1. Русское двоеверие. Началу слияния древнерусского самосознания с православием, по традиции предполагают, положил князь Ярослав Мудрый, который вопреки требованию Константинопольского патриарха поставил киевским митрополитом вместо экстремиста грека коренного русича Иллариона.
С этого момента в духовной жизни русских людей, по мнению ряда исследователей, таких как И.Я. Фроянов, появилось такое явления как «двоеверие», которое по разному развивалось в обеих частях Древнерусского государства: славянского Юго-запада, с его остатками языческого многобожия и проторусского Северо-востока, с его достаточно строгим монотеизмом в форме поклонения своему первопредку в лице бога Род (Раз).
Картину «двоеверия» на Юго-западе раскрывает такой памятник как «Слово о полку Игореве». Он был написан в Черниговской земле около 200 лет после крещения Руси, и в нем явственно смешены языческие и христианские образы. Здесь упоминаются языческие божества – Даждь-бог, Велес, Стрибог. Автор называет русских – «даждь-божьими внуками». Ярославна в своём плаче обращается к солнцу, к ветру, как к одушевленным могущественным силам. Днепр для нее – живое существо, она даже называет его по отчеству: «Днепре Словутицю», т. е. Днепр Славянович. В то же время мы видим, что все описываемое происходит в христианской Руси: упоминается колокольный звон церкви св. Софии в Киеве. Когда Игорь бежит из плена, ему «Бог путь кажет». Вернувшись, Игорь первым делом едет помолиться в храм Пресвятой Богородицы.
На Северо-востоке же христианство столкнулось с культом русского первопредка Родом. По некоторым данным первопредка звали Раз. Род, по мнению академика Рыбакова, являлся всеобъемлющим божеством Вселенной со всеми её мирами: верхним, небесным, откуда идёт дождь и летят молнии, средним миром природы с его рождением, и нижним с его «огненным родством». Следы этого противостояния мы находим в одной рукописи шестнадцатого века «Четьи Минеи», где есть интересная приписка, помещенная после всех статей сентябрьского года под 31 августа – «А се грехи: …Желя Роду и роженицам по рождестве в понедельник – муку варити святей Богородици, а Роду примолвливающе». (Гальковский Н. М. Борьба христианства…, т. I, с. 169.) «Четьи Минеи» была специально написана для частного, домашнего чтения, и настроена против Рода, который явно еще существовал в сознании многих читателей сей книги, и поминание которому, считалось грехом.
Здесь же на Северо-востоке сохранилась Русская Народная Мудрость. Она дошла до нашего времени благодаря широкому распространению в русском народном языке бескрайнего моря присказок, пословиц и поговорок, простых, кратких и ясных, но при этом нанизанных на единый идейный стержень основного закона Природы, состоящий из пяти следующих пословиц, мол, «Не в силе Бог, а в Правде»; «Ничто не проходит бесследно, всегда что-то остается»; «Все идет своим чередом, каждой вещи свое место, каждому овощу свое время»; «Что имеет начало, имеет и конец, сколько веревочки не виться – кончику быть»; «Дай срок, и на каждую силу найдется еще большая сила».
В обоих случаях Православная церковь, играя датами, христианские великие праздники соединила с народными ритуальными обычаями, которые не имели ничего общего с богословием Православия, а были лишь терпимы Церковью. В то же время многие народные ритуалы вошли в официальную христианскую обрядность. Это, прежде всего, культ предка. Сакральные же обязанности волхвов взяли на себя христианские священники, обращавшиеся к Богу с молебнами об урожае, дожде и прекращении засухи, об исцелении болящих и помощи бедствующим. К ним же перешло освящение дома и хлева, скотины, полученного урожая. О последнем свидетельствуют три августовских Спаса: медовый, яблочный и хлебный. Сохранились сожжения соломенных чучел Масленицы (Костромы), прыжков через огонь на Ивана Купалу, хождения ряжеными на святочной неделе по домам и колядование.
2. Духовное разделение Руси.
