На фото: мои родители Ведминский Семён Иванович, Ведминская Анна Николаевна и мой дядя Осипов Александр Николаевич. Светлая им ПАМЯТЬ!
Жизнь, опалённая войной. Мои родители и наш дядя Саша.
Жизнь, опалённая войной,
Наполнена потерями, печалями, бедой.
Но память о победах не угаснет никогда,
Героев помнить будем мы всегда!
День Победы!Значение этого события не тускнеет от неумолимого бега времени.
Нет в нашей стране семьи, судьба которой не прошла бы через испытание этой страшной войной, принёсшей боль и страдание нашему народу. Эта незаживающая рана, тревожащая душу и сердце всех, кто столкнулся с этой бедой.
Мои родители, братья отца и матери воевали на фронте. Два папиных брата погибли.
Мамин брат Осипов Александр Николаевич до войны работал начальником планового отдела Чкаловской АТК. В декабре 1942 года был призван в ряды Красной Армии. Служил в 507 стрелковом полку. 17 марта 1943 года был тяжело ранен. Счастье, что ему вовремя оказали помощь, от взрыва снаряда был засыпан землёй, только сапоги были видны, так и обнаружили солдата. После лечения в госпитале был признан негодным к строевой службе и демобилизован в город Бузулук.
«На фронте я видел, подруги, друзья,
Как целые сёла горели,
И пули, снаряды и пламя огня
О смерти нам песни там пели.
Страдание и горе советских людей,
На фронте пришлось мне увидеть,
И первый раз в жизни фашистских зверей
Всем сердцем я стал ненавидеть.
На фронте контужен и ранен я был.
В Уфе я полгода лечился
А осенью вновь я поехал на фронт,
На юг, защищать Украину…
….
На фронте меня часто мучил недуг,
Врача мы тогда посетили,
И снова я вижу родной Бузулук,
Зимой нас домой отпустили."
Демобилизованный по непригодности воевать, Александр Николаевич трудно адаптировался в переставшей звучать для него жизни. Стихи, которых он писал всё больше, выплёскивали его душевную боль и физические страдания. Тяжёлая контузия лишила Александра возможности слышать мир. Ни крика, ни шёпота, ни плеска набегающей на берег волны, ни соловьиной песни. Ни тревожно-зовущего гудка паровоза, ни ласкового голоса матери.
«Не слышу речь, не слышу шума грома.
О, кто бы знал, какая это мука-
Сидеть весь день без дела у окна
А в комнате такая тишина!
Лишь шум в ушах – ни голоса, ни звука…»
Отвернувшись, смахнула слёзы жалости, сестра Анна. Она в мае 1943 года уезжала на фронт, и в свои девятнадцать, глядя на Александра, в одночасье поняла, легко не будет, войне искалечить человека и его судьбу - обычное рядовое дело.
И вот на фронт идут эшелоны за эшелонами, в одном из них – Анна Осипова. За плечами - счастливое детство, прекрасные юные годы, в которых беззаботная молодость чудесным образом совпала с обретением в медицинском техникуме профессии, о которой мечталось.
За окнами вагона – разрушенные города и сёла, обгоревшая боевая техника, печные трубы, среди чистого поля. И уже слышны раскаты. Не грома – артиллерийской канонады. Анна Осипова, фельдшер, приписана к передвижному госпиталю 4-гвардейской танковой армии 1-го Украинского фронта в качестве хирургической сестры. А 4-я танковая готовилась к сражению на Курско – Орловской дуге.
Госпиталь развернули в небольшом леске под Шепетовкой, всего три километра от передовой. Палаточный медгородок вскоре был переполнен, а раненых всё несут, подвозят, некоторые добираются сами, на скорую руку перевязанные ротным санинструктором. Вскоре и лесок уже не лесок, а госпиталь под открытым небом. Стоны, просьбы подать воды, перевязать пропитавшую кровью все бинты и повязки рану. «Сестра!», «Сестра!», «Сестра!»
