Окончательно проснувшись и высунув нос из-под простыни, которая спасала от назойливых солнечных зайчиков, потянувшись и решив ещё немного понежиться в постели, Витя вспомнил о вчерашнем приключении на речке. Подумалось:- как хорошо, что есть хорошие друзья, готовые всегда прийти на выручку. Тут же он вспомнил и об обещании ребят взять его сегодня в ночное. Верхом на лошади и с уздечкой! Лицо растянулось в мечтательной улыбке. Вот только одна незадача, надо ещё уговорить бабушку Маринку. Может не разрешить. Ведь на целую ночь!
Витя, услышав доносящийся со двора привычный призывный к пробуждению петушиный крик, соскочил с кровати. Кое-как застелив её, внук ринулся к бабушке договариваться о предстоящем ночном походе. Она возилась у печи.
Влетев в комнату, весь взъерошенный после сна, с ещё неумытыми заспанными глазами, он сразу же с напором пошёл в атаку на бабушку:
- Бабушка, бабушка Маринка! Ты должна разрешить мне сегодня вечером погнать с друзьями лошадей в ночное! Мне все обещали. И дядя-бригадир, и даже Колька!
- Вот тебе на, я уже и должна!.. Согласна! Я конечно должна! Но только твоей маме. Скоро она приедет тебя забирать готовить к школе. Вот ей я обещала сдать тебя в целости и сохранности, без синяков и ссадин. А ты – в ночное! Первый раз, да ещё и верхом! Тут - не до синяков. Как бы голова была цела. И не мечтай!
Внук не ожидал такого резкого бабушкиного отказа, со стуком рогачом об пол. Это немного охладило его наступательный пыл. Он даже втянул голову в плечи и притих на время.
- Умойся, причешись! Позавтракаем, а потом уж будем строить планы на день.
Витя притих за столом с опущенной головой и надутыми щеками. Ну а в ночное-то стало хотеться ещё больше!
Утренняя трапеза проходила скучно. Внук только буркнул бабушке, что пироги не такие вкусные, как вчера, да и пенка в чашке с робленкой не такая толстая.
Вскинув брови и помедлив, бабушка проговорила:
- Вот скоро поедешь с мамой домой, там-то уж не в печи, а на печке, мама точно напечет тебе более вкусных пирогов.
Усмехнувшись, она продолжала хлопотать у печи. А внук с неохотой жевал пирог и обдумывал, как же всё-таки уговорить бабушку.
- Скучно! Вот приду в сентябре в школу, нечего будет и рассказать друзьям:- под нос тихо произнёс внук.
- Ну как же! А про вкусные бабушкины пироги! Из русской-то печи!
- Пирожки-и-и, пирожки-и-и! Кого удивят твои пирожки? У каждого есть бабушка, которая испечёт пирожки. Такие же! А вот в ночное лошадей не гоняют в городе. Друзья удивились бы!
- Ты, внучек, ещё бы сказал – позавидовали! Вот это уж вовсе никуда не годится. Плохо это, вызывать такие чувства. Об этом даже вспоминать не следует. Ты бы друзьям лучше рассказал, как ты помогал бабушке во дворе и в огороде по хозяйству. Это вот – полезные дела!
- Всё вкусно, да полезно! А я хочу – интересно!..
- Пойди-ка ты лучше во двор, разберись с курами. Покорми их, водички подлей. Слышишь, как Петюня уже волнуется и бурчит. Его крик даже не такой голосистый.
Витя нехотя поднялся из-за стола и, опустив голову, побрёл во двор.
- Ничего! До вечера ещё далеко, я ещё успею уговорить бабушку. За целый день мы ещё и с друзьями нагуляемся,- подумал Витя.
Выходя во двор, внук увидел, что его подопечные под присмотром друга, Петюни-петушка, через приоткрытую калитку разбрелись по улице. Взяв хворостину и насупив брови, Витя окриками стал загонять кур во двор. Петюня нахохлился и, распушив перья, встал на их защиту, не забыв при этом громко огласить о своей решимости, разнёсшимся по всей улице "Ку-ка-ре-ку-у!".
Куры быстро проскакивали в приоткрытую калитку, а петух, выпятив грудь и растопырив крылья, прикрывал их.
Поменяв курам воду в банке для питья и щедро насыпав им зерна, Витя стал мести двор.
- Надо прибрать во дворе и у бабушки будет меньше возражений против ночного похода. Так решил внук, усердно орудуя веником.
