Стирашка

               
Как сейчас помню... Нужно было сдавать сложный отчёт, а в нём, как и бывает, в последний момент шероховатости и неточности обнаружились. Ну, не беда, на такой случай всегда резинка-стирашка имеется. Или, по крайней мере, должна найтись. Только, чаще всего, не сразу...
Ну, ищу я эту стирашку-потеряшку на столе, под столом, заглядываю в разные углы, разбираю бумажные завалы. А её, как не бывало. Ничего, думаю, резинка – не иголка в стоге сена, найдётся. Под стулом? Нет, там только пять карандашей, два болтика и один большой носок. В пылесосе? Вроде, и там ничего, кроме пыли. На люстре? Ничего подобного!
Ну, совсем замаялась. Дай, думаю, отдохну, посижу, ещё раз отчёт перечитаю, а вдруг там всё не так плохо. Сижу себе, читаю… И вдруг слышу: в моём кармане что-то тихо-тихо зашелестело. Чувствую затем – карман ходуном ходит и даже приплясывает. Думаю: кричать нужно, потому что мышь – зверушка не очень приятная. Вскочила и стою, не двигаясь, карман оттопырила, а заглянуть в него страшно. Вдруг укусит. А она, мышь карманная, кусаться и не думала, потому что петь начала. Нет, конечно, не арию из оперы, а что-то вроде колыбельной. Стою, слушаю, а что мне ещё остаётся...А ноги подкашиваются, глаза сами закрываются, вот-вот усну. Нет, думаю, я так быстро не сдамся. Взялась за карман и начала его изо всех сил трясти, чтобы выдворить незваную гостью.
Вижу, выпала из него стирашка-потеряшка, только не совсем обычная резинка. Поменьше спичечного коробка, беленькая, с голубыми глазками и розовым ротиком. Наверное, специально разрисовывают на заводе, для  красоты. И ещё ручки-ножки, словно ниточки. Её за эти ниточки можно на гвоздик привесить, чтобы не терялась. Или не убежала, в конце концов. В общем, предусмотрительно. Взяла я её в руки, рассмотрела поближе – не шевелится. Ну, думаю, явное переутомление у меня, раз такое привиделось. Главное, быстрее бы чертежи подправить, а потом можно и отдохнуть. Смотрю, а она сама по моему документу носится и стирает, что попало. Тут график был, а теперь пустое место. А эта, странная, с глазками и ручками, уже и за цифры принялась.
– Стой! – кричу. – Кто тебе безобразничать разрешил?
А резинка и не думает останавливаться, ещё быстрее по бумаге шелестеть начала. Да так ловко, что глаза заболели за ней наблюдать. Ну и разозлилась же я, зажала её в кулак, и строго, по-взрослому говорю:
– Отвяжись от моего отчёта! Как я теперь на работу пойду, когда у меня одни пустые страницы?
А она в ответ запела, нежно так: «Не пойдёте на работу, потому что там суббота».
– Как суббота?! В днях недели не разбираешься?
– Очень даже разбираюсь, – отвечает она, – потому что в настенный календарь заглядываю.
Пришлось и мне в календарь заглянуть. Висит себе на стене, никому не мешает, только теперь, после стирашкиных стараний, каждый день недели субботой называется. И как это вредительство у неё получилось?! И решила я, наконец, с ней всерьёз разобраться. А она как возьмёт и прыгнет из руки, прямо на столешницу. Забралась на лампу настольную и сидит, грустная и одинокая. Глазки опустила, ротик покривила, того гляди, разревётся. А мне что – я ей теперь покажу!..
– Я тебе позволяла мой календарь портить?
– А я ничего не испортила, потому что теперь тебе не придётся на работу ходить и сложные отчёты с графиками сдавать.
«А как же, – подумала, – я на жизнь зарабатывать буду?»
– А что? – словно подслушав мои мысли, отвечает безобразница, – в субботу на работу ходить не нужно, а деньги сами приходить будут.
Тут уж я из себя вышла и закричала:
– Какое тебе дело до моих выходных?!
Сняла я со стены календарь и давай чёрным фломастером дни недели вносить – от понедельника до воскресенья.
– Смотри, – говорю, – теперь ни за что не испортишь.
А она, вроде и не спорит. Головку отпустила и  что-то  шепчет, еле понятное:
– Опять про...пали.
– Кто пропал?
– По...недельник, вторник, среда, четверг, пятница, воскресенье...
Она ещё издевается! Несчастной прикидывается, голоском дрожит...
А как взглянула на календарь, так и обмерла, потому что там опять – субботняя республика. Смотрю и от этакой наглости слова вымолвить не могу. А эта потеряшка-безобразница глаза вылупила и говорит:
– Мне одной дома скучно, поэтому все дни выходными – субботними – сделались.
Я даже на стул присела. И задумалась. Здесь только хитростью и можно спастись.
«Даны, – думаю вслух, – каждому человеку, на законных основаниях, один понедельник, один вторник, одна среда, а ещё четверг, пятница, суббота и воскресенье, тоже по одному на неделе. Спрашивается: чем же я хуже, что должна таким однообразием пользоваться?»
– Можно и по закону, если я одна оставаться не буду.
И тут она заявила, что одной ей оставаться дома никак нельзя, потому что она скоро начнёт стирать посуду, паркет, дверные ручки и атласные шторы. У меня от такой угрозы  и  стул пошатнулся, так что я чуть не упала. А потом эта идея мне даже понравилась, но подумала, что она обязательно всё до дыр доведёт. А может, и вообще моё жилище в порошок сотрёт... Где же я жить-то буду?
Тут эта штучка, с глазками и ручками, поняла, что шутить со мной не стоит. Прыгнула мне на плечо и давай причитать:
– Возьми меня с собой, я тебе на работе пригожусь.
Я и сама об этом уже думала.
– Ладно, – говорю, – возьму, но если ты меня слушаться будешь. Когда я работаю, сидеть тихо, а когда отдыхаю – колыбельные петь, вместо плеера. И главное – ничего не стирать без разрешения. Всё тогда будет хорошо: тихо, правильно, и никто ничего не узнает...
Конечно, стирашка немного покапризничала, потом в карман попыталась запрыгнуть. Только я твёрдо решила, что уступать ей не буду. И с тех пор она у меня в пластмассовом пенале живёт. Очень даже неплохо. И компания там собралась творческая: карандаш-волшебник, ручка-сочинительница и точилка-помощница. Все вместе отчёты пишут, а стирашка, при необходимости, помогает. А иногда, по настроению, колыбельные песни поёт.
А ещё мои друзья с удовольствием оставляют в моём доме своих маленьких детей, чтобы они научились самому простому волшебству - рисованию. Потому что самое чудесное и сказочное  всегда рядом: если  только очень-очень приглядеться.