Майское утро, шурша тяжёлыми зимними шторами, заливает комнату ярким жёлто-зелёным светом.
Мальчик, беспокойно спавший всю ночь, сейчас видит удивительный сон: улица, запруженная празднично одетыми мужчинами и женщинами, мальчиками и девочками, весёлая и нарядная; мать с отцом, счастливые и беззаботные, лёгким шагом идут куда-то, куда влечёт их беспечная первомайская толпа. Он бежит то вслед за ними, то впереди них так легко, словно семечко одуванчика, воздушное и неуловимое, летит по ветру – повсюду, то тут, то там.
Но кто-то, руководящий снами, своей властной рукой грубо и неожиданно выбрасывает его из уже привычного счастья в тяжёлую серую бездну: он стоит посреди той же улицы в полном одиночестве, совсем-совсем один. Нет, он не плачет – выплакал все свои слёзы – он никак не может понять, почему мама с папой его оставили. Что с ним будет? Чей он теперь? Но улица пуста и тревожна. Никого. Нигде. Нет.
И вдруг откуда-то с неба прямо на него бесконечным эхом обрушивается вопрос:
– Чей… ты… теперь?
– Твой… – чуть слышно отвечает он и от страха и боли, сковавших железными тисками не только его душу, но и тело, просыпается и видит: майское утро, шурша тяжёлыми зимними шторами, потихоньку заливает комнату ярким жёлто-зелёным светом.
Добежав по нагретому солнечными лучами паркету до дверей комнаты, он смело открывает её и всем своим существом осознаёт: дома, кроме теней, живущих в углах, никого нет.
– Ооох... – сердце колотится от страха и боли. – Боженька, где ты? Ты со мной?