Очередь Губашлёпа.
Глава 2. Сергей.
Сегодня они ехали автобусом привычным маршрутом. Проезжая по Лубинскому проспекту, Сергей увидел бегущую собаку. Обычная дворняга, худая как велосипед, измождённая многодневным голодом. Непривычно высокая для обыкновенной дворняжки, она была на чём - то сосредоточенна, на чём - то своём, только ей известном. Эта её сосредоточенность поразила его, давно он не видел такого одинокого существа. В ней была печать судьбы, испытания определённо оставили в ней след.
Её глаза выхватывали одновременно движение машин и пешеходов, и что – то беспокойно страдальческое было в них. Автобус шёл медленно, и собака бежала параллельно его ходу. Всё это время Сергей внимательно, не отрывая взгляда, смотрел на неё в окно. На следующем перекрёстке дорог автобус обогнал собаку и поехал вперёд.
Сергей заметно занервничал, нервозность с негодованием смутили его душу, он чувствовал бездомных собак, как родная мать чувствует своего потерянного ребёнка. Он обратился к Антону, ничего не объясняя:
- Выходим, надо выйти.
Выйдя на ближайшей остановке, Сергей объяснил Антону:
- Собака голодная несколько дней, сейчас должна подойти. Здесь за углом должен быть ларёк с пирожками, купи с мясом, пять штук. Если будет очередь, мы подождём.
Через несколько минут появилась собака. Озираясь по сторонам, она шла навстречу Сергею, который спокойно её ждал. Привычным жестом, свойственным только ему, показав своё дружелюбие и внимание, остановил её, произнеся несколько волшебных слов, понятных только собаке. Антон, неся пирожки, увидел забавную картину, Сергей сидел на парапете тротуара и рядом с ним, послушно сидела незнакомая собака. Они как будто давно друг друга знали и о чём - то беседовали. Оба были довольны встречей, как после долгой разлуки. Антон улыбнулся своей неровной странной улыбкой. Подойдя, он протянул Сергею пирожки, на что он ответил:
- Кормить будем медленно, чтобы не было заворотка кишок.
Собака ела жадно и с аппетитом, с нетерпением смотря, на каждый новый кусок пирожка. Глаза её наполнились радостью сытости. Сергей за это время спокойно наблюдал за ней. Но он ни разу не прикоснулся к ней, не сюсюкался, не разговаривал. Он знал, что эта встреча на один раз и что эта собака запомнит его на всю жизнь. Съев пирожки, она чуть коснулась мордой руки кормильца и не получив ответа отошла на метр. Сергей прочёл благодарность в её глазах.
В нескольких метрах продавали газированную воду. Женщина в белом халате и кружевном чепце стояла за столиком передвижного газированного аппарата и продавала воду с сиропами и без. Продавщица задумалась о чем то своём и глядела в никуда . Белый халат был одет на обнажённое полное тело, в некоторых сальных местах он промок от жары и пота и прилип к телу. И от этого она была ещё более прекрасной, как святой наив. Несмотря на жару и воскресный день, клиентов было мало, и поэтому она погружалась всё глубже и глубже в полуденный сон.
Сообразив, что после жирных мясных пирожков, наступит жажда, Сергей подошёл и со свойственным только ему шармом произнёс:
- Милая барышня! Не дайте умереть от жажды этой божьей твари. Дайте, пожалуйста, простой воды, в какой не будь тарелке.
Ухмыльнувшись и не поднимая глаз, продавщица моргнула, ей уже было приятно слышать такое любезное обращение к себе. Подняв свои ярко накрашенные глаза и увидев перед собой красавца, продавщица оторопела и на несколько секунд впала в ступор. Она не верила своим глазам, казалось, что сон был явью или сон ещё не покинул её. И это неземное создание возникло из небытия её грёз.
Перед ней стоял красавец, что- то говорил ей, но она ничего не слышала, а только любовалась этой красотой. Будто ангел снизошёл к ней. Её глаза увлажнились, дыхание стало таким ровным, будто она погрузилась в гипнотический транс. До неё доносились его слова, но как во сне, далеко. Она успела подумать – он хочет от меня воду, простую воду для этой собаки. Он добрый. Очнувшись от непонятного забытья, женщина несколько секунд вслушивалась в себя, потом тихим грудным голосом произнесла:
- Для Вас можно всё.
И налила чистой простой воды в миску.
Сергей, беря одной рукой миску, другую положил на пухлую руку, замершей от удивления и восхищения женщины произнёс:
- Вы так великодушны, благодарю Вас барышня. Жарко сегодня, наверно будет дождь.