В 1439-го года состоялся Ферраро-Флорентийский собор утвердивший унию Православия и Католичества. Митрополит Киевский Исидор, подписавший ее, был схвачен в Москве и посажен в тюрьму, откуда он бежал, как говорят, не без помощи Великого Князя, ибо тот не знал, что делать дальше с самим Митрополитом Киевским. Ни казнить, ни помиловать. Действия же Исидора, направленные на утверждение неприемлемой для русского духовенства и Московской княжеской власти Флорентийской унии, стали одной из основных причин фактического провозглашения в 1448-ом году автокефалии Московской митрополии. Именно перед этим, в 1443-ем году, в «Послании Великого Князя Василия II (Темного) Константинопольскому Патриарху» впервые упоминается «древнерусское» благочестие, в частности со словами:
«Латыньстей убо и арменьстей ереси никако же внят, иудейскыа же обычая, и окааньнаго и богомерскаго Моамефа злочестивую ересь всяческы поплевав отверже», и далее «…принеси к нам древнее наше благочестие и православную веру…»
Таким образом, в середине XV века оформился духовное разделение, казалось бы, единого русского народа на две части: славяно-тюрский Юго-запад (галогруппы R1a и R1b) и славяно-русский Северо-восток (галогруппы R1a и N1c1).
В первой части духовное «окормление» местного населения взяла на себя Киево-Печерская лавра, находящаяся под эгидой русско-литовских князей. Православие киевского толка, в своем понимании православия руководствовалось, прежде всего, новогреческими образцами и, включала в себя некоторые элементы латинства, за счет их проникновения на Киевщину с ее западной части, находившейся под властью католической Польши.
Во второй части, в северо-восточной Руси, в состав которой входили вся Ростово-Суздальская земля и Новгородская с Псковской республики и Вятское Заволжье, духовное «окормление» местного населения взяла на себя Троице-Сергиева лавра, находящаяся под эгидой Московских князей.
Возникнув на месте «пустыни», места земного пребывания «умного отшельника» Сергия, впоследствии названного Радонежским, Троице-Сергиева лавра стала духовным центром всего русского православия, и своеобразным прообразом монастырей – опорных пунктов защиты населения при нападении врагов. Сам отец Сергий в церковной иерархии не занимал никой должности. Но его духовная деятельность оставила огромный след.
С одной стороны, эти монастыри были оплотом «книжности и учености», сочетающейся с аскезой «умного», молитвенного общения с Богом, как учил отец Сергий, то есть, того православия, которое возникла по выходу из русского «двоеверия», с дохристианскими элементами. С другой стороны, цепь этих монастырей была серьезной оборонной силой при нашествии золотоордынцев с юга и литовцев с запада. Дело в том, что монастырская «братия» постоянно подпитывалась отслужившими у князей и уходящими на покой воинами, которые приносили для молодых иноков воинское умение.
Отторжение латинства было воспринято русским сознанием не только вследствие «выбора веры князем Владимиром, но и знакомством с XIII века с жестокостями католических крестоносцев в 1204 г. при завоевании Византии. Уже тогда русские люди стали воспринимать негативное отношение к «латинской вере». Помимо этого, XIII веке был ознаменован прямым натиском католического Запада на Русские земли.
Во-первых, неудачно закончилась миссия доминиканского ордена на Руси, целью которого был переход русских в католичество. В 1233 г. на Руси почти повсеместно были закрыты католические храмы. Во-вторых, натиск крестоносцев, отбитых Александром Ярославичем в Невской битве и на льду Чудского озера, вполне мог грозить Новгороду и большей части Северо-Западной Руси насильственным переходом в католичество. Кроме этого середина XIV в. была ознаменована натиском католической Швеции на земли Новгородской республики. Шведский король Магнус желал перекрестить новгородцев в католичество и возможно включить в состав собственной державы. Шведы очень жестоко обращались с карелами и ижорцами, которые отказывались перейти в католичество.
Археологией фиксируется, что начиная с VІІІ века, из неспокойного от набегов кочевников лесостепного Доно-Днепровского региона на Оку и далее на север потянулся, согласно Соловьеву и Ключевскому, поток славянских переселенцев. Люди шли одиночками, семьями, и целыми родами. Судя по отсутствию зафиксированных историей конфликтов, русичи встречали переселенцев дружественно, по-братски. Они позволяли заполнять свободные лакуны между своими поселениями, а в ряде случаев просто принимали поселенцев в родство.
