Весна в году выдалась ранняя. Как же любила Надя это время! Начало апреля – период пробуждения. Снег практически уже сошел, а почки набухли, вот-вот начнут распускаться. Пора на дачу!
Субботнее утро – что может быть лучше! Можно понежиться в постели, забыть о работе, просто помечтать. Почему бы нет, Наде, или, как ее называли окружающие еще с детства, Дюше, всего чуть за сорок. А выглядела она, хрупкая и светловолосая, лет на десять моложе. Разведенка с двумя детьми, Надюша считала себя не несчастной, а, скорее, свободной. Однако домашние заботы не дали особо расслабиться. Нужно вставать.
Солнце просто рассыпалось по комнате, едва Дюша раздвинула шторы. «Красота-то какая за окном!» - отметила она про себя, жмурясь от назойливых озорных лучей.
Из соседней детской заглянул вихрастый светлоглазый мальчишка лет двенадцати.
- Никитка, особо не торопись, на дачу пойдем чуть позже, может быть, кто еще там будет, одним страшновато. Умывайся, одевайся и завтракать. Оленьку не буди, пусть поспит. Ее не возьмем, мала еще, – наставляла сынишку Надя.
Она с вечера собрала в сетку перчатки и нехитрый садовый инвентарь: секатор, пилку по дереву. Осталось бутерброды и термос со сладким чаем положить в рюкзачок сыну, иначе он сетку отберет у матери. И то верно: мужчина должен «тяжести» носить.
До дачного товарищества доехали на автобусе, а дальше пешком минут тридцать.
- Вот ведь, ни души, - вздыхала по пути Надя.
Действительно, калитки оградок дачных домиков видимо с осени не открывались, так как тропки к ним были завалены кое-где уже немного подтаявшим снегом.
- Мам, мы одни здесь? Боязно как-то, - вторил Надежде сынок.
- Да нет, не одни. Видишь, дымок из трубы? Это дедок один летом в этом домишке жил, наверное, и зимой живет, раз печурку топит. – Отвечала Никитке заметно повеселевшая Надя.
- А больше никого нет? Как ты думаешь, мамуль? – допытывался мальчуган.
Надя осмотрелась, почти пришли:
- Да кто же знает, вполне возможно и еще кто зимует.
- Мам, наша дача, я помню! – обрадовался Никитка.
Подгребли снежок с тропки лопатой, спрятанной заблаговременно за стопкой кирпичей в углу участка, размотали проволоку с задвижки калитки. Никита прочистил дорожку к домику. Открыли замок, дверь привычно скрипнула.
- Мам, может, поедим? – спросил Никита.
- Ты возьми в рюкзаке своем еду, сынок, на столе разложи и ешь, я сейчас, - и Надя заторопилась на участок, посмотреть, все ли в порядке там после долгой зимы.
Никита достал бутерброды, налил чай из термоса. Вкуснее еды, чем на даче, просто не бывает! Он вспомнил, как уплетали здесь с сестренкой раннюю клубнику, а салат, который мама нарезала в большой эмалированной чашке, вообще был просто отменно вкусным!
Вдруг со стороны участка раздался пронзительный крик! Никита выбежал с набитым ртом и остатком хлеба в руке. Кто кричит?
Стоя возле высокой старой яблони, глядя на нее глазами, полными ужаса, подняв руки со сжатыми в кулаки пальцами, кричала громко тонким голоском Надежда. Рядом и вокруг никого!
Сынишка бросился к ней, но Надя руками показала, чтобы не подходил, переходя почти на визг.
Мальчишка остановился, ничего не понимая. Надя истошно кричала.
И вот уже с обеих сторон дороги до их дачи бежали двое мужчин с собаками и ружьями. Это были дед с избушки и еще незнакомый мужчина моложе. Остановившись у калитки, они, едва отдышавшись, наперебой спрашивали, что случилось, кто пострадал и от чего.
Наконец, Надя, словно очнувшись, глядя на них, выдавила:
- Мыши, там, много…
- Где, кто? Какие мыши? – все еще недоумевали мужчины.
- Надя показала на штамб ствола дерева:
- Там, я обвязку из рубероида у яблони развязала, а они как побегут, их много было. Ужас!
Когда мужчины поняли, в чем дело, долго смеялись над Надиными страхами.
- Ну, если еще прибегут мышки, кричи: «Мыши, мыши!», а то не придем на помощь!
- Так и быть! – уже улыбалась Надя.
Когда шли домой, Никита спросил:
- Все понял, ты мышей боишься больше, чем бандитов. Только не понятно, зачем деревья обворачивала, не от мышей же, раз это не помогает, от кого?
- Никита, именно так я защищаю яблони от грызунов и мороза тоже
- Объясни, мамуль?
- В октябре их стволы снизу обматываю рубероидом, а весной снимаю. Но, видимо, дерево старое, ствол неровный, у самой земли образовались пустоты, там мыши и прятались.
Никита на минуту задумался:
- Мамуля, ты больше не снимай обвязку, сам могу, я мышей не боюсь!
Из сборника: «Девяностые»