Соседка

Белая-белая, подернутая легкой полупрозрачной дымкой, опустилась на землю ночь. Парит земля, отдавая тепло вчерашнего дня прохладному ночному воздуху. Необыкновенная тишина, даже комары спят, такая тишь бывает только под утро, на часах половина четвертого, уже не ночь, но еще и не утро. Старые, кованные, с причудливым узором, едва покосившиеся ворота погоста. Деревянный штакетник огородов граничит с оградками могил. Брусовые дома, когда-то построенные для временного проживания рабочих, стоят как солдаты, ровно в ряд. Их темные, обшарпанные стены наблюдали не одно поколение жильцов. Много раз эти дома городские власти обещали снести, жителей расселить в новые квартиры, а нет, они все стоят и стоят с нарядными занавесками окон, геранями на подоконниках, облупившимися на солнце металлическими крышами и дырявыми трубами, торчащими в небо. А дорога, что когда-то красовалась ровным глянцевым асфальтом, стала похожа на боевую тропу, вся в ямах и ухабах. Похоронные процессии то и дело сопровождались резким словцом в сторону властей, но дорога так и рушится, а процессии так и идут, годы летят, времена меняются, дома стоят, а кладбище разрастается.
Тот дом, что когда-то находился на значительном удалении от кладбища, теперь почти вплотную примыкал к погосту, он тоже еще спал, только в одном окне на втором этаже горел свет, там стояла женщина. Хрупкая, в батистовой белоснежной сорочке, она казалась привидением в ночном полумраке, а ее руки медленно и аккуратно клеили что-то на защитную сетку.
- Василь Василич, Василь Василич! - протяжно и глухо прокричала она в ночи, но ее голос погасил влажный воздух и вновь все стихло.
«Вот же разбойник какой, опять сбежал, как вот можно удержать его дома? Всю сетку порвал, комаров напустил, теперь до утра ловить придется. Валька узнает, что кот сбежал, опять будет скандал. Бедная женщина, сколько в ней неистраченной энергии! И надо же - выбрала объектом нас. И дались ему ее грядки, а, может быть, и не трогал он их вовсе. Так не на кого недовольство спустить, вот нас, беззащитных, и гнобит», - рассуждала старушка, усаживаясь в кресло у окна, придерживаясь рукой о подлокотник. В полной тишине слышался пронзительный писк комара, старушка замерла.
- Пусть сядет, ох, и велики они здесь.
Полина Трофимовна приехала в маленький городок недавно, всего семь лет назад, из Красноярска. Дочь перевели на повышение, и она уговорила старушку-мать поехать вместе.
- Мама, ну как ты будешь одна? А там чистый воздух, река рядом, да и все в шаговой доступности. Не хочешь с нами жить, купим тебе небольшую квартирку, и внучки будут под присмотром, ты же знаешь, я все время на работе. А квартиру твою сдадим, как захочешь, всегда сможешь вернуться, да и копейка на старость.
Уговорили, приехали сюда все вместе, дочь с семьей поселились в большой пятиэтажке, на службе ей предоставили трехкомнатную квартиру, а ей купили маленькую «двушку», недолго выбирали, время поджимало, а эта квартира ей понравилась - теплая, уютная, две комнаты и кухня. Дочь смущало, что все окна выходят на кладбище, но Полина Трофимовна успокоила родных:
- Доченька, это хорошая квартира, и по цене дешевле в разы, мне нравится, а что погост - так все там будем, зато тишина и суеты никакой, не на тюрьму же окна выходят.
Одно не повезло, в подъезде шесть квартир и все соседи между собой переругались за жизнь раз по пять. То огороды делили, то двор, а то дети подрастали и проказничали, так и жили - то здоровались друг с другом, а то скандалили, как заклятые враги. Полина Трофимовна переехала осенью, вскоре ей справили день рождения - семьдесят пять лет. И жизнь пошла своим чередом - росли внучки, у обеих выпускные классы, Лиза окончила одиннадцатый класс, Пелагея девятый, заботы, общаться с соседями времени не было. Так пролетело три года, внучки окончили школу, поступили в Красноярск в институты, как раз им бабушкина квартира и пригодилась, а дочери снова предложили хорошее повышение по службе теперь уже в Норильск.
- Да, конечно, тебе нужно ехать, - сказала мать, твердо глядя дочери прямо в глаза.
- Мама, собирайся, ты поедешь с нами.
- Нет, я уж тут останусь, в моем возрасте так резко климат не меняют, не забывай, через два года мне восемьдесят. А вы будете звонить, приезжать, тем более девчонки рядом, четыре часа на такси - и я у них. Да и деньги нужно зарабатывать, куда без них, двоих учить непросто, я все понимаю, да и помощник с меня никакой уже. Я сама справлюсь, силы еще есть, не на луну же уезжаешь.
- Мама, тогда давай перевезем тебя в Красноярск к внучкам, твоя же квартира, хватит вам троим места.
- Места-то, конечно, хватит, но они молодые, им надо самим жить, друзья, ночные прогулки и личная жизнь. Нет уж, я тут останусь, а вы меня навещать будете, и я к вам буду приезжать.
После долгих разговоров так и решили, дочь с зятем уехали в Норильск, внучки жили и учились в Красноярске, а Полина Трофимовна жила в своей маленькой квартирке с видом на кладбище. Она не скучала, много читала, освоила компьютер, зарегистрировалась в социальной сети Одноклассники, где вела переписку с давними друзьями, смотрела сериалы по телевидению, часто ездила в гости к внучкам и подругам, летом с дочкиной семьей на море, зимой в санаторий. Все шло своим чередом, но вот два года назад в подъезд кто-то подбросил котенка, он был маленький и худой, на вид ему было недели три, глазенки лишь недавно открыл. Писклявый - сил нет, ночами спать не давал всему подъезду, его выкидывали и уносили куда-то, а он появлялся снова и снова. Полина Трофимовна возвращалась из магазина, как всегда, после завтрака, часов в десять, она шла прогуляться, купить хлеб и молоко. Возвращаясь, она застала в подъезде Ромку, младшего сына Валентины, пахло табачным дымом, а он, увидев старушку, что-то сунул за деревянный подоконник.
- Здравствуй, Рома, будь добр, вынь окурок, - спокойно попросила она.
- Я не курил, - пробасил подросток в ответ.
- Роман, если вы не курили, зачем прятать окурки и тем более непотушенные, посмотрите, из щели до сих пор идет дым. А если вы курите, то считаете себя взрослым мужчиной, правильно?
- Че?
