Денис Долгов не состоял уже в комсомоле, но был дружен с секретарём комитета ВЛКСМ производственного объединения Альбиной Митюковой. Впрочем, с партийным секретарём Владимиром Ершовым и председателем профкома Гули Мамедовым тоже. Отношения с каждым из них были разные, однако, дружить обязывала должность: Долгов был редактором многотиражной газеты, являющейся органом парткома, профкома, комитета комсомола и, конечно, администрации. С директором объединения он общался редко, так как в дела заводской прессы тот вникал только в экстренных случаях.
С «комсомольской богиней» Денис контактировал чаще, чем с другими «начальниками», поскольку виделся практически ежедневно. Кабинет секретаря комсомола соседствовал с редакцией многотиражки, а потому, проходя мимо в начале дня, журналист не упускал случая заглянуть в «офис» Альбины, чтобы поздороваться и поинтересоваться, нет ли интересных новостей из жизни молодых «строителей коммунизма» достойных быть обнародованными в ближайшем выпуске газеты. Так было и в этот раз.
— Заходи, Денис, — сказала вместо приветствия Альбина. — Об этом, непременно, нужно написать. Представляешь, мы же хотели им помочь.
— Кому? — удивился редактор, присев на предложенный стул.
— Строителям. Школу новую знаешь?
— Как не знать? Живу рядом. Каждый день вижу, как они там работают.
— Надеюсь, знаешь, что сдать её должны к началу учебного года?
Денис кивнул утвердительно.
— До первого сентября три недели осталось, а работы там ещё немерено. Не успеют.
Денис опять согласился.
— Мы им хотели помочь, — голос Альбины стал взволнованным. — Субботник организовали. Пришли дружно, а они нам ни лопат не дали, ни фронт работ не предоставили. «Без вас, говорят, управимся».
— Это кто так сказал? — Денис даже подался вперёд. — Неужели сам…
— Да, сам Саидов, — развела руками Альбина и с издевкой добавила, — «ударник коммунистического труда».
— Однако, — усмехнулся редактор многотиражки. Он регулярно просматривал все местные газеты и знал, что бригада Махмуда Саидова уже несколько лет значится в лучших строительных коллективах республики, а сам бригадир осыпан Почётными грамотами разного уровня, вплоть до комсомола Таджикистана.
«То ли «головокружение от успехов», то ли слава дутая» — подумал Денис, а вслух сказал:
— Давай-ка с этого места поподробнее…
Записав рассказ «комсомольской богини» и пообщавшись с парой участников несостоявшегося субботника, журналист написал разгромную статью. Весь коллектив редакции заводской многотиражки воплотился в одном лице: Долгов был и редактором, и корреспондентом, и машинисткой. Вынув последний лист из пишущей машинки и ещё раз прочитав всё, что родило вдохновение публициста, Денис пошёл в кабинет секретаря парткома объединения. Владимир Ершов именовался куратором многотиражки, являясь на самом деле её цензором. От него зависело, увидят заводчане строки написанные Долговым или нет. Не однажды на пути острых и злободневных материалов Дениса лидер коммунистов предприятия выставлял дорожный знак «кирпич». Ершов видел на горизонте уже не обещанный к этому времени коммунизм, а долгожданную собственную пенсию, а потому многого боялся, решая лишний раз не рисковать. Вот и в этот раз он зарубил материал молодого журналиста, пространно, но коряво объяснив автору, что правильнее будет эту статью «не пущать».
Спорить с начальством не имело смысла, а потому, аккуратно сложив листы машинописного текста, редактор вернулся в свой кабинет, где так же аккуратно вложил их в конверт и написал адрес получателя — республиканская газета «Комсомолец Таджикистана». Столица всего-то в полусотне километров, а значит уже завтра письмо редактора заводской многотиражки будет читать редактор главной молодёжной газеты республики. Поскольку завод, жизнь которого Долгов освещал на страницах многотиражки, был объявлен комсомольской стройкой, Денис активно сотрудничал с комсомольской республиканской газетой. Правда, прежде материалы были, как правило, об успехах, а сейчас вот — разгром. Но случай, из ряда вон, а потому оставлять без внимания не то, что не по-комсомольски, а и не по-журналистски. Так решили, видимо, и в «Комсомольце Таджикистана», если материал Долгова вышел уже в ближайшем номере. Каким был резонанс в республике, Денис не знал, а вот эхо на «месте происшествия» испытал на собственной шкуре.
