочными персиками. Сок стекал с этих персиков и капал прямо ей на голову. Даже голубое небо казалось бледным на фоне этих душистых плодов, чей запах золотистым туманом проносился по воздуху. Опустив глаза, она увидела длинные, причудливо вытянутые цветки небесно-голубых орхидей, столь изящных, что от их изгибов кружило голову. Они росли прямо из мохнатой зелёной изгороди, появившейся словно из волшебного сада. Маша последовала по цветочно-зелёному коридору как по лабиринту и вскоре очутилась на светлой поляне с журчащим фонтаном, украшал который маленький мраморный ангелочек. Здесь было так свежо и уютно и пахло чудесным ароматом можжевельника, который, казалось, можно попробовать на вкус, что девушка не сразу заметила в этом укромном местечке сидящего под фонтаном на мягком газончике молодого человека. Тот повернулся к ней и поднял голову.
– Дон Рикардо? Это Вы? – удивлённо подняв бровь, спросила Маша.
Он был совсем не похож на того дона Рикардо, который остался наяву. Весёлое, беззаботное, улыбающееся лицо, на которое свешиваются непослушные пряди растрёпанных чёрных волос, да и одет он был в простую чёрную футболку свободного кроя, яркие шорты с непонятным геометрическим узором и забавные жёлтые кроссовки – вполне в духе молодёжи начала 2000-х.
– Сколько тебе сейчас лет? – внезапно спросила Маша, усаживаясь рядом, – я присяду, не против?
– Да, конечно, – ответил он, пожёвывая травку, – 31. Ты же вроде помнишь.
– Да, просто ты какой-то…совсем другой. У тебя даже усов с бородой нет.
– Я могу быть разным, но форма не меняет сущности содержания, – сказал он, – по крайней мере, в моём случае. И для тебя это тоже не имеет никакого значения, – внезапно заявил он, повернувшись к Маше, – и меня это радует. Как всегда бывает в таких снах, образы формируются спонтанно. Тебе также могло присниться, что я – какой-нибудь римский император, или продавец в магазине, бомж на улице, да что угодно. Хоть твой сосед по камере в американской тюрьме, – усмехнулся он, – во снах возможно всё. Ты лучше наблюдай внимательнее за тем, что происходит наяву.
Девушка старалась посмотреть ему в глаза, хотя во сне они казались бледными, выцветшими. Сейчас ей не было страшно, а наоборот – удивительно легко и спокойно.
– Ты спишь? – спросила Маша.
– К сожалению, да. Я не хотел. Я выпил слишком много вина, думая, что оно поможет мне заглушить боль и осуществить…некоторые мои желания. Но я ошибался. Впрочем, я очень беспокойно сплю, когда пьян. Хотя по ощущениям я удивительно трезв. Так что, возможно, там я уже не сплю. Хотя тогда бы и ты проснулась, наверное. Если б мы ещё могли знать, твой это сон или мой. А пока мы не проснулись – пойдём, я тебе кое-что покажу.
Рикардо взял Машу за руку и повёл куда-то сквозь кусты. Внезапно зелёная изгородь растворилась, и девушка обнаружила себя на высоком цветущем холме, с которого как на ладони виднелся удивительный остров. Из песчаного мелководья вылезал кусок земли, поверх которого уютно расположились густые сады и крохотные деревни, а на высоком холме над ними стояло два здоровых валуна, покрытых мхом, поверх которого цвели синие и красные цветочки. Меж этих камней, по диагонали устремлённое вверх, торчало фантастических размеров бревно с заострёнными рваными краями, словно то был некогда ствол могучего дерева, погубленного страшной грозой.
– Я видела это когда-то давно в своих снах, – призналась Маша, усаживаясь на траву, – и всегда хотела подойти поближе, но сон обрывался.
– Значит, это точно твой сон, – заметил Рико, устраиваясь рядом.
– Сколько бутылок ты выпил? – спросила девушка, – Я нашла несколько под столом в обеденном зале…
– Не знаю, я не считал, – вздохнул испанец, – такое редко случалось со мной раньше.
