- Война шла уже долгие три года,- продолжил свой рассказ дедушка Митя, - по утрам я включал радио и слушал дикторские сводки с фронтов. Однажды диктор Левитан сообщил о Курском танковом сражении. Говорил, что битва длилась почти два месяца: с июля по август сорок третьего года и закончилось большими потерями с обеих сторон. Битву мы выиграли. Тогда машинально подумал: «Раз это большая танковая битва, то сыновья могли в ней принимать участие. Они оба танкисты, а вдруг с ними что-нибудь случилось?» Мне стало нехорошо от возникшего предчувствия, в народе недаром говорят:
- Родители первыми предчувствуют беду, которая произошла с их детьми.
Чтобы не напугать недоброй вестью Маланью, выключил радио. Сел, как ни в чём ни бывало, подшивать валенки дочери Анюте. Но материнское сердце не обманешь... По-видимому, она заметила, как я поспешно выключил приёмник, подошла ко мне и тихо спросила:
- Митя, ты зачем выключил радио, может, что-то про танковые войска, в которых служат дети, услышим. Знаешь, у меня последнее время тревожно на душе. Нехорошие сны про сыновей снятся. Вот и сегодня приснилось, что они стоят передо мной красивые, здоровые и улыбаются ласково, а потом печально помахали мне рукой и растаяли в чёрном огненном облаке. Я в страхе проснулась и больше, до самого утра, глаз не сомкнула. Скажи, пожалуйста, сколько уже месяцев нет от детей весточки, давай вместе посчитаем. Ведь, как Алёша прислал письмо из-под Сталинграда, так больше писем от него не приходило. Колюшка тоже не ответил нам весточкой после лечения в госпитале. Да, уже почти шесть месяцев почтальонша в наш дом не заглядывала. Неужели, с ними что-то произошло?
Я нарочно строгим голосом стал её успокаивать:
- Ну, что ты, жена, удумала, всё с ними хорошо. Скоро письма придут, раньше такое уже было, когда сыны подолгу молчали. Сама знаешь, начало сражений рассекречивать нельзя. Может, их перевели на другое направление. Зря не горюй, почта где-то в пути. Привезут письма в нашу Ельцовку, и вести с фронта порадуют душу. Пойди лучше приляг на диван... Отдохни, всего не переделаешь.
И вдруг дедушка резко замолчал. Достал из брюк кисет, сделал самокрутку из самосада, вставил в мундштук и затянулся. Я заметила, что руки у него мелко-мелко задрожали. Сердцем догадалась, что он подошел к главному моменту рассказа, поэтому так сильно разволновался. Помолчал... Вынул из кармана рубашки носовой платок, вытер им глаза, покрасневшие от слёз. Собрался с духом и продолжил:
- Письмо вскоре, и правда, пришло, но не от сыновей. Было это в конце августа 1943 года. Почтальонша Зинаида Никулина побоялась его принести домой. Люди по-разному реагировали на заказные письма - похоронки. Случались истерики, обмороки, инфаркты и даже мгновенные смерти.
Она пришла в школу и сказала дочке Анюте:
- Анюта, скажи своему отцу, чтобы он зашел на почту за заказным письмом.
Раньше Зина сама приносила письма, её необычная просьба встревожила меня. Страшные, тревожные мысли полезли в голову. Нужно было что-то срочно придумать для жены, куда я и зачем пошёл, чтобы не напугать её. Решил попросить дочку:
- Анюта! Не говори маме о письме, вдруг там плохие вести. У неё слабое сердце, лучше сам узнаю, что в нём написано. Выполни мою просьбу: подойди ко мне в присутствии матери и скажи:
- Папа, тебя зовёт к себе дядя Андрей: надо помочь ему выкопать новый колодец.
Дочка так и поступила, я спокойно отправился на почту. Только спокойствие навсегда закончилось, как только переступил её злополучный порог. Да, Люда, это было то страшное письмо, которого панически боялись люди. В нём сообщалось:
- Ваши сыновья Алексей и Николай Дегтярёвы – танкисты, пропали без вести во время Курской битвы. Наградные листы и награды будут высланы вам в военкомат по месту жительства. Там их можно будет получить.
Я крепкий мужчина, многое в жизни повидал, но в этот момент небо передо мной закружилось, и земля уплыла из-под ног. В одно мгновение наша семья потеряла сразу двух сыновей на войне. Не удалось мне тогда подготовить жену к горестной вести. Соседи сообщили ей:
- Ваш Дмитрий Михайлович получил письмо на почте. Прочитал и потерял сознание. И сейчас в ней всё ещё лежит в беспамятстве.
Маланья с дочкой прибежали туда, чтобы забрать меня домой. Жена сама взяла из моих рук похоронку, прочитала и,( как потом рассказывала Зинаида Никулина), снопом повалилась на цементный пол. Мне кто-то поднес нашатыря, я понюхал и пришёл в себя. Маланьюшке нашатырь не помог, так и увезли болезную без сознания в больницу. После проклятой похоронки у неё помутился разум. Она не понимает, что сыновей нет в живых. Встречает их каждое утро с войны, хотя со дня Победы прошло уже десять лет.
Мне от всего сердца жалко жену, я подыгрываю Маланье, чтобы продолжить её жизнь на земле. Да, фашистская Германия осиротила наш дом. Наталья, невеста Алёши, осталась без любимой половинки и Люба тоже. Не удалось нам с матерью понянчить детушек Алексея и Николая. Не продолжили внуки род Дегтяревых. Миллионы людей лишил жизней злой антихрист Гитлер со своей лютой армией. Одно утешает меня, что сбылась мечта сыновей: раздавили, разгромили фашистских гадов в их логове.
Жаль только, что не увидели дети при жизни ночного майского салюта 9 мая 1945года в Москве вместе со всем народом-победителем. Но ничего, я думаю, они с небес смотрели на великий праздник и от всей души радовались. Мы с матерью живем помаленьку и ждем наших сыновей. Ведь в похоронке не было написано, что сыновья убиты, а просто пропали без вести. Сколько бы ни прошло времени, в наших душах будет всегда теплиться искорка надежды:
- Может, они все-таки живы?
Рассказ дедушки растрогал меня до слёз. Я обняла его и сказала:
- Деда Митя! Я буду вместе с тобой и бабушкой ждать Алёшу и Николая с войны. Когда сильно любишь, веришь и ждешь - то чудо сбывается.
Дедушка прижал меня к груди и тихо произнёс:
- Спасибо тебе, Людмилка, зато, что ты выслушала мою исповедь. Я до тебя об этом никому не рассказывал: боль закрыла дверцу в сердце. Теперь будто тяжелый груз свалился с плеч, даже немного полегчало. Ладно, внучка, уже вечереет. Пошли-ка, пить чай с малиновым вареньем к бабушке Маланье. Оно у неё самое вкусное на свете.
Дедушка взял меня за руку, и мы отправились в дом: пить чай. Продолжать жить в новом, спокойном от взрывов мире.