С начала XІ века количество славянских переселенцев переросло в качество. Началось массовое строительство больших и малых городов. Данный факт зафиксировали заезжавшие сюда и торговавшие здесь скандинавы, называвших тогдашнюю Русь Гальдарикой, «страной тысячи городов». Этому оживлению способствовало и перенесение Андреем Боголюбским своей ставки из Киева в основанный им Владимир. Как следствие стала пышно развиваться торговля, в которой приняло активное участие, прежде всего, славянское население.
В 1237-1240 годах произошла катастрофа, нашествие Батыя. Погиб Киев и его товарная система. Одновременно, немцы организовали товарную блокаду берегов Балтии. В результате Владимиро-Суздальская Русь оказалась в полной изоляции. То небольшое месторождение серебра, что имелось тогда на Беломорье (в районе современной Кандалакши), не могло обеспечить Русь и ее потребности в валютном металле. В ход пошли натуральные формы обмена. Этот период в нашей истории получил название «безмонетного». Главнейшими ценностями в тот момент стали зерно и человек, способный это зерно плодотворно выращивать.
На тот исторический момент основными формами землепользования были кормления, как главный вид управления и награждения за службу Великими князьями своих подручных князей и бояр. Подручные, значит находящиеся «под княжеской рукой». Главной целью системы кормлений было обеспечение единства проводимой политики на территории княжеской юрисдикции. Со временем, когда дети и внуки подручных за продолжение службы своих отцов и дедов, стали наследовать пожалованные земли, система кормлений стала перерастать, далеко не повсеместно, в вотчинную систему.
Вначале XІІІ века, когда повальные грабежи золотоординцев стали происходить значительно реже, поток переселенцев с юга значительно увеличился. Воспользовавшись этим обстоятельством, все владетели Руси стали наперебой заманивать к себе переселенцев. Больше всех в этом деле преуспели князья Даниил Московский и его сын Иван по прозвищу Калита. Они сумели практически монополизировать основные каналы переселения, окские броды, которые располагались в районе устьев рек Москва, Лопасня, Нара. Хозяйственные тиуны этих князей перехватывали здесь вновь прибывших. Они предоставляли им земельные участки, материалы для постройки, и все остальное, что необходимо для организации и ведения хозяйства. В свою очередь переселенцы брали на себя обязательства выделять из полученного урожая «пожилое» и покрывать по частям ссуды, полученное на организацию хозяйства. И все это натурой. При этом княжеская власть старалась не утеснять коренное сельское население, так как сами старожилы выплачивали князю подать за охрану своего имущества от грабителей, а так же, при возникновении в них нужды, ссуд.
На фоне бурно богатеющих московских князей остальные владетели, включая князей рюриковичей и именитых бояр, оказались обделенными. Поэтому они стали искать в лице более удачливых соседей себе покровительство. Обратим внимание, что вотчинники того времени владели своими вотчинами, тем более в условиях «безмонетного» периода, на правах неотчуждаемости. Они не могли ни продать свои владения, ни подарить их. В очень редких случаях мог произойти обмен. Поэтому, идя под руку Москвы, они шли вместе со своими землями. С их присоединением Московское княжество разрасталось, и уже на закате своей жизни князь Даниил протянул свою руку к высшему титулу тогдашней Руси, к званию Великого Князя Владимирского. Многие из его возможных соперников, как правило, имевших значительно больше прав на это звание, лишь почтительно расступились. Его сын Иван Калита, стал Великим Князем как бесспорный лидер возрождавшейся страны.
3. Крестное целование и создание поместной системы.
Тем временем приближалось время борьбы с Золотой Ордой за независимость. А для этой борьбы необходимо было большое войско. Небольшие княжеские дружины для такой цели не годились. И даже не столько из-за своей малочисленности, сколько из-за договорного принципа их комплектования. Великий князь имел договор с подручными князьями и боярами. Бояре же, в свою очередь имели такой же договор с дружинниками. Согласно этим договорам, заключивший его, мог в любой момент «отъехать» от своего князя или боярина. Для организации большого войска такое положение не годилось.
Уже при князе Симеоне Гордом, а затем при Иване ІІ Красивом многие дружинники стали получать за службу земельные участки, населенные крестьянами из земельного фонда Великого Князя. Самое широкое распространение эта система получила при Василии ІІ Темном и его сыне Иване ІІІ. Ключевский сообщает:
«Во-первых, служба слуг вольных, оставаясь военной, перестала быть вольной, становясь обязательной: они лишаются права покидать службу великому князю московскому и переезжать в уделы, а тем паче за русскую границу. Вместе с тем слугам военным, переставшими быть вольными, московский государь за их службу дает земли на особенном праве, отличным от вотчинного (в условное держание. Н.Л.)».