Скрипнула калитка и в проёме показалась вихрастая нечёсаная после сна голова друга Кольки:
- Витёк! Давай сходим со мной в магазин за хлебом и леденцами. Мама поручила купить хлеб и разрешила купить коробку леденцов. Правда предупредила, чтобы не очень-то налегал на них. Но дорога наша точно будет сладкой! Одному идти скучно.
- Ладно, уберу веник и пойдём. По дороге поговорим, как бы нам вдвоём уговорить бабушку Маринку отпустить меня в ночное. Может, вместе с тобой, мы её и уговорим?
Убрав сметённый сор, поставив веник в уголок возле курятника и громко прокричав в приоткрытую дверь:- Ба-а! Я на улице!- Витя выскочил в калитку и два друга с криками, словно шли в атаку, наперегонки, поднимая пыль, пустились по улице. Запыхавшись и не выявив победителя, присели отдохнуть на чью-то лавочку у забора.
- Витёк, ты не взял деньги у бабушки? Взял бы и тоже купил свежий хлеб,- проговорил Колька.
- Не-е-т! Бабушка сама печёт в большой печи хлеб. А вкуснотища-то какая! И пахнет даже на улицу! Когда вернёмся, хлеб, наверное, испечётся. Я попрошу у бабушки отрезать горбушку, и ты попробуешь. У нас в городе такого хлеба не бывает.
Отдохнув, друзья пошли дальше по улице, ведя разговор о том, как бы это уговорить бабушку отпустить внука на ночь.
- А давай мы, пробуя хлеб, будем долго его расхваливать. Тогда бабушка точно подобреет:- предложил Колька.
Идея друзьям понравилась, и они ускорили шаг.
Купив кирпичик ещё тёплого хлеба, друзья подошли к витрине, где были разложены круглые металлические коробки с леденцами. И сразу же возник спор. Кольке нравились коробки с замысловатым орнаментом, а Вите – с букетом цветов и большой ромашкой в нём.
На затянувшийся спор друзей уже обратили внимание женщины из очереди. Подмигивая, улыбаясь и кивая в их сторону, они тихо перешёптывались. Друзья же с азартом доказывали друг – другу преимущества той или иной коробки с монпансье.
Наконец громко прозвучал голос продавщицы:- Ну что, молодцы, выбрали уже? Да и что их там выбирать? Леденцы всё равно одинаковые, да и коробки тоже. Только рисунок разный.
- В коробке с букетом и ромашками всё равно вкуснее!- произнёс Витя.
- Ладно, давайте уж с ромашками попробуем:- разрешил спор Колька, протягивая мелочь.
- Хлеб еще совсем тёплый и тоже пахнет,- отломив кусок горбушки, поделив надвое и протягивая одну часть Вите, произнёс Колька, открывая сразу же коробку с монпансье.
- Давай возьмём по три штучки. Я много раз слышал, что Бог любит троицу. Так говорят. А коробку закроем от соблазна,- добавил Колька.
С монпансье за щекой хлеб оказался вкуснее обычного, а дорога домой короче.
- Бабушка Маринка, Коля по пути домой зашёл ко мне узнать, можно нам сходить на речку, а вечером отогнать лошадей на луг в ночное? А ещё я пообещал Коле, что мы попробуем твоего свежего чёрненького ржаного хлебушка,- сказал внук, обращаясь к бабушке.
Поставив в угол ухват, выглянув от печи и в удивлении подняв брови, бабушка произнесла:
- Да вы, голубчики, я смотрю хлебушка уже напробовались. И домой целым не донесли. Что же вы один хлеб-то? Тогда уж садитесь за стол. Я вам положу свеженьких вареников с творогом, налью по чашке робленочки. Вот это будет вам завтрак. А потом и поговорим!
- Бабушка Маринка, по дороге мы съели только по маленькому кусочку горбушки, вприкуску с монпансье:- скороговоркой проговорил Колька, усаживаясь за стол.
С угощением друзья расправлялись быстро и с удовольствием, не забывая уговор. Правда, нахваливать приходилось не хлеб, а вкусные и без похвал вареники.
- Ой, наелся! Ой, спасибочки, бабушка Маринка! Таких вареников, робленку с такой толстой пенкой, я никогда не ел,- продолжал нахваливать Колька, выползая из-за стола.
- Неужели так понравились мои вареники? Лепила я их с удовольствием, для вас маленьких!