- Курят взрослые люди, поэтому, если вы взрослый и тем более мужчина, ведите себя подобающе, зачем прятаться, курите открыто и бросайте окурки в пепельницу, предварительно их потушив.
Ромка смотрел на соседку растерянно, она говорила с ним серьезно, как со взрослым, без насмешки и называя на «вы». Непонятно откуда появился пищащий комочек и стал тереться о ноги подростка. Полина Трофимовна показала взглядом на подоконник и, придерживаясь за перила, начала подниматься на второй этаж.
- Ромка, ты где? Сколько можно тебя ждать, за хлебом сходи, - раздался громкий голос Валентины.
Мальчишка быстро достал окурок и сунул его в карман, в подъезд влетела Валентина и, споткнувшись о бездомного котенка, чуть было не упала.
- Ромка, утопи ты его, сколько можно, пищит тут, еще и под ногами крутится, - заорала она на весь этаж.
Ромка схватил котенка за шкирку и уже хотел было выскочить из подъезда, как его руку перехватила старушка.
- Дайте мне его.
Полина Трофимовна прижала несчастного к груди и, тяжело дыша, ступила на первую ступеньку.
- Вот он вам зачем? Уедете в свой Красноярск, а его куда, опять в подъезд, гадить?
- Мы с Василь Василичем сами разберемся, куда нам. Вы меня простите, Валентина, но просить сделать ребенка то, что вы сказали – это ужасно. Знаете, он ведь в старости и вас утопить может.
- Ой, не лезьте, куда вас не просят, своих воспитывай, а то вон кинули и уехали, и вообще, понаехали тут и еще гонор свой показывают, надо же - Василь Василич, тьфу, - выругалась Валентина.
С котом пришлось повозиться, он оказался характерным, вывести блох, поставить прививки - это сделали быстро, а вот приучить его к лотку – это стало непростым испытанием. Он все время рвался на улицу, только стоило открыть дверь, как он мгновенно пробегал между ног и был таков. Если дверь оставалась закрытой, он истошно орал и скреб обшивку двери, приходилось вставать и идти гулять вместе с ним. А когда он подрос, то стал просачиваться на улицу в окно, прорвав в сетке изрядную дыру, и, самое главное, возвращался он тем же путем. С того самого момента, как Полина Трофимовна приютила котенка, Валька невзлюбила их обоих, и, казалось, поставила себе цель выжить их из дома. При любом удобном моменте она высказывала соседке свое возмущение, то кот по ее грядкам прошел, то тюльпаны разрыл, то на ее половик нагадил, в общем, спокойной жизни совсем не стало. И уехать в гости теперь совсем не было возможности, Василь Василич был полудиким, он признавал только хозяйку, в контейнере для перевозки животных совершенно не хотел находиться, кричал, метался и вел себя очень агрессивно. А когда внучки приезжали в гости, кот пропадал на три-четыре дня, словно ревновал к ним свою хозяйку, на гостей рычал и фыркал. Оставить его было не на кого, вот последние годы они и сидели как привязанные. У других соседей тоже были животные - коты, кошки, собаки, но Валентина замечала только Василь Василича, а, может быть, он был только поводом для скандала. Полина Трофимовна случайно услышала разговор Валентины с соседкой.
- Валерка, мой старший, хоть бы женился, двадцать пять лет, ходит как телок, пиво каждый вечер тянет. Меняет девок, то одна, то другая и все такие же, как он, непутевые, сил моих нет. Денег просит с утра, а ведь работает, куда девает? Вот так бы его отделить, квартиренку бы справить, далеко боюсь отпускать, а в нашем подъезде в самый раз. Пусть бы пожил сам, узнал, что такое самостоятельность. Мой-то с вахты приедет и опять в загул, ему-то ничего не надо, а я с этими тремя скоро с ума сойду! И надо же, Бог трех пацанов дал, нет бы девочку.
- У тебя Костик, средний, хороший мальчик, в техникуме учится.
- Учится, тоже деньги тянет, а где их взять-то?
Полина Трофимовна шла мимо и слышала разговор, она и до этого понимала, что кот тут совсем ни при чем, но разговаривать с взбалмошной уставшей женщиной ей не хотелось.
Один, следом другой - так были побеждены семь комаров, «ловля на живца», - называла такую охоту внучка Лиза. Веки тяжелели, и старушка погружалась в сон, положив голову на изголовье старого кресла. Тело вздрагивало от тревожных сновидений, шея и ноги затекли, прохладный ветерок у окна заставлял ежиться.
Солнце поднялось над горизонтом и осветило все еще спящий город, первые автобусы собирали немногочисленных пассажиров. Раскачиваясь в разные стороны и размахивая хвостами-метелками, потянулись к центру города коровы со дворов, как будто они были его главной достопримечательностью. На колокольне мужского монастыря зазвонили колокола к заутренней службе.
Полина Трофимовна вздрогнула всем телом и открыла глаза, кот Васька вернулся с ночной прогулки тем же путем, что и вышел, как раз через окно, прыгнул ей на колени и принялся вылизывать влажную от росы шерстку.
- Ой, Василь Василич, как вы меня напугали, - аккуратно перекладывая кота в соседнее кресло, прошептала хозяйка.
Она встала, с трудом распрямляя колени и спину, накинула на себя халат, висевший здесь же, на спинке кресла, и подошла к окну. Ночной ремонт сетки был напрасным, в защите от комаров зияла дыра, как раз на том же самом месте скотч был напрочь оторван.
- Вот вы мне ответьте, уважаемый Василь Василич, зачем вы опять порвали сетку, есть же дверь? Я, конечно, понимаю, что второй этаж и отсутствие балкона вас не останавливает, но ведь живем мы в Сибири и вы не один, от напущенных вами комаров невозможно заснуть.
Кот внимательно смотрел на хозяйку и продолжал свое дело, облизывал поднятую заднюю лапу.
- Все понятно, опять воевали за правое дело, дама сердца? Уши погрызены, лапа, видно, еле уцелела.
Старушка подошла к окну и посмотрела вдаль, кладбищенские таблички блестели в утренних лучах, пуская солнечных зайчиков, она прищурилась от неожиданного света и чуть отклонилась в сторону. Высокая трава кое-где скрывала даже оградки, вековые сосны и кедры шумели, перешёптываясь с налетевшим ветром. Женщина потянулась, поднимая руки вверх, затем несколько раз сделала наклоны, не очень глубокие, но так, чтобы по позвоночнику пробежало легкое тепло. Когда-то в санатории ей показал это упражнения врач, и она старалась делать его каждое утро. «На носочки, руки вверх, наклон», - повторяла вновь и вновь.