Другими словами, происходило прямое закрепощение дружинников, притом, что крестьяне оставались лично свободными, вольными уйти по окончанию сбора урожая, за неделю до Юрьева дня (26 ноября) и в течение недели после, рассчитавшись за «пожилое».
Напомним, что после крушения Золотой Орды в 1480-м году, постоянные военные угрозы самому существованию России, и ее населению, стали исходить от грабительской агрессии на западных границах со стороны Польши, Литвы, Швеции, Ливонского ордена и от грабительских набегов крымских татар и ногайцев на южных рубежах. За спиной первых стояли бурно развивающиеся товарные системы Западной Европы (голландская, французская, южногерманская). За спиной вторых – увядающие, но еще достаточно мощные товарные системы Южной Европы (венецианская, генуэзская), а также Турция, молодой и очень опасный хищник.
Положение с обороноспособностью страны усложнялось с сохранение боярско-княжеского вотчинного держания. Во-первых, став наследственными владетелями, вотчинники стали устанавливать свои порядки на отведенных им землях, что вообще стало грозить единству державы. Во-вторых, сохранялась в принципе возможность вотчинника, вместе со своими землями и людьми, выйти из состава Великого княжества Московского и податься в объятия князей Тверских, Рязанских, Нижегородских, сохранявших до поры до времени свою независимость, а то и вообще податься в Литву. В-третьих, вотчинники широко использовали вольность поместных крестьян для сманивания их к себе, нанося тем самым огромный урон поместному хозяйству, а значит построенной на ее основе воинской службе.
Поэтому Иван ІІІ, Василий ІІІ и Иван ІV Грозный начали смертельно опасную для себя лично и для возглавляемой ими державы борьбу с вотчинной системой. Смертельную, ибо находясь в непосредственном окружении вотчинников, и проводя политику ограничения их прав, то есть сведение их к положению поместных дворян, они могли в любую минуту ожидать чашу с ядом, удар кинжалом в спину, а то и вооруженный мятеж. Ведь логика вотчинников ничем не отличалась от логики будущих либералов, в том числе и современных. Эта логика четко отражена в словах будущего маршала Мерецкова, сказанных им в предвоенное время предателю генералу Павлову:
«…в случае нападения их (немецких фашистов, Н.Л.) на Советский Союз и победы германской армии хуже нам от этого не будет».
Что им до Руси, что им до «этой черни», то бишь русского народа. Вместо них в холопы можно набрать кого угодно, киргизов, таджиков. А в виде надсмотрщиков подойдут и люди «кавказской» национальности.
Цари и Великие Князья Московские противопоставили этой либеральной сволочи полную реставрацию традиционного общества. Того общества, которое построено на ДОЛГЕ, выражавшегося на тот исторический момент в крестном целовании повелителю. Крестьянин целовал крест поместному дворянину, в том, что оговоренный срок будет обрабатывать землю. Этот дворянин целовал крест царю, в том, что оговоренный срок будет не щадя «живота своего» служить по защите Руси от врагов, куда бы его не послал царь. Царь при восхождении на трон давал присягу и целовал крест Богу, читай Руси, его народу и закону природы, неусыпно заботиться о благополучии всего русского общества.
Сколько было вылито грязи на Ивана Грозного за его репрессии по отношению к боярству, превозносимых либералами, и дореволюционного пошиба, и нынешними, как чуть ли не «отцов народа» и «национальных героев Руси», защищавших ее от врагов, а заодно поборников «общечеловеческих ценностей».
Однако их истинное нутро блестяще показывает Иван Грозный в своем известном письме к князю Курбскому:
«Как же ты не стыдишься раба своего Васьки Шибанова? Он ведь сохранил свое благочестие, перед царем и перед всем народом стоя, у порога смерти, не отрекся от крестного целования тебе, прославляя тебя всячески и вызываясь за тебя умереть. Ты же не захотел сравняться с ним в благочестии: из-за одного какого-то незначительного гневного слова погубил не только свою душу, но и души своих предков, – ибо по Божьему изволению Бог отдал их души под власть нашему деду, великому государю, и они, отдав свои души, служили до своей смерти и завещали вам, своим детям, служить детям и внукам нашего деда. А ты все это забыл, собачьей изменой нарушив крестное целование, присоединился к врагам христианства; и к тому же еще, не подумав о собственном злодействе, нелепости говоришь этими неумными словами, будто в небо, швыряя камни, не стыдясь благочестия своего раба и не желая поступить подобно ему перед своим господином».
