— А кто-нибудь из вас умеет играть в шахматы?.. А то мои совсем не образованные, опять же поручик Гусиков знает только, как фигуры ходят, а со стратегией у него не очень… и совсем не хочет развиваться, всё приговаривает, что на кой чёрт ему это надо? Не для этого он, типа, умер…
— Я немного, третий юношеский имею! — с гордостью признался Андрей, на счет разряда, он понял, что зря похвастался.
— Отлично! Только, чур, я белыми, на правах хозяина, так сказать… Матвей! — выкрикнул громко Алекс за спину, — Шахматы принеси!
— Иду… иду… — недовольно пробубнил мужской голос и на землю ступил мужчина, прихрамывая на левую, до ступни срезанную, ногу. Рыжий чуб волос прикрывал почти оголённый затылок. Матвей был одет в плотный кафтан и серые, плотные штаны. Под мышкой он держал игральную доску, с почти выцветшими квадратами.
— Мот, ну быстрей можешь? — с нетерпением поторопил Алекс своего слугу, — как калека какой, ей богу…
— Я и так калека! — проворчал Матвей, — и это я так бегу, если что…
Мальчишки с отвращением смотрели на приближающего мертвеца. Уши отсутствовали, наверно их срезали в своё время, один глаз был выколот, и сейчас в место него чернела гнойная дыра.
— Что уставились? Нравлюсь? — кинул в ноги, шахматы, Матвей и зыркнул целым глазом на пионеров.
— Вы на него не обращайте внимания, деревенщина… совсем отсутствуют манеры, но он со мной с детства, никуда я без него… Его и убили первого, до последнего защищал меня… — стал раскладывать фигуры на доске, Алекс, — Мот, подай руку… пожалуйста…
— Может не надо, барин? — с сомнением спросил у хозяина, слуга, но всё же протянул кисть.
— Надо, надо… тебе жалко, что ли? Потом отдам! — с хрустом, генеральский сынок отломил костяной мизинец и немного виновато, продолжил, уже обращаясь к пионерам, — пешка где-то в болоте утопла, вот… заменяю…
— Ужас… — похолодел Андрей, не отводя взгляда от белой кости, лежащей на чёрной клетке.
— Да это мелочи нашей жизни… Вы бы видели… у поручика Гусикова, периодически отваливается голова, вот это реально, с непривычки, очень пугает… Но зато потом мы все любим посмотреть, как он в воде ищет её, чтобы поставить на место… это так уморительно, никогда не надоедает!.. Хм… — не удержался и хихикнул Алекс, вспоминая эту картину. — Ему в бою шашкой рубанули по шее, теперь вот мучается…
— Но это же бессердечно! — возмутился Вадим, наконец, успокоившись и поднимая свою рубашку, с грибами.
— Да ладно вам… это очень смешно! — махнул рукой Алекс, делая первый ход.
— Можно, мы тут потихоньку пожарим грибы? Мы вам мешать не будем? — неуверенно спросил Вадян, нанизывая белый гриб на палку. Андрей, облизнувшись, уважительно посмотрел на друга.
— Ну что за вопросы? Конечно! Я очень давно любил яблочный пирог, — мечтательно вздохнул Алекс, — теперь-то нас еда не интересует… Нам и спать не надо, если что… Одни сплошные плюсы…
Раздался крепкий мужской храп, все с недоумением посмотрели на лежащего Толстого, завидуя его таланту заснуть в любой ситуации.
— Вот же Лёха молодец, вот кому не грозит бессонница… —Геннадий стал наламывать ветки и подкидывать в почти потухший костёр.
— Шах! — торжественно объявил Андрей, срубая ладьёй коня соперника.
— Ух ты… какой смелый и опрометчивый ход… — улыбнулся Алекс, срубая ферзём ладью, оголяя правый фланг.
— Ага! — обрадовался такой глупости утопленника, Андрюха, выставляя своего коня вперед. — Мат!
— Ууууу! — по-детски вскричал гневно Алекс, разбивая рукой фигуры и вскакивая на ноги. Мальчишки вздрогнули от такой бурной реакции на проигрыш. — Матвей… идём отсюда, оставим детей одних… им надо поспать… Но мы ещё вернёмся!
— Да, да… барин, иду… — слуга склонился над деревяшками, разбросанными по траве, выискивая свой мизинец. Найдя его, он с треском вставил на место и прошептал, обращаясь к пионерам, — вы уж не обижайтесь на барина, он добрый… но немного горячий… Спите детки, не бойтесь, вас тут никто не обидит!
И прихрамывая, удалился вслед за своим господином, растворившись в тумане.
— Какая жуть! — выдохнул Андрей, переводя дыхание, — пацаны, вот это мы попали…
— Это же настоящие Духи! Как у Эдгара По… Что нам делать? — Вадим вытянул гриб к языкам пламени и стал зажаривать.
— Придумаем… ты лучше скажи, где грибы достал? Пожрём хоть сейчас! — потёр руки в предвкушении, Гена.
— Аааа… пожрём?! — пробудился Алексей, сон как рукой сняло.
— Толстый… чудик ты наш… — захохотали мальчики, подталкивая локтями Алексея, тот плотоядно смотрел на «белый», насаженный на ветку.
— Тут… на острове… — ответил Вадян, вытирая проступающие от смеха и дыма, глаза, — потом ещё порыскаем…
— А ничего, что вокруг нас мёртвые? Вы ещё не забыли? — прервал всеобщее веселье, Андрей, приводя всех в чувство, — нам надо «делать ноги» отсюда… что они хотят от нас? Кто-нибудь может мне ответить?..
Никто не мог ответить, мозг парнишек отказывался воспринимать происходящее вокруг. Всему рациональному, полученному в школе и семье, было нанесено смертельное ранение, разрушающее восприятие материальной реальности. Все устои советского общества, в один миг подверглись сомнению, оставляя лишь надежду в мистическое Бытиё. При таком раскладе впору было поверить в дремучесть стариков, а там и в Бога?
— Когда было пять лет, бабушка меня отвела в церковь и, вопреки воле родителей, покрестила! Вот! — из нагрудного кармашка, Генка достал маленький серебряный крестик, на простой веревочке и показал своим друзьям. — Скандал был… Родители на бабку орали, она на них… Потом мне наказали, никому не рассказывать… ни в садике, ни в школе… Но вы мои настоящие друзья, у меня нет секретов от вас!
Мальчишки сидели у костра и смотрели на раскрытую ладонь Геннадия, церковное изделие завораживало взгляды пионеров и внушало надежду на счастливый исход.