- Главное – это бодрость духа, да, Василь Василич? А теперь водные процедуры. Да, что хотела вам сказать, на днях нужно посетить Дарью, давно мы у нее не были, небось, заросло все.
Старушка прошла в ванную, кот, бросив свое занятие, проследовал за ней, сел на порог и стал терпеливо ждать. Через несколько минут пакетик корма «Вискас» и блюдце молока сделали полосатого разбойника счастливым. Хозяйка ела кашу, запивая ее молоком, кот облизывал испачканные усы.
- Ну, так что, уважаемый, сегодня пойдем к Даше или завтра пораньше, пока еще прохладно?
Когда родные Полины Трофимовны разъехались, и она осталась в городе одна, сразу привыкнуть к тому, что спешить и бежать ей некуда, было сложно. Она подолгу стояла у окна и смотрела на погост, в голову приходили разные мысли, о смысле жизни, бренности бытия и о смерти. Конечно, в ее возрасте эти мысли - совсем пустое занятие, ведь семьдесят восемь лет, это уже возраст и что-то начинать заново наверняка поздно, а, может быть, и нет, как знать. Ведь быть счастливым и нужным приятно в любом возрасте. Жизнью своей она была вполне довольна: у нее хорошая дочь, удачный зять, прекрасные внучки, пенсии хватает, здоровье пока не шалит, как у многих ее сверстниц, жаловаться не на что. А вот те люди, что лежат там, совсем рядом с ней - кто они, как прожили жизнь и были довольны собой? Менялись времена года, шумели сосны и кедры, что век назад были посажены на купеческих могилах, а теперь их надгробья валяются, разбитые вандалами. За что? Что сделал мертвый человек, чтобы так обойтись с его памятью? Весной бушевала черемуха в цвету, ее никто не обрывал, и на благодатной земле она становилась белоснежной, практически без зелени, цвела, опьяняя всех чудным ароматом. Потом цвели кусты сирени, источая невероятный запах лета.
«Сирень - цветок смерти», - думала Полина Трофимовна.
Когда умер ее супруг, было начало июня, цвела сирень, друзья и знакомые завалили дом сиреневыми ветками, потом на могиле отца дочь с зятем посадили куст сирени. Так и отложилось в мыслях, что запах сирени - это память о ее любимом муже, ушедшем от нее так рано.
После сирени наступает буйство трав, они растут не по дням, а по часам. Лето в Сибири короткое, и все живое стремится к жизни, впитывая каждый лучик солнца и тепла. Жители, бережно сохраняющие память по своим умершим родственникам, несколько раз за лето прибирают могилы, красят оградки, сажают цветы, рвут траву.
Стоя у окна, женщина ненароком наблюдала за этой сменой времен года, растительности, красок и сохранением памяти. Особенно после «Радуницы», родительского дня, люди шли на кладбище семьями, несли цветы, предварительно наведя порядок в доме покоя и вечной памяти. В этот день все оживало - некая торжественность и благодать витали в воздухе, слышался перезвон колоколов соседнего храма, батюшка с кадилом в руках и толпы людей, пришедшие отдать дань уважения и памяти. На следующий день все стихало, а погост выглядел нарядно, чисто и торжественно.
Полина Трофимовна еще в первый год заметила, что могила, граничащая с ее небольшим огородиком, была совершенно заброшена. Всю жизнь прожив в большом городе и никогда не возделывая землю, она решила подарить свой участок нуждающимся, повесила в подъезде объявление: «Земельный участок, принадлежавший жильцам квартиры №12, может быть подарен тем, кому он необходим». Вечером объявление было сорвано, и на огороде появилась Валентина с лопатой, она быстро вкопала столбы и загородила все сеткой, объединив свой и соседний участок. Возможности пройти и посмотреть через огород, кто покоится в заброшенной оградке, не было. Но вот как-то осенью, когда Васька, подрастая, в очередной раз сбежал и не появлялся третий день, старушка пошла его искать. Она прошла на кладбище через центральный вход и ходила между оградок звала кота, и незаметно для себя оказалась около заброшенной, заросшей в рост человека травой, могиле. С трудом раскрутив ржавую проволоку, она проникла внутрь и увидела на небольшом облупившемся памятнике фотографию маленькой девочки.
- Даша Королева, трагически погибла, - прочитала она вслух.
Руки сами потянулись к траве, старушка вырвала растительность, сложила ее в сторонке.
- Так, детка, тебе будет веселее, а то совсем заросло все, и солнышко тебя не греет.
Собравшись уходить, Полина Трофимовна обнаружила на дорожке Василь Василича с серым пером, торчащим из пасти, он довольно облизывался и смотрел на хозяйку.
- Птиц, значит, ловим, Василий, дома вас не кормят? Ну, что, пора, я вас потеряла и ноги мои уже болят, голова от травяного запаха кружится, а вам все нипочем. Идемте, браконьерская ваша душа.
Хозяйка шла по песчаной тропинке, кот, подняв хвост трубой, семенил следом. После этого случая Полина Трофимовна и Василь Василич взяли шефство над могилой Даши, покрасили оградку и памятник, обновили фото, красивая девочка в школьной форме и нарядных белых бантах прожила всего восемь лет. «Что с ней случилось? Наверное, была хорошей ученицей, и почему к ней никто не ходит, все уехали, или не пережили смерти ребенка?», - вопросов было больше, чем ответов, но с каждым новым посещением вопросы уходили на задний план, осталась только память о маленькой жизни длиной в восемь лет. Бабушка как-то взяла с собой внучек, они тоже много рассуждали, а потом решили, что это не так важно, почему к ней никто не ходит, главное, что они теперь будут ходить и ухаживать за кусочком рая. Потому что рай должен быть везде - на небе, на земле и обязательно в душе, а создать его можно только самому. Вот и сейчас, стоя у окна, Полина Трофимовна думала о том, что пора бы сходить попроведовать Дашеньку и полить виолы, лето в этом году стояло знойное, сухое.
В подъезде раздавался чей-то крик, затем оглушительный стук в дверь. Старушка соскочила и быстро прошла к двери.
- Кто там?
- Трофимовна, откройте, - услышала она голос Валентины.
Женщина открыла дверь - на пороге с красными глазами, совсем озверев, стояла соседка и трясла грязным половиком.
- Опять твой кот зассал мне весь коврик, я в последний раз вас предупреждаю, будете его выпускать на улицу, напишу на вас заявление участковому, - орала она, брызгая слюной.