В современном уставе караульной службы часовому, принявшему присягу Родине, указано:
«Не оставлять поста, пока не будет сменен или снят, даже если его жизни угрожает опасность; самовольное оставление поста является воинским преступлением».
Крестное целование, для того времени и есть присяга. Ее нарушение есть преступление. А согласно тогдашнему традиционному обществу, давший крестное целование, превращался в часового, несущего службу вне зависимости от каких-либо преходящих обстоятельств типа «и дождь, и снег, и ветер, и…». Царь Иван и указывает, что Васька Шибанов свой долг выполнил до конца, сложив голову на плахе за своего владетеля, а вот сам князь оказался гнилым.
4. Стоглавый собор.
Стоглавый собор уникальное явление в истории русского народа, так как это был своеобразный съезд представителей всей русской «Земли», одновременно и церковный и земский собор. Он проходил в Москве по инициативе царя Ивана Грозного с 23 февраля по 11 мая 1551 (7051) в Успенском соборе Кремля, с участием высшего духовенства и представителей Боярской думы. В задачи собора входило ответить на вопросы царя касательных устроения дел государственных и церковных, включая финансовые:
«…о всем о сем довольно себе духовне посоветуйте. И на среди Собора сие нам возвестите, и мы вашего святительскаго совета и дела требуем и советовати с вами желаем о Боже утвержати нестройное во благо».
В духовном плане Стоглавый собор подвел черту под имевшим место «двоеверием», противостоянием нестяжателей, тех, кого поддерживал сам царь, то есть сторонников отказа церкви от несвойственной ей деятельности в области церковного имущества (его хотя бы частичной секуляризации), и иосифлян, сторонников Иосифа Волоцкого, противников нестяжательства, а так же «ересью жидовствующих». Под «ересью жидовствующих» понималось идейное течение, возникшее в конце XV века среди отдельных представителей русского общества, в основном в Новгороде и Москве. В мировоззрении адептов этой ереси присутствовали, в частности, такие элементы как, непризнание божественной природы Исуса Христа, отрицание связанных с этим догматов, а также следование некоторым обрядовым предписаниям иудаизма.
Решения Собора касались как религиозно-церковных, так и государственно-экономических вопросов в свете ожесточённых споров того времени о церковном землевладении. В нем содержатся разъяснения о соотношении норм государственного, судебного, уголовного права с церковным правом. На нем было утверждено Уложение, известное как «Стоглав», по количеству глав представляющих нравственно-этические основы жизни народа составляющих тогдашнее Московское царство.
Современная никонианская церковь, являющеюся, по сути, псевдоправославной, долгое время отрицала подлинность «Стоглава», одновременно утверждая, что положения Стоглавого собора написаны «неразсудно, простотою и невежеством». Поэтому он, как и многие источники того времени, подвергся последующей редакции, исказившей его суть.
Однако, даже в том виде, в котором этот источник дошел до нашего времени, видно осуждение Собором некоторых беспорядков, порочивших русскую церковь, и даже угрожавших её будущему, как следствие этого, проявление безнравственности у мирян, включая скоморошеские представления, азартные игры, пьянство и содомский грех, а так же всех видов стяжательства, включая резоимство (ростовщичество).
Стоглав очерчивает брачный возраст для юношей с 15 лет, а для девушек с 12 лет. Идеальным браком считался первый. Второй не венчался, но мог иметь благословение, за третий полагалось временное отлучение от церкви на 5 лет, а четвертый именовался преступлением, «понеже свинское есть житие». Стоглав узаконил двоеперстное сложение при совершении крестного знамения и сугубую (двукратную) аллилуию в Московской Церкви,
В целом Стоглавый Собор провозгласил курс развитие русского народа и страны в традициях «древнего благочестия» раннего христианства, в духе Справедливости, когда «продуктивный труд» является основой жизни, а так же в противопостановлении Нового Завета (Евангелия) Ветхому Завету (иудейской Библии), в соответствии с формулой Иллариона Киевского высказанной им в «Слове о законе и благодати»:
«Ибо отошел свет луны, когда солнце воссияло, так и Закон (Ветхий Завет), когда явилась Благодать (Новый Завет); и стужа ночная сгинула, когда солнечное тепло землю согрело. И уже не теснится в Законе человечество, но в Благодати свободно ходит. Ведь иудеи при свече Закона делали свое оправдание, христиане же при благодатном солнце свое спасение созидают».