Трое суток без сна, глаза – в слезах и боли, будто в них попал песок. Анна продолжала почти на « автомате» готовить материалы к операциям, давала наркоз, подавала хирургам инструменты. А надо было ещё отправлять подлеченных солдат в эвакогоспиталь, посмотреть, нельзя ли использовать под госпитальную палату чудом уцелевший сарай, а повезёт - и дома близкой деревеньки. А перед этим и сарай, и дома вымыть, вычистить до медицинской нормы. Приходилось и на боевом посту дежурить, фронт-то рядом, - прорвались бы немцы – не дай Бог! А такое тоже бывало в фронтовой биографии Анны Осиповой. Не под Курском, правда, а уже почти под Берлином, в Люксенвальде попал-таки госпиталь в окружение. Прерываться пришлось с боем и потерями: погибли медсестра, младший лейтенант из охраны, шофёр пропал без вести. Дивизия пошла дальше, за ней госпиталь, а Анна… Анну оставили при десятке раненых, которых транспортировать можно было только самолётом. Одного девушка запомнила на всю жизнь, гангрена лишила солдата, с простой русской фамилией Иванов, лет 50-и, которого ждали дома жена и пятеро детей, руки и ноги. Долго сидела около него Анна, держа за уцелевшую руку.
Случалось, что госпиталь и сам ходил в наступление. Перед Краковым ждали отправки в тыл 1800 раненых. Немцам - такой большой группе, в два батальона, не меньше – вроде взяться было неоткуда. Но – взялись. Завязался бой. Шофёры, легкораненые, сами медики неожиданно для фашистов пошли в атаку. И – победили в этом неравном бою. Тяжёлая, смертельно опасная, не женская работа. День за днём, неделя за неделей, весна за зимой.
Но - пусть не часто - доставала Анну тёплая, родная рука дома. Чаще всего письмами брата Александра, старавшегося порадовать любимую сестрёнку стихотворными рассказами о тыловых новостях. Не понаслышке, зная ужасы войны, он переживал за Анну, старался в письмах её поддержать. « Милая Анечка, по твоему письму видим, что ты переутомляешься больше, чем мы думали. Ясно, при такой работе и обстановке, железные нервы расшатаются. Нам очень жаль тебя. И мы также с нетерпением ждём конца войны и встречи с тобой, которая будет для нас большим праздником. Надеемся, теперь уже скоро настанет этот день.
«Пусть музыка заиграет,
Страдали мы много не зря.
Над миром пусть вечно сияет,
Великой Победы заря!»
С непередаваемым волнением держу в руках потрёпанные временем, истлевшие письма с потускневшими чернилами. Некоторые слова разбираю с трудом, читая их с лупой и двумя очками. Письма датированы 1945 годом, адресованные моей маме, и бережно ею хранимые. Они перенесли меня в то далёкое время, когда так была близка Победа над фашисткой Германией. В каждом письме, в стихотворной форме, волнительные строчки ожидания встречи, и радость Победы.
«Ах! Радость-то, радость какая,
Над Берлином – красное знамя!
Реет победно и властно оно,
Нам водрузить его суждено!
Всюду слышится трепет сердец:
Скоро. Скоро войне конец!!!»
А в начале 1944-го в госпиталь 4-й гвардейской танковой армии поступил Семён Ведминский, где познакомился с Анной. Не зелёный юнец – за несколько лет до войны призван был на срочную службу в армию, где и застала его война. Воевал под Сталинградом, под огнём, минными обстрелами врага, возил на наши позиции снаряды. Был награждён медалью «За оборону Сталинграда» А пересев с полуторки на танк, первым на боевой машине ворвался в Каменец-Подольск. Множество раз бывал в боях, трижды его танк горел. Во время лечения в госпитале, Семён узнал, что его экипаж танка погиб. Семёна оставили при госпитале, где до конца войны служил в передвижном госпитале завгаром и техником-механиком.
