- Я не против фильма, но мне кажется, что современные десятиклассники далеко не такие взрослые, не такие рассуждающие о высоких материях , как нам показали,- заключил отец, вернувшись с городской конференции учителей.
Там не только демонстрировали новый фильм о школе, но и решалась судьба самого проката " Доживем до понедельника" во всех Тираспольских кинотеатрах.
- Впрочем,- резюмировал отец,- и таких преподавателей, особенно по истории, в советских школах, как в прежних, так и современных, я никогда видом не видывал и слыхом не слыхивал.
Как только этот фильм разрешили?! Ума не приложу?,- удивлялся отец. Слишком, слишком уж все там умные, интеллигентные и свободные.
- Ша, Фима!,- выразительно показав взглядом в мою сторону, мама в очередной раз попыталась оградить ребёнка от информации, опасной для его будущего. Так, по её мнению, было недалеко и до зарождения вредной привычки критиковать статус-кво. Привычки очень проблемной, и для карьеры, и для здоровья.
После этого родители на время приумолкли, а затем продолжили обсуждать более привычные и нейтральные темы. Возник очередной дефицит товаров, увеличились сложности в доставании мясных продуктов и книг. Мать докладывала об успехах в приобретении первых, отец с азартом рассказывал об очередной фантастической удаче в охоте за вторыми.
В полном соответствии с привычным уже стандартом , мирное обсуждение плавно перетекло в знакомую ссору.
- Твои никчемные книги заняли все мыслимые и немыслимые пространства нашего двухкомнатного дворца с шестиметровой кухонькой!,- возмущалась мама.
Действительно, дело дошло и до кухни. Даже на этой микроскопической территории отец стал хищно и подолгу заглядываться на плоский верх нашего маленького холодильника Нистру. Там все последние годы мирно располагался светлый раздвижной контейнер для хранения хлеба.
Покушение на это место окончательно вывело мать из себя.
Ведь ещё совсем недавно состоялся жестокий, варварский, по ее словам, захват верхних уровней платяного шкафа, расположенного в небольшой спальной комнате.
Книги полностью оккупировали нарядную мебельную стенку с таким же романтическим названием, что и холодильник. Медленно, но верно, опасно накапливаясь на вершине шкафа, они грозили внезапными обрушениями и возможными ушибами.
Сход очередной книжной лавины не сулил ни нам, ни отцу, ничего хорошего.
- Они - люди как люди...и милосердие иногда стучится в их сердца. Квартирный вопрос только испортил их,- Слова Булгаковского Воланда, громко продекламированные мною посреди взаимных обвинений сторон, несколько пристыдили родителей.
Они заставили каждого из них, недовольно поджав губы, разойтись по противоположным углам ринга, находившимся в разных комнатах.
- Как дела, Милику ..?,- зачастую, дежурно интересовался отец
- Доживём до понедельника,- словами фильма отвечал я
Доживать до понедельника бывало непросто. Если в известной ленте демонстрировались всего три дня - четверг, пятница и суббота обычной Московской школы, то у меня к стандартным занятиям конца недели добавлялась физико-математическая школа при Тираспольском Пединституте. Она поглощала время до десяти часов субботнего вечера. Упорная тренировка в спортивной школе начиналась ранним утром, на следующий воскресный день. Двухчасовой баскет со строгим Вилей Михалычем, не терпящим опозданий, начинался ровно в семь.
Как Страшный Суд , по возвращении домой, ожидало написание очередного сочинения по литературе, которое надо было сдавать,- Да-да-да!,- непременно в понедельник.
- А в пятницу ?! После занятий и выполнения домашних заданий на субботу, надо было ещё успеть решить кучу сложных задач для физматшколы и из журнала Квант.
В четверг - очередная тренировка по баскетболу.
В среду - репетиция домрового оркестра Тираспольского дома пионеров со строгим и бескомпромиссным Владимиром Михайловичем.
Вторник - снова двухчасовая тренировка по баскетболу.
Только понедельник , после школы или в обед, можно было использовать для получения нескольких книжек из рук Серафимы Михайловны - ласковой , заботливой хранительницы нашей школьной библиотеки.
Надо было успеть совершить дерзкий набег и на замечательное городское книгохранилище. Там выдавали только по две художественные и две научно-популярные книги на нос. Зачастую, выручал отец, забегая в городскую библиотеку с работы, по дороге домой. Крюк был неблизким. Теперь я это хорошо понимаю и ценю. Как это часто бывает, делаю это уже слишком поздно.
Тех скромных библиотечных запасов едва-едва хватало на то, чтобы дожить до следующего понедельника.
Институт, аспирантура, работа в Академии Наук, семья, бизнес - никогда они не сравнятся с той загрузкой, что присутствовала в мои школьные годы. Ни разу больше я не был так занят. И одновременно, так отчаянно, прекрасно и удивительно свободен...