С этой самой минуты с женщиной началось необыкновенное внутреннее преображение. Как будто ангел коснулся её руки и освятил ей душу, дав покой и гармонию. Через некоторое время её будет не узнать – алгоритмы подсознания медленно и необратимо начнут свою работу преображения к её изначальному эталону красоты. Она подтянется, станет неузнаваемо стройной, изменятся привычки и взгляды. И радость от этой встречи она пронесёт в себе всю свою жизнь. Умилённая и притихшая, слушая в себе начавшуюся работу, она стояла, опустив руки.
За этим превращением наблюдал Антон. Он стоял в стороне и улыбался всему увиденному. Подобные случаи он видел и раньше, заходя с Сергеем в продуктовый магазин, девушки продавщицы наперебой зазывали его подойти к ним. Как будто в курятник заходил петушок, все оживлялись и просыпались от спячки. И после его ухода и приобретения покупок в воздухе ещё долго витал дух чувственного волнения. Всем хотелось вздохнуть полной грудью и жить радостно, не смотря ни на что.
Напоив собаку, Сергей, погладил её голову, и легонько толкнув вперёд, сказал:
- Иди. Ты и я - мы ни кому не нужны в этом заблудшем мире.
Собака как будто поняла сказанное, побежала, вперёд не оглядываясь.
Cергей глядел ей в след и говорил:
-Вод ведь тварь божья! Понимает с полуслова. Уважаю за характер. Ну что дружище, пошли лопать блинчики!
После воскресной трапезы они решили прогуляться по набережной Иртыша. Подходя к реке, жаркий июльский зной сменился живительной сырой прохладой. Свежесть реки с характерным запахом речного микрокосмоса обнимал и ласкал их раскалённые головы, а стеклянный песок обжигал ступни ног. Было восхитительно приятно получить такой подарок от матушки природы. Они шли неторопливым размеренным шагом и тихо беседовали.
Антон в этой странной дружбе был больше слушателем, был тем редким сосудом, куда вливается информация, навсегда оставшаяся в нём. Сергей, внутренне был за это редкое качество благодарен. Сегодня он как на исповеди открылся, с сердечными признаниями. Было в этом душевном излиянии много сокровенного. Видимо он больше не мог держать этот груз в себе. Говорил он сбивчиво:
- Почему я выбрал психиатрию? От природы я очень ленив и любую работу могу выполнять только по настрою, поговорив с собой и внушив себе, что это необходимо. Как говорится, что бы, не делать, лишь бы ни чего не делать. Как ты, стоять у станка, резать и штопать, спасать физически и отдавать себя полностью я не способен. Это подвиг для сильных духом и телом - таких как ты. Или деревня твоя дала тебе эту животную выносливость и ли генетика твоих предков. Только, на деревенского человека ты не похож, я за тобой не первый год наблюдаю. В тебе есть аристократизм и эта сила. Я по - хорошему завидую тебе. И твоей любви к матери. Такая любовь греет тебя и будет всю твою жизнь питать тебя материнским теплом. И даже после её смерти она не покидает тебя. Чудесная у тебя была мать, жаль что погибла.
У меня этого никогда не было. При живых родителях я сирота.
Мать приезжала, откуда – то, всегда красивая и чужая. Не было ласк и даже элементарных объятий. Я терялся и не знал, как себя вести, хотелось бежать на улицу в свой привычный мир. Улица была для меня всем, там я познавал жизнь. Отец появлялся редко, смотрел на меня и я чувствовал его сожаление и чувство вины. Кажется мне, что я любил и жалел его, с годами это чувство только росло, он был сильно пьющим человеком. Помню его сильные руки и как мне не хватало его каждый день.
Мой мир был сосредоточен на жизни бабушки. Её хлопоты, забота обо всём и всех, её опыт были примером для меня. И всё - таки, это другой уровень жизни, где нет молодого задора и движения молодой энергии, где есть постоянное чувство тревоги и тоски. Это не правильно, ребёнку жить с бабушками и дедушками, без матери и отца. Но и бабуля также не давала мне любви. Всё было как битва - в нищенском скудном качестве жизни. Не жизнь, а выживание наблюдал я своими детскими глазами. Бедность удивляла меня. И хоть я был маленьким, не соглашался с этим обстоятельством. Всегда чувствовал внутренний протест против нищеты.
