Факт отречения последнего русского царя Николая II исследован, пожалуй, так, как никакой другой вопрос русской истории, чуть ли не поминутно. Однако вопрос остается, и немалый. Что это было со стороны царя? Хитрость, которая в масштабах страны могла стать вероломством, или величайшее благородство, безграничная любовь к сыну. А выразилось это тем, что он, по существу, отказался за наследника, Алексея Николаевича, принять императорскую корону. Суть вопроса в том, что у него не было законного права распоряжаться престолом, как ему вздумается.
В горячке революционных событий, мировой войны, все забыли закон о престолонаследии. О том, что закон, принятый при Пете Великом, монарх сам определял, кому предстоит принять его власть, давно отменен. А действует другой закон, который определяет четкий порядок престолонаследия по мужской линии, введенный при Павле I.
Согласно действующему закону, Николай должен был просто отречься от престола. А дальше на законных основаниях императором становился его старший и единственный сын Алексей. И отказываться за сына от императорской короны он не имел никаких прав, даже в пользу своего брата Михаила.
Идем дальше. Почему то большинство людей, в том числе, и Ваш автор, чуть ли не уверены в том, что царь принял отречение в вагоне императорского поезда, в ходе беседы с посланными Государственной Думой для переговоров с ним А.Гучковым и В.Шульгиным. Они приехали к государю с просьбой, или с требованием, назначить последним Указом своим преемником сына Алексея при регентстве своего брата Михаила Александровича. А уехали с Манифестом об отречении, согласно которому Николай передавал власть в стране брату Михаилу. Оба радостные и счастливые, что у них все получилось. Однако же не все. Манифест ведь был липовый. Царь не имел права лишать своего сына престола.
Тут есть и еще одна заковыка. Дело в том, что решение об отречении царь принял еще до появления перед его светлыми очами Гучкова и Шульгина. Больше того, это появление и «испортило» все дело передачи высшей «власти». Все опять-таки забывают о том, что царь был свергнут не в результате непосредственных революционных событий, не в результате пожеланий или требований Думы. Он был свергнут (правда, в мягкой форме самостоятельного отречения от престола) высшим военным руководством. Иначе говоря, в результате военного переворота, организованного Начальником Генерального Штаба и всеми командующими фронтами, в том числе дядей царя Николаем Николаевичем. Переворот был поддержан и многими другими великими князьями. И они прекрасно знали, как должен был действовать закон о престолонаследии. Знал об этом и император. В этом то и суть вопроса. Сначала Николай согласился с военными, согласовал текст Манифеста об отречении. Была заготовлена телеграмма, сообщавшая о передаче власти наследнику Алексею.
И в этот момент пришло известие о миссии Гучкова и Шульгина. Николай задерживает отправку телеграммы и обдумывает другое решение, в отличие от навязанного ему военным руководством. Решение незаконное, причем сам он об этом знал, не мог не знать. Николай потирает руки от удовольствия, похоже, он опять нашел выход из, казалось бы, безвыходной ситуации. И 1905 год может повториться, когда Манифест 17 октября, который он и не думал выполнять всерьез, сохранил его власть. Сейчас дела обстояли гораздо более серьезно. Но вот он выход. Незаконный Манифест, а там посмотрим, как дела пойдут.
А Гучков с Шульгиным, думающие о том, что им предстоит нелегкая миссия успокаивать рыдающего Николая, уговаривать его отречься от престола, видят перед собой абсолютно спокойного, мило улыбающегося человека. На все согласного. Они даже начинают сомневаться в нормальности Николая. Но никакого подвоха они не чувствуют. Николай со всем согласен, только текст Манифеста надо чуть-чуть изменить. Царь в нем отрекается и за больного сына. И передает власть Михаилу.
Посланные Думой вроде бы умные люди, не понимают, с кем имеют дело. Они в слезах. Видят перед собой любящего отца. И несутся с текстом Манифеста в столицу. Там остается самая малость, уговорить Михаила принять престол.
Однако Михаил все прекрасно понимает. Его хотят выставить в роли незаконного монарха и вернуть власть, когда все успокоится. И он принимает абсолютно верное решение. Акт о принятии им престола должно утвердить Учредительное собрание. Оно еще только готовится, а до его решения, он от престола отказывается. Иными словами, он соглашается стать императором на законных основаниях. И никак иначе.
Вы, конечно, понимаете, что я несколько сгустил краски, выставив святого русской православной церкви вероломным человеком. Конечно, Николаем могли двигать и естественные отцовские чувства. Бросать больного сына в водоворот революции, каким надо было быть бессердечным. Но, что тогда остается предположить? Хитрость царя? Несомненно. Любовь к сыну? Конечно, и это не обсуждается. А вместе все это срослось, как срослось. Тем более, что, как выяснилось, и значения большого не имело. Революция уничтожила и Николая, и его любимого сына, и брата Михаила.