Крепкий чёрный кофе
Отзывается резью в животе
И мёдом на губах.
Меня называют "Святой Отец",
Я в рубашке отца
Иду танцевать.
Ты, дорогая, поверь в меня,
Не веря в мою чистоту.
Губы мои на твоих губах -
Дань Святому Отцу.
Ближе узнаешь запах мой,
Маски моей доброту.
И всё же я - просто святой,
Просто хороший друг.
Нежно своею сильной рукой
Коснусь изрезанных рук.
Тихо шепчу: "останься живой,
Я очень тебя люблю"
Знаю, милая, веришь мне,
Не веря в мою любовь.
Вспомнил: в старом и страшном сне
Я видел похожую кровь.
Тихо шепчу, но теперь себе:
"Не искушайся, Святой.
Кажется, ты ощущаешь в ней
То, что любил в другой"
Ты не услышишь - крепок твой сон,
Измята моя постель.
Ты не узнаешь, что я влюблён,
Я осторожен теперь.
Утром смоет холодный душ
Усталость твою и боль.
А я в это время кофе сварю,
Ведь я для тебя - Святой.
Пока ты слаба, я буду с тобой.
Я буду твоим фонарём,
Что сладит с монстрами и темнотой,
Согреет своим огнём.
Солнце моё, мой маленький друг,
Ты мне нужнее всех.
И именно этого я боюсь:
Что повторю свой грех.
Мы, как дети, ведём игру,
Правила выше мнений:
Я притворяюсь как-будто вру,
А ты мне как-будто веришь.
Однажды на теле не будет следов,
Не станет и слабой тени.
И только тогда я не буду с тобой,
Тогда же ты мне изменишь.
Ведь ты полюбила же мой Eclat,
Поверила в доброту.
Но для тебя я слишком свят,
Я просто хороший друг.
Я обещаю, что буду Святым,
Я буду рядом всегда:
Если весь мир - невыносим,
И мысли сковала тьма,
Я буду с тобой, Вивьен.
Крепкий чёрный кофе
(в память о ней)
Отзывается резью в животе
И мёдом на губах.
Меня называют "Святой Отец",
И я в рубашке отца
Иду танцевать.
Как она научила меня.
Как она.