– А что это за странное противоядие? Со мной всё будет в порядке? – забеспокоилась Маша.
– Я не знаю, что входит в его состав, но оно единственное спасает от этого яда. Мы с Фернандо проверяли его действие на…крысах.
– Но зачем Ваш брат пытался нас отравить? Не понимаю…
– Спроси меня об этом завтра, – задумчиво ответил Рикардо.
Неожиданный порыв холодного ветра через короткий чёрный коридор за считанные секунды вывел Машу из сна, но не исчез в небытие. Не открывая глаз, девушка почувствовала, как мурашки ледяной корочкой покрывали её кожу, тело дрожало в ознобе. Приоткрыв глаза, она увидела голову дона Рикардо, тихо спавшего рядом. На обезображенной части его лица не было маски, но густые пряди волос закрывали её почти полностью. Изгибающийся ряд чёрных ресниц прикрывал глаз испанца. Маше казалось, что в этот момент он был похож на кота, завернувшегося в одеяло и уткнувшегося носом в подушку. Девушка постаралась закрыться получше, но озноб не намеревался отступать.
– Блин, как же холодно…, – прошептала она, трясясь от мороза, бегущего по коже.
Маша решила, что надо постараться согреться и уснуть, и закрыла глаза.
Постепенно у неё начало получаться, и девушка уже расслабилась, приготовившись к плавному погружению в миры снов, как почувствовала, что её обхватили чьи-то сильные руки и прижали к мягкой и тёплой груди. Маша ощутила лёгкую кислотную дрожь, но, расслабленная прикосновением нежнейшего шёлка, с ласковой улыбкой на лице ответно обняла дона Рикардо. Она попыталась осторожно, чтоб он не заметил, взглянуть на него хотя бы одним глазком, но стоило ей приподнять ресницы, как их взгляды встретились на пару секунд. Маша вздрогнула. Казалось, в его глазах отражались звёзды, а рельеф лица напоминал горный хребет.
– Спи спокойно, – заботливо прошептал Рикардо.
– Рико…я не могла подумать, что ты можешь быть таким…нежным, чувственным, – сказала Маша, с трепетом прижимаясь к его груди.
– Запомни этот момент, пока мы пьяны и свободны, – ответил он, целуя девушку в лоб, – и не волнуйся ни о чём.
В полусознательном переплетении губ, глаз, волос, грудей, они купались в одурманивающей роскоши нежнейшего шёлка, обволакивающего их тела с только ему свойственной элегантной, утончённой, возвышенной и аристократической красотой. Упиваясь роскошью в этом неземном блаженстве, они чувствовали себя бесконечно свободными и одновременно бесконечно уставшими, и поэтому быстро заснули в сладкой гармонии шёлковых объятий, спокойные и утомлённые.
Однако сон дона Рикардо не был столь безмятежным. Несколько раз он просыпался, выпивал что-то из стоявшего рядом с кроватью кувшина и ложился обратно, стараясь не потревожить мирно спавшую Марию.
– Рико…, – в одно из таких пробуждений услышал он мечтательно вылетевшее имя из её уст.
Сны Маши расплывались в мутном тумане. Ей виделось, как дон Рикардо, оголив её грудь, как будто бы высасывал из неё несуществующее молоко, сладостно впившись в неё чувственными губами. Видение было столь реалистично, что девушка сквозь сон физически чувствовала прикосновения его рук и губ. В какой-то момент она поняла, что всё это происходило в реальности, но решила не просыпаться. «Так будет лучше», – думала она, – «он не сделает мне ничего плохого». Казалось, страх перед доном Рикардо пропал вообще, но скорее, это Маша пропала для той суровой, холодной реальности, в которой существовали её страхи. Непонятный сироп позволил ей с головой уйти в мир иллюзий, столь комфортный для её существования, и забыться. В её голове приглушённо играла какая-то старая музыка, и сознание стремительно улетало в иные миры.