Негеройские герои
...
Был у нас в восьмидесятые годы удивительный сотрудник газеты - Юрий Гаврилович Остапец. Ветеран войны, настоящий десантник, прошёл сотни километров по тылам врага. Он, по дешевизне, любил вино "Фетяске" и сам себе присвоил кличку "Жижа Вава". В веселом настроении он с юморком рассказывал о своей боевой службе. "Когда нас первый раз выбросили с парашютами под Киевом - немцы драпанули от одного запаха десанта. Я тоже сплоховал тогда , в первый и последний раз. А разов таких еще оставалось на мою долю десятка два". .Журналист, как говорится, от Бога. Многожанровик,правдолюб, книгочей, искра Божья. Он один был способен написать в газету, набрать её и отпечатать. Причём, к тогдашней журналистике относился с откровенным презрением. Помнится, тогда часто в районе появлялся фронтовик,лектор областного общества "Знания" по фамилии Смоленский. (Кто теперь помнит то "Знание!) Так вот Остапец и Смоленский по вечерам пили в гостинице. Остапец "Фетяске", а Смоленский водку. Ну, у кого на что денег хватало. Так вот на эти посиделки поглядеть в приоткрытую дверь сбегалась вся гостиница. Кульминацией застолья была картина, при которой Смоленский рвал на себе рубаху и кричал :
-Я воевал!
А Остапец хватал его за седой еврейский чуб и бил лицом о стол, приговаривая:
-Кто воевал, те в земле лежит!
Все это не мешало обоим наутро выглядеть закадычными друзьями.
По достижении возраста, в тот же день, Остапца и выперли с работы. Известно - в России даровитость умирает под забором, талант - в тюрьме. Гениев вообще убивают. И прав был Чехов, сказавший о русском человеке : "Чем культурнее, тем несчастнее". Семья от него отказалась, из-за чрезмерного курения старику отрезали ногу. Вот и определили Юрия Гавриловича в в Шебекино, в Дом престарелых. Помню, я и заместитель предрика Александр Степанович Бережной сопровождали Юрия Гавриловича в этот скорбный дом.
Определили. Когда уезжали, старик глядел на нас преданными собачьими глазами. "За что вы со мной показался страшней войны. Там стоял устойчивый дух смерти. Это не объяснить, но находить в том Доме престарелых нормальный человек больше пяти минут не мог.
Особенно жутко мне стало, когда мимо, по коридору, в обшарпанной инвалидной коляске санитар прокатил закутанного в тряпьё Смоленского. Смоленский был похож на безумного Эйнштейна