Дементьевское золото, глава V

Текст произведения «Дементьевское золото, глава V», восстановленный.


Глава V.


Вопреки обещанию Александр вернулся только через полчаса, сопровождаемый Михаилом, который нес уже узнаваемые для Олафа корзинки, и бабой Глашей, отставшей на несколько метров. Александр молчал. Он закурил, взял свое пиво, встал справа от камина. Баба Глаша, поприветствовавшая всех еще на входе, видя, что ее любимчик сосредоточенно молчит, также молча и споро, изредка отдавая распоряжения водителю, расставила на столе тарелки, приборы, заполнила салатницы купленными корейскими закусками, выложила нарезанные колбасу, ветчину, сыр, хлеб. Большую прозрачную латку, в которой лежали залитые маринадным рассолом антрекоты, установила на вишневый столик. Последний раз, осмотрев все приготовления придирчивым взглядом, она оглядела мужчин, махнула рукой и молча направилась к дому. За ней, прихватив опустевшие корзины, вышел и Михаил. Михалыч и Олаф терпеливо молчали, ожидая сообщений полковника.

– Да, напряглись вы, однако! Хоть бы кто слово сказал. Бабу Глашу и ту напугали, вон как беззвучно исчезла – Александр, ухватил накрытый стол с одной стороны, – Михалыч, выноси кресла, давай стулья, а ты, Олаф, помоги, поставим стол на место. Пока мясо будет доходить, хоть салатиками перебьемся, а то меня уже подвело, с утра так и не ел по-человечески, однако.
– Помочь-то я, конечно, помогу, – Олаф подошел к столу с другой стороны, – но хотелось бы знать, чем сердце успокоится. И еще, я этого ранее за тобой, полковник, не замечал, какой-то у тебя типично бурятский акцент в речи появился. Прямо как на рынке сегодня.
– Олаф, я почти привык, что часто с первого раза тебя не понимаю, но, – полковник переместился в сторону вишневого столика и стал, предварительно отжимая, укладывать три свеже промаринованных антрекота между решетками, – У меня? Акцент, да еще и бурятский!? Объясни, пожалуйста, почему? А затем я про генерала поведаю.

– Почему такой акцент? – Олаф широко улыбнулся, закурил, – Ничего обидного не подразумевал. Ты просто использовал интонацию, которую часто употребляют и эвенки, и якуты, и чукчи, и буряты. Приведу пример. Однажды произошла такая вот история в иркутском Академгородке. Написал диссертацию некто Резницкий, очень умный, интересный и замечательный человек. А в его биографии есть момент, на который любит обращать внимание Михалыч, – пятый пункт. Так вот, отдал он свою работу на рецензию такой же легендарной личности, как и он сам, специалисту по геологии Хамар-Дабана, татарину по национальности, Айрату Шафееву. Прочитал тот работу, вернул автору и изрек публично: «Леонид Зиновьевич, шикарная работа! Только объясни мне: ты – еврей истинный, а почему же у твоей работы не еврейский, а бурятский акцент?» Надо было видеть, как орал и возмущался Резницкий! Детали опустим, но в конце автор потребовал объяснений и сатисфакции. Татарин Шафеев наугад открыл диссертацию и… констатировал: «А вот, смотри, – практически каждый абзац своей работы ты начинаешь: Однако, как было установлено…!» Так и ты, Александр, впервые за три дня нашего знакомства, в трех фразах дважды сказал – «Однако». Не обижайся, просто вырвалось автоматически. Лучше расскажи, что и как, в какой последовательности будем или не будем делать?

– Слушай, Олаф, – Михалыч, расставив стулья, уже занял свое место и сосредоточено выбирал с какого же салата начать, – диссертация, еврей, татарин, однако, акцент…, ну…, и где здесь собака зарыта, где смешно-то?
– Михалыч, ты ешь, ешь… – полковник остался стоять у камина и часто переворачивал решетку с уже начавшим скворчать мясом, – Смирись, дружище. Смирись, так как есть вещи, которые не даны тебе и все тут! Пока мясо доходит, я про дела объясню, а потом от этой темы сегодня отойдем окончательно, и так она нам настроение подпортила изрядно. И так: завтра в конторе будет издан нужный нам приказ; завтра же Олафа официально примут в состав нашей группы. Нужные звонки и проверку ситуации на дальнейшее генерал сделает сам. Мы действуем, так как и собирались, по плану. С утра получаем оружие, едем на полигон, отстреливаем его по полной программе. Вечером перебираемся на мыс Толстый, на базу ВСЖД, я договорился. Послезавтра, пятнадцатого, весь день Олаф нас таскает по скалам, обучает пользоваться всей этой амуницией, которую вы накупили. Затем три дня каждый предоставлен самому себе. Девятнадцатого в десять утра идем на ковер и докладываем о готовности, пакуем снаряжение и вечером отбываем на Белую, в авиаполк. Ночуем там, а с утра двадцатого вылетаем вертушкой, ежели метеоусловия позволят, на исходную точку, то есть на Шумакские источники. Если имеются возражения, дополнения – прошу высказать прямо сейчас, если нет, – прошу к столу, первая порция почти готова и дальше предлагаю: есть, пить пиво и никаких разговоров о происшедшем.

Александр достал из камина решетку с мясом. Свежие сочные антрекоты уже не только побелели, что свидетельствовало о достижении первой степени готовности, но и местами стали покрываться легким румянцем. Полковник не вынимая мясо из решетки, смазал его с обеих сторон густым майонезом и снова установил его над углями.
– Александр, – Михалыч попробовав различные салаты, остановил свой выбор на морской капусте, – то, что эту тему надо закрывать, я полностью согласен. Хочу добавить одно соображение, хотя ты почему-то все время стал советоваться с Олафом. Я думаю надо генералу потрясти нашу заведующую секретной частью, откуда-то ноги должны расти. И, уж извини, но поневоле от вас заразишься подозрительностью…, бред, конечно, но… пусть, пока мы завтра по полигону и скалам шляемся, Михаил со спецами наш кабинет прозвонит…. И еще, ты долго надо мной издеваться собираешься? Мясо-то, смотри, готово. Эту порцию не надо пережаривать, пусть следующая партия до корочки дойдет, а эту тащи, не обедали же ведь!

Полковник достал решетку, раскрыл, положил на подставленные Михалычем тарелки по антрекоту, заложил новые, вернул решетку в печь. Сел на свое место, вооружился ножом и вилкой, начал разрезать мясо на мелкие кусочки.
– Это я, не сочти за обиду, уже обговорил с генералом. На встрече он сам все расскажет. Сейчас нам важно все еще раз в голове прокрутить: что купили, что взяли, что еще надо…
– Обязательно надо купить курево – Олаф, в отличие от Александра не стал сразу разрезать все мясо. Обильно смазав его горчицей, положив рядом морскую капусту, баклажаны, кимчи, он отрезал по кусочку, добавлял на вилку немного салата и только после этого его съедал, – Вы заметили же, что я предпочитаю «Бонд-лайт», желательно пару пачек на день, соответственно, шесть блоков. И что необязательно, но, поверьте, будет очень нелишним, пару пачек хорошего трубочного табака. Я трубку обязательно возьму. Вечером с устатку раскурить трубочку – очень даже иногда замечательно.
– Пижон! – Михалыч уже с помощью рук обгладывал косточки, – Трубку он курит. Это же гадость! Сколько раз пробовал – ничего кроме горечи. И это… ты чего песни-то не поешь? Тему-то закрыли, время всего шесть, мяса хватит, закуски навалом, пива от пуза, чего просто так сидим, спрашивается? Ты помнится, тут и на президента успел наехать, и про коммунистов отложил разборки, так что давай, отвечай, чем это тебе наш президент не мил, и в каком это месте тебе коммунисты дорогу перебежали!

Олаф, который также успел доесть всю мякоть, с сожалением отложил косточки в силу собственной беззубости, вытер руки салфеткой, закурил, подошел к печке. Перевернул решетку с мясом, взял свою кружку с пивом, оставаясь у печки, ответил:
– Михалыч, вопросы твои объемные, сразу и не охватишь. Тут на весь вечер может статься. Начну я с президента и попробую обойтись минимумом деталей. Смотрите, мужики, что мне не нравится, что даже раздражает. Только прошу учитывать одну вещь, – это только мои мысли. Раньше на такие детали вообще внимания не обращал. Ведь на первый взгляд с приходом нового президента ситуация стала резко меняться в положительную сторону. Но это лишь на первый взгляд. Почему? А вот почему. Как бы это обидно для нас всех не звучало, но нашу страну весь мир боится уже много и много лет, и со времен царей, а уж тем более со времен постреволюционных. В главном стояла и стоит за всем этим страхом реальная геополитика, положение, которое занимала и занимает Россия в мире. Наша история, традиции и уклад жизни наших народов, ресурсы которыми мы владеем, и которые действительно составляют, чуть ли не шестьдесят процентов всех мировых ресурсов. Это все я опущу, об этом лучше прочитать в недавно вышедшей совершенно великолепной монографии дочки нашего знаменитого дипломата, очень по-неженски талантливой Натальи Нарочницкой. Ограничусь тем, с кого начал – президентом. Дело в том, что в последние годы жизни, насмотревшись после годов застоя, когда все эти вопросы никого никак особо не волновали, на все эти «демократические» выборы, партии, лидеров и прочая…, я, в принципе, перестал уважать любых политиков. Любых! Неожиданно для себя я понял – в политику всегда идут не очень честные, а сплошь и рядом самовлюбленные, закомплексованные, самонедостаточные люди. И не только у нас, а во всем мире. Поговорка – «Политику не делают с чистыми руками» стала для меня осязаемой, живой.

Олаф достал решетку с мясом, внимательно его разглядел. В отличие от полковника он не стал смазывать мясо майонезом, а достал из вазы большой лимон, разрезал его пополам и выдавил на мясо сок лимона из обеих половинок. Вернул решетку на место.
– Еще хуже, часть так называемых политических лидеров являются марионетками, ставленниками неких до сих пор никому не известных властных, закрытых от общества структур. К ним же я отношу и последнего президента.
– Так я и знал, – Михалыч полностью очистил свою тарелку, – раз, бывший наш, так значит и ставленник. Да здравствует заговор спецслужб!
– Если спецслужбы сами не стоят на службе у кого-то могущественного, а не государства,  Олаф закурил и снова перевернул решетку, – то да, тысячу раз – да. Я, что называется, со свечкой не стоял, могу лишь анализировать информацию, просочившуюся в открытую печать. Кстати, насколько я знаю – это любимый, дешевый, но весьма эффективный способ получать реальные данные о даже сверхсекретной информации используемый всеми спецслужбами мира. Читаешь, чуть ли не все подряд, включая заводские многотиражки, анализируешь и получаешь выводы и вопросы, которые власть чаще всего пытается просто замолчать. Так и с нашим президентом. Это у людей, у толпы короткая память и полная неспособность мыслить минимально логически, но не у меня. Я помню все, что было в моей жизни. И получилась у меня, относительно президента, вот такая картина. Первое – ставленник и заговор вашей конторы. Незадолго до своей смерти Артем Боровик опубликовал в своем альманахе «Совершенно секретно» большую статью некоего полковника. При всей ее сверхскандальности, взрывоопасности, данную статью замолчали все. Все – и окружение еще того президента, и все виды и разновидности политиков, и вся «независимая» система СМИ, а Боровик относительно скоро просто не долетел никуда. Пересказывать статью не буду, только по пунктам. Партия, кризис, золото партии, КГБ, ситуация в мире, аналитики, приход Андропова, анализ и создание плана перестройки и последующего реванша, его реализация.
Второе, пункты той статьи идеально, как патрон в патронник, укладывались во всю событийность процессов перестройки. Отмена монополии КПСС, новый «прогрессивный» временный генсек-президент, приватизация, олигархическая схема, многопартийность с заданными типажами. От «клоунских» либерально-демократических до умно-занудных, неспособных на реальную работу «яблочников». К месту пришлись и действительные умники – всякие там Сахаровы, Гайдары, Чубайсы и иже с ними. Им отвели роль аварийного клапана с двойной функцией. С одной стороны, они умели работать в кризисных ситуациях, с другой, не могли помешать серым кардиналам и принимали на себя весь «праведный» гнев толпы, быдла. Ну, а первые мультимиллионеры и текущие олигархи просто были жизненно необходимы истинным хозяевам страны. В четко организованной обстановке Содома и Гоморры все забыли и до сих пор не вспоминают главные вопросы: «А где золото и деньги партии?», «Кому стала принадлежать вся недвижимость КПСС и СССР за рубежом?», «Кто и как реально продолжает распоряжаться валютными резервами страны?» и так далее. О новом президенте еще и не помышляли, старому больше чем полтора срока «мотать» оставалось, а в статье уже четко было прописано, каким он будет – новый президент. И что он будет делать.