- Доброе утро, Валентина, хочу вас заверить, что Василь Василич ночевал дома, он не мог этого сделать, и прекратите кричать, - пришлось обмануть соседку, но дверь в подъезд тугая, а кот выходит и возвращается в окно, поэтому загадить ее коврик он не мог, доказывать что-либо соседке было бесполезно.
- Грамотная, да? А я сама видела, что это твой серый полосатый кот все в подъезде загадил, войти противно, дышать от вас нечем, - продолжала кричать Валентина, не успокаиваясь.
- Простите, пожалуйста, - только и успела прошептать Полина Трофимовна, как в нее полетел вонючий коврик.
Дверь с грохотом закрылась, тяжёлые шаги соседки стихли через несколько минут.
- Еще новости, Василь Василич, мы с тобой опять без вины виноваты, как ты считаешь? Если постирать коврик, то мы действительно виноваты, а если нет - будет еще скандал?
Старушка бросила старый, совсем потрёпанный, половичек у порога и пошла на кухню. Нужно было собираться в магазин, но видеть соседку никак не хотелось. Полина Трофимовна прошла в спальню, сняла халат и сорочку, надела платье темно-синего цвета в мелкий белый горох, с ажурным белым воротником и такими же манжетами на рукавах в три четверти. Достала из шкафа новые капроновые гольфы телесного цвета, в колготках летом жарко, но и ходить с голыми ногами в ее возрасте она считала неприличным. Положила в сумочку платочек: «Зайду в храм, свечку поставлю Валентине, дай Бог ей терпения и разума. За дочку и внученек попрошу. Мужу с Дашей и родителям, царствие им небесное, тоже надо свечку поставить, да помолиться. Давно не была в храме. Выросли-то мы в атеистической стране, и нам всю жизнь твердили, что Бога нет, но после выхода на пенсию это тема стала интересовать меня все больше и больше», - подумала старушка, пересчитывая деньги в кошельке. Она сунула ноги в кожаные белые балетки совсем без каблука, ноги в последнее время стали сильней болеть, приоткрыла дверь и прислушалась. В подъезде никого, медленно, придерживаясь о перила, она спустилась на первый этаж, дошла до выхода и с трудом открыла входную дверь, очень тугая пружина держала ее, старушка постаралась закрыть как можно мягче, но ручка соскользнула, и дверь со всего маха ударила по косяку.
- Ну, вот посмотрите, я же говорю - долбит так, аж стены трясутся, а еще кот ее все загадил, - развешивая белье, жаловалась Валентина соседям из другого подъезда.
- Валька, да оставь ты бабку в покое, небось, твой кот и гадит, - возмутился полупьяный мужик со скамейки.
- А ты молчи, Санька, своего я утопила давно, - рыкнула на него соседка.
Полина Трофимовна, поздоровавшись с соседями, прошла мимо, стараясь не поддаться на скандал.
- Понаехали, смотри-ка ты, интеллигенция, нарядилась и подалась, куда ходит, че шарится? Божий одуванчик, а все наряды меняет, - кричала вслед Валентина, никак не успокаиваясь.
- Валька, ты опять за свое! И когда же ты угомонишься? То с Ниной Ивановной грызлась, то Петька-сосед тебе мешал, теперь за старуху принялась. Тебе что, заняться нечем? На работу бы устроилась, глядишь, и некогда было бы соседей со свету сживать. Пашка твой не зря на вахту от тебя сбежал.
Оксана Юрьевна, соседка Полины Трофимовны по площадке, проходя мимо и услышав Валькину ругань, остановилась и, наконец, сказала, что думает. Валентина отряхнула подол грязного халата, надула губы и, сунув пустой таз под мышку, прошла в подъезд, отвечать Оксане Юрьевне было опасно, ее муж работал в МЧС и был очень строгим и серьезным мужчиной. Как-то она пыталась затеять с ними конфликт по поводу парковки их машины, но вышло себе дороже, ее вызвали на административную комиссию и присудили штраф за использование нецензурной лексики в общественном месте. После этого Валентина прилюдно не материлась и с семьей Труновых не связывалась.
Полина Трофимовна зашла в храм, постояла на службе, поставила свечи и искренне помолилась за соседку. Потом заглянула в аптеку, купила сердечные капли, в последнее время какая-то тревога поселилась в душе. Немного прогулявшись, по ходу заскочила в хозяйственный магазин, присмотрела там небольшой симпатичный коврик, похожий на деревенский самотканый, как раз к порогу, недорого и очень приятно. Наконец к обеду по дороге домой она купила молоко, хлеб и любимые пряники, она шла медленно, было очень душно. «Совсем нет ветерка, хотя уже начало августа, а какое пекло стоит, не продохнуть», - подумала она, заходя во двор. Там все было тихо. Дежурная по подъезду только что вымыла полы, пахло хлоркой, старушка достала из пакета только что купленный половичок, оторвала этикетку и положила его у дверей Валентины. Поднялась к себе, кот мирно спал в кресле, ночные приключения изрядно утомили его.
Включив телевизор, она принялась варить молочный суп к обеду, неожиданно зазвонил телефон. Старушка заметалась по кухне, услышав знакомую мелодию, проверила сумочку, потом глянула на холодильник, нигде нет. Она второпях выбежала в прихожую, проверила полку, опять мимо, проследовала в зал, мелодия усиливалась.
- О, Боже мой, в карман сунула и забыла.
Протерев влажные руки о край передника и внимательно глядя на номер, Полина Трофимовна нажала нужную кнопку.
- Алло, Галочка, да я телефон в карман сунула после церкви, включила и не стала в сумку класть, как чувствовала, что позвоните. У меня все хорошо, мы с Василь Васильичем бодрячком. Да, правда, все хорошо, вас в гости ждем, когда, говоришь? В начале октября, отлично. А девчонки? Приедут через две недели? Очень хорошо.
Потом долго говорили о здоровье, погоде, пока серый едкий дым клубами не полез в зал.
- Ой, доченька, у меня молоко убежало, перезвоню!
Старушка кинулась к плите, кастрюлька была пуста, черные пузыри дымили, заволакивая всю квартиру едким угаром. Полина Трофимовна схватила полотенце и, подхватив раскалённую посуду, бросила ее в раковину, струя холодной воды обдала угольную массу, поднимая облачко пара. Окна, входная дверь все было нараспашку, старушка суетилась по квартире с полотенцем, размахивая им что было сил. Подъезд наполнился запахом убежавшего молока.
- Давайте я вам помогу, - услышала женщина приятный голосок.
- Здравствуйте, кто здесь?
- Это я, Даша, - вдруг сказал приятный голос.
