Философия лица.
Личное бытие в философии лица.
(Учение философии лица о личном бытии)
7. Лицо и свобода. Часть 1.
Что же следует для человека, как «образа» Бога, из того факта, что Бог есть сущий благодаря «лицу» (лицам), а не «сущности»?!
Поскольку этот вопрос имеет не только экзистенциальное (онтология лица) значение, но важен для психологии и социологии человеческого «сознания», необходимо рассмотреть все эти аспекты по отдельности. В данном исследовании мы коснёмся экзистенции «личного бытия», по мере необходимости касаясь психологического аспекта вопроса.
Альтернатива между «сущностью» и «лицом», как вариантами онтологической причины «бытия», выражается в конфликте между необходимостью существования и «свободой». Западная мысль понимает проблему «свободы» не онтологически, а скорее психологически. Смысл «свободы» сводится ею к простому праву выбора. - «Человек свободен, если он может выбрать одну из имеющихся у него возможностей». Однако такая «свобода» уже несвободна.[1] На первый взгляд, этот выбор действительно является максимальным выражением экзистенциальности, - возможность или право «быть» или «не быть». На самом же деле не этот выбор выражает наиболее трагичный аспект устремления человека как «лица». Сам по себе, подобный выбор не имеет смысла! Поскольку Бог не бывает без «любви», а человек без «нравственности», то последнее основание - вся онтология выбора, лежит не в выборе - «Быть или не быть?», а в выборе - «Каким быть?» Сама невозможность для человека «быть» таким, каким ему хочется, и отвращает его, в конечном итоге, от самого существования. Ибо именно в этом человек, как «образ» Бога, уподобляется своему Первообразу. Только «свобода» в решении, каким быть человеку - абсолютна! В ней преодолевается и «необходимость» существования - сам вопрос «быть или не быть». И обретается возможность утвердить своё существование не путём признания только его факта, но путём его творческой реализации, в свободном выборе нравственного способа своего самоутверждения. Это то, чего на самом деле ищет человек как «лицо».[2]
[1] Она оказывается связанной «необходимостью» имеющихся возможностей, и предельная, наиболее обязывающая из этих «необходимостей» для человека - это само его существование. Как можно рассматривать человека в качестве абсолютно свободного, если ему ничего не остается, как принять своё собственное существование? В предельно заостренной форме эту фундаментальную проблему ставит Достоевский в «Бесах». Кириллов говорит: - «Всякий, кто хочет главной свободы, тот должен сметь убить себя... Дальше нет свободы; тут всё, а дальше нет ничего. Кто смеет убить себя, тот Бог. Теперь всякий может сделать, что Бога не будет и ничего не будет...»
[2] Это особенно очевидно в искусстве. Искусство - как подлинное творчество, а не как репрезентация реальности - есть не что иное, как попытка человека утвердить своё присутствие образом, свободным от «необходимости» существования. Истинное искусство - это не просто творчество на основе того, что уже существует. Оно содержит в себе стремление к творению - ek nihilo. Это объясняет тенденцию современного искусства игнорировать или даже разрушать и упразднять форму и природу сущего (естественные и словесные структуры и т.п.) Ср. слова Микеланджело: - «Когда же я покончу с этим мрамором, чтобы заняться своей работой?». Относительно современного искусства можно заметить, что исторически оно связано с особым акцентом на свободе и на личности. Всё это говорит о стремлении личности освободиться через своё самоутверждение от «необходимости» существования, то есть стать Богом. Существенно, что это стремление внутренне связано с понятием о личности.
Подобная творческая очевидность несомненна для «бытия» Бога. Ибо оно - изначально бесконфликтно - по определению. «Нетварная сущность» и божественные «лица» не связывают друг друга «необходимостью» - Бог есть «любовь»! Однако в случае с человеком это стремление его «ипостасности», его «Я», вступает в конфликт с его «тварностью». Ведь он, как сотворённый, ещё не свободен от природной «необходимости» собственного существования. Значит, в нём должна присутствовать каким-то способом «нетварность». Ибо иначе, для него невозможно богоподобие. Поэтому человек, как «лицо», не может быть только «тварной» реальностью.[3]
[3] Философия может придти к утверждению реальности личности, однако только богословие может говорить о подлинной, истинной личности, так как истинная личность - как абсолютная онтологическая свобода - должна быть «нетварной», то есть не связанной какой-либо «необходимостью», в том числе и «необходимостью» самого её существования. Если такой личности не существует в реальности, значит понятие личности - пустая фантазия. Если не существует Бога, то не существует и личности.