В конце войны Анна и Семён стали супругами, после войны - родителями троих детей, Галины, Владимира, Валентины. Родители прожили в любви и согласии долго и счастливо. Бережно хранили боевые награды. Её медаль – «За боевые заслуги», его - «Орден Славы 3-степени», медаль «За отвагу», и другие медали. По 16-и благодарностям Главнокомандующего И.В. Сталина, как по карте Европы, можно проследить путь, который они прошли, каждую минуту рискуя жизнью: Орёл, Каменец-Подольск, Львов, Бельцы, Пиструков, Одер, Трахинберг, Одерский плацдарм, Широттау, Зарау, Нойтштадт и Штейнау, Ратбор и Бискау, Берлин-окраина, Бранденбург, Берлин, Прага.
После войны Ведминские, честно, как и воевали, работали для Бузулука. Семён Иванович - работал шофёром, осваивал целину и был за неё награждён медалью. Участвовал на ВДНХ, несколько раз избирался депутатом в городской Совет. А Анна Николаевна служила сначала акушеркой в роддоме, а позже медсестрой детской поликлиники.
Александр Николаевич Осипов долго лечился, после контузии и потери слуха, но лечение не принесло желаемого результата. Можно только догадываться, что пережил он, когда понял, что глухая тишина вокруг – для него навсегда. Своей семьи он так и не создал, а посвятил себя семье сестры.
Человек умный, добрый, бесконечно порядочный, Александр Николаевич, всего себя отдал нам, своим племянникам, а затем и нашим детям. Трудно оценить его заслуги! С раннего детства и всю свою жизнь мы чувствовали его заботу и любовь.
В детстве катал нас на санках, читал интересные книги, играл с нами, мастерил игрушки. Когда родители были на работе, готовил и кормил вкусной едой. Помогал в учёбе, объяснял, направлял. Научил играть в шахматы, шашки. Водил нас на природу, в лес, на рыбалку, которую очень любил и часто баловал нас свежей рыбкой.
Для нас он был вторым отцом, близким, любимым дядей Сашей. Я бесконечно ему благодарна, что он привил мне любовь к поэзии, литературе. «Галя,- говорил он мне,- читай внимательно и ничего не пропускай, у Тургенева – природу, у Толстого не только мир, но и войну». Любовь к рисованию – тоже от него. Часами сидел со мной, учил рисовать, показывал, как рисовать живое, растущее дерево, а не его красивую, но статическую силу.
И вот теперь, спустя столько лет, его уроки пригодились, дали мне второе дыхание, противостоять болезни, лишившей меня любимой работы.
И тогда занялась творчеством, совершенствовала навыки, полученные в детстве от дяди Саши. Сейчас являюсь автором нескольких книг стихов и прозы,печаталась в коллективных сборниках и альманахах. Стала писать картины с любимой природой, и каждый год участвую в традиционных совместных выставках художников нашего города. Много и моих персональных художественных выставок.
Мои размышления о жизни:
Расставила жизнь стальные капканы,
На длинных дорогах людских.
О, сколько здесь драмы, боли-вулканы,
Слёзы, обманы, душевные раны,
Букеты болезней, арканы обид.
С годами научимся быть мы сильнее,
И жизни невзгоды встречаем мудрее.
И выход найдём, уклонимся от бед,
Чтоб с новыми силами встретить рассвет!
Спасибо родителям и нашему любимому дяде Саше, прожившим нелёгкую жизнь, за любовь, за воспитание, за всё светлое в жизни и доброе, что дали нам, и всегда будут для нас примером мужества и оптимизма.
Потомкам.
Я принимаю Ваш подарок.
Внимание искренне ценю!
И снова, словно хор цыганок,
Я о любви здесь пропою.
Пусть в этой маленькой тетради
Поток химических чернил,
Расскажет внукам, шутки ради,
Их дед писать стихи любил!
И, может быть, как я в палате,
Какой – нибудь проказник внук,
В саду подруге на закате,
Прочтёт творение робких рук.
И, прочитав в тетради строки,
О дружбе верной и весне
Мои любимые потомки,
Быть – может, вспомнят обо мне!
О, если их сердца забьются,
О, если смысл стихов поймут,
То, пусть тогда чернила льются,
Мои труды не пропадут!
5 марта 1948 год.
Осипов А.Н.
Галина Шахмаева.