- Даша? - удивилась Полина Трофимовна.
Дым понемногу рассеивался, и старушка увидела в подъезде миловидную девушку с пушистыми русыми волосами, машущую косынкой.
- Вы Даша? - переспросила старушка.
- Ну да, меня зовут Дарья, а вас? Молоко убежало? У меня все время так, то телефон зазвонит, а то друзья по скайпу отвлекут.
- Вот и меня телефон отвлек, дочь звонила.
- Отлично, можно уже дверь закрыть, сквозняк из окон и так все вытянет, немного уже осталось дыма, а запах - он еще дня три будет. Давайте, я вам помогу все вымыть, а то гарь так въедается, я знаю, раз сто молоко догоняла, кашу манную люблю.
- Да неловко как-то, молоко я прозевала, а мыть вы будете.
- Нормально, я все равно тетушку жду, приехала без предупреждения, а она на работе.
- Ну, хорошо, давайте, сейчас я ведро принесу.
Почему-то Полине Трофимовне очень захотелось пообщаться с этой милой на вид девушкой, хотя раньше она ее никогда не видела в доме и даже во дворе. Хозяйка принесла из ванной ведро и две тряпки. Налили теплой воды, добавили моющее средство, и Даша так быстро принялась за уборку, что старушка не успевала за ней. Протерла мебель, намотала влажную тряпку на швабру и вытерла стены, а потом и потолок.
- Вы так и не сказали, как вас зовут, - улыбаясь, спросила девушка.
- Полина Трофимовна.
- Очень приятно, а вы кастрюлю замочите, хотя вряд ли ее уже вычистишь, только выкидывать.
- Да, придется выбросить, удобная была посудина, как раз нам с Василь Васильевичем хватало, но ничего, купим новую.
Даша закончила с уборкой кухни и коридора, прошла в зал и встала на пороге.
- Как у вас интересно, столько фотографий, рисунки картины, а это что? Патефон?
- Да, это патефон еще моей мамы, мы его из Ленинграда привезли, я тогда ребенком была, но хорошо помню, как нас в вагоне ругали, что его труба много место занимает.
- И пластинки есть?
- Непременно, сейчас будем пить чай с пряниками, у меня еще есть сыр и финики. Даша, вы когда-нибудь пили чай с сыром и финиками? - спросила девушку Полина Трофимовна.
- Конечно же, нет! Ну, тогда я тут быстренько все протру, а вы ставьте чайник.
Старушка удалилась на кухню, через несколько минут поднос с белоснежными фарфоровыми чашками стоял на кофейном столике у окна, как раз между кресел, на тарелочке лежали ломтики полупрозрачного сыра, финики, свежие пряники. Полина Трофимовна установила на патефон, бережно стерла пыль с его футляра, достала пластинку из шкафа, раскрутила ручку и поставила массивную позолоченную иголку на диск, в трубе зашуршало, и слегка надтреснутый голос полился по комнате: «Все что было, все, что ныло, все давным-давно уплыло…» - пел Петр Лещенко.
Пластинка крутилась, комната наполнилась старинной мелодией давно забытого романса. Полина Трофимовна отпила глоточек ароматного чая и чуть прикрыла глаза, Дарья слушала, забыв про чай. Лещенко сменил голос Утесова: «У самовара я и моя Маша…».
Старушка постукивала ногой в такт музыке, покачивая головой, ее глаза были полузакрыты. Внезапно патефон зашипел, и музыка затихла, женщина аккуратно сняла головку с пластинки, и в комнате повисла неожиданная тишина.
- Здорово, - прошептала Даша, - совсем другие чувства, аж мурашки, вон, смотрите на руках! А можно еще?
- Конечно, - старушка перевернула пластинку, и уже знакомый голос Петра Лещенко запел новый романс, затем прозвучали «Очи черные».
После поставили великого Шаляпина, и глубокий бас певца наполнил помещение, от его голоса душа словно трепетала. Глаза Дарьи были восторженно открыты, брови чуть приподняты, казалось, она не дышит, слушая музыку и голос певца.
- Вот это да! Как будто все замерло внутри, никогда не чувствовала такого, даже на концерте, - прошептала девушка.
- Это память генов, раньше на пластинки записывали только великих певцов, их душа звучит вместе с романсом, поэтому и появляются такие чувства. А почему вы не пьете чай, Дашенька?
- Ой, я и забыла про чай.
Девушка взяла чашку и отпила глоточек, Полина Трофимовна завернула финик в кусочек сыра и протянула девушке, та откусила и кивнула, тщательно пережёвывая.
- Вкусно, необыкновенно!
-Да, мой муж так любил пить чай.
- А кто был ваш муж?
- Он был хорошим человеком, работал на стройке прорабом. И вопреки мнению, что прораб должен быть хамоват, он был большим любителем словесности, много читал и собеседник был превосходный, мы часто с ним вот так пили чай и слушали русские романсы. И, знаете, Дашенька, еще танцевали. Он очень хорошо вальсировал, мой Аркадий Иванович, а еще читал мне стихи.
- Да, сейчас таких мужчин не бывает, - протянула девушка.
- Бывает, просто надо вдохновить его на этот подвиг, в каждом мужчине живет рыцарь, но не все женщины Дульсинеи, поэтому они и забывают, для чего родились.
- С вами так интересно, у вас все стены в фотографиях, это все ваши ученики?
- Да, сорок пять лет отдала детям, работала в школе, а теперь вот на пенсии. Все разъехались, мы с Василь Василичем живем вдвоем. А вы чем занимаетесь? Да вы пейте чай, пейте, - старушка завернула в кусочек сыра финик и протянула девушке, та улыбнулась и продолжила чаепитие.
- А я учусь, буду журналистом, приехала к тете Нине, она ваша соседка. И еще хочу сделать очерк об интересном человеке, курсовая перед зимней сессией, ищу материал, в музей хочу сходить, в деревню съезжу, про животноводов напишу, а может, и еще кого найду.
- Журналистика - увлекательное занятие, все время смена событий, интересные люди, только нужно быть предельно честной перед людьми, тогда все получится, а не работать в угоду. Время сейчас сложное, все продается, а насколько душа крепка, это жизнь покажет.
Даша допила чай и собралась уходить.
- Спасибо вам за чай, за приятную беседу, можно я к вам еще загляну?
- Конечно, можно, это вам спасибо, отмыла нам тут все. Заглядывайте, Даша.
Старушка проводила девушку до дверей.