– Старая песня – Михалыч снисходительно улыбался, потягивая свое пиво, – Да разве у КПСС были такие виллы и деньги, машины и прочее сучество? Да разве их можно сравнить с олигархами? Совесть-то имей, умник хренов.
– Как я и предполагал – разговор будет долгий. Ничего, нам сегодня некуда спешить. И очень хорошо, что ты именно так возразил, Михалыч. На время оставим президента в покое, а вернемся к истокам: к партии и коммунистам. Фактически ты сейчас утверждал что они чуть ли не ангелы, а вот олигархи реальное зло. А ведь это глупость несусветная, та самая, на которую и был сделан расчет. Это же универсальный метод – недовольство безграмотной толпы, это и есть самая истинная движущая сила всех революций. Коммунисты за равноправие, а вот олигархи обокрали народ?
– Олаф, – вклинился Александр, молчавший до сих пор, – тут, я думаю, Михалыч полностью прав. Неужели ты можешь доказать обратное? Он же сказал очевидные истины. Ну не было у коммунистов олигархов.
– Очевидные истины? – Олаф еще раз перевернул мясо, – А кто вам сказал, что это истины? Это мифы для толпы. И вот почему. Ты же сам, Александр, употреблял связку глаголов – «смотреть – видеть». Смысл вроде один, а суть – разная. Это как понятие масштаб – как, на что, с какой дистанции смотреть. Это исключительно важно даже для незашоренного ума, а что уж говорить об идеологических апологетах. Какой им анализ и правда? Полутонов у них нет, только белое и черное. Или наше – или чуждое, так что ли? Нет, ребята, нет. Вот горы, Гималаи, большие? Ведь почти девять километров. А реально, в масштабе Земли? С орбиты геостационарного спутника? Оттуда сразу и не поймешь, что это горы. И то, что они живые – и подавно. Так и коммунисты с олигархами. Давайте, применим к ним «масштаб» и проверим, – кто кого реально обокрал. Начну с олигархов. Я не случайно сказал – текущие олигархи. Ну, кто из вас помнит хотя бы фамилии первых их них? Кто, вот здесь, сейчас, кроме меня? А ведь всего-то прошло менее двадцати лет. А как они появились, и куда половина из них исчезла? Это важные вопросы, но к ним мы вернемся, может быть, позже. Сейчас ведь о краже говорим. Была кража? Да, была. Но какая кража, в каком масштабе и с какими последствиями? Дабы убрать лишние от вас, читай – от народа, вопросы, я оценю общий объем украденных за двадцать лет денег в пять триллионов долларов, хотя общее текущее состояние оставшихся «в живых» олигархов ныне не превышает и пяти сотен миллиардов. Много ли это для страны в целом? Вся сумма кажется действительно огромной, но! Делим ее на население только России, а это в среднем сто пятьдесят миллионов, и на двадцать лет «беспредела» и, получаем: за годы новой жизни у каждого жителя система капиталистических отношений украла по тридцать три тысячи триста тридцать три доллара США, или по тысяче сто шестьдесят шесть долларов в год. Как говорится – не Бог весть, какие деньги, даже если стартовую сумму увеличит в пять раз – конечный результат не смертелен. И это без учёта, – сколько из украденных денег вложено в новые производства, в восстановление и модернизацию запущенных старых, «уменьшенные», но – налоги, и прочая-прочая из этой же серии. А теперь, Михалыч, я расскажу, как по этому поводу один раз крепко поспорил с моим, к великому моему сожалению уже покойным, тестем Леонидом Михайловичем. Он был очень честный и небесно порядочный человек. Горняк, преподаватель, профессор, коммунист. Подчеркну, вопрос был тот же – кто и у кого, и сколько украл. Я тогда взял лист бумаги, составил таблицу. Указал десять основных видов сырья, только сырья, которое СССР экспортировал за семьдесят лет своей власти за рубеж. Ну, там – нефть, газ, золото, алмазы, руды, лес и т.д. Суммировал по годам объемы продаж, мировые цены. Как результат, вывел общую сумму, поделил ее на четыре поколения, считая, что одно поколение состояло из трехсот миллионов человек, был же СССР. Результат шокировал, прежде всего, не тестя, он просто очень долго и грустно молчал, а меня самого. Получилось, что только по десяти видам сырьевых ресурсов за семьдесят лет коммунисты выручили в исчислении на душу населения по полтора миллиона долларов. При среднем уровне жизни в семьдесят лет, а это, как вы понимаете, сказка для нашей страны – по двадцать пять тысяч долларов в год с человека. Куда ушли такие гигантские деньги? Куда? А ведь это меньше половины того, что продавали коммунисты. Вам что, надо описывать наши дороги, уровень производства, качество жизни людей, их зарплат, пенсий… в те годы? Вы, что не помните, как жили все ваши родители, друзья, знакомые, а особенно – крестьяне? Им паспорта-то, когда выдали? А колхозные пенсии в восемнадцать-двадцать пять рублей? А вечно меняющие друг друга карточки, талоны, государственные займы, денежные реформы?  Если вы честные, порядочные люди, то ответьте мне: кто реально обокрал Россию – новые русские капиталисты-олигархи, которые воровали по тысяче двести долларов с носа в год, но заполнившие страну и все прилавки товарами, продуктами, восстанавливающие, из года в год все эффективней, производство в стране. Или коммунисты, – воровавшие по двадцать пять тысяч долларов в год у каждого, выдавая этому каждому карточки на все…

Михалыч, вижу, подожди, я еще не договорил. Это реалии, дорогой, и только финансово-примитивные. Ежели их расшифровывать, картина получится не просто ужасной, а бредовой, что называется, Кафка отдыхает. А теперь, я же помню, об отсутствии тогда олигархов и «скромности» истинных партийцев. Неужели вы, и верите, что Ленин и все остальные пили морковный чай, а свой сахар отдавали голодающим детям? Глупость, недостойная звания просто нормального человека. В условиях голода они не просто ели, достаточно почитать списки продовольствия, которое хранилось в эти действительно голодные годы для России на складах Кремля, а жрали. Цинично жрали. Великий Нансен, под свое имя собирает в Европе деньги, покупает эшелоны зерна для голодающих, отправляет в Россию, а Ленин меняет это зерно на оружие. На Украине материнский каннибализм, Поволжье пухнет, а лидеры Компартии? Тоже пухнут? Один ваш Феликс изможденный, так как просто туберкулезный, а все остальные? Посмотрите на фотографии – сытые, лощеные, половина боровообразные. И так было во все годы. Помните осаду Ленинграда, – какие там были дети, старики? А Жданова в эти годы помните? А как они жили и на чем ездили на фоне народа? Ленин сразу же забрался в царский «Роллс-Ройс» в котором его и подстрелили, квартиры в Кремле, дачные поселки, Горки, дворцы на море. У нас миллионы до сих пор в коммуналках живут. А спецдачи Сталина? Одна дача на озере Рица чего стоит. Они все, всегда – говорили одно, а жили по-другому. Вы же видели квартиру министра Щелокова? А все кавказские, среднеазиатские партийные князьки и баи? Об этом месяц можно непрерывно говорить, и все равно мало времени будет.

Но главное даже не это, далеко не это. Они, хоть и жили неслабо, но действительно не жили, как всякие там Ротшильды. Их интересовало не это. То, как они ели-пили выше головы, соответствовало их уровню образования и материальных претензий. Но, исходя из этого же уровня образования, интересовала их личная политическая олигархия, их абсолютная личная власть. Они ей упивались. Им мало было власти в стране, им мало было просто жрать, они мечтали о всемирной власти. Власти не пролетариата, он, со своим булыжником, был лишь разменной монетой, средством, а именно личной, миссийной власти. Небожительной власти! Они не просто обкрадывали народ на деньги, создавали невразумительную по размерам и недееспособности армию, кормили сотни полуфашистских режимов во всем мире, они не просто были готовы класть свой народ в землю, они реально закапывали его десятками миллионов ради этой высшей, такой сладкой цели всемирного величия.

Истинное величие олигархии – не деньги, а – власть. Какая бы семга ни была – первой или второй свежести – больше чем по горло за раз не съешь. А на десятый – она просто туда, в горло – не полезет. А власть? Дурак не может ей насытиться никогда! И эту власть они добывали и удерживали любой ценой. Любой! Возьмите и рассмотрите, без идеологического идиотизма, результаты второй мировой? За одного немца, мы, благодаря прозорливости гениального вождя всех времен и народов товарища Сталина, положили восемь наших русских душ. И русскими в этой ситуации стали все – грузины, азербайджанцы, татары, прибалты, украинцы, белорусы и все-все… А десятилетия репрессий? Немцы поименно знают каждого погибшего, поименно. А мы? До сих пор миллионами туда-сюда кидаемся, с пеной у рта доказываем – «Это неправда, Сталин в ГУЛАГах расстрелял не пятнадцать миллионов, а всего лишь миллион». Миллион же для нас не деньги и не народ. «Да, в ВОВ погибло не двадцать, а, мы уточнили, всего-то двадцать девять миллионов, но не сорок же». Хотя данные предвоенных и послевоенных переписей не рассекречиваются с упорством маньяков. И мне понятно почему. Ведь самый примитивный демографический расчет роста и убыли населения СССР показывает, что с семнадцатого по шестидесятый потери составляют минимум сто-сто двадцать миллионов жителей. А ты, Михалыч, говоришь, – не было олигархов. Были! Да такие были, что по сравнению с ними нынешние – щенки незрячие. Новые олигархи – необходимое допущение для очень многих старых коммунистов-масонов, которые все сохранили: и власть, и, теперь уже свои личные деньги в ситуации, когда их никто и не трогает. Уверен, через максимум в двадцать лет мы вообще не вспомним о современных олигархах, тех, которые на слуху. Их просто не будет, а вот кто будет – это еще тот вопрос. Вопрос, который возвращает нас к первому, о текущем президенте. О золоте и имуществе партии. Поэтому, предлагаю сделать паузу и достать мясо. Оно не просто уже готово. Оно волшебно готово!

Олаф вынул мясо из камина, как и Александр, разложил его по тарелкам. Заправил в решетку новые антрекоты, полил их лимонным соком, водрузил над углями. Вернулся на место, разделал свой антрекот, смазал кусочки горчицей.

– Мужики, тема, которую мы затронули, она безгранична! А мы с вами не на митинге и глотки нам рвать совершенно не обязательно. Я просто буду отмечать моменты, которые мне, так скажем, удивительны. А вы уж сами решайте, насколько они обоснованы. Так вот. Чуточку вернусь к коммунистическим олигархам. Чисто психологически – они непревзойденные объекты для изучения особенностей психически больных, маниакальных личностей. У них эта особенность идет просто красной нитью через всю их жизнь и дела. У нас в стране и поныне практически все старшее поколение, и наше поколение – все считают Ленина великим человеком. При этом никто не знает и более того, не желает знать правду о жизни и деяниях этого одного из самых одиозных диктаторов мира. А ведь это не так трудно, хотя я и сам минимум тридцать лет жизни был таким же, как и все. Достаточно просто хотя бы прочитать душой, что сделали всего единицы людей, его пятьдесят пять томов полного академического собрания сочинений. Много писал дедушка Ленин, много и талантливо, но! Если красным маркером отметить все его изыски: архиважно, расстрелять каждого пятого, политические проститутки, ренегаты, революционная целесообразность и так до бесконечности, мы получим четкий анамнез психически больного, маниакально опасного человека. А «царя» еще и вытанцовывает свита. Все его окружение, за редчайшими исключениями, обычные бандиты, комиссары с «Маузером» в качестве непоколебимого аргумента. И если первая когорта могла похвастаться зачастую блестящим образованием, обслуживающим больные психически души, то уж образовательный уровень последователей, многие из которых просто исповедовали психологию палачей – тема не одной докторской диссертации по психиатрии.
Один Сталин чего стоит! И как нарисовал Гойя – «Сон разума, рождает чудовищ». И мы этих чудовищ до сих пор видим повсеместно. Целые поколения, воспитанные на фантомах истории, не в состоянии, пока не вымрут как динозавры, осмысленно посмотреть на реалии. Никого ведь не интересует, на фоне декларируемых фраз о великих и гениальных вождях, как человек, который родился в тысяча восемьсот семидесятом году, прожил сорок семь лет до революции, нигде ни разу не работая. А на какие же шиши он жил в Европе и не в лачугах, собирал первый съезд РСДРП, ни где-нибудь, а в Лондоне. В разгар войны в мягком вагоне с кучей единомышленников пересек все – и страны, и линии фронта. Далее, никого не интересует, каким образом недоучившийся семинарист, плохо, косноязычно говорящий публично на публике, не владеющий ни одним иностранным языком, кроме родного грузинского и вынужденно родного русского, стал «отцом и гуру» всей советской науки? И еще столько книг сам «написал», дай Бог каждому академику. О каком понимании у народа может идти речь, если большинство с иступленным ревом психобольных возражает против захоронения трупа Ленина. И это в православной-то стране. До сего дня есть куча идиотов, которые за руку водят детей и внуков в Мавзолей. Вы же видели документальные кадры, как сохраняется тело вождя? Это же ужас! Это кусок забальзамированного мяса, это как свиная туша на мясокомбинате. Ан, нет. В городской морг трупы детям показывать не идут – ни по-божески же это, а вот в Мавзолей – в облагороженный мистифицированный морг, – пожалуйста! Продолжающийся апофеоз торжества «шариковых». А новое российское время заново и успешно культивирует новых «шариковых». Разве может умный человек, или хотя бы минимально разумный, голосовать на выборах за Жириновского, за Зюганова, да хоть за ту же «Единую Россию», за это сборище номенклатурных воров? Да хоть за любого из современных губернаторов. То-то пришлось перейти к их назначению и отказаться от прямых выборов. Ведь «вертикаль» действительно стала рушиться. Но не «вертикаль» власти, как таковой, а распределения и дележа. Воруют все, а в общак не все платят. Вся структура российской власти, включая и существующую, не терпит истинных свобод, а всегда стремится к абсолюту – «Каждый сверчок, знай свой шесток».