- Ещё и как понравились! Таких вареников мама никогда не лепила! Бабушка Маринка, разреши нам сбегать на речку, а вечером вместе с другом отогнать лошадей в ночное,- просительным тоном уговаривал бабушку Колька. Витя только молча кивал головой.
- Хитрюги! Сговорились? На речку, куда ни шло, пойдёте. А вот в ночное? Не приведи Господи, случится что? Как я буду отчёт держать перед дочкой? Да ты же, внучек, ни разу-то и на лошади не сидел!
- Бабушка, бабушка Маринка! Я его возьму к себе на лошадь. Она у меня самая смирная,- пытался убедить бабушку друг Колька.
- Ну да ладно! А бригадир будет с вами? Если будет, придётся отпустить. Если и ты, Коля, пообещаешь мне, что обойдётесь без синяков, приключений и глупостей. Ты же у нас уже давний кавалерист, умеешь ладить с лошадьми?
- Ура, ура! Будет с нами бригадир! Ура-а-а! И Колька обещает!- обрадовался Витя так громко, что идущая по улице женщина невольно повернула голову в сторону открытого в комнате окна.
- С внуком всё воюешь, Маринка? Воюй, воюй! Скоро уже лето закончится. Отдохнёшь!- проговорила она, встретившись взглядом с выглянувшей из окна бабушкой и помахав ей рукой.
- Спасибо! Спасибочки! Спасибо!- прокричал Колька, и друзья рванули на улицу. Колька понёсся в сторону дома оставить хлеб и монпансье, купленные в магазине. Усевшись на лавочку, Витя поджидал друга.
Встретившись через несколько минут, друзья наперегонки помчались на речку. Перебегая зелёный луг, усеянный цветами, они увидели всю уличную ватагу ребят, резвящихся в воде и на песочном плёсе. Колька сразу же поведал всем, как ловко он уговорил бабушку Маринку отпустить друга в ночное, приписав всю заслугу себе.
Искупавшись, все ребята разлеглись на теплом песочке и наперебой стали рассказывать Вите, как интересно посидеть ночью у костра и послушать всякие, даже страшные истории. Хорошо, что бригадир разрешил отогнать лошадей. Такое случалось не часто.
Витя выслушал и советы, что прихватить с собой из одежды. Ведь ночью на лугу прохладно, часто его накрывает туманом. Да и перекусить на воздухе не помешает. А ещё надо всем обязательно взять с собой по нескольку картофелин, чтобы испечь на углях костра.
Лёжа на песочке и закрыв глаза, Витя мечтал о предстоящем ночном приключении. В его воображении невольно возникали загадочные образы. Они парили в воздухе, растворялись в тумане, плясали вокруг костра. Витя уже не слышал разговоров друзей, находясь как будто бы в полудрёме. В своих мечтах он делился с одноклассниками увиденным и услышанным ночью у костра.
Неожиданно громкий возглас друга Кольки пробудил Витю, вернув его в компанию:
- Ой! Я же забыл, что тоже пообещал маме убрать во дворе! Я побежал домой!
- И я ещё не до конца убрал! И мне надо быстрее домой!- добавил Витя, подскочив и торопливо одевая одежду.
- И мне пора!
- Да и мне тоже!- послышались ребячьи голоса.
Вся ватага ребят, одеваясь на ходу, разбежалась по домам, на бегу договорившись о времени и месте встречи перед вечером.
Дома бабушка пожурила Витю за то, что он не налил курам свежей водички, накормила обедом и настояла на дневном часе сна. Внук не возражал, боясь, что бабушка передумает отпускать его в ночное.
Проснувшись оттого, что солнце перебралось в очередное окошко и защекотало в носу, Витя громко чихнул, потянулся, и собрался было ещё немного понежиться в постели, как вдруг услышал Колькин голос с улицы:
- Витёк! Выходи! Уже пора собираться и идти к конюшне.
- Чуть не проспал! Днём! Вот это да-а!- воскликнул Витя, вскакивая с кровати.
Кое-как поправив одеяло, он уже галопом собирался выбежать на улицу, но столкнулся на пороге с бабушкой, пришедшей с огорода. В руках она несла несколько красивых спелых помидоров.
- Куда это ты так несёшься, оглашенный? Проснулся? Это хорошо! Сейчас пойдём, немного подкрепишься перед своим походом.
- Нет, бабушка Маринка! Я и так уже почти проспал и опоздаю!