Нам легко употребить словосочетание - свобода самоутверждения. Но в чём её содержание? Особенно если применять её в отношении существования человека. К своему собственному существованию! Легко, опять-таки, сослаться на «нетварность», с её свободой от природной «необходимости» собственного существования. Как это понять и реализовать в своей собственной повседневности? Человек имеет только две системы координат, в которых он может попытаться определиться с содержанием своих «экзистенций» по поводу «свободы». Это его человеческий опыт и откровение, данное ему. Весь «человеческий опыт» исследования этого вопроса, неизбежно возвращает нас к «Бесам».[4] За всю историю своего «ветхого» существования «человеческий опыт» всегда отвечал на все рефлексии по поводу «абсолютной свободы» одним и тем же контраргументом: - «Это приведёт к хаосу!» Поэтому, ограничение «свободы» просто необходимо.[5] Закон и государство, под предлогом препятствования греху - разрастанию конфликтности тварного существования, «консервируют» взаимоотношение природа - лицо в их «ветхом» состоянии. Противостоять этому экзистенциальному консерватизму «государства», человеческое «сознание», как ипостасное, так и общественное, способно только в психологическом плане. И оно, ориентируясь на свои экзистенциальные мечтания, изобретает гуманизм и права человека, не замечая того, что без решения «конфликта» лицо - природа от этих его изобретений не может быть никакого проку. Ибо этот «конфликт» глубже. И лежит в самом основании психологии «сознания». А «гуманистические» идеи развиваются «выше», на уровне самой психологической жизни «сознания».[6]
[4] Резкие слова, вложенные Достоевским в уста Кириллова, звучат как сирена: если единственный путь реализации абсолютной онтологической свободы для человека - это самоубийство, значит, свобода ведёт к нигилизму; личность оказывается отрицанием онтологии. Эта экзистенциальная тревога, этот страх перед нигилизмом настолько серьёзны, что, в конечном счёте, они сами должны быть подвергнуты анализу на предмет их ответственности за релятивизацию понятия личности.
[5] Понятие «закона» - как в этическом, так и в юридическом смысле - всегда уже предполагает определённые ограничения личной свободы во имя «порядка» и «гармонии», во имя необходимости сосуществовать с другими. Так «другой» становится угрозой для личности. Её «адом» и её «грехом», если вспомнить слова Сартра.
[6] Гуманистические понятие о личности снова заводят человеческое существование в тупик: гуманизм оказывается не в состоянии быть утверждением личности.
Но у человека есть возможность обратиться к Откровению Бога о себе самом, как к образу или идеалу «личного бытия» - утверждению онтологической свободы «лица».[7] Если бы основанием онтологической свободы Бога являлась Его «нетварная природа», а мы - «тварная природа», то для человека нет шанса на надежду стать «лицом» подобным тому, каким является Бог. Но основанием онтологической свободы Бога является не Его «природа», но Его «личное» существование. Том «модус», благодаря которому Он и пребывает «божественной природой».[8] И это даёт человеку надежду на то, что он станет подлинным «лицом», превосходя различие «природ».
[7] В этой точке в наши рассуждения неизбежно вступает богословие (буквально: «речь или мысль о Боге»), коль скоро личности должно быть сообщено положительное содержание. Однако, отметим ещё раз, только верное, правильное (opthe) богословие - такое, каким оно разработано греческими Отцами, - может дать ответ. (Православие в данном случае не является optimal extra для человеческого существования.)
[8] Природа Бога не существует в состоянии «голом», то есть без «ипостасей». Именно поэтому Бог - свободен. «Голая» природа, или «усия», обозначая бытие- ;;; - Tua, указывает не на «свободу», а на онтологическую необходимость.