– Да, наговорил ты много, – Михалыч подошел к камину и стал разглядывать шипящее мясо, – и все спорное. И как ты с такими мыслями живешь, да еще и на свободе? Все плохо, все плохие, все воры. Насчет губернаторов…  я, пожалуй, соглашусь, у нас вот в области один Ножиков не воровал. Всех остальных и по всей стране можно садить смело, а уж потом доказательства собирать. Думу можно брать просто оптом. Одно непонятно, чем президент-то не устраивает? Он-то, как раз таки, бороться с этим начал…

– Михалыч! Я не против ни борьбы, и, как ни странно, ни против губернаторов воров, ни против президента имярек. Это реалии, от которых никуда не деться. Все люди, все человечество так устроено. Идеи идеями, а своя рубаха, это своя рубаха. Грубо говоря, сто человек родится и из них один обязательно будет убийцей, три бандитами, один вором в законе. Лишь один на десятки тысяч – «юродивый». Остальные будут жить минимально честно, не воровать и не убивать, но – приворовывать и кричать на площади «Распни!» Я не против борьбы. Но мне далеко не безразлично, кто и как ее ведет. И за что он борется. Известно ведь, что благими намерениями вымощена дорога в ад. Президент, лидер – по определению обязан быть личностью, и не просто личностью, а неординарной, харизматической, пусть и душевнобольной, но – личностью. И все, кто делал историю, были ей. И великие, и гении, и сатрапы – Македонский, Наполеон, Петр, Гитлер, Ленин, Сталин, Мао, Рузвельт и далее. И лидер должен не просто так появиться, как черт из табакерки, а именно вырасти в личность на глазах у народа. Доказать всей своей предыдущей жизнью, что он достоин, пусть народ и ошибается на данном этапе, руководить страной. Тот же Ленин – скольких, включая и себя, он продал за деньги ненавистных капиталистов ради достижения личной власти. А сколько он до того, как власть получил, написал в оправдание своей идеологии? «Проповедовал» десятилетиями! И убедил, и не только толпу. Возьми Сталина, – он же свою власть не в подарок получил. Лелеял, выковывал через моря крови. Сначала в экспроприациях реальным вором в законе, затем учителя траванул, начал с одного соратника, далее десятками, в конце уже миллионами только что живьем не закапывал.
А что получилось у нас сейчас? Лично для меня – полный нонсенс, даже пугающий нонсенс. Все предыдущие лидеры были известны давно, понятны, в чем-то предсказуемы. Даже их закулисная деятельность почти всегда оказывалась тайной полишинеля. А новый президент – вдруг? В прямом смысле слова – из небытия и на место первого лица государства, и это-то при его реальных талантах? Чисто технические, политологические аспекты того, как это было сделано, меня не интересуют в принципе. С нашим народом и не такие фокусы можно проделать. Тот же бред Жириновского о «мытье сапог в водах Индийского океана», вовсе не бред. «Пять минут делов» для государственной обработки быдла и мы запросто получим заново – «За Родину!», «За Сталина!», «Индийский океан наш!», «Интернациональный долг перед каким-то там народом». Таких как я зачистят, а все остальные с автоматом наперевес искренне побегут. Меня интересует подлинное – кто и что стоит за подобной раскруткой? В такой ситуации мне неинтересны даже самые талантливые «актеры» играющие роль датского принца. Меня интересует – кто написал пьесу, и кто ее поставил? Для любого, минимально разбирающегося в постановке театрального спектакля, умеющего придумывать и создавать, используя человеческий, актерский материал, типажи действа, все произошедшее – очевидно. И тогда, и сейчас лично я хорошо вижу, что наш президент, хоть талантливо, особенно на фоне дремучих предыдущих монстров, но играет роль, исполняет партитуру несобственного сочинения.

Вот это меня и пугает! И больше всего меня пугает, несоизмеримость личности с декларируемыми и реализовываемыми задачами. Все последние годы я живу под впечатлением, что нахожусь в партере какого-то гигантского театра, порой, особенно прослеживаемой предсказуемостью и четкой избирательностью действий, напоминающего театр абсурда. Я же говорил, что у меня были очень талантливые учителя, по жизни я встречался с замечательными мыслителями, одни высказывания которых, даже на фоне вполне стандартизированной и почти грамотной речи президента, выглядели как новые варианты «писаний». И никто из них, грубо говоря, не стал никем, с точки зрения реальной политики. Даже вот вашу контору взять, ведь у вас есть такие личности, – только держись! И что? Да ничего. А тут? Обычный офицер, кажется всего-то подполковник или полковник, открыто отслуживший в Германии, причем не резидент, не имевший имени даже в вашей конторе, почему-то оказывается сотрудником Петербургской мэрии. И работает всего лишь замом Собчака, имеет непосредственное отношение к работе городского хозяйства, так сказать к основным фондам города. Удивительно, но об этой деятельности президента не пишут ничего, в лучшем случае обтекаемо. Я не только знаю факты, но и помню, что Питер в те годы, прочно называли криминальной столицей России. И недвижимость, а я имею в виду не рядовую, распродавалась влет и быстро. Можно ли было находиться в руководстве и не иметь отношения к этим процессам? Для меня – риторический вопрос. Затем Собчак «быстро» умирает, и наш герой вообще уходит на очень дальние роли. И вдруг – правительство России. Сначала зам, затем Председатель. За какие-то два года! Никто еще ничего не понял, а тут – фактически безальтернативный кандидат в президенты страны. Можете меня считать кем угодно, трижды идиотом, но я в такие чудеса карьеры по деловым качествам – не верю и все тут. Не верю. И в то, что это придумал предыдущий президент и его окружение в чистом виде, не верю аналогично. Очевидно же, что и Ельцин и его команда уступили власть на условиях предложения, которое их вынужденно устраивало, и от которого не было никакой возможности отказаться. Мне действительно до сих пор интересно, кто же автор пьесы и постановщик хоть тогда, хоть и поныне. Пьеса-то написана, как легенда разведчика, – все на виду, но ничего подлинного не видно. Вот такие сомнения имеют место у меня быть…

– Саня! – Михалыч посмотрел на полковника со скорбным выражением лица, – Хотел бы сказать «Без комментариев», но не могу. Если нас еще и здесь все эти два вечера писали или пишут, то мне-то точно, даже подполковником не быть. Где он правду сказал, где что напридумал с больной головы – уже неважно. Какие там пятнадцать лет назад, и сейчас статью можно подложить. А так как он не на допросе, то, следовательно, и под нас ее подложат. Саня, он же из нас… и при нашем же участии… банду антигосударственную сколачивает…
– Да брось ты, Михалыч, – Александр сохранял добродушное и веселое выражение лица, – он здесь Америку-то не открыл. Ты что в конторе, ну не таких, но похожих рассуждений не слышал? Вопросы-то правильно отмечены, если уж мы все, конторские, в замешательстве были, то, что о народе-то говорить. Точнее не о народе, Олаф правильно сказал – «Пипыл-то хавает!», о таких же, как он сам, как его друзья, как мы, наконец. Есть от чего загрустить. Это совсем нестрашно, Михалыч, страшно другое. Я ведь согласен, что человека надо достойно хоронить, мы ведь все, вроде…, как и безбожники, но Бога-то побаиваемся. И Ленина давно надо было похоронить, и сам он об этом просил, но я, как только услышу весь этот крик народный по этому поводу, так сразу тупею. Это не дискуссия, это дурдом. И убедить мне сторонников Мавзолея никогда не удавалось, я им про Фому, а мне про Ярему. А Олаф такой аргумент придумал. Блеск! Очередь за руку с ребенком в мистифицированный морг. Кем же надо быть, если и против такой аргументации образной возражать? Неужели моя страна обыдлячилась до такой непоправимой степени?

– Не обыдлячилась, а веру в Бога и душу потеряла, – на ступеньках беседки неожиданно возникла баба Глаша, – Вы уж извините, мальчики, получается, что нечаянно последние пять минут подслушала. Шла-то тихо, слышу, разговариваете, прислушалась, – интересно-то как разговариваете, вот и замерла. И про Ленина Олаф прав, сам как нехристь лежит не упокоенный, а церкви палить еще живой начал. И Сталин, Сережей уважаемый, бандюга из бандюг, весь мой род и всю деревню под корень извел. И про нового президента я с ним согласна. Помните, давно я вам говорила, темный он, двойной, а вы мне все не верили. Ой, я что пришла-то! Пришла спросить, правильно я решила часа через полтора вам еще картошки жаренной принести? Сидеть-то опять долго будете за такими разговорами, машина завтра только к одиннадцати придет. Так как, насчет картошки-то?

– Да уж, баба Глаша, ишь подошла тихонько, напугала меня почти до смерти! – Михалыч подошел к ней и обнял за плечи, – И говоришь-то как, мало тебе поселения в Киренске было? Ладно, что эти отморозки думающие, а ты-то? Ты же битая! Не боишься уже, да, баба Глаша? И вот насчет картошки, так могла и не ходить, когда это было, чтобы мы от твоей картошки отказались? А картошечка не сама по себе будет, не пустая?

– И когда это я тебя пустой картошкой кормила, а, бесстыжий? И не боюсь я уже давно никого, отбоялась я. И тебе не советую, большой уже, можно своей Голгофы-то и не опасаться. Ты вот до сих пор любишь вкусно поесть, так ведь? А не скажешь, откуда в тебе эта жажда? Уж, не из «сытого» ли детства колхозного, а? Вот тут тебе и вся политика сразу, все идеалы твои коммунистические. Или уже забыл, какая пьянь и скотина у вас райкомом руководила? А председателя забыл? Или как твой отец на день Победы напивался и замполита бывшего по деревне гонял и костерил, который его чуть в штрафбат не упек? Хорошо, что вы Олафа привезли, ладно он вам, красочно мозги почистит. И не обижайте его, он ведь так с вами говорит, потому что одинок донельзя, он с такими речами почитай нигде и никому ко двору-то не приходится. Лишний он среди всех, хотя и прав. Все, пойду, через час пожарю, заготовку я уже сделала…

Баба Глаша, не торопясь, направилась в сторону дома. Все трое молча следили за ней, пока она не скрылась, свернув за угол дома. Михалыч вздохнул, достал из сумки-термоса шесть бутылок пива и стал разливать его по давно опустевшим кружкам.

– Мужики, – Олаф сосредоточено курил на своем стуле, – а ведь баба Глаша права, страшно права, во всем права. Именно из-за таких стариков и старух я больше всего ненавижу, не люблю, а именно – ненавижу наших отечественных коммунистов. Особенно нынешних сук. Я понимаю, когда все запрещено было, ничего не прочитаешь, никуда не съездишь… откуда ума разума набраться…? Родился, пришел в садик, а там, на стенке, мальчик кудрявый висит! В школу пошел, тут тебе и значок с тем же мальчиком, но уже в галстуке. Восемь классов закончил, – получи очередной значок с уже лысым мальчиком. И так везде и кругом. Одни и те же лозунги, одни и те же памятники, одни и те же герои… и никаких альтернатив. Помнится, я и сам мечтал стать пионером-героем. Марат Казей у меня кумиром был. А сейчас? Какой же душевной гнидой надо быть, чтобы столько иметь возможностей прочитать подлинные документы о нашей многострадальной истории и об истинной личине всех этих «гениев», а все равно продолжать толкать пламенные и обличительные речи о социальной справедливости. Сами же унизили, разрушили, обокрали огромную великую страну и туда же, на те же грабли. Меня оторопь берет, когда я вижу потного демагога Зюганова. Приедет, избранник хренов, с личной фазенды в Думу на шестисотом «Мерседесе» с двумя джипами охраны. Машины, бугаи охраны – все вместе за раз на полмиллиона долларов тянет. Про фазенду лучше и не говорить. Костюмчик на нем, причем всегда по сезону и по моде, не «Мосшвейпром», а фирма за пару штук баксов минимум, часы десятка, галстук триста, ботиночки тыща. А он, вот таким старушкам с пенсией в сто долларов, как баба Глаша, заливает о справедливости, о равенстве, о братстве. Дурак бы был, типа там Шандыбина, или сволочью, как Лимонов, понятно, но он же все понимает. Он же доктор наук! Видно же, понимает. Ан, нет… ведь на таком поприще он, хоть маленький, но олигарх власти. А без этого… публичного подонства, кто он? Да никто, ноль. Смотрю я на него, и очень четко понимаю, почему ему подобные того же Булгакова гноили, Мандельштама с лица земли стерли. А ведь все просто до душевной грусти – дерьмо способно возвышаться только над дерьмом. Вот они народ за дерьмо и держат, точнее – в состоянии дерьма. Грубо? Применительно к таким коммунистам и президентам – нет. Элементарная фотографическая точность определения, к нашему всеобщему несчастью…. Сколько лет они еще будут калечить уже не стариков, а теперь уже наших детей? Честное слово, иногда очень хочется взять в руки автомат, даже, несмотря на то, что я понимаю, это ничего не даст.

– Дак и возьми, – Михалыч почти на половину освободил тарелки даже от корейских салатов, – Раз так все говоришь, давай, партию создавай, добивайся справедливости. На кухне-то мы все мастаки. Саня, тащи мясо, ну, сколько же его можно мучить!?

– Нет, Михалыч, нет – Олаф взял салат с морской капустой и положил часть себе на тарелку, – Хватит и с нашей страны, да и с мира всяких революций. Революция – априори плохо. В любой революции общество всегда раскалывается на чистых и нечистых. А так нельзя. Люди имеют право быть разными. Нужна не революция, а эволюция человеческих отношений, в основе которой будут непререкаемые, простые и человеческие понятия. Очень простые и очень понятные вещи. Такие, как заповеди. Не убий, не укради, почитай, не прелюбодействуй, не сотвори себе кумира. Все остальное – все теории, все концепции, все «знамена» – все это от лукавого. А такие вещи, как заповеди, можно только выстрадать и воспитать через поколения привыкшие жить, соблюдая их непреложно. Через просвещенные поколения живущие законами Веры. Плюс последовательное и равное улучшение качества жизни всех народов, всех наций. Плюс терпимость, особенно межнациональная и межрелигиозная.

– Так это же все было в СССР – Михалыч даже замахал руками, – И дружба народов была, и никаких тебе войн мусульман с христианами. Интернационализм был!

