Конфуз в Укакане международного масштаба

               

    Как-то, во время одного из пикников, австрийский предприниматель Альфред Альтенберг узнал от друзей, что в окрестностях укаканского города Конежина люди выращивают великое множество отличного качества огурцов и скармливают их свиньям, потому что не знают – куда их девать. И в него промелькнула мысль: «А не сделать ли там завод по засолке овоща, с которым так глупо обращаются бестолковые местные жители?».
    На второй день Альтенберг, не привыкший откладывать дела в долгий ящик, послал своего помощника, Карла Фишера, в Укакан, чтоб на месте расследовать -  возможность прибыльного вложения денег. 
    Посланец австрийского миллионера нанес визит мэру города Конежина, Петру Сивокобылину, рассказал ему о планах своего шефа, попросил показать окрестности «столицы огуречного рая», чтоб после этого, предварительно согласовать место, где лучше всего – построить новое предприятие.
    Хозяину города, на который обратили внимание иностранцы, пришлось по душе намерение заграничного бизнесмена и он, посадив гостя в свой служебный транспорт, повез его обозревать подвластную ему территорию. Фишеру понравился один из пустующих земельных участков Конежина, и он попросил Сивокобылина притормозить там, чтоб лучше осмотреть пространство земли, где могли бы стоять корпуса цехов, задуманного его начальником, завода.
    Выйдя с машины, Петр начал рассказывать Карлу историю возникновения пустыря, на котором они остановились:
    - Народ наш очень давний. На этом месте, где мы сейчас находимся, произошла битва с аварами.
    - Почему же здесь туалета нет? – удивился гость.
    - Тут люди не каждый день сейчас толпами ходят. Когда наши предки удивляли мир своим героизмом, они поклонялись каменным идолам. Но два века спустя, после битвы с древними завоевателями, на этом месте наш народ крестили византийские священники.
    - Почему же здесь туалета нет?
    - Тут люди не каждый день сейчас толпами ходят. После принятия христианства у нас появилась грамотность, и на этом месте наши, уже православные, правители открыли первую укаканскую школу.
    - Почему же здесь туалета нет?
    - Тут люди не каждый день сейчас толпами ходят. В тринадцатом веке наше первое учебное заведение разрушили орды хана Батыя, и на ее месте образовался пустырь, где много веков подряд проходили ярмарки.
    - Почему же здесь туалета нет?
    - Раньше из-за большого количества возов с товаров не было и пяди свободной земли, а сейчас тут люди не каждый день толпами ходят. Потом на этом месте купцы за свои деньги церковь возвели
    - Почему же здесь туалета нет?
    - Святое место было. Церковь коммунисты взорвали и с ее остатков построили клуб.
    - Почему же здесь туалета нет?
    - Ой, что вы хотите хорошего от безбожников-марксистов? Они только тем и занимались, что устраивали голодоморы, переселяли с места на место народы, да строили лагеря ГУЛАГа. Клуб люди разрушили и с его кирпича сараи себе полепили, чтоб таким образом стереть с лица земли даже память о фантазерах-поджигателях всемирной революции. Вот так образовалась территория, заросшая бурьянами, которую вы имеете удовольствие сейчас обозревать.
    - А в городе у вас туалеты есть?
    - А как же.
    - И сколько их всех?
    - А черт их знает.
    - Как? Вы не знаете – количество всех городских туалетов, и не имеете системы их расположения?
    - А зачем?
    - А если кому-то с жителей захочется освободить свой кишечник от кала и что им делать тогда?
    - Нечего со своим калом в город ходить. Нужно дома его оставлять.
    Фишер недоуменно покачал головой и сделал заявление:
    - Мне место под будущее предприятие по переработке ваших овощей понравилось. Об этом я буду докладывать своему начальнику. Только он должен еще сам посмотреть на, выбранное мной, место, чтоб вынести свое окончательное решение. Но перед его приездом разрешите мне поставить на этой месте туалет.
    - Вы любите заниматься малоприятными проблемами?
    - Проблемы не бывают приятными и неприятными. Проблемы бывают решенными и нерешенными. Последние имеют свойство накапливаться.
    - Да, ради бога, ставьте свой туалет, если вам так хочется, но только за ваш счет. В городской казне на такое мероприятие денег нет. Мы много истратились на организацию пробега для прославления своей национальной одежды.
    - И много людей пришло бежать?
    - Великое множество. Вы себе не представляете – какая это чудная картина, когда по главным улицам нашего славного города проносятся нескончаемые толпы граждан с криками: «Наша одежда лучшая в мире». В такие минуты чувство гордости за свою страну переполняет душу.
    - А туалеты были на всем протяжении маршрута пробега?
    - Зачем они там нужны?
    - А, вдруг, кому-то с бегунов приспичит опорожнить мочевой пузырь, что ему делать тогда?   
    - Кто же пойдет бегать с полным мочевым пузырем?
    - А, вдруг?
    - У нас «вдруг» не бывает.
    - Вы, действительно уникальный народ.
    - Да. Я частица его и этим горжусь.
