Владимиру Ноздрачеву – человеку, коллеге и строителю ОЭМК посвящается
Эта статья готовилась для книги о юбилее Оскольского электрометаллургического комбината (ОЭМК) в 2004 году. По причинам, не зависящим от автора, а, скорее всего, из-за некоторых откровений героя, идущих вразрез с официальной доктриной комбината, ее в печать не пустили. Жаль! Память о тех, кто строил, пускал и осваивал металлургические мощности, не должна оставаться невостребованной. Многие первопроходцы, как Владимир Ноздрачев, давно ушли в мир иной, кто-то находится на заслуженном отдыхе и с их уходом теряется и переиначивается настоящая история нашего города. Этого не должно быть.
Работая, и созидая при этом материальные ценности, редкий человек думает, что трудом своим закладывает фундамент будущего и в силу своих возможностей, творит историю. Понимание приходит спустя много лет, когда начинают отмечать юбилеи и раздавать награды. И вот тогда в простом и скромном труженике просыпается законная гордость, он оглядывается назад и удивляется, как много успел сделать. Именно так можно сказать о Владимире Ноздрачеве – наладчике по контрольно-измерительным приборам участка окомкования цеха окомкования и металлизации. В этом отделении концентрат, приходящий с Лебединского ГОКа, попадает в обжиговую машину и превращается в окисленные окатыши – сырье для получения металлизованных окатышей.
Его специальность за прошедшие годы именовали по-разному: слесарь, электрослесарь, наладчик КИП и А, а в обиходе она звучит без изменений – киповец. И задача перед ним стояла одна – обеспечение надежной работы технологического оборудования. Судя по тому, как относятся к Владимиру технологи отделения окомкования, отзываются коллеги и начальство, работа для него не только способ добывать деньги на пропитание.
Трудовая биография, да и судьба Ноздрачева во многом схожа с другими, начинавшими работать на металлургическом комбинате чуть ли не с первого колышка. До армии он окончил профтехучилище и успел поработать электрослесарем в электроремонтном цехе, в городе Губкин. После армии пришел на губкинскую ТЭЦ, она была поближе к дому, и устроился на участок КИП и А по третьему разряду.
— Смена профессии прошла почти незаметно, - вспоминает Владимир. – В них очень много общего, единственная разница понять принципы действия многих контрольно-измерительных приборов. Если в школе нормально усвоил физику, механику и химию – все остальное уже не кажется сложным. За семь лет работы на ТЭЦ многому научился, но, когда обзавелся семьей, стал подумывать о том, как получить квартиру.
Губкин и Старый Оскол не столь далеки друг от друга, чтобы не услышать о строительстве нового комбината и Владимир решился. 27 лет – самый расцвет сил и энергии, почему бы ни начать новую жизнь вместе с новой работой! На ОЭМК тогда еще и котлованов не было, шел 1977 год, но специалисты, не только ИТР, понемногу собирались под крышу будущего крупнейшего металлургического комбината Европы.
— Сначала это был цех водоснабжения, - продолжает рассказывать Владимир. – Службы КИП как таковой еще не было. Мы пришли первыми: Нина Миндолина, Николай Некрасов, с ним я успел поработать в Губкине и Володя Турманенко. После нас пришли Александр Богданов, Владимир Рогов, Николай Зенин, другие ребята, появились мастера, начальники участков и так образовался участок КИП и А, из которого со временем вырос цех КИП и А. Тогда мы и не думали, что были первыми, все воспринималось как должное. Приняли меня по четвертому разряду.
Все отделы и цеха комбината, умещались тогда в теперешнем здании кожвендиспансера. Работали, где придется, посылали в совхозы, на разгрузки-погрузки, чтобы не засиживались на месте. Получали тогда около сотни рублей, иногда чуть больше, и вроде бы хватало на жизнь.