– Да, Михалыч, я тоже так думал, и не сразу все понял, – Олаф пододвинул тарелку ближе к Александру, чтобы ему было удобней выложить мясо, которое он между делом достал из печки, – Внешне, на первый взгляд, ты прав. Но это из той же серии – «Смотреть – видеть». Михалыч, это было только вывеской, декларируемой вывеской. А на самом деле, просто на бытовом уровне, на уровне ЦК – вспомни. Вспомни! Это же жило на каждой кухне, на каждой пьянке коллективной. И сейчас живо и еще как. Прибалты, которые для нас действительно стали разменной картой в геополитической игре, всегда недолюбливали русских. А мы их разве любили? Не мы ли их «чухонцами» называли? Латышей с латвийцами путали. И ты, и я – не то что не помнили, а и не знали, что Сталин сделал с чеченцами. Думаешь, чеченцы, они об этом забывали? А с татарами? А с хохлами-украинцами, молдаванами? Как в стране называли азербайджанцев? Не забыл – ары, азеры. Таджиков, узбеков – чурками. Всех кавказцев – черножопыми. Бурят – налимами, узкоглазыми. Чукчи – вообще стали нарицательным понятием. А «жидов» в Союзе только ленивый не пинал по любому поводу. И это ты называешь интернационализмом? Дружбой народов? И ты хочешь сказать, что этого не было, что я все придумал? Это в моей-то стране и с моей фамилией? Ты сам-то, пару дней назад, как меня встретил? Напомнить? А религиозных войн не было, хотя было много мелких столкновений, только потому, что вообще никому про Бога нельзя было заикаться. Не забыл когда и по какому поводу Сталин был вынужден хоть частично, но открыть церкви? А много ли ты в СССР видел действующих мечетей, синагог, католических соборов, дацанов? Михалыч, пойми, если проблема загнана за тюремную решетку, а в полосатой робе все на одно лицо и все одинаково несчастны, это совершенно не значит, что этих проблем нет, что они исчезли. Напротив, они зреют, перерастают в самый опасный вид – повсеместный бытовой шовинизм, нетерпимость ко всему. И рано или поздно взрываются эти проблемы со сметающей все и вся энергией отупленной воспитанием среды толпы. И благо, если этой энергией воспользуется какой-нибудь мистер Вашингтон и «компания», хоть в будущем гражданских войн не будет. А если Македонский, Чингиз Хан, Робеспьер, Наполеон, Гитлер, Ленин, Сталин, Мао, Пол Пот? Вот тебе сразу и «за гроб Господний», и «брат на брата», и «убей неверного», и «да здравствует знамя мировой революции». Неужели ты, умный, образованный офицер до сих пор не понял, что Советский Союз во всем был фикцией?

– Ну, это ты уж слишком, Олаф, загнул – полковник сосредоточенно разделывал свой антрекот, – Я хоть и не любитель коммунистической упертости, хотя, как ты догадываешься, по статусу конторы просто обязан был быть членом КПСС, но с последними утверждениями согласиться категорически не могу. Какая же СССР фикция? А достижения, и нешуточные? И относительно религий ты ошибаешься, угроза столкновения мирового ислама и так называемого мира традиционных христианских ценностей головная боль не только нашей конторы, а уже спецслужб всего мира, включая даже буддистов. Тут ты полную лажу гонишь. Это твой прокол и несолидный прокол, Олаф.

– Все – Олаф оставил в покое свой антрекот и улыбнулся, закурил сигарету, – Вы меня точно разозлили. Не обижайтесь, отвечу жестко. Любят же русские, а я вспоминал Достоевского, сами себя возвеличивать, «венки на вшивую башку надевать». Религию оставлю на конец, это очень деликатный вопрос, а начну с «достижений». Как вы не поймете, что я знаю о наших значимых отечественных достижениях не хуже вас, это как минимум, а как максимум – я знаю даже то, о чем вы и не слышали, хоть вы и конторские. Да, я буду критиковать. Но, критика…, критика во здравие, а не критиканство – это необходимость. Без трезвой головы по канату не ходят. Тем более страну не развивают. От просто слова «халва» – во рту слаще не становится. Достижения? Да, есть. Но какие достижения и в чем? Разве что в балете, но и те не абсолютные, кто кроме специалистов в стране знает про балет не у нас? Родину любит не тот, кто любит верить в собственные сказки о ней, а тот, кто реально «любит» болеть за ее болячки, уж простите за тавтологию. И хоть словом, а слово – это одно из важнейших дел в этом направлении, но борется с этими болячками. Ведь набор-то достижений у вас стандартный. Космос, вооружения, спорт, самая читающая страна, самое лучшее образование, бесплатная медицина, литература и искусство. Но это все и так, и не так. Все эти вещи как бы с двойным дном, они все имеют двойной стандарт. Все. И ужас именно в этом. Мы гордимся тем, чего бы лучше стесняться. Да, мы достигли много, но какой ценой? А нужны ли эти достижения, оправданы ли они за такую-то цену? Давайте по пунктам. Космос, абсолютные и безусловные достижения, – правда? И да, но и нет. В военном аспекте мы в чем-то до сих пор впереди всех остальных, а в научном космосе? Проиграли и глухо. Луну напомнить? «Вояджер» и не один, «Хаблл» – ни о чем не говорит? Космонавигация, космические телекоммуникации – догонять и догонять. А цена нашего космоса? Я очень сомневаюсь, что американским детям приходилось меньше есть фруктов и пить молока в счет оплаты лунной программы. А вот нашим детям? Не забыли рыночные ряды всего-то пятнадцать лет назад? А жуткие очереди за молоком? Я вот – не забыл. Далее – вооружения. Вроде и спорить глупо, неправда ли? А я вот буду. Ведь само по себе преимущество отдельного автомата, танка, самолета и прочее – ничего не значит в совокупности понятия – вооруженные силы. Ничего. Вы офицеры, высококвалифицированные офицеры и я позволю себе этот вопрос просто упустить. Вам ли не знать всех этих проблем с генералами, кадрами, бездарными военными компаниями типа Афганистан, Чечня. А о цене вопроса просто глупо говорить. Вся страна с запада на восток в любом крупном городе, особливо в советское время – сплошная оборонка. Как результат, мы не умели и не умеем до сих пор ничего делать кроме танков, самолетов, калашей. Где были наши «Мерседесы», «Форды»? А костюмы, холодильники, телевизоры, компьютеры, женское белье и тампоны, и так до бесконечности. Где? Вместо этого у нас была партия и лозунги, типа – «Кибернетика – продажная девка империализма». Можно и генетику упомянут, да хоть и стоматологию. На меня посмотрите. Честно говоря, даже продолжать как-то глупо. Спорт. Оставлю достойных чемпионов в покое, а спрошу – где у нас хоккейные, теннисные корты, лыжные и горнолыжные трассы, бассейны и… да все. Где массовый хоть детский, хоть взрослый спорт? Где? Самая читающая страна мира? Чушь! Девяносто процентов никогда до конца не читали всего «Евгения Онегина», «Войну и мир», Чехова, про Достоевского просто промолчу. В лучшем случае – читали школьную «Хрестоматию». А знание мировой литературы населением отечества? Не верите? Давайте выйдем на улицу и проведем опрос среди лиц нашего возраста. Не подурнеет от выявленной статистики? О, Господи! А вы видели карту автомобильных дорог Америки, Европы? А нашу карту? Вы в Якутск, Магадан, Норильск и прочая на машине ездить не пытались? Медицина? Про продолжительность нашей жизни говорить? Или про качество этой жизни в медицинском аспекте? Что предпочтете? И там и там полное дерьмо. Образование. Михалыч, в твоей деревне все эти механизаторы Васи – они с лучшим в мире образованием? Или их нам американцы заслали? Все! Не хочу больше в этом направлении спорить. Не хочу. Знаю одно, – непреложные законы развития общества – неизменны. Сколько вы лет экономику ломали и насиловали, столько же лет будете ее только восстанавливать. Не строили нормальных дорог полвека, хотите, не хотите, а полвека придется упираться. Это вам не коммунизм с трибуны построить. Не может, по определению, «кухарка управлять государством»! А у нас? Забыли – «Уже нынешнее поколение наших людей будет жить при коммунизме»!? И как? Живем? Хотя мы-то с вами уже последующее поколение. И это только экономика, а души людей? Десятилетия воинствующего атеистического нигилизма! Сколько надо поколений, чтобы от этого хотя бы уйти?
И самое сложное – религиозные отношения, ваши опасения о грядущей войне цивилизаций. Войны, даже большой войны, я не исключаю. И она реальна по многим аспектам современной геополитики. Хотя даже упертые «ястребы» в этом вопросе понимают, – любое подобное столкновение никому не обойдется без губительных, а может быть и катастрофических последствий для самого себя. Но я исключаю всемирную войну, а тем более войну миров по религиозным основаниям. Во всей истории и все войны, хоть трижды религиозные, никогда не имели главной подоплекой исключительно вопрос вероисповедания. Никогда! Верой, в лучшем случае, прикрывали истинные намерения. Главным было всегда одно – жажда власти, господства, личного величия, даже нажива занимала не главное место. А так как среди нас нет упертых религиозных фанатиков я скажу вообще крамолу для половины населения планеты. Мир уже начал движение, причем во всех вариантах религиозных разночтений, к признанию идеи монотеичности Бога. Первые шаги, но они уже есть. Если уж Он и есть, то Он – один. Для всех. Все остальное – христианство, католицизм, протестантство, иудаизм, мусульманство со всеми его вариантами, буддизм и прочая – дело рук земных «божков», в свое время захотевших именно личного величия и власти. Сами по себе люди, кем бы они ни были, и какую бы религию не исповедовали, могут жить вместе и жить нормально. Религиозная война начинается там, где появляется очередной «миссия», «пророк», «имам», да какая разница, как его назвать, который, используя именно неграмотную толпу, начинает борьбу за личное величие под видом борьбы за чистоту веры. И это еще долго будет калечить жизнь человечества. И совсем необязательно, что будут между собой воевать разные религиозные концессии, увы. Христиане довоевались между собой до того, что сейчас вроде мирно, но не без коллизий, живут и католики, и протестанты, и лютеране, и… да верующих в единого Христа – как собак нерезаных. А мусульмане? Воевали и воют между собой так, что только держись. И у них вариантов «истинной» веры ничуть не меньше, чем у христиан. Так что в единую войну всех мусульман против всех христиан и наоборот я не верю. Не верю, что и Китай захочет мирового господства. Не верю, что США, как многие уверены в мире, желают полного господства своих идеалов Веры, так как нет у них – Веры единой. Не верю! Все гораздо сложнее, но и проще. Люди, между прочим, только-только начали учиться жить в мире без мировых войн. За это очень люблю физиков-ядерщиков. Хотели «гении власти» супероружие – нате, получите! Только что теперь с ним делать? Мозги-то живут вне границ дураков власти. Нельзя просто так стереть с земли кого-то, без риска получить больше. А с религией все постепенно притрется, может быть даже в этом веке, главное не визжать друг на друга истерически, не ставить вопрос ребром – «или-или». Все равно не получится. В конце концов, или все будут жить вместе и, в идеале, без границ, или катастрофа и, опять-таки, для всех. Невозможно уничтожить что-то одно ради величия другого. И закончу я двумя моментами. Первое, в этом вопросе самая важная составляющая – это личная составляющая каждого человека. Я вот говорил, что у меня часть лучших друзей оказались евреями. Но ведь не только ими. Среди моих друзей и просто людей, которых я любил и уважал, есть: грузины, армяне, чеченцы, прибалты, буряты, азербайджанцы, якуты, немцы, американцы, кубинцы, даже новозеландцы! А среди сволочей, которых я на дух не переношу – все те же. Банально, но факт – плохой человек это не национальность, это не вероисповедание, это просто вот эта конкретная сволочь. И второе, очень путает карты в вопросе противостояния ислама и христианства исторически сложившаяся к данному моменту разница в уровне жизни большинства людей исповедующих эти религии. Очень упрощенно – это столкновение современной цивилизации с традициями, во многом оставшимися в средневековье. И простого решения этой проблемы нет. Здесь обеим сторонам предстоит, кто бы и как бы ему не сопротивлялся, долгий и трудный путь взаимопонимания, взаимопроникновения, взаимоуважения. Нельзя богатому, скажем, «западу» презрительно, в одночасье заставить «восток» отбросить все свои традиции. Но и «востоку» глупо, приехав в чужой дом, заставлять его обитателей следовать «истинной» вере, образно говоря – надеть паранджу на любимых женщин, а самим игнорировать принятые в этом доме правила. Такие «расстояния» в один прыжок не перепрыгивают. Особенно если учесть, что в Европе живут всякие там Ле Пены, неонацисты, в России – разновидности Лимоновых, Баркашовых, в Южной Америке – Чавесы, Фидели, а по исламскому миру бродит тень Бен Ладена. Так что вот, мужики, вопрос тяжелый, решать его не только надо, но и придется, но только не в условиях приготовления к войне цивилизаций. Это – бессмысленно и крайне опасно. И это относится ко всем, кто живет на нашей планете. Ко всем и на весь срок жизни наших поколений.

Олаф грустно вздохнул, пододвинул тарелку с уже остывшим антрекотом и стал его неторопливо доедать.

– Михалыч, – Александр сидел с чуть помрачневшим лицом, – ты чего замер? Налей-ка пива, а то действительно чуть грустно стало. Прав он, черт. Прав! Можно, конечно, как на митингах, ему морду набить, а толку? И ты по миру поездил, и я… сравнивать действительно глупо. Как в Европе живут и как там работают, нам действительно не снилось. Хотя нынешнюю жизнь с нашей прошлой уже не сравнишь никак. Изменилось все, и я согласен с Олафом, только в лучшую сторону. Хотелось бы, чтобы еще лучше было и побыстрее, только чего-то не получается…

– Извини, Александр, – Олаф оторвался от тарелки, – я понимаю, что уже достал, но и тут ты не прав. Конечно, хочется всего и сразу, жизнь-то всего ничего – двадцать пять тысяч дней. Но знаешь, когда перестройка началась, я думал, ну все – личной жизни каюк. Только внуки изменения увидят. Особенно грустно стало, когда классический бандитский вариант капитализма начался, со всеми этими стрелками, разборками, переделами. Но мы, русские, видимо, действительно медленно запрягаем, а быстро ездим. Всего-то за двадцать лет мы прошли путь, на который штатам понадобилось лет двести. Они ведь всего лет шестьдесят-семьдесят назад перестали в друг друга напропалую из кольта палить. Одно Чикаго тридцатых чего стоит. Такого у нас и близко не было. Разве что в Тольятти…. Мне представлялось, что чисто бандитские кладбища у нас поболе будут. Да и без великой депрессии обошлось, несмотря на все дефолты. За это, кстати, надо спасибо Гайдару сказать и иже с ним. Умные ребята, стоящие специалисты, как бы их толпа не ругала. И с правителями везло, включая и нынешнего президента. Ведь мои сомнения и размышления – это всего лишь мои. И ничего в них нового нет. Банальное, эмоциональное изложение прописных истин, которые все знают, и которым никто не следует. А «великие»… делали свои дела и пусть делают. Главное, никто из них, особенно Горбачев, грань крови массовой не переступили. А ведь такое могли закрутить. Тот же Ельцин. Но не сделали же. «Ошибки» денежные были и есть, но на то и начальный капитализм. Не было же всеобщей гражданской. За что честь им и хвала.