- Без всяких возражений! А то вообще будешь ночевать дома,- категорическим тоном добавила бабушка.
- Хорошо, согласен! Только быстрее, а то и Колька, и все уйдут без меня. Я выпью только робленку!
Выглянув в окно, Витя просительным голосом проговорил:
- Коля, подожди, пожалуйста, хоть минуточку, я быстро.
- Вот твоя чашка робленки и пирожок. Быстрее съешь, быстрее побежишь к своим друзьям. Вот так–то! А я пока помою и заверну тебе с собой ещё и помидорчиков. Несколько картофелин и пирожков я тебе уже приготовила. Всем хватит понемногу, - рассудила бабушка.
Быстро съев приготовленный полдник, схватив узелок с провиантом, Витя как вихрь вылетел из комнаты. Бабушка не успела даже рот раскрыть для очередного напутствия.
- Ну, наконец–то! Я уж думал, что тебя всё–таки бабушка не отпустит, - произнёс Колька, сжав Витину руку, и друзья поспешили к колхозной конюшне.
Лошади все были в загоне, отработав целый день на разных работах. Ребята все в сборе и ждали бригадира. Он не всегда с ребятами отгонял табун, но всегда давал последние наставления, как вести себя в ночном.
- Что орлы? Разбирайте уздечки, а я прихвачу с собой верёвки для пут, и погоним лошадей. Сегодня я поеду с вами.
- Дядя Матвей, мы сами справимся! Не первый же раз? – выкрикнул Колька.
- Нет, сегодня мне надо самому по пути объехать и посмотреть поле подсолнухов. Поэтому я поеду с вами. Ну а поутру, назад, вы уж сами. Под твою, Колька, ответственность. Тем более, что в вашей бригаде я вижу нового героя,- добавил бригадир, взглянув на Витю, и, приторачивая к седлу мешок с верёвками для пут.
Подставляя под ноги сцепленные вместе руки вместо стремени по очереди всем ребятам, Колька и бригадир помогли им взобраться на лошадей, на которых уже были надеты уздечки. Друг помог и Вите взобраться на свою лошадь. Сидеть верхом оказалось не так уж и удобно. Спина у лошади показалась сильно широкой для мальчишки.
- Это, наверное, потому, что без седла, - подумал Витя.
Друг Колька, взявшись за гриву, ловко перебросил своё тело и оказался на лошади впереди друга. Бригадир выехал на своём любимом жеребце из загона и за ним потянулись все остальные, погнав перед собой несколько свободных лошадей. Замыкал кавалькаду Колька с сидящим за его спиной другом. Витя, крепко обхватив друга за талию, сжался в комок, боясь соскользнуть с лошадиной спины.
Первое время ехали шагом. Выехав на околицу села, бригадир прибавил ходу. Лошади пошли рысцой, и если бы не Колька, Витя точно бы соскользнул с крупа лошади. Почувствовав это, Колька попридержал лошадь, перейдя на шаг. Повернувшись к другу, он проговорил:
- Ладно уж! На этот раз приедем на пастбище последними. А вечером я потренирую тебя на самой спокойной лошади. Назад к конюшне ты поедешь уже сам. Уздечку для тебя я тоже прихватил.
Сразу за селом, объезжая пригорок, Витя увидел высунувшегося из-за него мальчугана, грозившего им вслед кулаком. Он сразу просигналил руками и прокричал об этом на ухо другу. Колька же посоветовал ему не обращать внимания.
- Это один из пацанов с соседней улицы. Нам нечего бояться, хотя мы остались и одни. Мы же на лошади. Они побоятся сунуться. Знают, что получат свою порцию тумаков.
Приехав на луг, который и служил пастбищем, друзья увидели, что ребята с бригадиром уже поснимали уздечки с лошадей. Лошади дружно стали пощипывать травку. Некоторые сразу пошли к реке попить прохладной водицы. Бригадир, окинув взглядом всё вокруг, созвал ребят и дал последние распоряжения:
- Командиром остаётся Колька! За лошадьми следить всем и не распускать их далеко, чтобы потом не искать поутру. Пока не стемнело, сходить вон в тот лесок, собрать хворост для ночного костра. Да собрать побольше, не лениться! Ночи уже прохладные, а перед утром может быть и туман с реки. Дежурить и следить за костром строго по очереди. Не вступать в стычки с такими же героями с ближней улицы. Хотя вряд ли сегодня они попытаются устроить с вами потасовку. Я их тоже строго предупредил. Иначе будут иметь дело со мной!