За те годы будущее управление автоматизации и метрологии не один раз переезжало с места на место. Одно время участок был разделен и находился в пионерной котельной и одновременно во втором доме микрорайона Жукова. Уже тогда киповцы работали на монтаже, после сельхозработ стали много ближе к своей специальности. Владимир вспоминает несколько случаев, как иллюстрации того времени.
— Монтажникам помогали, как подсобные рабочие. Тянули километры кабелей, подключали импульсные линии, расключали клеммные коробки. Работа на монтаже учит автоматизму. Когда весь день работаешь, например, отверткой, то начинает казаться, что она стала продолжением руки. Пока здесь шел монтаж, мы больше работали с немцами, учились работать с документацией, изучали схемы, технологическое оборудование В то время практически всегда были проблемы с инструментом. Выдают задание, мол, идите работайте, а нечем. Как-то пришел в мастерскую, дверь закрыта. Коробок поставил, там наушники для прозвонки, пассатижи, отвертка и ушел искать ключ. Вернулся – нет коробка. Пассатижи, по-моему, до сих пор числятся на карточке. Говорю, украли, но не списывают. В окомковании проще, там есть инструмент, а нас будто забывают. Это касалось тогда не только инструмента. На котельной был цех теплоснабжения, и его работникам выдавали мыло, перчатки, а нам даже этого не давали. К нам присмотрелись и считали своими, поскольку котел был один, и все работали на него. Однажды мы подошли к кладовщице и попросили выдать нам рукавицы, мыло. выдашь нам. Она говорит, выдам, фамилии наши записала в ведомость. Бежит через полчаса их начальник, что такое, кто позволил? Но ничего не отобрали. С того времени снабжение у киповцев не особо изменилось, так, по остаточному принципу.
После пуска котельной жилмассива участок разделили на ремонт и эксплуатацию. Некоторое время Владимир работал в ремонте КИП и А.
— Пока мы работали на разных участках, - продолжает Владимир, - строились корпуса цеха окомковани, и мне захотелось перейти туда. Считал, что первый цех, выпускающий продукцию, да еще с немецкими приборами и оборудованием, будет интересным. Несколько раз в 1981 году обращался к начальнику цеха Анатолию Сыромятникову с просьбой перевести меня туда, но он долго не давал согласия. Собственно, перевестись из цеха в цех и тогда было сложно. К тому же я работал в КИП и А, а участок обслуживания относился к основному цеху. Несколько месяцев поработал и в июне 1982 года издали приказ о централизации. Центральная лаборатория автоматизации, собрала всех киповцев под одну «крышу».
http://kavicom.ru/uploads/sub/b4e3ce64_p1010034.jpg
Два года до получения квартиры в Осколе, Владимир ездил на работу из Губкина.
— Пытались мы «выбить» автобус, тогда человек 30 ездили со мной, но ничего не получилось. Единственное, чего добились, нам предложили собирать билеты, а в конце месяца, будут возвращать деньги. Месяц мы собирали билеты, расклеивали, как это делают командированные, писали числа, а потом бросили. Добирались на попутках, иногда с монтажниками, как придется. Квартиру тоже получал с приключениями, по остаточному принципу. В основных цехах специалисты ждали жилье от полугода до года, а то и быстрее. Распределение шло по принципу – на десять человек выделяли одну квартиру. Киповцы, пока их было четверо, в эти рамки не вписывались и их постоянно обходили. Так примерно год обходили нас стороной. Я в то время был профгруппоргом и занялся этим делом. Пригласили мы профсоюзного лидера комбината Абрамова и попросили объяснить людям, почему так происходит. Устроили ему большой скандал, он краснел, неудобно было, но квартиры постепенно все получили. Я получил ее через два года после прихода на комбинат в 1979. Это первое, что дал мне ОЭМК. Но в Губкин ездил долго, когда четыре года учился в горном техникуме на электромеханика. Диплом защищал по элегазовой подстанции, тогда она была новинкой.
Второе, что хорошо запомнилось Ноздрачеву – это покупка автомобиля. В то время, когда существовали очереди на любой транспорт, даже те, у кого не было, и не предполагалось средств на его приобретение, писали заявления. Когда подходила очередь, ее, условно говоря, уступали за некоторое вознаграждение.