Следующие три недели прошли тихо и спокойно, муж Валентины вернулся в вахты и, погуляв один день, торжественно на скамейке у дома пообещал всем присутствующим мужикам и проходящим соседкам, что больше он в рот не берет, будет копить деньги на машину. И самое интересное в этой истории, что слово свое он сдержал, привез дрова, во дворе с утра и до обеда слышалось постукивание топора, Ромка суетился рядом с отцом. А Валентина довольная, в чистом переднике и с прибранной головой, то и дело носила мужу квас. В доме установилась полная идиллия, даже ночные Васькины похождения никого не интересовали. Полина Трофимовна сходила на могилу Даши, полила там цветы. Жизнь текла своим чередом, старушка ждала в гости внучек. Новая знакомая журналистка больше к ней не заходила. «Нверное, уехала», - подумала старая учительница, наблюдая, как Нина Ивановна, еще одна соседка, с мужем грузили в машину палатки и все, что необходимо для отдыха. После посещения Дарьи соседи стали здороваться как-то приветливей, особенно Нина Ивановна и Оксана Юрьевна, видно, девушка поделилась с тетушкой впечатлениями о старой соседке, а та рассказала подруге.
После пятнадцатого августа приехали внучки, и Полина Трофимовна совсем ожила, утренние блины, прогулки по городу и бесконечные беседы. Они очень соскучились друг по другу, но десять дней пролетели быстро, и вот ранним утром такси умчало внучек в большой город. Квартира опять опустела.
Смотря на вечернюю зарю, а в августе вечера длинные, ночи темные и уже совсем холодные, Полина Трофимовна думала о муже. «Как рано ушел он от нас, как бы он порадовался, глядя на Елизавету и Пелагею, какими красавицами они выросли. У Пелагеи его глаза - такие же лукавые, с прищуром, иногда смотришь в них и видишь молодого Аркадия - кудрявого долговязого парня. Как смешно он впервые заговорил со мной на автобусной остановке, я ехала в институт, он на работу, видели друг друга каждое утро целый год, он краснел, бледнел, но не решался заговорить и вот в дождливый весенний день в нем что-то произошло, снял с себя дождевик и протянул мне.
 - Наденьте, а то промокните.
- А вы? - спросила тогда я. – А я не сахарный, не растаю, - рассмеялся в ответ.
С того дня и стали встречаться. Цветы, цветы, цветы, мне казалось, что все цветы Красноярска он подарил в то лето мне. Где он их брал?» - слезы покатились по ее морщинистым щекам.
После отъезда мужа Валентина совсем озверела, она срывалась на детей, взялась воспитывать Романа, переругалась со всеми соседями, ее не устраивали припаркованные машины во дворе, бегающие дети свалили ее сохнувшее белье, собака с соседнего подъезда сжевала ее калошу. А причина была одна - после того, как ее супруг бросил пить, он стал очень требовательным человеком, и у него возникли вопросы: «Почему старший сын вырос такой разгильдяй, кроме пива и компьютера он ничего не знает и не видит, где спорт и девушки? Ромка почему курит и чуть не спалил квартиру, про учебу даже глупо спрашивать. Почему Костик один работает и почти не бывает дома, стройотряд для него дом родной?» И все эти претензии были направлены ей, Валентине. Ее ответ: «А где был ты?», - был встречен грубым окриком: «Деньги зарабатывал для тебя и детей». Валентине парировать было нечем, и надутые губы мужа ее очень расстраивали. Еще он стал посматривать на стройных соседок и накупил одеколонов и новых носков, что приводило жену в ярость. Ругаться с ним было нельзя, так как кормилец в семье один и, не дай Бог, уйдет. После его отъезда она спустила пыл на всех, кто попадал под руку. Полина Трофимовна старалась не встречаться с соседкой, но к десятому сентября вулкан взорвался.
Вечером в дверь постучали, старушка смотрела очередной сериал, сняла очки и прошла к двери.
- Кто там?
- Участковый, - послышался мужской голос за дверью.
Женщина открыла, молодой мужчина в полицейской форме стоял на пороге, на несколько ступенек ниже находилась Валентина, уперев руки в округлые бока, ее глаза сверкали как у дикой пантеры.
- Здравствуйте, Панов Вячеслав Петрович, ваш участковый, разрешите войти, - полицейский протянул раскрытое удостоверение.
- Здравствуйте. Проходите, - растерянно ответила старушка и скрылась в прихожей, участковый зашел следом.
Они прошли на кухню, Полина Трофимовна предложила мужчине сесть, он достал из папки бумагу и ручку.
- На вас поступило заявление, у вас есть домашнее животное?
- Да, у меня кот Василь Василич.
- Да, именно, так вот соседи жалуются, что вы выгуливаете своего кота в подъезде, и он регулярно - как это сказать? Нарушает санитарные нормы общежития.
- Да, я вас поняла, кот мой, конечно, он ходит гулять на улицу, но понимаете, в подъезде он бывает только зимой, и то я его провожаю и встречаю, летом он выходит через окно и возвращается тем же путем.
Участковый недоверчиво перевел взгляд на старушку.
- У вас же второй этаж и нет балкона.
- Совершено верно, но вот такой у меня Василь Василич, я сама была удивлена его поведением. Могу продемонстрировать вам его вход и выход, в сентябре ночи уже холодные, а я боюсь закрыть окно, Василий вернется, а попасть в квартиру не сможет. Пройдемте.
Полина Трофимовна провела участкового в другую комнату и показала дыру в защитной сетке. Полицейский, убедившись в правдивости слов хозяйки, немного подумал и произнес:
- Напишите мне объяснительную, мне необходимо приложить ее к заявлению и, пожалуйста, смотрите за Василием.
- Хорошо, мы все напишем, куда вам занести?
- Я зайду через несколько дней. Всего вам доброго и извините, служба.
- Ничего, я все понимаю.
Участковый раскланялся и вышел.
Полина Трофимовна села в кресло и тяжело выдохнула, в окно прыгнул Василь Василич, как будто чувствуя настроение хозяйки, он взобрался ей на колени и, глядя прямо в глаза, стал перебирать мягкими лапками, громко мурлыча.
- Что, Василь Василич, нагулялся? Вот выживают нас соседи, полиция по твою душу приходила, что делать будем? Придется тебя кастрировать. И будешь ты у меня, дружок, ходить в лоток и гулять на поводке.
Кот выгнул спину, потянулся и, свернувшись калачиком на теплых коленях хозяйки, задремал, ему и невдомек, какие страсти разгораются из-за его хвостатой персоны. Полина Трофимовна щелкнула пультом от телевизора и хотела было вникнуть в происходящее на экране, но сердце вдруг сильно защемило, а в голове появился непонятный шум.