- Да, чуть не забыл! С костром и огнём - аккуратнее. Дежурить, не смыкая глаз, здесь и лисы иногда шастают. Кажется всё, ничего не забыл! На рассвете жду вас на конюшне.
Бригадир поспешил инспектировать колхозные поля. Ребята разбились на две группы. Одна отправилась в лесок заготавливать для костра хворост, а другая, во главе с Колькой, принялась по очереди купать в речке лошадей. Раздевшись, ребята мыли их пучками грубой травы. Было слышно только лошадиное пофыркивание, наверное, от удовольствия. Лошади своими длинными хвостами отгоняя назойливых мух и оводов, обдавали ребят водяными брызгами. Это нравилось и тем, и другим.
Вымыв всех лошадей, ребята под присмотром Кольки, стали вязать им путы. Стреноживают лошадок, чтобы далеко не разбредались ночью, а то ищи их потом утром. Друзья занялись тем же. Витя, как мог, старался им помогать, хотя бы распутывая верёвки.
Солнце, радуя всех цветами последних лучей, скрываясь за горизонтом, продолжало раскрашивать облака неимоверно яркими красками. Облака становились воздушно – розовыми, плывущими по небу в дальние дали загадочными созданиями, будоражащими воображение и вызывающими восторг.
Ребята, собравшиеся кружком вокруг сложенного и ещё не зажжённого костерка, задрав подбородки, заворожённо любовались великолепием красок неба, похожего на яркий, огнедышащий и переливающийся радужными красками огромный купол шатра.
Наступали сумерки. Небо преображалось, оставляя ярко раскрашенную полоску только у края и теряя краски, как будто бы огромная метла медленно сметала их за горизонт. Но оно не теряло своей прелести, добавляя в просветах облаков глубокую синеву, на фоне которой стали проявляться звёзды, сияя своим золотистым блеском. В воздухе витали только запахи трав да тихое жужжание запоздавших шмелей, и никто из ребят не осмеливался нарушить этот покой, тишину и гармонию.
Луна, взошедшая с противоположной стороны над горизонтом и изредка скромно проглядывающая из-за облаков, поменяла палитру неба, добавив облакам темные цвета прохлады.
Когда совсем уж стемнело, Колька скомандовал первому дежурному зажечь костерок и послал двоих ребят посмотреть, не разбрелись ли далеко лошади.
От языков пламени запрыгали тени, создавая вокруг костра загадочную атмосферу. Из лесочка стали слышаться таинственные звуки. Иногда они были похожи на глухие стоны, иногда – на рыдания. А часто, и на призывы о помощи. Так, по–крайней мере, казалось некоторым из ребят, включая Витю. Они притихли и сидели возле костра, втянув головы в плечи.
Колькины рассказы о всяких ночных колдовских силах, леших, русалках и водяных, не заставили себя ждать, ещё больше устрашая сидящих возле костра. Из лесочка голос филина своим глухим, басистым "УГУ" и "У-ГУ-УХ", только усиливал ребячьи страхи, как бы подтверждая рассказанные истории. А промелькнувшая невдалеке на фоне неба тень совы с огромным размахом крыльев, атакующей полевую мышь, и последний истерический писк полёвки, заставил некоторых ребят засобираться ко сну. Последовало, конечно же, объяснение, что надо поспать перед своей очередью дежурства.
- А как же печёная картошка? Когда мы будем её печь на костре? Завтра же не успеем? - прозвучал вопрос Вити.
- А бабушка Маринка ещё для всех и пирожки приготовила?
Все ребята суетливо стали доставать свои припасы. Командир стал отгребать на край костра тлеющие угли, не дающие огня. Разместив на них собранные картофелины, прикрыл их ещё слоем горячих углей, не забыв подбросить в костёр свежего хвороста.
Костёр весело потрескивал и страх от Колькиных рассказов растворялся. Командир палкой шевелил и переворачивал картофелины, чтобы они тоже не превратились в уголья. От реки повеяло прохладой, и ребята одели на себя кто телогрейку, кто свитер, кто теплую куртку. Солома для постелей тоже была заранее припасена. Огромный стог соломы стоял на краю ближнего поля, и припасти охапку для постели не составляло труда.
- Картошечка поспела. Пора её доставать, иначе сгорит,- произнёс командир и ребята, сидящие ближе к жаровне из угольев, стали палочками выкатывать картофелины из кострища.
