что-то у Эсхила было
про могилу и раба…
певчие, паникадило,
служки, царские врата,
а потом просохли слёзки,
ночь прошла и снова день,
закудрявились берёзки…
побежала светотень:
день… ночь… день…
всё справедливо,
и не вытравить раба!
это будет, есть и было,
ведь людей едят не зря…
* * *
Земля - Планета Голубая. На фоне космоса красиво! Звёзды завидуют, мигая, и Млечный Путь лежит весь в сивом. А если ближе присмотреться то, говорят, несовершенна. Точнее то, что населяет. Человечество, точнее. Снуёт по благам совершенства нерукотворного творенья и обновляет неказистость… и опошляет дум стремленья.
* * *
Это было в феврале. И в марте было. И в июне… В веке каком, когда и где? Какая разница? Ведь были люди… И есть… и будут… В нашей реформации любой "тонкий ценитель изящной словесности и прочих муз и граций" открыв свой собственный ларёк на привокзальной площади, становится людоедом. И если не побрезговать перлюстрацией неестественного отбора, то естественно, что человек, один раз вкусивший человечину, к растительной пище не вернётся. Главное перебороть в себе брезгливость. Кончились "вегетарианские времена". Фрикасе хочется. Всюду чавканье и хруст. Люди жрут людишек. На приправу - кетчуп чувств, майонез страстишек…
* * *
Дряхлый подленький скопец (морали чистоплотной) вёл девицу под венец, опечатав пломбой. При деньжищах состоял. В жёны брал студентку. Вёл как будто бы в ломбард… на переоценку...
Страсть в несчастии вдовы верх взяла над смыслом. Мальчик, лет так двадцати, со старушкой лысой за скопцом с кривым лицом под венец вдогонку… Жрут детишек подлецы, сколотив зелёнку$…
* * *
Он жил свободно и не верил тому, кому… чему служил. Он не был первым среди первых, но и последним он не был. Любил… родил… растил… сам вырос. И незаметно перерос. Менял республики, квартиры… Осел. И встал пред ним вопрос: "А чи жыва щэ Украина? Россия-матушка жива? Приднестровье? Закавказье? Отдадут ли острова?" Вопрос один. Ответов много. Ведь судьбы это. Рок людей. Откуда взялись людоеды на гребне выброса идей? Ведь человечность человеку присуща. Больше никому. Бессмысленно за ней в аптеку, когда топить идут Му-Му…
* * *
Му-Му - собака. Люди - люди. Сколько их на дне лежат тех, которые огульно получили свой мандат на заклание? Полстолька… Утопили, как щенят. Твёрдою рукой, жестоко. И всплывает компромат, отравляя свежий воздух долгожданных перемен. Утопить, конечно, проще. Что останется взамен?
* * *
… утопили, как кутёнка. Вызвали на педсовет. Экзаменовала тётка. Шея, бюст, два подбородка и, конечно, партбилет. Не пустили в институт. "Здесь не тут…" Ну и не надо. И пошёл… куда и все. Все ходили за зарплатой - всесоюзный диспансер…
* * *
…стал артистом. И кумиром. Жил - как все. Как все, и с пивом. Дом… жена… семья… премьеры… Кончилась его карьера. Начался кошмар. Людоед пришёл. Гайдар. Расплодились, как китайцы, "березовские", "чубайсы"… "Клац!" клыком… и обратили в шок нажитые рубли. Всё проели… и пропилили… Урожай с клочка земли, той что называлась "дача" компенсировал "удачу". А он тенор. Супер! Класс! Попытался как-то раз… Но ни раз и ни два… Утопили… проглотили… Дети - в бомжи. А вдова…
* * *
Врождённый (свыше данный) дар актрисы. Пред ней склонялись кипарисы и блек вечнозелёный лавр. И блеск. И джентльмен. И мавр… А людоед не оценил. Сказал: "Индейка!" Газетка тиснула статейку: "Бесславный бенефис актрисы…" Дружно глумились журналисты. Тусовка выражала: "Фу!" - во всём презрении двух букв… Прима сошла со сцены экстремисткой. Такое амплуа отверженной актрисы…
* * *
Она судьбу свою искала… у стойки бара казино. Подружка Дашка подсказала. Сказала: "Чо ты? Ну, кино…" Через себя перешагнула… переступила… утонула. Эка невидаль! Их за сотню… за тысячу… за миллион… И каждой грезится и снится… И в каждом видится им "Он!"
Это пройдёт. И вся седая с рукой протянутой в трамвае она в историю войдёт (как и древнейший её род). Безжалостной рукой зажатым (застойным пионервожатым) свободу дали, изобилье… и сексуальное засилье! Меркантильные давашки - Дашки, Нинки и Наташки…
* * *
Не знамо кто и для чего, но топят. Паскудно большинству в рожденной топи. И возникает прецедент в начале века: "Человеку человек - людоед"… А у истоков - австралопитеки.
* * *
"Адмиральский час!" И "…господа чиновники отправились к помещику хлеба-соли откушать…" (Салтыков-Щедрин).
Что это - "адмиральский час"? Вторгаясь в глубину веков (Плутарх… Довлатов… Салтыков…), пытается понять народ как жил, жив будет… и живёт. Уж сколько миллионов лет пытлив умом "сей человек"?
Раскопки, споры и догадки, гипотезы, идеи, факты… Аргументы - неуспех! Понять не может человек процесс мышления и душу. Но бьется, как боксёр о грушу. На сердце заживляет раны, клонирует (с телеэкрана), летает в космос… и в миры сквозь линзы телескопов смотрит, шунтирует (не всем) аорту… и от поры (и до поры) в подкорку головного мозга суёт свой любопытный носик. И в душу лезет… и за стол… с грязными руками… откушать… человеченки… жуть!