— Денис, минут через двадцать выезжаем на школу, — сказала Альбина при встрече, — будь готов.
— Всегда готов! — по-пионерски бодро ответил Долгов. Он знал, что за неделю до первого сентября запланирован рейд заводчан на стройплощадку школы, а потому был готов. Да и что готовиться журналисту? Блокнот с авторучкой всегда под рукой.
Денису очень хотелось побывать на главном объекте строящегося города именно сейчас накануне срока ввода его в эксплуатацию, чтобы увидеть произошедшие со времени последнего посещения перемены и услышать ответ на волнующий всех участников рейда вопрос: распахнёт ли двери школа в день начала учебного года или первоклашкам придётся ждать этого радостного момента ещё некоторое время.
Пропустив вперёд представителей парткома, профкома, комитета комсомола, строительного и транспортного цехов предприятия, редактор многотиражки вышел из заводского «ПАЗика» последним, но это не помешало ему довольно скоро оказаться в центре внимания строителей. В тот момент, когда представители завода, объединившись с представителями городских и районных организаций и завершив осмотр прилегающей к школе территории, уже приготовились, как в песне, «пройти по тихим школьным этажам», кто-то сообщил прорабу стройки Авдоляну, что среди «гостей» и автор той самой публикации в «Комсомольце Таджикистана», прославившей его подопечных на всю республику.
— Я убью его! — закричал прораб, устремившись к редактору многотиражки. — Убью!
По градусу его возбуждения и страстному блеску в глазах Долгов догадался, что Авдолян его точно убьет. Вероятно, так оно бы и случилось, если бы оказавшийся поблизости знатный местный хлопкороб и депутат Верховного Совета СССР Абдрахманов не обхватил разгневанного прораба, точно греко-римский борец на ковре. Через мгновение в помощь народному избраннику и «защитнику» представителя народа добавилось её несколько человек.
— Я убью его! — кричал рассверепевший Авдолян, продолжая приближаться к Долгову, пробивая живой заслон. Казалось, активность защитников газетчика заводила прораба, придавая ему силы. Он остановился лишь в нескольких шагах от обидчика и ещё раз прошипел: — Убью!
Все, кто не успел войти в школу, обступили место возможного убийства. Цель рейда отодвинулась на второй план, центром внимания представителей различных организаций стало противостояние прораба и журналиста. Долгов спокойно смотрел в наливающиеся кровью глаза Авдоляна. Спокойствие вселяла в него уверенность в своей правоте. «Сила — в правде!» — сказал как-то герой фильма «Брат-2» Данила Багров, и с этой истиной нельзя не согласиться.
— Разве я написал неправду? — спросил Долгов. — Разве такого не было?
Авдолян злобно сопел, не найдя слов в оправдание бригады Саидова, а члены бригады опустили головы. Такая реакция героев публикации придала силы газетчику и он пошёл в наступление.
— Я написал, как было тогда, — решительно заговорил он, — но я могу написать как будет. Вы обязались сдать школу к первому сентября. Обещаю, что если вы своё обязательство выполните, я напишу о вас такую хвалебную статью, прочитав которую, вам позавидуют все строители республики. — Для убедительности Денис принялся «цитировать» будущую статью: — «Проявляя массовый трудовой героизм, бригада Саидова под руководством прораба Авдоляна выполнила данные Родине обязательства: сдала школу к началу учебного года, чем порадовала и учащихся, и их родителей. Чтобы праздник состоялся в срок, строители трудились, не покладая рук, днём и ночью, без выходных, не считаясь с усталостью и...» и так далее, и тому подобное. И всё в таком же стиле. Согласны?
Члены «героической» бригады молча пошли в сторону школы, где представители общественности уже готовы были указать им на недостатки и недоделки. Следом, потупив взор, пошёл прораб, держать его уже не было нужды.
Перечень недоделок был настолько внушительным, что, если даже и проявляли строители «массовый трудовой героизм», устранить всё к обещанному сроку они не смогли: начало учебного года сдвинулось на две недели. Бригаду Саидова перебросили потом на какой-то второстепенный объект, где ударной работы не требовалось, а прораб Авдолян уволился и уехал в родные края. Иначе было нельзя: газетное слово в то время имело силу.