- Ой, Валентина, и что тебе не живется мирно, все воевать надо! Может, поговорить с ней, объяснить, а поймет ли? Вот что значит женщине не хватает любви, мир ей не в радость, дети родные - обуза. Бедная женщина, не может она к себе добро притянуть, так ненависть тянет, а ведь ей еще стареть, ох, и вредная бабка из нее получится.
Полина Трофимовна улыбнулась сама себе и погладила кота по пушистой голове.
Дни сменялись днями, старушка ждала приезда дочери, жила в обычном ритме. Валентина при встрече демонстрировала полное пренебрежение, но исподволь присматривалась, не наказали старую по ее заявлению. Полина Трофимовна здоровалась и тихонько шла по своим делам: «Здороваться надо, язык не отсохнет, а что уж человек думает, пусть это будет на его совести», - учила она своих детей, и сама всегда так поступала.
В субботу, закончив с уборкой, старушка поливала цветы, по карнизу карабкался Васька, жалобно мяукая, он как-то неловко повис и не мог подтянуть задние лапки. Женщина спешно распахнула окно и помогла коту взобраться, его задние лапки висели как плети. Подтянув кота через окно, старушка увидела, что конечности не двигаются, а осмотреть себя животное не дало.
- Господи, Василь Василич, что с вами? – не понимая, что происходит, суетилась Полина Трофимовна.
Нашла телефон и вызвала такси, быстро переоделась, завернула кота в пестрое покрывало и, перекинув сумочку через руку, начала спускаться вниз. Машина такси уже стояла у подъезда.
- В ветеринарную клинику, пожалуйста, - задыхаясь, сказала старушка.
- Что, кот заболел?
Водитель развернул машину и выехал на центральную дорогу.
- Да, задние лапки парализовало, совсем не шевелятся.
- Это его по хребту долбанул кто-то или отравил, - пробасил таксист.
Старушка молчала, она прижимала к себе тёплый, пушистый сверток, ее сердце стучало часто, а губы повторяли: «Быстрей, быстрей». Кот издавал странные звуки, то рычал, то стонал, а то, казалось, воздух выходит из пробитой трубы, старушка понимала, что ему очень больно. Потом он внезапно затих, и покрывало стало мокрым. Ветеринарная станция была закрыта, в субботу там работали только до обеда. Старушка быстро, как могла, добежала до крыльца здания и, увидев огромный замок, почти рухнула на крыльцо, прижимая к себе Василь Василича.
- Чего? Закрыто уже?
Женщина кивнула головой, в горле стоял тяжёлый комок, руки и ноги тряслись, в груди все сдавило, она еле дышала. Таксист вышел из машины и помог ей дойти до автомобиля.
- Вам самой в скорую надо, бледная как стенка.
- Что делать-то? - почти одними губами спросила Полина Трофимовна.
- Что? А мы поедем к Анне домой, - он быстро развернул машину и выехал на главную дорогу.
Старушка даже не спросила, кто такая Анна и куда ее везут, ехали целую вечность, кот совсем затих, веки упали на глаза, лапки не шевелились. Хозяйка дула ему в мордашку, что-то приговаривая.
Подъехали к добротному деревянному дому с большими крашеными воротами, водитель вышел и позвонил в звонок на калитке. Через несколько минут вышла женщина средних лет в домашнем костюме, они о чем-то поговорили минуты три, и мужчина кивнул пассажирке. Полина Трофимовна вышла и, торопясь, подошла к женщине.
- Что случилось?
- Кот сегодня приполз домой, у него задние лапы не шевелятся, посмотрите, пожалуйста.
- Проходите, - Анна быстро открыла калитку и пропустила старушку вперед.
Прошли на летнюю веранду, женщина предложила немного подождать и через несколько минут вернулась с медицинским чемоданчиком.
- Давайте мне вашего питомца.
Полина Трофимовна передала Василь Василича с рук в руки, кот не шевелился. Ветеринар попросила старушку погулять.
- Посмотрите, какие у меня гладиолусы, не стесняйтесь, собаки нет, там курочки в загоне, погуляйте.
- Спасибо, я останусь с вами, - решительно ответила старушка.
Анна уложила кота на стол и развернула покрывало, послушала сердце, потрогала лапы, попыталась поставить его, прощупала весь позвоночник. Набрала в шприц лекарства и поставила укол.
- Надо бы сделать рентген, но, поверьте моему опыту, животное очень травмировано, перелом позвоночника, перелом нескольких ребер, раздроблен таз, его били или сбила машина. Я боюсь вас огорчить, но травмы несовместимы с жизнью, укол, что я сейчас поставила, снимет боль, но мое мнение - его лучше усыпить.
- Нет, - произнесла одними губами старушка.
- Ну, это ваше дело, если до понедельника доживет, то приходите на рентген, сейчас выпишу вам лекарства.
Анна что-то писала на листочке, в глазах Полины Трофимовны поплыли фиолетово-красные круги, и она насилу удержалась в плетеном кресле. Завернув Василь Василича в покрывало и забрав рецепт, она вернулась в машину такси.
- Ну что, жить будет? - улыбнулся мужчина.
- Сказали, навряд ли, но вот рецепт, надо бы в аптеку.
- Человеческую? - спросил он.
- Не знаю, а Василь Василичу можно человеческие лекарства? – растерянно ответила старушка.
- Ну, раз Василь Василич, то сначала поедем в человеческую, а там посмотрим.
Приехали быстро, водитель взял рецепт и приготовленные старушкой деньги и выскочил в аптеку, скоро вернулся с маленьким пакетиком.
- Вот, что было, одно, говорят, надо в ветаптеке брать, а она сегодня точно не работает, сказали, поставьте пока это и больше пить давать.
- Спасибо вам.
- Да не за что, у моей мамки три кошки, так она души в них не чает, как дети, я все понимаю. Домой?
- Пожалуйста, - тихо ответила старушка.
Подъехали к самому подъезду, Полина Трофимовна достала деньги рассчитаться с таксистом, тот отсчитал половина, остальное вернул.
- Возьмите, пригодится.
- Что вы, не надо, вы и так потратили на меня столько времени.
- Да что мы, не люди что ли? Давайте, я кота вам донесу, вы, небось, на втором этаже живете.
- Да, спасибо, что-то ноги совсем не идут, - она протянула водителю отяжелевший и совсем мокрый сверток.
Он чуть приоткрыл мордочку кота и внимательно посмотрел на старушку.
- Что? - кивнула она.
- Василь Василич ушел.
- Куда? - не поняла старушка, сдвигая брови, морщинки у ее глаз стали значительно глубже.
