Двенадцатая глава
Мир
Я говорил, что с Марком мы познакомились в больнице пять лет назад, когда оба принимали душ? Он был жутко тощим и бледным, что-то шептал себе под нос. А, когда я поздоровался, он сказал мне: «Из-за сильного напора воды, трубы гудят. Шум такой, словно они пытаются, что-то сказать, а что, непонятно. Непонятно. Почему нельзя сказать нормально? Если им что-то нужно, почему не сказать – Эй, Марк, сделай-ка для нас это и это, мы будем очень благодарны»
Я не понимаю Марка. Он страдал галлюцинациями и маниакальными идеями, но таблетки и правильная их дозировка, помогли почти полностью излечиться. Ему бы только получить разрешение у сестры, и он может уехать из города навсегда. И отправиться в любое место… Не сразу, конечно, будут еще волокита с документами и всякие проверки, но это, наверное, того стоит. Что его держит тут?
Я в ненорбаре.
- Тебе это не поможет. – Сказал Марк, когда я подошёл к барной стойке, и сел на мягкий, крутящийся, табурет. Он видел, как я расспрашивал посетителей об Анне. – Она была здесь тогда первый раз. Никто не знает эту девушку.
Марк предложил мне выпить. Я отказался. Потом, он протянул мне две пачки аспирина. Я убрал их в карман.
По утрам все пабы выглядят уныло, ненорбар исключением никогда не был. Но помимо постоялых пьяниц и мерзкого запаха, сегодня здесь еще и весь пол завален пустыми плакатами, красками и кистями. Парочка девушек в разноцветных пальто, сидят за моим любимым столиком и, с удивительной, для здешних посетителей, сосредоточенностью, что-то пишут у себя в тетрадках.
- Она знала меня. – Сказал я, глядя в пустоту.
- Тебя многие знают.
Я иронично посмотрел на Марка. Слишком часто он говорит подобные вещи. Наверное думает, это, как то настроит меня ходить на его собрания, а на деле напоминает о днях, когда в меня тыкали пальцами. Еще бы, ту историю с обрывом крутили по всем каналам, а более или менее известные ведущие обсуждали её в прямом эфире и раскладывали по полочкам, кто виноват; кто не виноват; кому просто не повезло. Меня успели подставить под каждое, из трёх определений, в этой истории. Хорошо, что она быстро всем надоела.
Марк продолжил говорить: - Кстати, по телевизору недавно показывали одного крылатого. Он сказал, что на него напали четверо. А, потом пришел другой крылатый и заступился. Это случайно не ты, Мир?
- С чего взял?
- С того, что как раз в это же время, ты попал в больницу.
- Совпадение.
- … А потом долгое время, никто не бил окна и не летал.
- Об этом парне, вроде до сих пор ничего не слышно.
- А ты, что, не в курсе?
- В курсе чего?
- Кто-то вчера ночью разбил окна театра. Мир… я не понимаю, почему ты не хочешь присоединиться к нам?
Меня начинает злить его глупая уверенность в собственную правоту, поэтому я отвечаю, заметно повысив тон, и добавив жёсткости голосу: - Потому что ваша затея это глупость. И потому что я НЕ летаю по ночам. Я подрезан, как и все. Хватит придумывать про меня, ясно? Просто хватит.
Я на секунду задумался, вообразив себя борцом с несправедливостью в каком-нибудь меланхоличном фильме, для подростков с суицидальными наклонностями. В таком фильме, где в конце зло проигрывает, а добро умирает. Или, где зло выигрывает, а добро лучше бы умерло… Главный герой подобных фильмов обречён. Что поделать, финал не считается сильным, если в конце нет ничего трагичного…
- В последнее время. – Как ни в чём не бывало, произнёс Марк. – Крылатых, да и психов, часто избивают. Против этого давно нужно было что-то предпринять... Ребята из бара иногда совершают вылазки на улицу, мало ли, наткнуться на драку. Пару раз даже кому-то помогли... Конечно, как ты, один против четверых, ни кто из них не решился бы биться. – Марк хлопнул меня по плечу.
- Я не бился. – Ответил я. – Просто стоял. Потом лежал.
- Почему?
- Думаешь, у меня были хоть какие-нибудь шансы?