– Ну, ты даешь! – Александр открыто расхохотался, – Тебя не поймешь, то страху нагнал про президента, то честь и хвала. И как тебя понимать, когда тебя из плюса в минус кидает?

– Да очень просто. То, что президент, с его конторским менталитетом, строит понятную и приемлемую ему и его режиссерам вертикальную систему подчинения и контроля – и понятно, и опасно, но небезнадежно. Потому что прямолинейного возврата к коммунизму не будет и это главное. Скоро придет новый, который также будет действовать уже в пределах новых правил и неизбежных векторов движения. Мы все хотим жить как в Европе, где совсем все не идеально. И, как бы ни подготавливали очередную преемственность власти, еще не факт, что у нового «миссии» за спиной не будет других, не менее могущественных кукловодов, которые внесут индивидуальный стиль режиссуры. Главное-то уже произошло, – мы встали на путь с предсказуемыми границами продвижения вперед, детали не так уж и важны в историческом времени. У нас есть шанс минимальный – оставить детям свое дело. Нет пути назад – и то хорошо. А нет, потому что он уже невозможен, даже ценой очень и очень большой крови. И кровно воспринятой возможностью, особенно старой номенклатурой, быть реально богатым, а не пользоваться партийным распределителем благ. А время уже заставило часть богатых начать делиться. Десятину платить перед Богом. Самый ценный аргумент, так как личностный. Плюс еще одно огромное достижение – мы миновали самую страшную для страны опасность. Опасность полного развала, развала уже России. Нам теперь и со вне никто не сможет помешать. Хотят, но уже не смогут. А то, что я часто выгляжу человеком с противоречивым образом мышления, жующим прописные истины, так это – замечательно! Правильные же ответы всегда и на все – знают только полные дураки или идиоты. Так-то, господа офицеры, золотопогонные искатели приключений на свою задницу!

На последней фразе Олафа зазвенел зуммер домофона, из динамика раздался голос бабы Глаши:

– Сережа, Мишу-то, водителя, до утра отпустили, а охрана уже по сменам спит, так что иди и помоги мне принести картошку. И пошевеливайся, она уже готова…
Домофон щелкнул и затих. Михалыч без признаков недовольства быстро встал со стула и чуть ли не бегом направился в дом. Олаф стал собирать со стола грязную посуду, укладывая ее в тазик, стоящий рядом с вишневым столиком. Александр кочергой растормошил угли и подбросил в топку большие березовые поленья, установив их снова вертикально. Открыл нижний ящик столика, достал из него абажур и водрузил его над столом, воткнул вилку в припотолочную розетку. Абажур сразу же озарил окружающее пространство мягким оранжевым светом. На пороге беседки появился Михалыч с плетеной корзиной и баба Глаша, державшая в руках большой фарфоровый чайник с чаем.

– И как, философы, – баба Глаша поставила чайник в центр стола, – наговорились? Вот, поешьте картошечки с мясом, а кому охота, я еще и рыбки вчерашней подсобрала. Саша, а у вас тут все в порядке? Не поругались ли часом?

– Баба Глаша!? Это ты с чего взяла-то, что мы поругались? Вроде и признаков никаких я не вижу!? – полковник с удивленным лицом занял свое место.

– Как это признаков нет? А Сережа?

– Сережа!? А что Сережа?

– Как это что! Я ему говорю – «Водочку-то можешь в холодильнике взять, она там, в графине стоит», а он руками замахал и говорит – «Да ну ее, у нас пива еще навалом». Я и подумала, обидели моего Сережу, даже сто грамм на ужин брать отказывается…

– Вот это ты прокололся! – Александр захохотал во весь голос, – А, Михалыч!? Как же ты дошел до жизни-то такой, а? Баба Глаша ему водочки, а он ни в какую! Ты не заболел, Сережа? – полковник спародировал старушку.

– Ну, баба Глаша, – майор надел на лицо обиженную маску, – не ожидал от тебя. Чего ж ты меня алкашом-то перед гостями выставляешь. А ты чего ржешь, генерал несостоявшийся. Сам же с утра твердил – пиво, сегодня только пиво. А я, в отличие от некоторых, привык с мнением друзей считаться. Да и пива действительно навалом, а завтра и стрелять, и по скалам ползать, я что – дурень, с трясущимися руками на полигоне позориться. Не дождетесь, понятно!

Сохраняя мину обиженного младенца, майор демонстративно убрал свою пивную кружку в таз с грязной посудой, излишне подчеркнуто точно распределил отлично прожаренную картошку по тарелкам партнеров по столу. Сковородку отправил в тот же таз, а затем налил себе полную кружку крепкого и очень горячего чая. Подхватил обеими руками таз, буркнул на ходу, сохраняя обиженную интонацию:

– Баба Глаша, ты посиди с нами, чайку попей. Замени меня на чуть-чуть, надоели. Я, можно сказать, в гордом одиночестве и честно, этим недоумкам, а-ля Штепсель и Тарапунька, третий день зрительный зал изображаю. А они, особенно этот вот, любимчик твой неблагодарный, и туда же – «Сережа, ты не заболел?»
Несмотря на четкую попытку придать последней фразе окраску отвратительной писклявости, Михалыч, причем явно неожиданно для самого себя, практически идеально спародировал полковника. Александр, успевший, пока Михалыч совершал свои «ритуальные» действия, еще чуть подкинуть дрова в камин, стоял рядом с ним и очень медленно допивал из своей кружки остатки пива. На последней «актерской» фразе Михалыча Александра, как и в прошлый раз, мгновенно сложило пополам. Брызги и пивная пена полетели во все стороны. Полковник упал животом на ограждение беседки и стал тихо постанывать – Все… все… сщас… все… уйди… уйди сволочь… уйди – разжалую…!

Сергей, не обращая никакого внимания на «умирающего» друга, невозмутимо продолжил:
– Баба Глаша, я сейчас вот эту посуду грязную в момент унесу, а за все остальное, что они тут натворят, – с этих же умников утром и спросишь. Разжалует он меня, понимаете ли, Щелкунчик загнувшийся… – и очень быстрым шагом направился к дому.
Полковник съехал на пол беседки, трясясь всем телом, он закинул голову вверх и из его плотно сжатых губ, сквозь беззвучный смех, вослед майору, неслось:

– Серега! Господи, какой Щелкунчик? Ну, хохотунчик – я еще бы понял! Но – Щелкунчик! Ой, Серега…! У…, майор…!

Тем временем, баба Глаша, не обращая никакого внимания на пикирующихся любимчиков и также беззвучно хохочущего Олафа, пододвинула к столу четвертый стул, села, налила себе чаю, сделала маленький бутерброд с ломтиком копченой семги, и откусывала его маленькими кусочками, припевая дымящимся чаем.

Сергей вернулся буквально через две минуты. Мельком взглянув на все еще сидящего на полу Александра и презрительно бросив – Все ржешь, да…? – уселся на свое место, и тут же приступил к уничтожению не успевшей остыть картошки, смачно прихлебывая ее чаем.

Олаф посмотрел на свою тарелку, остатки корейских салатов, тяжело вздохнул, и обратился к майору:

– Сергей, можно я тебе половину картошки отложу, пока не начал? Я снова…, до полного безобразия… сыт. Но, бабы Глашину картошку немного поем, красота же. Но все мне не осилить. Жалко будет такой продукт выбрасывать.

Сергей, подняв вилку и продолжая интенсивно жевать, жестом указал, – мол, давай. Олаф встал, обошел вокруг стола и быстро, но совершенно зря опасаясь возражений со стороны Михалыча, переложил на его тарелку добрых две трети своей порции. Сергей поднял левую руку со сжатой в кулак ладонью и выгнутым вверх пальцем в знак одобрения, продолжая активно работать челюстями, не обращал никакого внимания на Александра, который, наконец-то успокоившись, но с красными от слез глазами усаживался на свой стул.

– Олаф – баба Глаша доев свой бутерброд и облокотившись на стол правой рукой, внимательно смотрела на то, как гость начал есть ее картошку, – Мне тут давеча, пока вы с Сережей катались, Саша немного рассказал о тебе и вашей затее. Ох, и не нравится мне все это, но сейчас не о том. Как ты в артели-то попал? Я поняла, кем был, но вот что не поняла, а как ты вообще с золотом-то связан оказался? Ведь вроде бы ты в институте научном работал, в университете преподавал, фирма своя, а тут золото?

– Ох, слава тебе, Господи. Спасибо, баба Глаша. И за картошку вашу замечательную, и за то, что хоть темы «дурацкие» сменим на человеческие. Секундочку! Я сейчас тут за собой уберу, так и быть, «назло» Михалычу, налью себе кружку пива и все рассказу, могу даже подробно.

Олаф быстро встал, собрал всю грязную посуду со стола и опустил ее в принесенный майором и уже пустой таз. Александр, который только-только приступил к своей порции, не прожевав, прокомментировал:

– А вот это точно. Это правильно. Молодец баба Глаша! Ну ее, всю эту муть житейскую. А то действительно зациклились на придурках. Пусть живут себе, нам не жалко.

Олаф, выполнив намеченные действия, вернулся на свое место, поставил кружку на подставку, рядом разместил пепельницу, свой неизменный «Бонд-лайт», закурил, и, обращаясь к бабе Глаше, начал:

– Баба Глаша, я действительно после окончания политеха сразу же был принят на работу в академию, и ни ранее, ни позже, никакого отношения к золоту не имел, даже не помышлял об этом. Работал с замечательными людьми, занимался древними породами докембрия, точнее их эволюцией, как на макро, так и на микроуровне. Ездил по Саянам, Хамар-Дабану, Баргузинскому хребту, фактически «исползал» большую часть Байкала. Вон там, баба Глаша, видите? На противоположном берегу? Эти остатки старой Кругобайкальской железной дороги построенной в царское время? Так этот разрез, один из самых уникальных разрезов архея в мире, я не просто хорошо знаю, а знаю до метра. Почти все девяносто километров. Эх, какие были времена! С золотом все началось в 1994 году. К тому времени я успел уже четыре года поработать в так называемом бизнесе, пару раз обанкротился, но сумел выжить. Все началось с Игоря Менакера, хорошего и доброго человека, умницы необыкновенной, друга. Он, еще за год до этого, иммигрировал в Соединенные штаты, в город Чикаго. С женой, детьми, с мамой и папой. Через какое-то время мы установили регулярную переписку, затем открыли совместную корпорацию для которой Игорь придумал замечательное название – Crystal Systems. Оно очень красивое и во многих срезах возможных переводов само по себе, но еще и очень точно совпадало, по сути, с названием моей фирмы, которую придумал я – «Аккурат». И решили мы «замутить» какое-нибудь новое совместное дело. Игорь прислал нам огромную коробку из-под цветного телевизора, в прямом смысле этого слова, заполненную всякой всячиной. Рекламы, буклеты, описание фирм, технологий и… все-все, что Игорь смог собрать в Чикаго. Вот сейчас стал рассказывать и вспомнил, – что мы только не хотели сделать! И магазин в Чикаго открыть, где бы продавались наши русские самоцветы и изделия из них. Рухнуло, – помешал «упертый» коммунист Альмезов. Себе-то подгреб, а такую экспедицию «Кварцсамоцветы» развалил и распродал. Еще был очень смешной момент, связанный с тем как мы в первый раз в жизни и, видимо, в последний, чуть ли не за одну сделку могли стать миллионерами и не в рублях. Офицеры, а ведь это было связано с правоохранительными органами Иркутска! Ой, баба Глаша, извините, а это ничего, что я так длинно разошёлся?

Баба Глаша замахала руками и всем своим видом показала – дальше, дальше… Олаф, закурив сигарету от сигареты, продолжил:

– Суть была проста как грабли! В той коробке было очень много буклетов, посвященных всяким там полицейским штучкам: оружие, жилеты, амуниция, спецоборудование и прочее, прочее… А у нас был еще один друг – Дима Букашко, который чуть позже очень элегантно послал и меня и Игоря, скажем так – куда подальше. Сейчас он тоже в Чикаго живет. Он тогда работал в первом охранном агентстве города у Сергея Кудина, жизнь показала – успешно несчастливо счастливый, но очень честный душой человек, в «Арсенале», начальником смены в бункере. Туда он и отнес эти буклеты. Каково же было мое изумление, когда Дима принес заказ от «крутых» милицейских начальников на все. И на оружие, и… да на все! Я когда только сумму посчитал, с учетом уже разрешенной наценки от «ментов», которую, «естественно», надо было «пилить» с ними, то! Я не обалдел, а просто отпал в осадок. Бог с ним, с предполагаемым контрактом, но сумма прибыли! Несколько миллионов долларов. Я два вечера писал Игорю подробнейшее письмо, отправил и стал ждать ответа. С нетерпением! Ведь ни шутка же – такой контракт! И – сразу! Игорь молчал день, два, три… ответил он только через неделю, хотя в промежутке я заваливал его гневными вопросами, мол – «Мы тут, а ты там! Что творишь!?» И вот… приходит письмо, которое меня сначала повергло в шок, а «менты», так вообще в полный осадок выпали и меня «послали» и нефигурально! Только много позже я осознал, какое правильное письмо написал Игорь, от какой беды душевной спас меня в будущем. А написал он буквально следующее – «Ребята! Я все понимаю. Это действительно огромные деньги! Но. У вас в списке много всякого оружия и спецсредств, и пусть оно идет в государственные структуры, но когда-нибудь из этого оружия будет кто-то обязательно убит. Я не хочу брать на себя этот грех. Этой сделки – не будет. Давайте что-нибудь другое придумаем, а?» И…

– Надо же… – неожиданно перебила Олафа баба Глаша, – Надо же…! А я, грешным делом, уже и не думала, что такие люди у нас в стране остались, да хоть пусть они и не здесь живут…! Ведь куда ни посмотрю – совсем люди обестыжились, ничего святого нет, все только деньги, деньги… Хороший у тебя друг, Олаф. Божий человек, мой человек! – баба Глаша промокнула глаза платочком и стала наливать себе чай, – А ты что замолчал-то? Перебила? Прости меня, старую…

