В Пензе ныне известно три кладбища:
• Митрофановское, давно закрытое для захоронения; ( то же касается Мироносицкого,Татаро-Еврейского,Русско-Польского, совсем маленьких погостов);
• Ново-Западное, доступное для немногих «избранных»;
• И, наконец, Восточное, расположенное даже не в городской черте, а в одном из районов Пензенской области, вблизи Чемодановской свалки, что, очевидно, наилучшим образом характеризует отношение нынешних пензенских властей к «плебосу», так называемому «электорату»— тем, кому повезло некогда проживать в самом (как было признано) благоустроенном городе РСФСР.
Так неудачно получилось, что могилы моих близких оказались на всех трёх пензенских кладбищах...
В Чемодановке похоронена мама.
А нынче, знаете ли, установилась пронзительно благоприятная погода, и я посчитал необходимым поехать на могилу, не дожидаясь Радоницы... Хотя я не атеист, но и не считаю себя строгим приверженцем церковных канонов.
Для справки:
День первого после Пасхи общецерковного поминовения усопших в народной традиции восточных славян. В Русской православной церкови отмечается во вторник после Фомина воскресенья, на второй неделе после Пасхи. В народной традиции восточных славян - в воскресенье, понедельник или вторник, в зависимости от региона.
То есть, получается, 7-е. Рабочий день.
А я решил ехать нынче. Может, зря?
Обычно 15-минутный путь превратился в медленную езду в течение целого часа: если полоса дороги , ведущая в сторону города была свободна, то наша сторона была буквально забита десятками фур, не считая прочего транспорта.
Как оказалось, именно сегодня и именно в это время областному руководству понадобилось заняться ремонтом трассы из Пензы на восток.
Зато, по дороге, пользуясь выпавшим свободным временем, я решил одну умственную задачу:
Сергей Лукьяненко в своём «Ночном дозоре» приводит в качестве примера, говоря об «иных», кого бы вы думали? Музыканта Алексея Романова.
И, я понял, что именно подвигло писателя. Извольте:
Я привык бродить один
И глядеть в чужие окна
В суете немых картин
Отражаться в мокрых стеклах.
Мне хотелось бы узнать,
Что вас ждет и что тревожит
Ваши сны, и вот опять
Приходит ночь,
И день напрасно прожит
Мы устали от потерь,
А находим слишком редко.
Мы скитались, а теперь
Мы живем в хрустальных клетках.
И теперь чужая радость
Не осушит наших слез,
И нам осталось
Только ждать, какая малость,
Звать того, кто не придет.
Трудно ждать, себе не веря.
Все стерпеть еще труднее
Зажгите свет, откройте двери,
Быть может, мы еще успеем.
Быть может, мы еще услышим,
Грохот льдин в реке,
И я из дома вышел
И увидел, я один,
И только свет на крышах
И я бежал из ледяного плена.
Мне было мало на земле тепла.
Но я не сдался, я солдат вселенной
В мировой войне Добра и Зла.
И я обрушу кучу жгучих молний
В этот мир молчания и льда
А на земле, как всегда
То зима, то весна.
Ну, чем не «оперативник Дозора»!
Это ладно.
На место я прибыл, сходу взялся за «работу»…Дёргал сорняки, при этом потревожил пару «драконов» : две изумрудно-зелёные ящерицы выбрали холмик маминой могилки, как удобный плацдарм для охоты. Удалив высокую траву, я рассекретил место драконьей засады, и немигающий чёрный круглый глаз не обещал мне ничего хорошего...
Мне кажется, я понял, о чём думала ящерица: «а попадись ты мне, когда ты уже не будешь такой большой», к примеру.
Не устроил ход моих действий, также, муравьёв. Очевидно, после уборки травяного покрытия, в их апартаментах стало слишком жарко под майским солнцем.
Муравьи начали эвакуацию самого ценного: коконов с яйцами.
Ещё я заметил, что склоняясь над могилкою, я слышу слабый, тонкий голосок: «Холодно! Та-а-ак холодно!»
Понимаю, что как материалист, я должен отнести эти звуки к затейливой игре ветров...
Поднимаясь в рост, я ничего не слышал. Вновь опустившись: «холодно!», и всё тут.
Потому я сказал: «Мама! Теперь солнышко греет. Скоро будет совсем тепло.»
Прилетел «павлиний глаз», сев на чёрную взрыхлённую землю, с удовольствием погрелся на солнышке.
А муравьи всё таскали свои яйца на соседнюю, по прежнему «лохматую» могилу.
Прилетал толстый шмель. Посидел немного.
«Шмяк»! Кажется, прямо с солнца шмякнулась бронзовка.
Сверкала, отражая солнечные лучи всеми своими местами.
Такое впечатление, что она сделана из родия. Родий, это один из самых дорогих металлов. Он самый твёрдый и самый блестящий. Стоимость: цена родия за 1 тройскую унцию от тысячи долларов до десяти тысяч долларов.
Но бронзовка биржевых новостей не читает. И правильно делает!
А перед уходом я объявил, что намерен покрасить ограду и крест, а также, подсыпать земли на могилу.
Все были согласны, кроме муравьёв и ящериц. Но они в меньшинстве.
Дорога в обратном направлении заняла пятнадцать минут…