Жили мы в длинном бараке с несколькими семьями на восемь квартир. Было печное отопление и удобство во дворе. Напротив барака находились сараи для хранения дров и угля. Это был такой своеобразный микрокосмос, со своим запахом сырости и мочи в общем коридоре, запахом пирогов, жареной картошки. Общие застолья на праздники, пьяные драки, битые жены и взаимовыручка в беде - всё это как результат безвыходного и близкого житья. Такой крысиный ад, по которому я сейчас тоскую. В одной квартире жил дядя Жора и видимо он хорошо зарабатывал. Так я решил по запаху, который частенько исходил из его квартиры. Как - то раз, я постучался к нему в дверь, в надежде, что он покормит меня. Я громко стучал в дверь и спрашивал – Моня? С этого вопроса меня стали называть Моней.
И представь себе такую картину. Я стою перед этим дядей Жорой и вдыхаю запах варёного ароматного мяса. Дядя Жора сидит за круглым столом, на столе стоит большая дымящаяся кастрюля с необыкновенным запахом мяса, от которого кружится голова, я вдыхаю в предвкушении угощения! И нет! Марочка! Дядя Жора протягивает мне кусок хлеба. И как говорится – иди домой! Навсегда запомнил эту картину. Много потом вкушал я благородной вкусной пищи, но тот запах варёного мяса врезался в мою память вперемешку с обидой к непониманию видимых вещей. Не мужик был дядя Жора – мужик мужика чувствует и не оставит в непонятках. Сытый человек, голодного не разумеет. Мы не голодали, но мясо было только по праздникам или в гостях у тётки.
Однажды бабушка была на работе в ночную смену, я остался как всегда один дома. Ночью я проснулся от шороха, то была большая крыса. Она искала съестное, увидев моё пробуждение, отвлеклась от своих забот. Крыса уставилась на меня, как будто оценивала ситуацию. Мы смотрели друг другу в глаза некоторое время. Наверно прошло несколько секунд, но они показались мне вечностью. Я был тогда ещё очень маленьким, годика четыре, а крыса была большая, мне так тогда казалось, размером с кошку. В эти мгновения я был спокоен, хотя и чувствовал себя далеко не хозяином положения. Не трудно догадаться, кто из нас двоих был охотником. Но она была взрослой особью и видимо, не лишена хоть примитивного, но всё же мышления. Крыса не тронула меня. Позднее, когда я повзрослел, я решил прочесть специальную литературу о крысах и знаешь, я почувствовал уважение к этим животным. В ту ночь со мной должна была быть моя мать. И я спрашиваю тебя – что со мной не так? Объясни мне это моё не понимание.
Антон всё это время слушал, и перед ним вставали живые картины жизни Сергея. Он не сразу заговорил, дав Сергею отдохнуть от пережитых воспоминаний. Антон опустил глаза и тихо заговорил, как будто боялся, что может причинить боль близкому человеку:
- И всё может повториться вновь. Не знаю уж, по какой причине нет в твоём роду любви. Рождаются дети из поколения в поколение, не любимые матерью. Не знаю с чего всё и началось, а только по твоему рассказу - это есть бабушка твоя, не давшая любви и не научившая твою мать любить тебя. И ты, похоже, не способен любить и давать любовь. Как печать рода несёте вы холодное сердце, и в жилах ваших течёт ледяная кровь. Как по спирали всё возвращается снова и снова. А захочешь разорвать этот круг, спроси себя, хватит ли сил для душевной работы. И если будешь к этому готов, построй для души твоей храм из чистых мыслей и поступков. Не чувствуй себя жертвой никогда и ни при каких других жизненных обстоятельствах. Если позволишь себя жалеть, то ни когда ты не станешь хозяином своей жизни. Ситуация или так называемая судьба всегда будет сильнее тебя. Жалость разрушает волю разума. И других не смей жалеть, понимай и помогай бедалагам, но не жалей.
А матери позволь быть такой, какая есть. Человек, считающий себя жертвой, рано или поздно становится палачом. Ты и не заметил, когда им стал. С годами ты платишь ей равнодушием и невниманием. Разберись в себе, отпусти все не прощёные обиды, попробуй стать счастливым и тысячи людей возле тебя согреются от твоего света и счастья. И не считай себя никому не нужным человеком, давно пора искать того - кто тебе нужен и кто в тебе нуждается. Такой будет мой тебе ответ.
Сергей был удивлён простотой и мудростью рассуждения, и толкования своих многолетних душевных терзаний и обид. Как этот деревенский парень мог постичь глубину жизни и откуда в его возрасте такие знания. Всё сразу встало на свои места, как будто сложилась трудная мозаика. Дышать стало легко и слёзы благодарности полились из глаз как в детстве.