– Что вы, что вы, баба Глаша – Олаф смутился, и первый раз пригубил из своей последней на вечер кружки, – Это я так, сам задумался, ведь и таких женщин как вы… эх…! Ну да ладно, это проедем… вот…, а еще среди всех этих бумаг было очень много описаний нового для России вида старательского и горного промышленного оборудования, технологий по разработке россыпных месторождений. И что наиболее интересно для наших регионов для добычи золота в мелких ручейках, речках, в недоступных для техники местах. Так сказать – для частного приносительства. У нас таких мест – чуть не полстраны. И решили мы, ни много, ни мало, а создать центр горнотехнического оборудования для внедрения новых принципов и технологий в практику реальной золотодобычи. Заключили договор с «Иргиредметом», купили в Америке на свои деньги оборудование, завезли, стали проводить испытания и в разных местах, реклам наделали…! Да что там говорить, столько денег потратили…! Одно не учли. Никому и поныне в стране это не интересно. Как теряли по 50% минимум при добыче, так и теряем. Какие технологи, какая экономия топлива, какая целесообразность, какая эффективность? Нахапать бы побыстрее, оторвать свой кусок и… гори все остальное синим огнем. У нас до сих пор такую технику и технологию используют, что вот, например, в Бодайбинском районе драги по третьему-четвертому кругу по эфелям ползают и добывают, добывают… Кошмар! Ведь по отчетным документам каждый раз потери не превышают 10%! Возникает вопрос – грустный до идиотизма – «А что же это за такое оборудование, и отчетность, и система контроля над отработкой государственных недр, когда все так происходит в реальности?» Нет, взять – и выкинуть все это технологическое «железо», закупить современное и отрабатывать за проход, но реально на 95-98%! Мда…! А идею нашу – жаль…! Эх, какая красивая была идея, она и до сих актуальна, а тогда умерла. Это, дорогие «слушатели», это отдельная песня и такая песня… грустная. Помните, в кино – «За Державу обидно». Ладно, это опустим… Вот в этот-то период, баба Глаша, я и стал «въезжать» в золото. По полной программе. И читал, и у умных людей учился. И так увлекся, что продолжал это делать, когда и фирму закрыл, и вообще от бизнеса стал уходит в сторону. И по ходу этих коллизий я встречался с разными людьми, реально работавшими на золоте. Заметили они меня, приглашали, а я к ним приезжал. К кому на неделю, к кому на две. Натаскался, что говорится. Любой мой приезд – сразу же, за неделю, но – плюс 10% прибыли к добыче даже на имевшемся у них «железе», было и по 50-ть! Потому и приглашали. А уж то, что увидел в реалиях на полигонах, меня вообще в ужас привело. Даже повторюсь. Так бездарно разбазаривать государственные недра? Стрелять, конечно же, не надо, а вот судить за такую добычу – надо обязательно. Это же реальное государственное достояние. И вот… На самых разных этапах меня приглашали для организации новых артелей, но ничем это не закончилось. Сделаю схему, расчеты, ТУ, а «инвесторы» бац – и в сторону. Ну, а далее, встретился с Фантомасом, ваши хлопцы про него знают, сначала поехал с ним в Закаменск, ох и круто там у меня не сложилось. Хорошо, что только с синяком, а не с пулей в башке выбрался. Про тот город, артель, а особливо про тех, кто в той артели из «начальников» окапался – книгу классную написать можно. Какие типажи! Какие переплетение в судьбах людей! Затем была еще артель, потом совершенно обалденная по сюжету вылазка в Хамар-Дабан с проходимцем, как оказалось, Скопинцем из Слюдянки. В этом случае книги мало. Можно сериал написать! Еще артели, а потом вот – ваши, баба Глаша, золотопогонные «старатели» нарисовались. Вот и все, пожалуй.

– Да, кстати, Олаф, – полковник отодвинул от себя пустую тарелку, – Хорошо, что обмолвился. Расскажи, пожалуйста, в деталях об авантюре на Хамар-Дабане. Суть как Генералов залетел, – я знаю, контора же, а вот как это могло вообще-то быть? Это же просто анекдот какой-то!

– Анекдот говоришь, полковник? Хорошо бы если бы это было так. А на деле «эпопея» эта – это и не бред, и не маразм, и даже не идиотизм. Подоплека – страшная. Если такое в стране моей – возможно, то возникает простой вопрос – «А что же у нас за страна-то такая, бездарная во всем». Началось все очень просто. В начале того года мой очень давний и очень хороший и порядочный в своей основе человек – Саша Мирнов продал одну их бывших наших драг, еще в те годы, о которых говорил выше, некоему Валерию Скопинцу. А драга та находилась на хранение в Закаменске, в артели, где я пытался работать и из которой, слава Богу, еле ноги унес. Вот и попросил меня Саша съездить в Закаменск с данным субъектом и отдать ему драгу. На первый взгляд – если уж не приличный, то вполне нормальный человек, тем более и жена у него на тот момент руководила мэрией Байкальска. Как говорится, – нет оснований предполагать дурное. Поехали мы на джипе его знакомого, как оказалось позднее – действительно обстоятельного человека, Олега Ивановича. Приехали, драгу забрали, а на обратном пути, вот он «гипноз» человеческий – «видишь, – но не видишь», я чуть было в дым и прах не поругался со Скопинцем. Даже из машины посреди дороги выйти хотел. Нет бы, задуматься, проанализировать, так нет. Списал все на простой момент, так как ехали мы в оба конца не совсем трезвыми. Мало ли чего в таких ситуациях не возникает. Тем более я видел – он, Скопинец, специально меня «проверяет» на водку. Меня? Геолога? Он же не знал, что водку я терпеть не могу по душе, дома вообще не держу, а по реалиям геологии – меня «сбить»? Смешно! Начальник отряда ложится спать, чтобы не случилось – последним. И встает – первым, и самым сильным. И так, прибыли, драгу выгрузили и расстались. Я про это просто забыл, в промежутке «сболтался» к Саше Мирнову в Саяны, но и там, так скажем, – не прижился. Вернулся домой. Стал ждать мартовского вызова, собирался ехать на летний сезон в район Могочи. Через два месяца, уже дело весной пахло во всю, мне снова позвонил Саша. Оказалось, что господин Скопинец захотел купить еще и концентратор для обработки шлиха снимаемого с драги. Ну надо, так надо. Хочет – и, пожалуйста. Позвонили Игорю в Чикаго, Игорь, как и всегда, выручил и помог. Передали концентратор заказчику. И опять он выпал из моего поля зрения на месяц. И вдруг. Звонок и просьба – срочно приехать в Слюдянку, помочь собрать драгу, провести ее испытание вместе с концентратором. Так как время у меня было, ведь в артель мне надо было приехать только 25 мая, то я, согласился и поехал. Если бы я тогда только мог предположить во что все это выльется – убежал бы, куда глаза глядят – сразу! Но…! Поехал в Слюдянку, там, помимо Валерия, уже жил его дальний родственник из Братска Александр Зацепин. Честно скажу, очень хороший и стоящий человек, альпинист, металлург, мужик с большой буквы. Короче, собрали мы драгу, концентратор, вывезли все хозяйство на речку Похабиху и все сделали, как и положено. Все работает, все моет, все отмывает.

Олаф встал, налил себе крепкого чая, переместился в кресло у камина.

– Александр, Сергей, баба Глаша, я это… не слишком ли опять подробно…?

– Нет, не слишком – полковник повторил маневры Олафа, – Время еще вагон, делать сегодня особо нечего, баба Глаша пусть отдыхает и слушает, посуду сами уберем и помоем, а вот детали мне безумно интересны. Так что давай, – валяй и не переживай лишнего!

– Что ж, валять? Есть – валять. И вот вечером, после баньки, сидя за пивом, как мы сегодня, неожиданно мне Валерий и говорит, мол: «Знаешь артель «Лена»? Слышал про ее директора Полунова? Так вот я у него замом работаю, подо мной полностью весь участок Тофоларский. Этот сезон у меня последний, переезжаю в Воронеж, хочу для себя золотишка на заветном ручейке намыть, так сказать, на старость. Для этого мне драга и нужна. Вот и нужен мне помощник, который моим участком будет руководить, пока я на ручье болтаюсь. Как, думаешь, сможешь потянуть? На фиг тебе эта Могоча – и далеко, и противно, да и платят много меньше! С шефом, а он тебя «пробил», я уже договорился, если говоришь да, то 13 июня залетаем в Тофоларию, я тебе все показываю и на ручей, а ты рулишь! Буду приходить на проверку раз в месяц, трудак сразу полторы штуки в день, питание наше, план сделаешь – премия, перевыполнишь – гешефт! Ну, согласен?»
Так как нормальные старатели впустую такой базар никогда не ведут (за такой «базар» очень серьезно принято платить), а про артель «Лена» и ее директора я был наслышан, то, долго не думая, – согласился. Эта была моя первая ошибка, но не фатальная. Фатальным было то, что я, до сих пор не знаю почему, не позвонил в эту артель, хотя знакомые в ней были, и не «пробил» заместителя Валеру. Один звонок – и ничего бы не было, ничего! Просто бы поехал в Могочу. Но я не позвонил, отказал Могоче, и стал ждать начала июня, занимаясь своими делами в комнатке, которую вы видели. В назначенный день раздается звонок: «Все, завтра едем. После обеда за тобой заеду». На мой вопрос, а надо ли брать спецодежду, сапоги, ноутбук, получил – «Зачем? Ты же едешь участком рулить, сам же знаешь, и одежда будет, и домик отдельный, и компьютер есть. Так что езжай просто так и вот еще, а почему твоя драга золото не берет, мы проверили, смывает до 80%». Я искренне возмутился и сказал, что этого в принципе не может быть, так как сам работал на ней и знаю все ее возможности. На это получил – «Отлично, только когда прилетим, сначала на недельку сбегаем на ручей, ты с драгой разберешься, а потом уж на участок». Я не возражал, так как был абсолютно уверен в возможностях этого оборудования. На следующий день, ровно в обед, Валерий заехал за мной, и мы поехали, но не в сторону Нижнеудинска, а в сторону Слюдянки, что не вызвало никаких подозрений. Человек вещи заберет, с женой попрощается, все как обычно. Разговоры вечером были вполне нормальными, а на возможные причины смыва и увеличения эффективности работы ковриков я посоветовал, на всякий случай, купить коровью или баранью шкуру, так как на самых первых «американках» они часто использовались вместо отсадных ковриков. Утром собрались и поехали, но поехали в сторону Монд, на что я сразу же задал вопрос – «Насколько я знаю, то в Тофоларию этой дорогой не ездят». И получил нормальный ответ – «Да мы за шкурой и одному человечку надо кое-что на прощание сказать». Я и успокоился – все вроде логично. Приехали в деревню Большая Быстрая, купили шкуру, что аналогично не вызвало подозрений. А вот когда купили шкуру и выехали в лесочек за деревней, где стояло три лошади и у костра спал «лошадник», тут я стал тихо дуреть! Выяснилось, что участок-то – «действительно» в Тофоларии, а вот ручей – нет, он тут, на Хамар-Дабане, «рядом», всего-то 130 километров. А так как я человек новый и непроверенный, то мне специально об этом не говорили и сейчас тоже не скажут, дабы лишнего пока не знал, так как на это место нет ни лицензии, вообще нет никаких документов и никто рисковать не хочет. Просто за два дня зайдем, за пару дней с драгой разберемся, за два дня выйдем и уже тогда сразу же в Тофоларию на вертолете из Иркутска. Хотите, – верьте, хотите, – нет, но я поверил и отнесся к этому философски. Ведь ни единой ноты фальши и, опять-таки, все достаточно логично. То, что левую добычу не светили – понятно и разумно; то, что неделю ножками по горам – знакомо и несмертельно, а потеря недели не пугала, вроде бы как уже и зарплата идет. Тем более что я очень люблю Хамар-Дабан, и очень давно не был в тех местах. Так вот, натянул я резиновые сапоги и потопал в компании двух мужиков и трех коней, в цивильных брюках, в цивильной курточке, с небольшим запасом чистого белья, бритвой, в любимой «старательской» бейсболке, которую на спор выиграл у Фантомаса, трубкой, как еще догадался десять блоков сигарет купить. Я же знал, – в артелях моих любимых нет, вот и купил запас на первые полтора месяца, предполагая, что остальное потом закажу снабженцу. Ох, и тяжко же я шел первый день. За зиму отяжелел, килограмм так с десять лишку набрал, прокурился в комнатке по самые уши, одежда вообще не для ходьбы, а тем более по горам Хамар-Дабана, благо хоть рюкзак на лошадь навьючил. На последнем тягуне, перед первым ночлегом, с перепадом метров как в девятьсот на три-четыре километра, вообще ноги отказывали. Ведь проперли мы за день больше тридцатки, и все время – вверх-вниз. Остановились в приличном охотничьем зимовье, в таких обычно живут сезонные охотники-заготовители, хотя Скопинец утверждал – это он его построил и оно его (и это также оказалось полной лажей). Что меня первый раз как-то удивило и покоробило, но не заставило думать, так это то, что у нас с собой не оказалось никаких продуктов. Но и здесь аргументация оказалась простой: мол, это из-за тебя, мол, ты не в форме, планировали же мы за день до перевальной базы дойти, где машина с продуктами стоит, а это еще двадцать пять километров. Обижаться я не стал, действительно был далек до оптимальной втянутости. Пошарил в зимовье, нашел кашу перловую, чай, муку, масло растительное. Сказал спасибо настоящим хозяевам, не наглея по объемам, дабы запас оставить, кашу заварганил, лепешек пресных напек, чай заварил, Сергей-конюх зимовье протопил, а Валера все время на нарах валялся. Я еще тогда отметил: зажрался начальник, привык на готовом в артели, когда все ему принесут-поднесут, но в слух ничего говорить не стал. Далее. Утром встали и пошли. На этот раз дело у меня гораздо лучше шло, уже к трем часам дня подошли к машине. К тому моменту я сориентировался, в какую мы сторону направляемся, и первый раз удивил Скопинца, спросив: «Мы идем в верховья Утулика?» Он же не знал, что еще с детства весь район от Утулика до Быстрой мне был знаком. Школьниками просто так лазили на всякие пики, а с отцом я очень часто выезжал на Быструю, где егерем работал дядя Толя Недорезов, с которым и охотились, да и шишку он мне бить разрешал на своем участке, дабы я мог подзаработать, зарплаты-то в Академии были так, символические. На этот раз я сготовил полноценный ужин, так как продуктов действительно оказалось в достатке, а их ассортимент даже успокоил – типичный старательский набор.