- Да здесь много картошки, хватит всем, даже не по одной!- воскликнул Ваня, самый меньший из ребят. На рушнике, появившемся из командирской сумки, разложили хлеб, пироги, огурцы и помидоры. Все с предвкушением ожидали Колькиной командирской команды.
А команда не заставила себя ждать. Витя тоже выкатил картофелину из костра и, взяв в руки, тут же выпустил её.
- Ух, как горячо!- воскликнул он громко и стал перекатывать картофелину по земле, остужая её.
То же проделывали и остальные. Картофелины надо было ещё и очистить.
К трапезе приступили дружно и напористо. Картошка из костра показалась особенно вкусной. Расправившись с припасами, ребята как по команде стали пальцами показывать друг на друга и кататься со смеху. Громкое эхо вторило и далеко разносило весёлый ребячий смех. Руки и лица у всех друзей были основательно перепачканы золой. Это и вызвало откровенное веселье, заставив всех пройтись к реке и умыться.
Лошадки спокойно паслись на лугу, не разбредаясь, и волноваться за них не приходилось. Иногда был слышен громкий крик совы или филина, да короткое ржание лошади. Ночь своей тёмной шалью давно накрыла всё вокруг, оставив просветы между спешащими куда–то облаками, сквозь которые проглядывали мириады загадочных звёзд.
Ребята разлеглись на приготовленных подстилках из соломы, одевшись теплее и укрывшись верхними одёжками. Костерок, ритмично и тихо потрескивая, согревал всех своим теплом и располагал к тихой беседе и мечтаниям. Небо, с его вечным видом млечного пути, завораживало. Все ребячьи разговоры вертелись вокруг звёзд и дальних миров. Громкие голоса ночных птиц из лесочка заставляли ребят время от времени затихать и прислушиваться. Разговоры затихали и вся ребятня, кроме дежурного, погрузилась в сон.
Настала и Витина очередь следить за костерком и поглядывать в сторону пасущихся лошадей. Предутреннее небо светлело с востока. Стало прохладнее и туман, опускавшийся на луг, становился плотнее. От костра, продолжавшего тихонько потрескивать, веяло теплом.
Огромные клубы тумана перемешивались, как взбитая пена. Сквозь них уже отчётливо проглядывался горизонт с востока. Перемещаясь, туман создавал постоянно меняющиеся загадочные картины. Окрестный пейзаж преображался на глазах. То тут, то там из тумана над лугом появлялись то голова, то хвост лошади. Они как будто бы плавали в тумане. Витя зачарованно наблюдал за постоянно меняющимся волшебством и чуть не проворонил затухающий костерок.
Метнувшись за хворостом, он случайно задел спящего друга Кольку. Конечно же, проснувшись, друг недовольно пробурчал в Витину сторону. Витя, ничуть не смутившись, воскликнул:
- Колька, Колька! Просыпайся же! Пропустишь такую красоту! Такого я ещё никогда не видел! Вот это да-а-а! Голова лошади плавает в воздухе? Вот это да-а-а!
Витя тормошил друга, заставляя его окончательно проснуться. Некоторое время друзья завороженно наблюдали как будто бы быстро сменяющиеся декорации на огромной природной сцене. Друзья притихли, волшебное действо завораживало их.
Первые солнечные лучи засияли над горизонтом. Туман понемногу рассеивался, всё более проявляя лошадок, спокойно щиплющих сочную луговую траву. Колька, обняв друга за плечи, предложил:
- Пока все ещё дрыхнут, пойдём к моей лошади. Она спокойнее других. Ты немного потренируешься в езде верхом. А домой ты уж поедешь на ней сам, а я возьму себе более резвую лошадку.
Освободив лошадь от пут и надев уздечку, Колька, подставив руки, помог Вите взобраться на спокойно стоящую лошадь.
- Ну а теперь несильно толкни ногами лошадь в бока и отпусти уздечку. Лошадка и двинется вперёд. Попробуй управлять поворотами лошади, натягивая то один, то другой повод уздечки.
Занятия продолжались недолго. Колька всё время шёл рядом с лошадью.
- Да у тебя всё уже получается! - воскликнул он, увидев, что у затухающего костра зашевелились просыпающиеся друзья.
Туман совсем исчез, солнечные лучи расцвечивали и согревали всё вокруг. Настала пора гнать лошадей на колхозную конюшню. Им предстоял очередной трудовой день.