- Это не имеет значения. За себя нужно бороться всегда, в любой ситуации. Иначе получается, что тебе на себя плевать.
- Для тебя существуют только две крайности?
- Не для меня. Их в принципе, только две.
- А как же побег? Это приравнивается к борьбе, или к пофигизму?
- Ты намекаешь на себя или на меня?
Я повёл плечами.
- Зачем ты тогда вообще решил влезть в драку? – Спросил Марк.
Я подумал одну минуту. И собрался рассказать, о том, что случилось со мной однажды в парке, но быстро отмёл эту идею.
Подумав ещё минуту, я решил рассказать Марку другую историю, не менее неприятную: - Однажды, в доме творчества, когда мне было двенадцать, мимо меня, по коридору прошли мальчик и девочка. Может, старше меня на пару лет, может так выглядели, неважно… Они стали кидать мне хлеб под ноги, называть меня голодной птичкой, смеяться. Когда им это надоело они не торопясь ушли. Пока я просто стоял. Спустя пару минут, я придумал, что им ответить. Это была какая-то смешная фраза. Даже остроумная, если сделать скидку на возраст… Но, момент был уже упущен. Я остался один, с «гениальной» фразой в голове, хлебом под ногами и очень неприятным чувством. Не знаю, как его описать… Наверное, я тогда подумал, если что-нибудь не сделаю для того крылатого, испытаю это чувство снова.
До того, как Марк успел мне, что-нибудь сказать, я слез со своего места, и направился к выходу.
Я открыл дверь и вышел из ненорбара. Глаза, что успели привыкнуть к полу-тьме, ослепил яркий свет зимнего солнца. Я надел солнцезащитные очки, которые по счастливой случайности оказались в кармане моего пальто.
Сделав пару шагов в противоположную сторону от ненобара я заметил Кларсона.
- Эй, Клар! – Окликнул я его.
Кларсон подошел ко мне.
- Как поживаешь?
- С Винни всё в порядке.
- Может, я о тебе беспокоюсь.
- Бездарно врёшь. Надо чаще тренироваться.
- Зачем это мне?
- Ну, раз решил притворяться «крылатым мстителем».
- А ты не думаешь, что это я? – Это было неожиданно.
- Я думаю, его вообще не существует… Чего тебе надо, Мир?
- Ничего, просто… ты помнишь девушку в ненорбаре, на дне метели?
- Да, помню. Как по мне, ничего особенного, видал и покрасивее.
- С твоей женой, конечно, не сравнить.
- Авия тоже не красавица... Вот, твоя мама.
Кларсон думает разозлить меня. Бесполезно. На подобные фразы, я научился не обращать внимания лет в пятнадцать.
- Из-за таких слов – Говорю я. - жена тебя и ненавидит.
- Нет. Авия ненавидит меня за то, что я «слишком умный для неё» (это цитата). Как и большинство женщин, по этой же причине она меня и полюбила. Даже тут не смогла быть оригинальной… Идеальная пара Винни.
- Так, ты точно ничего такого не видел и не слышал?
- Точно. Не видел и не слышал. Мир, я тороплюсь.
- Что, спасать город с Марком и остальными?
- Нас стерилизовать хотят.
- Крылатых стерилизовать тоже хотели. Всё обошлось.
- Ага, вам просто нельзя заводить детей. Я не хочу с тобой спорить, это бесполезно. Мир же в любом случае будет в шоколаде, со всеми известной мамочкой, её деньгами, и мэром, среди прочего. Но мне, как простому человеку «с отклонениями», хочется оставить при себе, ну знаешь, хоть какие-то права.
Кларсон ушел. Я смотрю на его отдаляющуюся спину, пока она не скрывается за углом.
Начался снегопад. Я побрёл к центру города, под руку с идиотской надеждой, случайно столкнуться с Анной, у какого-нибудь магазина или парка, или фонарного столба... Нет, Анна не покорила меня своим обаянием, честностью, красотой... и прочими своими качествами. Я лишь хочу поговорить с ней… Такое бывает, ты просто хочешь увидеть человека, что-бы объяснить ему, как он не прав. Или… не знаю… Что-то мне в ней не даёт покоя.