Часть 1.
Было это в то время, точнее в 1958 год, когда я не поступил в Московский Горный институт им. Сталина. Это тогда отец прилетел в Москву по делам прииска, по крайней мере, так он мне сказал. Сдал. Набрал 20 баллов из 25. Успокоился. А тут «дружба с китайцами братья на век», пригнали 20 китайцев, все одинаковые в светло коричневых плащах.
Все просто. Их взяли. Группу маркшейдеров укомплектовали ими. Все Ничего себе братья по крови. А что делать. Домой возвращаться стыдно. А тут вдруг, а может быть и не вдруг, отец. А мне предложили зазывалы в Воркутинский горный техникум. Согласился. Так нет же.
Отец: «Время техников прошло. Домой возвращайся».
Я: «Стыдно, говорю опять на «шею»».
Подумал отец и сказал: «Резонно. Что предлагаешь?»
Отвечаю: «Устрой меня в партию, геологоразведочную или какую другую, чтобы меньше времени на прииске быть».
Отец: «Хорошо. Устрою».
И вот она топографическая партия из 3-х человек. Начальник и двое рабочих, я в том числе.
Работа простая – рубить просеки с пирамиды на пирамиду, чтобы геодезист через теодолит другую вышку – пирамиду видел. А, чтобы понятно было. Скажу.
В Бамовские времена при изыскании ее трассы – трассы для железной дороги, топографические карты сделали, да наспех, много неточностей было. Да времени много прошло, где лес, где перелесок, или озеро образовалось.
Да сделать карты надо было так, чтобы сделал шагов пятьдесят, и можно было сориентироваться, вон небольшой лесок, сопка, рядом водоемчик небольшой, например, 10 м. х 5 м., да и по высоте от нулевого уровня Балтийского футштока на 20 метров выше. Вот такие карты, километровки должны были составить топографы после нашей работы и последующей работы нивелировщиков.
В общем, задача грандиозная и работа простая. Дело в том, что просто пришлось пилить деревья посредством механизированной пилы «Дружба» - «тебе - мне – начальнику» и так от одной пирамиды до другой на расстоянии 10 км к каждой из трех.
В то время когда убрали деревья из створа теодолита, начальник наш Василий Ерискин становится на пирамиду 5-6 метров от земли, смотрит через теодолит на одну, затем на другую – сверяет углы. Сверил. Понятно, значит, теперь для чего пирамиды?
Да вот для чего, чтобы сделать точные топографические карты, разбили всю нашу матушку землю на большие треугольники и малые в них со стороной в 3 км. Триангуляционная система называется. Проще система треугольников, с привязкой по углам.
Все углы «завязаны» меж собой. В общем, потом просто привязать по углу и расстоянию любой объект местности, будь то лес, река и т.д.
А чтобы оценить, где выше, а где ниже переносится по всей системе треугольников так называемая отметка высоты, относительно балтийского нулевого футштока.
Тогда четко можно, сказать, вот эта сопка ниже другой и настолько метров, и линии на карте по одинаковым высотам проводят - изогонами называются.
А чтобы все это сделать не только просеки с пирамиды на пирамиду пробить надо, но и походить геодезисту – маркшейдеру с теодолитом, а реечнику с рейкой по всей этой территории малых треугольников, так чтобы все характерное заметить и отметить. Для этого не только толковым геодезистом, но не менее важно было быть толковым реечником, который ставит рейку, в нужное место – определяет геодезист нужную точку по углам по отношению к другим объектам, ставит рейку – определяет геодезист по нивелиру, какая высота этого объекта по отношению к балтийскому футштоку.
Грандиозная работа, надо истоптать реечнику всю местность, проще говоря, всю Россию матушку, да своими ножками, да в любое время года, но в основном зимой, когда видимость хорошая, листвы нет, да и ходить особенно в условиях вечной мерзлоты проще.
Вот такая подоплека предстоящей, архи грандиозной задачи. Которая от нас рабочих требовала в этот момент «тебе-мене-начальнику», но это тоже надо уметь делать, чтобы с наименьшими усилиями спилить дерево, правда об этом чуть позже.
В общем, первую черновую работу сделали. Принесли, отдали в работу, чтобы карты точные сделать.