Умывшись у реки, дав возможность лошадкам попить чистой речной водицы, одев на них уздечки, ребята двинулись верхом за Колькой, подгоняя свободных лошадей. Витя медленно ехал замыкающим.
До въезда в село оставалось совсем немного. Объехать пригорок, угол подсолнечного поля, несколько сот метров и – вот он, въезд на крайнюю сельскую улицу. Между ребятами нашей улицы и этой постоянно происходили выяснения отношений, стычки, потасовки и перепалки при встречах. Но сейчас было раннее утро. Село ещё только просыпалось.
Командир, приказав другу не отставать, поддал ходу, переходя на галоп. Вся ребячья ватага последовала его примеру. Лошадка под Витей тоже ускорила ход, затрусив рысцой. Горе наездник стал сползать по спине лошади с одной стороны на другую и наоборот, как ни старался удержаться сначала за уздечку, а затем и за гриву лошади.
На Витины крики деревенские ребята, умеющие уже хорошо держаться на лошади, никак не реагировали и в азарте ещё быстрее помчались вперёд. Неуправляемая Витина лошадка, огибая пригорок, рысцой трусила за ними.
Впереди уже виднелся въезд на сельскую улицу. Неожиданно, на самом краю поля, из подсолнухов выскочил мальчишка с длинной лозиной в руке. Это был, наверное, тот же мальчишка, что вчерашним вечером, выглядывая из-за пригорка, грозил вслед ребятам кулаком. Чуть пропустив последнего всадника, он с силой стеганул лошадь лозиной.
Испугавшись, лошадь перешла на галоп. Витя припал к холке лошади и из последних сил пытался удержаться на ней, вцепившись руками в гриву, но и уздечку из рук не выпускал. Он сползал поочерёдно то влево, то вправо по спине лошади и беспорядочно, не в такт бегу, подпрыгивал на её спине с одной только мыслью, - не упасть. И всё-таки не удержавшись на лошади, свалился с неё, не выпуская уздечку. Изрядно напуганная лошадка, не замедляя бег, тащила Витю по земле, пока он не разжал руки.
Приподнявшись и усевшись в пыли посреди дороги, Витя увидел зияющие дыры на коленях, сквозь которые были видны большущие кровоточащие ссадины. Лошадь уже вдалеке приостановила свой бег и шагом удалялась по улице в сторону конюшни.
Прискакав к конюшне и оглянувшись, Колька не увидел друга и понял, что-то произошло. Повернув лошадь, Колька поскакал назад к выезду из села. Сначала ему встретилась медленно бредущая к конюшне лошадь без всадника. Выехав на околицу, он увидел сидящего в дорожной пыли друга.
Соскочив с лошади, Колька громко вопрошал:
- Что произошло? Как ты мог свалиться с самой спокойной лошади? Ты не сильно разбился? Что я теперь буду говорить твоей бабушке Маринке? Ой, да ты ещё и штаны порвал? А ссадины-то какие? Вот это да-а-а!..
Всё это друг Колька приговаривал, помогая Вите подняться. И Витя поведал о том, что и как случилось.
Колька, погрозив в воздухе кулаком в сторону невидимых недругов, пообещал нещадно с ними разобраться, непременно организовав потасовку, улица на улицу.
- Надо же, даже не поленились так рано проснуться!- добавил он при этом, думая, что нападавший был не один. Витя не стал его разубеждать, да и появившаяся боль заняла всё место в его сознании
Помогая другу взгромоздиться на лошадь, Колька не переставал сокрушаться происшедшим.
- Сейчас я отвезу тебя домой, а потом уже отгоню лошадь на конюшню. А с этими пацанами, Витёк, мы ещё посчитаемся!- пообещал Колька.
Подъехав к дому, Витя с помощью друга сполз с лошади и заковылял во двор, переваливаясь с ноги на ногу и кривя лицо от боли. А Колька постарался быстрее уехать от дома, боясь, встретившись с бабушкой Маринкой, объяснять ей что, да почему, на ходу пообещав другу зайти к нему потом, позднее. Было стыдно из-за невыполненного обещания.
Витя приковылял в дом и, открыв дверь в комнату, сразу же встретился взглядом с бабушкой. Смерив внука взглядом с ног до головы, она запричитала:
- Ой, лышенько! Да що ж цэ робыться? Да як жэ я тэпэр буду дывытысь у глаза дочци?
Увидев округлённые и испуганные глаза внука, бабушка перешла на ему понятный язык.