В целом, Решения собора имели и антибоярский характер. Сам царь в своем выступлении назвал бояр хищниками. Стоглав решительно поддержал Ивана IV в его борьбе с боярской оппозицией, желавшей установления в Московском Государстве польско-литовских порядков, выражающихся в структуре созданного там общества. Так, там на самом верхнем уровне находилась всемогущая группировка магнатов. Ниже, якобы полноправная, а поэтому многогласная, легко подкупаемая шляхта. А внизу полностью бесправная народно-крепостная масса, духовно окормляемая католическими ксендзами, благословляющих обирание «быдла» «жидками».
Стоглав узаконивал в Московском государстве, сложившуюся при Иване III и Василии III
другую структуру, организованную на поместном праве. Внизу лично свободная крестьянская масса, вольная в Юрьев день отказаться от аренды земли у государственного служивого человека, служившему отечеству как воина и получившего право владения этой землей, в результате поместной развертки. Исторически в глазах народа, а так же царя, все известные русские бояре были теми же служивыми людьми, выдвинувшиеся на государевой службе еще при первых московских князьях, и получивших свой удел в «стародавние» времена. Эти уделы по праву наследования службы выродились в вотчины.
На этом основании боярство, глядя на своих западных соседей, претендовали на своем праве жить как «там на западе».
5. Сложение русского этноса.
После смерти царя Ивана, в Москве сложился заговор, во главе которого встали бояре из рода Романовых. Заговор был направлен против Бориса Годунова, якобы убийцы сына Ивана Грозного Дмитрия. Ими была проведена авантюра с Гришкой Отрепьевым. Ими же был поставлен на царство Василий Шуйский, который произвел «крестное целование» не «Земле русской», а боярам. Затем они же призвали на русское царство польского королевича Владислава.
Московское государство оказалось на гране гибели. В результате возникшей Великой Смуты от некогда многочисленного населения страны осталось не более трети. По обезлюженным деревням бродили и выли на Луну голодные волки. Государство распалось. Но от этого и разбойникам не стало легче, ибо грабить было некого.
За общерусское дело встала вся Русская Земля. Только пассионарным толчком можно объяснить произошедшую тогда первую народную русскую Революцию. Ход ее ярко описывает русская история.
Началось все с героической обороны Смоленска. Затем встали монахи Троицко-Сергеевской лавры. Против польско-литовских захватчиков восстали простые москвичи, в течение более года удерживающих за собой большую часть посада. Им на помощь пришло первое народное ополчение Трубецкого. Поставило точку в русском освободительном движении второе народное ополчение, состоящее из жителей Среднего и Верхнего Поволжья, а именно Нижнего Новгорода и Ярославля, во главе с Мининым и Пожарским. История сохранила страстный мининский призыв к Русскому народу:
«Захотим помочь московскому государству, так не жалеть нам имения своего, не жалеть ничего, дворы продавать, жён и детей закладывать, бить челом тому, кто бы вступился за истинную православную веру и был у нас начальником».
В результате первой Русской Революции была свергнута компрадорская власть семибоярщины, члены которой сдались вместе с польским гарнизоном панов Струся и Будило.
Вот поименный список бояр предателей: князь Фёдор Иванович Мстиславский, князь Иван Михайлович Воротынский, князь Андрей Васильевич Трубецкой, князь Андрей Васильевич Голицын, князь Борис Михайлович Лыков-Оболенский, боярин Иван Никитич Романов (дядя будущего царя Михаила), боярин Фёдор Иванович Шереметев.
Идейную основу Революции составляли общерусские ценности, провозглашенные Стоглавым Земским Собором. Поэтому можно утверждать, что настоящее зарождение современного русского этноса произошло в 1612-ом году в сражениях на Девичьем поле, у Крымского брода и у Клементовского острожка, где рать Минина и Пожарского сумела разгромить превосходящие силы гетмана Жолкевского.