Этот процесс называют – камеральные работы. Вот приблизительно все, чтобы понятно было.
Чтобы сделать эту предварительную работу, надо было дойти до этих пирамид, не просто дойти, но и принести с собой провиант, чтобы жить и работать хотя бы месяц не меньше, а как? Да просто несешь все сам на себе, в труднодоступных местах проще дойти человеку, чем лошади.
Доходили, расстояние, правда, было небольшое всего-то 40 с небольшим км.
Что за пропитание несли?
Во-первых, понятно: спички, небольшая аптечка, бутылка спирта НЗ. Дальше: оружие, боеприпас. Ну, и, конечно еда, а это: соль, масло, мука, немного сахара, крупа, лапша и мясо. Да, с мясом как всегда было все очень просто.
Покупали у китайцев мясных «выложенных» кобелей – пристегнул поводок к поясу, надел ичиги с меховыми чулками из козлятины, в лучшем случаи унты и вперед на точку в ближайшее зимовье. Пришел, забил кобелей, ободрал тушку, заморозил, разрубив на части – вот твой будущий калорийный суп.
Но я вот о чем. Ерискин был молодым геодезистом в первый раз шел в тайгу, а пришел позже нас, когда мы уже ночь переночевали – ушли с оказией, с геологоразведчиками.
Пришел Василий, устал, накормили. Мой напарник с нескрываемым удовольствием, чтобы похвалил нас начальник – ну как мясо, Василий жует, жмурится и гукает – угум, а напарник говорит, с таким превосходством: «Ну, я же говорил Борьке, что именно этого жирного кобеля покупать надо у китайца. Поперхнулся Василий, вывернуло его наизнанку. Не поняли, ну не ворону же ему сварили, а классное жирное собачье мясо – деликатес ведь.
А ворону мы варили и ели, гадость, однако. Не вкусная, но все же съели её и наелись.
Но это другая история.
Часть 2
Утро как обычно. Начало шестого, встали, чай попили. Благо кипяток был «Мамка» постаралась. Женщина, которая поддерживает огонь в буржуйке, чтобы кипяток был и тепло.
Конечно это роскошь, которую могли позволить себе геологоразведочные партии. У нас топографов, самообеспечение.
На просеке «пирамида 1» + «пирамида 2», пилим. Обед, да так в сухомятку, торопимся день-то короткий , надо работу сделать, да засветло, в зимовье попасть. Идем назад. Приходим, ватники закуржавели от пота, влажные, сушить надо, да поближе к буржуйке.
Разместились, поели, а лечь-то негде. Нары, настил из жердей от стены до стены в метре от пола, все заняты. Ничего себе попал, ну не ложится же на стол. На входе слева, буржуйку «мамка» кочегарит, тепло, размаривает, думаю, ну и фиг с вами, беру спальный мешок и в него, и рядом с дверью и буржуйкой. Засыпаю. Здорово. Сытый и тепло.
Просыпаюсь. Не понял, холодно. Открываю глаза. Белая медведица – большой ковш на меня смотрит. Глаза продрал, вылез, беру мешок и снова в зимовье, уснул. Проснулся. Хохот кругом. Сидит, эдакий здоровяк – полтора Ивана, чай пьет и хохочет.
Ночью пришел - кто мешок у порога бросил? ну думаю, паразиты похохмить вздумали. Никого будить не стал, взял и выбросил мешок наружу.
Утром разберусь, а ты смотри, мешок-то снова здесь, ну и дела.
Вылез я, хохот еще громче.
Парень был веселый, атлетически сложен, в шахматы хорошо играл. Зарабатывал на жизнь – бурил, на глубину до шести метров вместе с напарником на американском ручном бурильном станке «импайер», так звучало название. Стояли они вдвоем на плите, поднимали и кидали железную «бабу», которая вгрызалась в землю, затем поворот плиты лошадью и так целый день. Брали керны (высверленные столбики земли) для определения содержания золота.
Вот оказывается, откуда такие «Атланты» появляются. В то время я весил без малого 70 кг.
Василий пожил некоторое время в зимовье и перестал обижаться на нас. Все так поступали. А обедали все мы в ужин.
Вот такая история.
1958-59 гг.
Прииск Октябрьский
Иванов Б.И.