- Как можно было умудриться падать, чтобы так порвать штаны и, при том, так разбить колени? Быстро раздевайся, я посмотрю на всю твою красоту! Ой, да у тебя и локти сбиты? Горе ты луковое! Я пропала, перед дочкой мне не оправдаться!
Быстро снимая одёжку повернувшись к бабушке спиной, Витя почувствовал бабушкину руку, оттягивающую резинку трусов и услышал ещё большие причитания:
- Да у тебя же сбита вся кожа на том, на чём сидишь! Сплошная ссадина и синяки! Что же с тобой делать? Пошли, скоренько ложись на кровать! Придётся промыть все ссадины и обработать их йодом.
Пока бабушка промывала тёплой водой раны и ссадины, гримасы беззвучно на лице внука сменяли одна другую. Но когда она стала обрабатывать их йодом, тут уж в дело вступили голосовые связки. Да так, что крики стали слышны и на улице. Мольбы о пощаде,– Я больше не буду!– не помогали.
Закончив все процедуры, бабушка приказала внуку лежать всё время на животе, приговаривая:
- Пожалуй, теперь ты точно научишься слушаться! Вот полежишь вниз животом, пока мама не приедет, может и поумнеешь! Так и проведёшь последние денёчки каникул лёжа на кровати, а друзья в это время – и на речку, и в лес за орехами. А ты лежи и умней!
Собрав все тряпочки и пузырёчки, бабушка оставила внука в одиночестве коротать время на кровати. Поза была неудобной. Витя попытался перевернуться на спину и сразу же почувствовал резкое жжение в местах ссадин. Физиономию невольно исказила гримаса боли.
День-деньской внук так и пролежал вниз животом на кровати, не имея возможности даже выглянуть в окошко. Пошевелиться, а тем более перевернуться на спину, никак не позволяла жгучая боль в местах покрывшейся волдырями и содранной кожи. В это время Колька несколько раз появлялся у дома. Зайти и проведать друга ему хотелось, но боязнь встретить суровый взгляд бабушки Маринки, его останавливала. Побродив под выходящими на улицу окнами, он так и уходил ни с чем, не поговорив с другом.
Окна из Витиной комнаты выходили во двор и на огород. Бабушка за это время, несколько раз прерывая работу в огороде, подмазывала ссадины новой йодной порцией, не забывая при этом напомнить внуку о послушании, да и погоревать о предстоящей встрече с дочерью. Ну а покормить страждущего внука она тоже не забывала, сопровождая сокрушённым покачиванием головы из стороны в сторону.
Ночь для Вити была беспокойной, со снами погони, падения и ощущения жгучей боли, отчего он несколько раз просыпался в поту и с испугом. С утра его ждали те же йодные процедуры. Встать и умыться из-за боли он не мог и терпел бабушкины обтирания мокрым полотенцем и опять бесконечные напоминания о вреде непослушания. Он понимал, что его ожидает бесконечный день одиночества.
Позавтракав с бабушкиной помощью, Витя попробовал почитать книжку. Лёжа на животе это было не совсем удобно, так как на локти тоже нельзя было опереться из-за ссадин, и книга была отложена в сторону.
Через некоторое время он стал прислушиваться к говору во дворе. Бабушкин голос он узнал сразу. Второй, приглушённый голос он не узнавал, но понял по тону разговора, что бабушка кого-то отчитывает. Через несколько минут в проёме двери показалась вихрастая голова улыбающегося друга с внушительным синяком под глазом.
Прошмыгнув в комнату, Колька уселся на край кровати и взахлёб стал рассказывать о том, как наши уличные пацаны отомстили за друга наглецам с крайней сельской улицы.
- А на синяк ты не обращай внимания. Ерунда, один раз не успел увернуться. Но мы им наподдали. Надолго запомнят, и не будут нарываться на драку. Наша улица дружнее. Ну а ты почему лежишь и не поворачиваешься? Покажи–ка свои раны!
Колька приподнял простынь и тут же ахнул.
- Вот это да-а-а! Придётся тебе полежать, а мы договорились с пацанами сходить в дальний лес за орехами. А, ладно! Потом сходим ещё раз. Ещё успеем до твоего отъезда! – добавил Колька–командир.
Он убежал, пообещав зайти к вечеру и угостить орехами. Вите пришлось залечивать ссадины ещё несколько дней, до приезда мамы. Мамина же реакция на происшедшее и при этом причитания бабушки Маринки – это уже тема для другого рассказа.