Всего жило в казенных домах на прииске Октябрьском четыре семьи. Слева от нас Бурмакины, у них сын Вовка и дочь Татьяна, а Петр Иннокентьевич был начальником разреза на участке Весенний. Жена Фаина у него маленькая, как колобок, шустрая, на чужих мужиков заглядывалась, шалунья. За что не раз от него ей доставалось. Но смотреть на нее как-то всегда хотелось.
Следующий дом - Сократовы, сама фамилия ко многому обязывала. Он - главный геолог. Редко я его видел, все время в тайге и в тайге. Жена - учительница истории. Детей не было, но любили друг друга беззаветно, сразу это чувствовали все, и как-то неудобно себя чувствовали, да неужели так в жизни бывает? Оказалось, и так бывает. Ушел из жизни Сократов, заскучала жена. Когда мне исполнилось 14 лет, пришел я к ней. Знал, было у него ружье, 12 калибр, курковой «Зауэр» три кольца, хотел купить, предварительно продал с согласия отца, одностволку, 16 калибр. Прошу продать, убеждаю. Плачет, вспоминает мужа, не продает, память говорит о любимом муже. Полчаса уговаривал. Вдруг она встрепенулась, могу продать тебе его подарок мне «Зауэр», 16 калибр, бескурковка. Смотри. Развернула брезент. Верите – лежит в смазке, отливая воронеными стволами ружье, да прикладистое такое, взял, вскинул, ну как влитая, как будто под меня сделано, и приклад пистолет, и щечка. Смотрю не отрываясь. Говорит: «Продам при одном условии, первая дичь моя». На первой охоте добыл два здоровых крякаша, все-таки два ствола, отдал.
Ружье левый ствол - чок, правый - получок. Один недостаток, стволы полированные, требуют постоянного ухода не в пример хромированным стволам. А какой бой был, резкий, как-то отстрелялся по стае чирков, выбил три штуки, а расстояние посчитал 80 шагов, примерно 50 метров, а обычные ружья берут дичь 30, ну 40 метров.
Охотился в Челябинской области на сохатого, круглой пулей стрелял. Удивился, когда разделывали. Расстояние 80 метров, пуля вошла в левую лопатку, застряла под кожей правой лопатки. Выстрел был эффектный, прыгнул сохатый между двумя березами, да и упал между ними. Вот такой резкий был бой у «Зауэра». Сейчас ружье у меня. Но не хожу на охоту, плачу только взносы. А Сократовой вскоре не стало, слишком сильно скучала о муже.
Дальше соседи Катюхины. Отец работал в конторе, не знаю кем. Было два сына: Вовка, чуть старше меня, и Эдик. Общались.
Справа семья Мишиных. Трое детей: дочь и два сына. С ребятами мало общался. Николай Васильевич, высокий, худой, под стать ему жена Ефалия Трифоновна. Дома шаром покати, ничего нет. Но зато есть большая библиотека, которая постоянно пополнялась на появляющиеся свободные деньги. Как я любил ходить к ним в гости поговорить. Интересные собеседники. Обо всем у них было свое мнение. После каждого посещения брал читать у них книги, самые разные, начиная с Т.Драйзера, Дж. Лондона, Мопассана и т.д.
Все хорошо, но вот беда: запоем минимум две недели пил Николай Васильевич. Я бы не сказал что много, а так понемногу, но был пьян. Сумрачный был в это время, молчал в основном, осознавал, что это плохо, но остановиться не мог. У моего отца работал. А какой был картограф! Каллиграфический почерк. Начинал работать, наверстывал упущенное быстро. Работал так, как четверо картографов вместе взятых. За это прощали его пагубную слабость. А ушел он с 4-го курса Ленинградского картографического института.
У отца в огороде росло все, начиная от картофеля, помидор в парнике с конским навозом, Карликовые прикопные яблони, сливы, не говоря уже о малине, смородине, капусте и т.д. В общем, чувствуется, что он был сын земледельца. У других соседей только картофель.
Вот странные такие воспоминания.