– Олаф, извини, перебью, – полковник, между делом убравший со стола, усадивший бабу Глашу в кресло-качалку, сидел на банкетке сбоку от камина и томно покуривал, – а какого черта вы заходили в верховья Утулика, аж со стороны Быстрой? Это же крюк, и еще какой.

– Ты прав Саша, но это крюк для туристов. Ведь для работы в горах, пусть и небольшой группы, необходимо много продовольствия, для работы драги около тонны бензина, плюс совсем не туристический набор снаряжения для жизни – такое количество на себе не затащишь. А с той стороны, это следующая деревня от Быстрой – Тибельти, есть старая лесовозная дорога в горы, по которой вывозят орех, заготовленную черемшу. Она идет практически до речки Марты. А там, по типичному «бараньему лбу» Хамар-Дабана можно доехать до спуска к реке Жохой. От того места, где была оставлена машина, до места, так называемой «добычи», я потом проверил ногами (тупо пары шагов посчитал) всего около двадцати километров. Вот затем и нужны были лошади – ходить рейсами, подтаскивать продукты, а главное – бензин. Если идти просто маршрутом, то действительно, самое логичное – подняться по Слюдянке на метеостанцию, затем через перевал Чертовы ворота, спустится по речке Спусковой на Утулик, а там совсем ничего до искомого ручья Водопадного – максимум сорок. На круг восемьдесят пять-девяносто верст. Это действительно, не сто тридцать. Так, ладушки, утром раненько встали и сначала спустились к Жохою, затем пошли на перевал к истокам ручья Водопадного. Тропа местами полностью отсутствовала, идти было мерзко – то валунник, то курумник, то сплошные заросли карликовой березы, кошкарника, болотины, плюс половина хода – сплошной длинный тягун. И на это раз до места не дошли. Но не из-за меня. Я уже почти разошелся и спокойно выдерживал ритм, который задавал Скопинец. Он хоть и трепался много и не по делу, а было хорошо видно – это его предельный ритм. Забегу чуть вперед, уже, когда выходили, а я набрал горную форму, это стало не просто очевидным, а до смешного очевидным. Несмотря на то, что вел под уздцы прилично завьюченных лошадей, я спокойно держал ритм, особенно на перевальных подъемах, который ему вообще не по зубам. Да и знал я уже, кто он такой к тому времени и, честно, делал это сознательно – чего пиццикатил-то!.Раз ты такой «крутой», то давай, покажи класс напоследок. Заночевали мы еще одну ночь в очередном охотничьем зимовье, развели по сто грамм спирта на душу, поели, и опять наш Остап Бендер ни черта не делал. Утром, всего за полтора часа дошли до стоянки. Пока к ней шли, а я уже знал, что это тот самый ручей, меня начала первый раз разбирать злость. Какие россыпи, какое золото? Ручей крутой, долина узкая, V-образная, сплошной курум, в русле свежий песок, который каждую весну просто сдирается льдом и наледями, так как промерзает он до дна. Чуть успокоился за километр до стоянки. Появился шанс, ручей приобрел каньонообразную форму, стали попадаться многочисленные «перекрытые» русловым аллювием ямы, образовавшиеся под водопадными уступами. Небольшие первые надпойменные террасы, нескрытые склоновыми отложениями. Они представляли из себя просто боковые полки-уступы, сложенные великолепными хлорит-серицитовыми сланцами, залегающими поперек течения и стоящими, как говорят геологи – «на головах». Поверхности рассланцевания разрушены, «вскрыты» по вертикали более чем на метр и заполнены мелким речным, чуть глинистым песком. Особенно радовали небольшие участки относительно старых русел. То есть сплошной золотоносности по руслу ожидать не приходилось, но возможные карманы, ловушки, зараженность старых плотиков и надпойменных коренных псевдотеррас, были более чем вероятны. Смущало только одно – визуальная характеристика разреза – верховья ручья – сплошные кайнозойские (или покровы, или что-то типа силлов) базальты и монотонные сланцы. Никаких признаков кварцевых жил, интенсивной гранитизации, никаких ультрабазитов, я уж не заикаюсь, о чем либо хоть чуточку напоминающем процессы лиственизации или беризитизации. Грубо говоря, рама коренных вообще не предполагала наличие каких-либо проявлений коренного золота. А без таких признаков трудно было ожидать в столь молодом (верхний порядок) ручейке (шириной-то всего 2-3 метра) наличие больших накоплений россыпного золота. Ну и так, пришли мы на базу. Смотрю, – и дивлюсь! Ба, знакомые все лица! Александр Зацепин из Братска, с которым драгу собирали и испытывали. Олег Иванович, с которым ее привозили из Закаменска. Николай Императоров, его я еще со времен Академии припоминал, Сергей Дальнов, его-то, правда, ранее не знал. А Николай, он, до того, как очень серьезным юристом стать, начинал на объединенной автобазе Академгородка. Не знал только его сына – Виктора. И опять отмечу, Виктор оказался замечательным как по воспитанию, так и по образованию, трудолюбию и умениям молодым человеком, как и все прочие. Отличные мужики, все, кроме автора «идеи» и его, приходившего в середине срока ненадолго, безмерно невоспитанного, даже хамского, и малообразованного сына-старшеклассника. Когда этот «боров» первый раз сказал мне – «Ну, ты, скажи-ка, а сколько золота с этой ямы мы снимем?», я не обиделся, дети платят не за свое, а просто за неделю достаточно жестковато поставил его на место, хотя бы в разговорах со мной, да и в делах, которые в тайге надо делать каждый день.

Первый раз я начал душевно «материться» укладываясь спать – бред! Бредом было, организуя базу на несколько месяцев, поставить маленький навесик и палаточку на столько-то мужиков, на чуть заросшим травкой, узким (3-4 метра) надрусловым уступчиком. Перед каньонным сужением, чуть ли не в метре от воды. Ручей грохочет, отовсюду, откуда только можно – прет сыростью и влагой. Пока ужин готовили, я «разбухтелся», мол, – я-то неделю переживу, а вот вы-то, что? Что, собираетесь здесь несколько месяцев прожить? Не загнетесь ли, часом? Вон же, видите, прямо над табором, всего-то в пятнадцати метрах вверх, отличный пологий склоновый уступ. Туда и надо перенести табор. И тихо, и сухо, и места навалом. Спать в палатке отказался, ну не шпроты же мы. Лег у костра под навесиком. – Олаф остановился, снова налил чаю, подхватил кусок вчерашней семги и, обращаясь к бабе Глаше, спросил, – Баба Глаша, я вас, наверное, уже утомил, больше часа ведь уже говорю! Вашим то что, они сейчас, про все, что связанно с золотом, и до утра слушать будут, а вам-то каково?

– Не переживай, милок. Мне очень даже интересно. Почитай я тут уже лет десять живу, а никогда такого не слышала. Мои-то, офицеры, как заведут свою тягомотину про службу, так я сразу же к себе ухожу. Секреты свои они при нас не обсуждают, а так, ничего интересно – этот дурак, тот не такой, этот поехал, этот бабу снял, этот купил. Грустно даже бывает мне за них. В отпуск и то, раз в пять лет ездят, а приедут, ничего толком и описать не могут. Хорошо, что хоть фотографии привозят, хоть догадаться можно, как отдыхалось-то! Рассказывай, рассказывай, пусть поучатся, как это можно делать, – баба Глаша встала с кресла, положила себе на блюдечко немного нарезанных фруктов и вернулась на место. Олаф, также быстро отправил в рот кусочек груши и продолжил:

– Утром встал рано, принес воды, сварил завтрак. И пока толпа раскачивалась, взял американский лоток и опробовал песчаные отложения в яме перед каньонным сужением. Сразу же, со второго лотка снял весьма приличную золотину, миллиметра так два с половиной. Золото было отменным! Практически неокатанное, дендровидное, даже на взгляд было видно – весьма и весьма высокопробное. Явно выше девятисотой пробы, что в последствии и подтвердилось – 928-я! Ну, и успокоился я, ведь осталось только «разобраться» с драгой, а в ней я был не просто уверен, а уверен абсолютно. Да тем более при работе по такому крупному золоту! Вернулся на стоянку, позавтракал вместе со всеми. Затем проверил сборку драги, правильно перестелил коврики, показал, куда ее надо поставить и за два часа полностью отмыл всю яму, из которой «вытащил» первую золотину. Скинул весь шлих со шлюза в ванну, который, кстати, мне не понравился сразу – слишком серый, даже количество магнетита вызывало легкое недоумение, и прогнал его через концентратор. Результат просто обескуражил – всего-то восемь, хоть и приличных, но всего восемь золотин на почти шесть кубов промытого песка. Скопинец сразу же стал орать – «Вот, видишь, я же говорил, что твоя драга дерьмо! Золота-то – навалом, а она его просто смывает». Спорить с хамским идиотом было бессмысленно (я же тогда еще не знал, что он имеет отношение к реальному золоту, как я к балету). Я просто взял ванну, в которую мы сбрасывали шлих со шлюза, лопату и наполнил ее песком прямо из ручья. Имевшиеся в наличие золотины пометил ножом, сделав на каждой из них свежие засечки. Затем просто их высыпал в ванну с песком. Ванну завели под воду, завели драгу и буквально за пару минут высосали все ее содержимое. Снова сняли шлих и снова пропустили его через концентратор. Результат – все меченные золотины были на месте, а кроме них еще добавилось около пяти пылевидных, около 50 микрон, знаков. А затем уже ответил – «Смотри, не только статус-кво, но и еще пыль. Следовательно, если драга уверенно садит такую размерность, размерность которую не возьмет ни один промприбор, то уж крупное-то золото она уловит не на девяносто, не на сто, а даже на все двести процентов. То есть – все. Проблема – не в драге. Проблема – в геологии, в русловом песке есть следы золота, но концентраций его просто нет». Так как день закончился, я не стал уперто спорить со Скопинцем, который только что слюной не брызгал, рассказывая, как он здесь больше двадцати килограмм намыл лотком за восемь лет. На этой стадии жизненного опыта я знал твердо – дураку можно доказать что-либо только двумя путями – или он сам мордой в свое дерьмо, или его туда же, но уже силой, духа ли личного, кулака ли – неважно. На следующий день я оставил мужикам мучиться с драгой самостоятельно, взял лоток, скребок, лом и кувалду и пошел опробовать ручей. За весь день до конца не разобрался, а вот на второй день опробования у меня в голове все встало на свои места. Золото, – действительно есть и какое! В приблизительном пересчете от 3-х – 5-ти грамм до 20-ти и выше на кубик, но – не песков. Русло – только заражено, а фактически, для добычи – пустое, как барабан. Все золото «лежит» в сланцевых щеках первых надпойменных псевдотеррас и плотиках старых русел, «просев» в разрушенные процессами выветривания плоскости рассланцевания на глубину от 40-ка до 80-ти сантиметров. И все оно – крупное. Такие золотины обычно называют «клопами». Я даже смог найти плоский, размером с ноготь большого пальца, тонковетвистый самородок весом грамм так под десять-двенадцать. Вечером, уже третьего моего дня на ручье, доложил – «Золото – есть, но не в ручье, максимум, что можно ожидать от него – это старые русла, перекрытые ямы под бывшими водопадными каскадами (таких я нашел около десятка) и все. Все остальное – плотики и террасы из хлорит-серицитовых, биотитовых, местами мусковитизированных сланцев, золотят страшно, но – добывать из них золото вручную – себе дороже. Руками, ломом и кувалдой разобрать кубометр метаморфизованных сланцев, да еще и зачастую под водой, а это почти три тонны камня, из-за, усреднено, 5-ти грамм золота – себе дороже. Полкило металла – сто кубов породы. Сто кубов породы – триста тонн. Втроем – вчетвером? Без тяжелой техники? Бред и еще раз – бред. Советую, – не мучиться, а бросить затею здесь, на этом ручье. Лучше поехали в Тофоларию, там есть ручей Сарапсуль, может на нем ты лично для себя, и отыграешься, господин Валера. Так что думай, принимай решение, и пойдем на выход, пора ехать в артель, и так два дня лишних уже здесь задержались». И получил я ответ, господа офицеры. Ах, какой ответ я получил. Да еще почти криком, с матами.

