Гримасы, ухмылки, ужимки.
В разинутых от какого-то неестественного удивления ртах белели начищенные до блеска зубы. Скорченные молодые лица смотрели снизу-вверх. Старые, очень сморщенные – сверху-вниз. За остеклением деревянных стеллажей, в прозрачных сосудах, заполненных формалином, части тел некогда бодрствующих созданий застыли в последнем сокращении своих давно разбухших в бальзамирующем растворе мышц.
Широкий мост, на котором были выставлены в шеренги эти экспонаты, был почти безлюден, за исключением организаторов мероприятия. Утренняя прохлада, еще не испарившаяся роса и медленно поднимающееся солнце сопровождали привычную суету готовящегося празднования. Десяток молодых, плечистых мужчин в плащах и капюшонах таскали деревянные доски и собирали экспозицию для выставки, без которой никогда не обходится день города.
Территория под ярмарку в честь дня города, как и обычно, была выделена властями на ул. Кровавая-набережная, собственно, протяженностью от северного до западного моста. Она представляла собой геометрически правильную дугу, соединяющую внутреннюю часть города с сегментом широко расположившегося парка. Сами же мосты проходили над руслом реки Сиф, вдоль которой и построен не малоизвестный город Анарки. Эти мосты были назначены зонами, на которых должна выполняться просветительская, музейная функция.
Солнце постепенно поднималось, и близилось время торжества. Над некоторыми стеллажами постепенно вырастали тёмно-красные шатры с плотной крышей формы арки, над другими они только воздвигались – всё, чтобы защитить экспонаты от негативного воздействия солнечных лучей. В ярмарочной зоне торговые палатки уже наполнялись продуктами, напитками, сувенирами и деликатесами.
Город оживал. На улице стали появляться люди. Сначала по паре-тройке, небольшими кучками, которые превратились в ручейки, стекающих с разных сторон света. У торговых палаток стали очереди, а в руках прохожих стали появляться увесистые сумки.