— Ажиотаж вокруг этой очереди и меня подстегнул к действию, - смеется Владимир. – Не имея денег и вообще не рассчитывая на какой-то результат, я, как многие мои коллеги написал заявление и до поры до времени забыл о нем. За это время насмотрелся на баталии и ссоры при распределении машин, порой они длились неделями. Дождался и я своей очереди, к тому времени и деньги нашлись. После меня было еще одно получение машин, а потом очереди перестали существовать. Езжу сейчас на старой «шестерке».
Что касается работы, то нам повезло с начальником участка. Александр Дмитриев – человек принципиальный, это хорошо было в то время. Что касалось проекта, соответствия ему, комплектации оборудования, спрашивал по всей строгости. Немцы, технологи, наше руководство, не важно. Закладывалась база, на которой мы довольно неплохо работали долгое время. Как и многие технари, мы прошли стадии монтажа, наладки, пусков и освоения мощностей. Бессонные ночи, работа без выходных, обеды на скорую руку, а порой и без них. Были молодыми, энергичными, любопытными и веселыми, казалось сносу нам не будет. С тех пор много воды и окатышей утекло. Пришла новая техника, постепенно отказываемся от самописцев, и переходим на принципиально новые методы контроля и автоматизации.
Коснулись в разговоре с Владимиром темы рационализаторской работы и, как оказалось, он тоже коснулся тонкостей оформления документов.
— Рацпредложениями одно время занимался. Тогда были обязательства, соцсоревнование, всевозможные движения. Говорили, что надо увеличивать производительность, улучшать условия труда, разумно экономить. Почему-то часто выходили из строя баллончики газонаполненных термометров. Я нашел способ и предложил их восстанавливать. Подал предложение. Пошел подписывать там, у пожарников. И сразу вопросы: откуда взял баллончики, почему не по ГОСТУ. С тех пор считаю, что бегать собирать подписи это не обязанность автора. И навсегда забыл о рацпредложениях. Сам по себе естественно, улучшаю условия работы, без этого нельзя, да и скучно как-то.
В самом начале, когда участок был укомплектован на 100 процентов слесарями и мастерами, было деление на участки обслуживания: весовое хозяйство, фильтрация, водоподготовка, бентонит. Ноздрачев начинал с весового хозяйства. А это значит, весы, ролики, конвейеры, пыль, работа с механиками, постоянные настройки и ответственность. Потому как окисленные окатыши, подающиеся в отделение металлизации, должны быть учтены с точностью до сотен килограммов.
http://kavicom.ru/uploads/sub/bc4ade42_p1010035.jpg
От того деления в 80-е годы остались одни названия. На участке числится 19 человек, восемь из них, ходят в смену. Фактически в день работает один Ноздрачев – наладчик по КИП 7-го разряда и дежурный слесарь. Отношения с технологами с самого начала и по сей день в отделении окомкования настроены по-рабочему, задачи одни и делить-то нечего. Случается, в шутку скажут «вы не наши», но только в шутку. Как можно сказать серьезно «не наши», если Владимир Ноздрачев за пуск и освоение мощностей отделения окомкования награжден орденом «Знак Почета», пять лет назад награждали именными часами. К тридцатилетию комбината готовятся документы о присвоении ему звания «Ветеран ОЭМК».
— Наша профессия менее заметна, нежели газовщики, сталевары, прокатчики, - считает Владимир. – Но это не говорит о том, что мы не нужны производству. Без «глаз и ушей» контрольно-измерительных приборов не способно работать ни одно производство. И потому, я считаю, что нас уважают, но спокойно.
В свободное время наш герой занимается дачей, как он говорит, для отдыха, и чтобы свой продукт был на столе. А еще у него есть давнишнее увлечение – ремонт часов. Любит точную механику, а это - высший пилотаж, помогающий думать не только дома, но и на работе.