– Да нас..ть мне на эту артель. Я из нее уже два месяца, как уволился. Никуда мы не уходим. Работаем здесь, до конца. Как и обещал и при всех подтверждаю – тебе не о чем волноваться, твоя зарплата будет. Я тут столько лет мыл, дед-друг мой, по кличке Золотой, все мне рассказал. Он сейчас в Питере живет в шикарной хате на это золото, машина – супер, жена – молодушка, на тридцать лет моложе. А ты мне – «Советую бросить». Да ни фига подобного. Завтра мне надо выйти по своим делам на недельку, а ты останешься здесь, условия знаешь, а задача проста – минимум сто килограммов. Вот и ищи, за это ты отвечаешь. Будет сотня, – еще и к зарплате добавим так, что мало не покажется.
Остаток вечера описывать не буду, ночь практически не спал. Что называется, – попал, так попал, на все сто. Выходить? Можно, но толку. В артели уже не поедешь, сезон в разгаре. Жить здесь – можно, но результат был предсказуем. Оставалось одно – прилюдно обещанная зарплата, которая была жизненно необходима. На следующий день Валерий, как и сказал, ушел рано утром. А я остался. Организовал перенос табора на площадку и стал с мужиками «мыть» золото. Помимо этого, за месяц вместо недели, пока назад не вернулся Скопинец, мы с Сашей Зацепиным исползали весь ручей от почти истока до устья. И все стало еще более ясно – или только перекрытые ямы умерших водопадов, или чистые объемы переработанных сланцевых террас и плотиков. Ни то, ни другое нам было не по зубам. Хотя, перед концом, уже оставшись вдвоем с Сашей, мы попытались «добить» одну такую яму, самую, что ни на есть перспективную. До сего дня жалею, что не получилось. При таком крупном золоте на ее «дне» можно было ожидать даже сказки. Но, при ее поверхностных размерах около пяти на пятнадцать метров, нам так и не удалось даже приблизиться ко дну. В костюмах АЗК мы могли стоять в ледяной воде где-то по грудь, то есть при нашем одинаковом росте это близко к ста пятидесяти сантиметрам. Всасывающим шлангом драги управляли с помощью своеобразного рычага-палки. Суммарно смогли углубиться почти на четыре метра. И – нет дна. Да и, не удивительно,– судя по структуре каньона в этом месте, первоначальная высота водопада составляла не менее 40-45 метров. И «отступал» он ступенчато, так что я бы и не удивился, если бы эта яма имела глубину метров так в десять. Нужны были сухие гидрокостюмы с теплым водолазным бельем и компрессор на драге, а он был у Мирнова, для подачи воздуха для дыхания. Правда! Я и сейчас уверен, – если там можно взять золото – это в той яме и еще в одном месте, мы его с Сашей назвали – «природный шлюз». Не одна яма, а серия ям «отступающих», по мере «умирания» каскада водопадов, первая, видимо еще более глубокая, заканчивалась узкими щеками длиной метров так в тридцать, рассеченных поперек глубоко врезанными системами оперяющих «каминных» выработок. Идеальная природная драга. Одно «но» – без решения проблемы отвода воды, а в щеках каньона это невозможно, или хотя бы искусственного «разделения» потока надвое – там сделать вообще ничего невозможно.
Ну и, чтобы совсем не затягивать, лето прошло очень интересно. Красивые места, отличные люди, все замечательно. Сергей-конюх добыл сохатого, полсрока мяса было от пуза, Николай Императоров с Витей наловили, сходив за 12 километров на Утулик, килограмм так шестьдесят отличного горного хариуса, были и грибы, но мало, а потом стала поэтапно доходить ягода – смородина красная и черная, голубика, черника, брусника. Жить можно и даже очень красиво. Мешало одно – «хозяин» идеи. Он четырежды мотался от нас «туда», даже принес переносной генератор «Хонда» и электрический вибромолоток, чтобы разбивать «вдребезги» сланцевые щеки, чтоб объемы «поперли». Когда «кухарка» управляет, – сон разума неизбежен. Я уже не обращал на него серьезного внимания, да и другие. Все было ясно, но все честно делали работу. Ставить точку – так ставить. И вот, эти мои превратности судьбы, все время хочу понять, почему их так много в моей судьбе, почему она их всегда по спирали ко мне возвращает через, уже казалось бы, прожитое? Так и этот ручей, когда в очередном отсутствии Скопинца мне Саша показал «секретные» материалы, ставшие «базой» мечтаний Скопинца, якобы «купленные» за бешеные деньги в ФСБ, то есть у вас, господа офицеры, я ржал, нет, – не жрал, а орал на все горы Хамар-Дабана. Мне даже было плохо от смеха. Это были ксерокопии банального научного отчета Института Геологии бурятского отделения АН СССР. Но изюминка не в этом. Изюминка – автор тридцатилетней давности текста – Айрат Шафеев, которого знавал лично сам. Моих догадок в нем не было, отчет был обобщающий, анализирующий данные разведок, но в нем был диагноз гения геологии Хамар-Дабана Шафеева. После это Скопинец, как мужик честный и умный для меня просто умер, умер – раз и до конца жизни. Тот самый случай, когда «гов…о управляет». Остальные детали оставлю на когда-нибудь потом, они крайне интересны и познавательны, но их очень много. Закончу финальной точкой той истории, – это был не апофеоз, это как у Полякова – апофигей! В свой предпоследний приход Скопинец сказал: «Я нашел покупателей (!) на ручей. Заплатят тысяч двести пятьдесят зеленых. Все выходят со мной, ты, Олаф, будешь меня ждать, конюх будет ждать у машины. Ни во что не лезь, когда я приведу покупателя, ты – помалкивай. Твоя задача – показать места, где есть реальное золото. И все».
Я остался один, правда, с собакой лайкой. Вместе трех-пяти дней прожил я, таким образом, одиннадцать суток, рыба кончилась, последние пять килограммов мяса, запрятанных в ручей, сожрала собака, осталась только мука, чай и немного сахара. Последние пять суток жил, как в той еще сказке. Никуда не уйдешь, топливо, снаряжение, драга и прочее. Пек лепешки пресные, даже «тортики» смешные в сковородке, пил чай, разбавлял все это подножным кормом – орехами кедровыми, ягодой да черемшой. Как ни странно, а я пытался работать и в одиночку, на десятые сутки, к намеченным местам показа, нашел шикарную ямочку, эдакая поперечная выемка, видимо раскарстованный прослоек карбонатов между сланцами, прямо в плотике старого русла, которая реально очень серьезно золотила, да так, что это сильно впечатляло. На полкуба песков выдавала по тридцать-сорок клопов. Специально не стал ее всю вырабатывать, знал, что на этом участке, – это локальное явление, но именно оно еще раз утвердило меня в моих догадках о больших водопадных ямах и пресловутом природном «шлюзе».
К концу двенадцатых суток, на исходе вечера, когда уже очень прилично потемнело, нарисовался Скопинец. Он пришел не один. С ним был первый заместитель того самого Генералова – Сергей. Валерий принес две бутылки водки, круг колбасы, две булки хлеба, свежий зеленый лук и несколько помидоров. Потрепались ни о чем, выпили, легли спать. Утром подошел Сергей конюх с лошадьми. И начался «цирк». Зная, что любые резкие слова с моей стороны – это финансовый ноль аж за год для меня, тем не менее, я честно старался делать вставки, которые лично меня бы, в противоположном положении, заставили бы крепко-крепко начать соображать. Но золото обладает фантастическим эффектом Мессинга, особенно когда про него ничего не знаешь, а тут, вот. И получился бредовый парадокс. С одной стороны, я абсолютно не врал, с другой – меня не «слышали» в сути рассказов, а, следовательно, я – врал. За это мне до сих пор и обидно и стыдно, но и, опять-таки, как все у меня, наоборот. Чуть ниже об этом.
И вот. Сначала подошли к неотработанным мною и Сашей Зацепиным до конца щеткам террасы. Дал я Сергею лом, скребок, ванну, и сказал – «Видишь эту псевдотеррасу, выбирай место сам, отбивай пласты, соскребай скребком весь песочек с глиной в ванну, потом все, что сможешь собрать, прогоним через концентратор». И надо же, судьба злодейка! Сергей отломил всего-то две щетки, где-то пол на полметра и! Даже соскребать далее он не стал. Падает сланцевая «плита», а на просевшем песочке с глиной, меж плоскостей рассланцевания, не просто золото, а клопы – и не клопы! И не один и не два! Это, правда, впечатляет! Чтоб хоть как-то совесть успокоить я Сергею объяснил, что золото в таких структурах реально, оно есть, но чтобы его добыть надо взять объем. Даже показал: «Смотри, вот до ямы водопадной, чуть меньше ста метров, точнее девяносто шесть, в старом русле и террасах лежит минимум пять килограмм, но это все надо разобрать! Не только сланцы, как таковые, но и убрать весь старый русловой аллювий. И был убит ответом – «Ничего, мы сюда полтора десятка узбеков загоним, все разберут». Ну, думаю, раз так, больше полутора тысяч тонн руками уберете, то сами «ешьте с маслом», раз такие все умные, а я дурак. Далее проще, но и хуже для души, та самая моя заныканная ямка, да еще в нее Скопинец незаметно, чуток (!), ранее добытого подсыпал. И так-то впечатляло выше крыши, а тут! Пятнадцать минут работы, полтора куба песка, и начали промывать на концентраторе шлих. Боже мой! Я же оставил нетронутым самое глубокое место. И по спирали концентратора, один за другим, ползли клопы, да еще какие. И один за другим, как солдаты на параде. Бывает же такое совпадение. Кошмар! Минимум грамм так двадцать и это-то на полтора кубика и пятнадцать минут работы. Надо было видеть глаза Сергея. Если честно и от души, Сергей, а не Генералов и Скопинец, это реально действительный человек с «противоположной» стороны, которого мне жаль до сих пор. Сто процентов, Генералов, потом отыгрался на нем, а виноват перед ним – я. Но я, действительно, ничего прямо не мог сказать, не с голоду же пухнуть, столько отработав. Да и Лепа, мать, мда. Грустно, даже сейчас, но только за Сергея. Ведь он, никогда не видя такого природного чуда – ручей, камни, а из них золото прет, так «запал» на него, что после обеда, когда я ему весь ручей снизу показывал и все пытался рассказать и донести, типа: «Вот видишь, а это – видишь, но учти, тут, а там»… Это уже было неважно, это, как в той поговорке грубой, но ужасно справедливой – «Метать бисер перед свиньями». Короче, по спутниковому телефону он связался с Генераловым и радостно все доложил. Ответная громкость была достаточной, чтобы я и Скопинец слышали ответы Генералова – «Все. Берем! Выходите! Сразу же деньги отдам». Скопинец торжествовал, а я разозлился и решил. Раз один козел даже друзей своих кинул напрямую и на большие деньги, а другой козел, в обход правил Государства, «покупает» золото, то пусть. Мое дело «маленькое» – надо выживать, вот и буду.

– Господи! Олаф! Так что, Генералов за такие деньжищи купил-таки это «золото» подлое? – лицо бабы Глаши было растерянным.

– Да, баба Глаша – Олаф выкинул сигарету в топку, посмотрел на пиво, но налил себе свежего чая, – Не сразу, но купил. Он же, видимо, действительно решил, что самый умный и крутой. Когда мы вернулись, он сказал, что 250 тысяч он платить не будет, а только 80-ть, за оборудование. Меня аж трясло, от дикости происходящего – все оборудование стоило-то суммарно тысяч так шесть-семь, а на ручей даже лицензии нет. И все. А когда при первой встречи лично с Генераловым я узнал, что он и на другом месте еще начинает золото добывать, без доразведки, без оценки, а и это место я знал, то не удержался и глаза в глаза спросил: «Генералов, не лучше ли было, прежде чем в золото лезть, заплатит реальному специалисту тысяч так на уровне 1-2-х процентов от предполагаемых вложений, дабы получить чистую экспертную оценку и потерять проценты на оценку, но не инвестиции вчистую». Тогда он усмехнулся мне, мол – «не… женатого!» Все. Далее меня волновало только одно – выбить свою зарплату обещанную. И было «писание»! И «переговоры», и бандиты братские, и… «расписки», и «выплаты» наличные. Не суть. Все я не получил, но чуть больше половины – да. Суть не в этом, баба Глаша, суть в другом. Суть в жизненно Божьем определении: лукавый и хитрож…ый Скопинец – с ним все ясно, он лично своего уже не избежит, включая, к сожалению, и его уже реально не божьих детей, а вот Генералов? Вот что значит не читать писания и Библию. Сказано же – дал Бог судьбу, дал шанс, но – помни: «Легче верблюду пройти через иголочное ушко, чем богатому попасть в рай».

Все мужики, все баба Глаша. Это вся суть той истории грустной, но интересной и поучительной. Хотя бы задним умом, но надо учиться. Олаф грустно осмотрел слушателей, молча встал, вылил недопитый чай в тазик с грязной посудой, посмотрел на Михалыча, махнул рукой и налил в кружку новую порцию пива.
– Вот это да – Сергей очень быстро поднялся и полностью начал повторять все последние действия Олафа, – Саня, Санечка, срочно ищи таких козлов, как Генералов! Срочно! На фиг нам эта зона? А? Там, куда не плюнь, сплошные заморочки, а здесь – поле чудес в стране дураков. Сажай и выращивай, даже не так – приходи и собирай урожай. А Олаф, ясно же, столько тебе таких «мест нарисует». Ищи козлов, Саня, это же проще!

– Все, мальчики мои пожизненные. Все, – баба Глаша встала со своего кресла, – Все. Олаф, спасибо! Господи, какие все-таки страсти и чудеса ты даришь людям, а они, как нехристи седобородые, бодаются за свое посмертное ничтожество. Ох, Господи, прости меня, грешную. Даруй моим мальчикам просто жизнь. Господи, куда они лезут? Зачем? Зачем ты их не остановишь? Сашенька, маленький мой мальчик, прошу, одумайся. Я же помню, что ты мне рассказал. Так это совершеннейший ужас, особенно на фоне рассказа Олафа. У него-то кошмар житейский, а куда же ты сам лезешь, да еще и друзей загнал. Молчи, молчи, Саша. Не остановишься, дак хоть поберегись, родной. Как же я этот месяц теперь переживу? Чует, чует сердце. Нет! Завтра же я вас буду пытать с утра. Сильно. Или буду знать, и ждать, как Коленьку с фронта, или – костьми лягу, но не пущу. А сейчас, ну-ка, быстро – спать всем. Пора уже. Посуду оставьте, смена уже знает, это их обязанность. Спать, мальчики мои, не повзрослевшие. Спать. Бог ты мой, Святый Смертный, Святый Крепкий, Святый Бессмертный, единственный Боже, как они меня испугали. О, Господи! Нет там, в «мечтах» их, ни чести любви начальной, ничего ласкового, ничего Твоего. А мой, Сашенька, горит? Горит. И душой сам смерть души своей готовит. Помоги мне, Господи. Помоги! Меня убей, а их, неразумных, не Тронь. Во имя Отца и сына, и святого духа, да святится Имя твое. И ныне, и присно и вовеки веков.
Баба Глаша причитала, плакала, а никто из «мужиков» ничего так и не сделал. Сидели молча, с испуганной реакцией, а баба Глаша – пошла в дом, плача и причитая…