Мужчина молчал, через несколько секунд осознание случившегося заставило женщину закрыть лицо руками. Минуты три стояла полная тишина, после Полина Трофимовна глубоко вздохнула и твердым голосом произнесла:
- Можно вас попросить?
- Да, конечно, - ответил водитель.
- Помогите мне похоронить Василь Василича, что-то мне нехорошо стало.
- Конечно, у вас лопата есть? - он завернул кота плотнее и положил на переднее сиденье.
- Нет.
- Подождите.
Мужчина вышел и через несколько минут вернулся с лопатой, сел за руль и, оглядываясь на пассажирку, спросил:
- Куда?
- На кладбище, тут рядом.
Машина выехала из ворот и через минуту была у покосившихся кованых ворот погоста, старушка шла впереди, прижимая к себе сверток, чуть сгорбив спину, казалось, что земля тянет ее к себе, чуть поодаль брел высокий коренастый мужчина с лопатой. Полина Трофимовна, пройдя знакомой дорогой, оказалась у оградки Даши, привычно открыла калитку и вошла.
- Здравствуй, Дашенька, не ждала? А я тебе Ваську принесла, ты береги его, не обижай, балованный он и характерный, - первый раз хозяйка так назвала кота.
Мужчина чуть в стороне от памятника выкопал глубокую яму и взял у старушки пакет, аккуратно уложил тело животного, завернутое в цветное покрывало, и начал было закапывать, как старушка остановила его.
- Подождите минуточку.
Она подошла к яме, постояла, шепча что-то слышное только ей, и подняла глаза на мужчину.
- Спасибо вам огромное, можно, я пойду?
- Конечно, я все сделаю, вы не переживайте.
Фигура маленькой сгорбленной старушки удалялась и вскоре совсем скрылась за воротами погоста. Водитель доделал начатое, сформировал небольшой холмик, поклонился и тихо произнес:
- Ну, прощай, Василь Василич, ну и ты, Дашенька, спите спокойно.
Вернул лопату и уехал, пассажирки нигде не было.
Полина Трофимовна поднялась к себе, вымыла руки и лицо, переоделась и села в кресло, с окна тянул холодный ночной воздух, сердце щемило все сильнее.
- Надо закрыть окно, Василь Василич сегодня не придет, - сказала она сама себе.
Потом быстро встала, резким движением закрыла окно, сунула ноги в тапки и, придерживая левый бок, выскочила в подъезд, она почти сползла по перилам на первый этаж и постучала в дверь Валентине. Через минуту недовольное раскрасневшиеся лицо соседки высунулось из дверей.
- Чего надо? - пропищала она осипшим голосом.
- Валентина, ответьте мне на один вопрос, как вы могли убить беззащитное существо?
- Каво? - голос соседки стал громче и тверже, ее массивное тело выплыло из дверей.
- Кота моего, Василь Василича, вы зачем убили? – не отступала Полина Трофимовна.
- Кто его убивал, нужен он мне!
- Валентина, вы осознаете, что вы убили живое существо, которое было дорого для меня?
- Я-то осознаю, а ты, божий одуванчик, шла бы домой и не нарывалась, еще доказать надо, что это я его убила! Нужен он мне больно, шатался кругом, да его любой мог долбануть, он под машину мог попасть. А че сдох, ну вот и славно, одним засранцем меньше. Иди, бабка, домой и не ищи виноватых там, где их нет, - выпалила Валька, уперев руки в тучные бока.
Полина Трофимовна развернулась и побрела на лестницу, дойдя до половины, она оглянулась и тихо прошептала:
- Бог тебе судья.
Валентина вдруг пристально посмотрела в лицо соседке, прижала руки к груди и сказала:
- Богом клянусь, не убивала я кота!
Поздно вечером у подъезда стояла скорая помощь.
А через три дня приехала Дарья, в приподнятом настроении она показывала всем соседям газету «Красноярский рабочий» с ее дебютной статьей. Оксана Юрьевна прочитала заголовок и, глядя на фото, что было на развороте, спросила студентку:
- На соседку нашу очень похожа, на Полину Трофимовну, только помоложе.
- Так это она и есть Полина Трофимовна Иванова, заслуженная учительница России, имеет три медали. Представляете, она была эвакуирована в сорок втором году из блокадного Ленинграда с мамой и младшим братом, училась и работала в Красноярске. А еще она спасла трёх детей из-под лавины, они на лыжах в горы ходили весной, а тут снежная лавина их накрыла, так она голыми руками шестиклассников из-под снега выкапывала. Всех спасла, сама очень руки обморозила, ей хотели даже пальцы отнять, но она боролась, и ее вылечили, ей тогда медаль дали. И вообще у нее ученики по всему свету - профессора, академики, музыканты, представляете, какие люди у нее учились, вот фамилии читайте. Столько я интересного узнала, пока материал этот собирала!
- А какой предмет она преподавала? - спросила тетка Нина.
- Ее ученики говорили, что она учила их чувствовать вкус и запах жизни и еще любить, словесность она преподавала, а разве вы не заметили, как она говорит?
- Да с ней никто не общался близко, «здравствуйте» да «до свидания».
- Как? Да вы знаете, какой это человек? Я была у нее в гостях, так впечатления до сих пор, рассказала подругам, они хотят приехать познакомиться. Пойдемте, я хочу подарить ей газету.
Женщины зашли в подъезд, поднялись на второй этаж и позвонили в квартиру №12. Быстрые шаги заставили сердце Дарьи биться быстрее, она сжала газету в предвкушении встречи - сейчас Полина Трофимовна оценит ее труд, сколько людей она расспросила о ней, пока писала статью, была в трех школах, где работала учительница, в ГОРОно, КрайОНО, привезла ей приветы и подарки от ее учеников, - думала девушка. Дверь открыла женщина средних лет, гладко причесанная, с темными кругами под глазами. К ней подошли две девушки в темных платьях.
- Здравствуйте, вам кого? - спросила она соседок.
- Нам Полину Трофимовну можно?
- Ее больше нет, прощание завтра в зале прощаний утром, в десять часов, потом мы увезем ее в Красноярск, - тихо ответила женщина и закрыла дверь.
Звенящая тишина повисла в подъезде, Дарья молча опустила, руку сжимавшую газету, Оксана Юрьевна и Нина Ивановна стояли, глядя в закрытую дверь. Ступеньки старой лестницы заскрипели, женщины оглянулись - соседка Валентина стояла на лестничной площадке и плакала, вытирая лицо передником и прижимая к себе маленького полосатого котенка.