    Укакан можно смело называть мусорно-бестуалетной страной. Бытовые отходы там валяются везде: и вдоль автомобильных дорог, и на железнодорожных вокзалах, и на горах, и в долинах, и в заповедных зонах, и на кладбищах. Свалки занимают десять процентов всей территории этого государства, и не прекращают раздаваться вширь, словно раковая опухоль, как на суше, так и на водных пространствах.
    А туалетов в этой стране очень мало. Оказавшись за пределами населенных пунктов, укаканцы обычно испражняются, спрятавшись за, первым попавшимися им на глаза, кустиками. А в больших административных центрах и в поселках городского типа они проделывают эту «операцию» за отдельно стоящими зданиями, строениями, гаражами и просто – в мало-мальски укромных местах.
    Канализация в Укакане имеется, но обслуживает она только многоэтажные дома, а вся «продукция» уборных частного сектора попадает неочищенной в реки и озера. Туда же устремляются и дождевые потоки с грязных улиц, дорог, холмов и полей. На местных пляжах врачи не рекомендуют людям купаться, так как существует большая вероятность заразиться там целым «букетом» неизлечимых болезней. Более того, иногда с водопроводных кранов некоторых населенных пунктов течет такая вода, что ею можно отравиться. В Укакане есть министерство культура, но нет министерства мусора. Там стесняются о нем говорить. А слово "воняет" считается не литературным, поэтому укаканские свалки не воняют, а лишь дурно пахнут. Но какая может быть культура без индустриальной переработки бытовых отходов и качественной  всеобщей очистки нечистот?
    Сутки спустя, после отбытия Фишера на родину, приехали австрийские рабочие и установили на окраине города Конежина, привезенное с собой, небольшое красивое сооружение. Целый день горожане, в одиночку и целыми семьями, приходили любоваться невиданным до сих пор общественным местом для отправления естественных надобностей. Некоторые, более смелые с них, проверили заграничное «чудо» в деле и остались довольные его работой.   
    На следующий день к новому туалету приехал, со своими ближайшими сотрудниками, Сивокобылин. Он, внимательно разглядывая, медленно обошел австрийскую «диковинку» три раза вокруг. Потом заглянул в средину, постучал согнутым пальцем правой руки по пластмассовой двери и, оставшись довольным результатами тщательного осмотра, подозвав к себе своего первого помощника. Ему он приказал отвезти, понравившуюся ему, «малую архитектурную форму, предназначенную для непредсказуемо-экстренного посещения» к себе на дачу.
    Когда в Конежин прилетел Альтенберг, он, первым делом, вместе с хозяином города приехал на пустырь, о котором ему докладывал Фишер, и остался довольным его выбором места под будущий завод. Австрийский миллионер даже заявил мэру, что готов обговорить с ним конкретные условия дальнейшего сотрудничества. Но в это время в него что-то забурлило в животе, и он спросил Сивокобылина: «Где тут у вас туалет?». «Вон там» - махнул рукой в сторону ближайшей лесопосадки Петр, и иностранный гость быстро побежал в кусты. Но вскоре оттуда выскочил с криками: «Тут его нет! Тут его нет!».
    «Вот горе с этими олигархами-чистоплюями», - мысленно выругался Сивокобылин, посадил гостя в машину и повез его в сторону ближайшего рынка, где был платный туалет. Ехали не долго, но когда Альтенберг вознамерился забежать в  небольшое невзрачное, очень нужное ему тогда, помещение, на его пути встала полная в два обхвата женщина и заорала во всю мощь своих легких:
    - А ну, плати, толстая морда, деньги! Много вас тут дармоедов стремятся бесплатно унитазы пачкать!
    Австриец выхватил с кармана банковскую карточку, и взмолился:
    - Мадам, я вам заплачу, только пропустите, пожалуйста!
    - Что ты мне в лицо какую-то картонку вместо денег суешь. Не стыдно? А еще в шляпе и в галстуке примчался! Ишь, какой шустрый! Видала я таких гнилых интеллигентов! Пошел вон отсюда, пока я полицию не вызвала.
    Альтенберг хотел что-то возразить, но, вдруг, почему-то, передумал. Все тело его, странным образом, обмякло. Рука, державшая банковскую карточку, вяло опустилась вниз. Голова поникла. И, медленно развернувшись, с взглядом полным изумления побрел, широко расставив ноги, в сторону машины мэра города. Сивокобылина он попросил срочно ехать в аэропорт, где стоял его личный самолет.
    Все попытки Петра, по дороге в воздушный порт города, вызвать в гостя желание – вступить с ним в беседу, закончились неудачей. «Странным каким-то австриец стал, – подумал он, - мало того, что всю дорогу молчит, так еще и запахи пускает все время тяжело переносимые».
    После странного бегства Альтенберга домой, в течение года от него не поступало никаких предложений о постройке своего предприятия. И Сивокобылин как-то за ужином сказал жене недовольным тоном:
    - Все говорят, что европейские предприниматели люди слова. Но, оказывается, это не так. Австриец пообещал сделать нам завод и не исполнил своего обещания.
    - Зато, какой красивый туалет он подарил нам. Все гости сначала любуются им, а потом нашим домом.