Шестнадцатая глава
Мир
Однажды я решил отказаться от сна. Мне было интересно, сколько я смогу продержаться. Оказалось всего два дня, и две ночи. Невыносимые два дня, и отвратительные две ночи. Мне мерещилось, что по рукам и спине кто-то ползает, а весь дом переполнен сотнями шепчущихся людей… Под конец своего вымученного бодрствования, я вырубился с чувством разочарования в самом себе и, конечно, огромным наслаждением... Я помню, что на пару минут, перед тем, как заснуть, мой разум, как будто приободрился. Протрезвел. В голове была полная ясность. Я смотрел в окно, на яркое, голубое небо и деревья. И думал о чём-то совершенно абстрактном, ни какой фактической мысли из слов и звуков, в моей голове не витало. И всё-таки эта мысль прорисовывалась очень чётко, в зелёных и голубых цветах, в солнечном, золотистом свете и утренней прохладе. Никогда цвета не были такими насыщенными, как в тот день.
Пару дней назад, мама сказал, что они с мэром помолвлены. Нет, я не расстроился из-за этого. Я рад за маму, если она за себя рада.
Прямо сейчас я открываю дверь ненорбара, держа в руке большой, целлофановый пакет. Решил принести бармену его куртку.
В творении Марка бардак больше обычного. Все до одного столики заняты пишущими и красящими что-то, людьми. Я сел за барную стойку. Поздоровался с Марком, вручил ему пакет и сигареты; и попросил налить мне большую кружку кофе с двумя ложками сахара. Потом осмотрелся. Некоторые странно, с подозрением, покосились на меня. Один тип даже улыбнулся.
Марк же выглядит собранно, даже серьёзно.
- Тяжёлый день? – Спросил Марк.
Я вопросительно посмотрел на него.
- Прости. Я думал, будет смешно. Бармены же часто это спрашивают.
Он подал мне кофе.
Я спросил: - Кто эти люди?
Марк повёл печами: - Те, кому не наплевать.
- Или, кому нечем заняться.
Я сделал глоток, потом ещё парочку, и спросил: - Марк, почему я никогда не навещал Аврору?
- Тебе запретили. – Задумчиво ответил он. - И блок Б заперт, даже не всем уборщикам туда можно.
- А разве это должно меня останавливать? То есть… я ведь, люблю её. Почему я не вломился к ней?
- Я не знаю.
Вот и я не знаю… Я сделал ещё глоток кофе, и спросил Марка: - У тебя бывали галлюцинации?
- Нет.
- Я всегда завидовал шизофреникам. И сам хотел видеть, ну, знаешь… то, чего не видят другие. Что-то поинтереснее Второго. Словно твой собственный мир вырывается из головы… Но, мне тут недавно приснилось кое-что, и я представил, как видел бы и наяву тоже-самое. День за днём… Я бы не смог долго с этим прожить.
- Раз уж этот мир твой, только от тебя зависит, каким он будет. Так?
- Наверное, так… А как у тебя дела?
Марк наклонил голову; записал, что-то в своём учётном журнале, и я заметил красное пятно у него на шее.
- Это, что, засос? – Спросил я.
- Нет… У меня всё, как обычно, Мир.
Я опустошил свою кружку, и попросил ещё одну. Посетители ненорбара не перестают меня смущать.
- Что за сон? – Спросил Марк, наливая мне ещё порцию.
- Ты серьёзно? Хочешь узнать про мой сон? Да это самая неинтересная вещь в мире – слушать про чужие сны.
- Мне интересно, что отвадило тебя от мечты стать шизофреником. – Марк почти улыбнулся.
- Хах… Я искал Аврору.
- Нашёл?
- Нет.
- Интересно…
- Это сарказм?
- А ты как думаешь, это сарказм?
Я рассмеялся.
- Ты напомнил… - Произнёс я сбивчиво. – Старика из больницы. У него ещё имя было такое… Тристан или…
- Наолий.
- Наолий, точно! – Воскликнул я.
- У него была эта странная манера отвечать на вопросы. – Кивая, произнёс Марк.
- Да! Поначалу мы думали, что он какой-то мудрец, чьи слова кажутся бессмыслицей по началу, но потом всё встаёт на свои места, когда ты становишься умнее, переживёшь что-нибудь этакое и обретаешь жизненный опыт… А потом оказалось, что он просто перезадавал нам наши же вопросы, томно смотря в даль, с просветлённым выражением лица, как у горных монахов… Такой бред. Он часто даже не понимал, о чём его спросили. А мы считали его гением…
- Может, он и был гением. Сколько он нас дурил?
- Пару месяцев.
- Мы не могли раскусить его пару месяцев.
- Из всего этого не следует, что Наолий был гением. Это только значит, что мы идиоты.
- Даже не в прошедшем времени?
- Даже не в прошедшем времени.
- Всё ещё не хочешь присоединиться к нам?
- Всё ещё нет…Но, серьёзно, кто поставил тебе это? – Я ткнул пальцем в шею Марка. – Я его знаю?
- А знаешь ли ты его? – Переспросил меня Марк. Мы рассмеялись.
Я попрощался с Марком, и вышел на улицу.
Прохожу мимо приюта для душевнобольных – два не больших, двухэтажных здания (мужское и женское отделения) за высоким, кирпичным забором.
Рядом появился Второй.
«Милое местечко» сказал он, «добродушные санитары, детальный распорядок дня, ежечасный присмотр. Синие таблетки утром, и бежевые вечером. Или, бежевые утром, а синие, если будешь плохо себя вести…»
- Как и во всех больницах.
«Как ты думаешь, сколько людей выходят из этого места (Второй указал рукой на приют) здоровыми?»
Отвечаю второму: - Не знаю… Человек семь в год?
«Вычти семь и умножь на никогда»
- Остроумно.
«Из таких мест не выходят. Это не больница мэра. Это приют. Как дом престарелых, только для психов. В такие места отправляют, если за тобой некому ухаживать и следить, чтобы ты не натворил бед... И ты, когда-нибудь там окажешься»
- Я не собираюсь «творить бед».
«Ты уже их творишь»
- Объясни.
Но Второй объяснять не стал.
«Ты бы говорил по тише. Лучше про себя» вместо этого сказал он.
Я остановился и повернул голову. Мужчина что шёл сзади, быстро проскочил мимо меня, чуть не задев огромной, чёрной сумкой, свисающей через плечо.
- Не очень то вежливо. – Сказал я.
«Надо громче» предложил Второй, и мне, почему то захотелось его послушаться.
- Не очень то вежливо! – Прокричал я.
- Псих. – Сказал ещё один, мимо проходящий мужчина, в вязанной, оранжевой шапке.
- Эй! – Крикнул я вслед ему.
Тогда мужчина в шапке, резко развернулся и пошёл на меня. Я быстро достаю из пальто справку и тычу ей, ему в лицо.
- Что, ударишь психа?
Он с размаху бьёт меня в живот. Потом ещё раз в то же место. Я сгибаюсь пополам, кряхтя от боли. Он наклоняется ко мне и говорит, плюя в лицо: - И, кто скажи, поверит, что это не ты сам себя ударил в каком-нибудь своём психозном припадке? Эти справки нужны, не чтобы остерегать вас от избиения. А, что-бы лишний раз напомнить, о том, насколько вы ущербны… Не надо было тебе от туда выходить. – Он указал на приют.
Мимо проходят люди (мужчины и женщины), стараются не смотреть на нас. Мужчина в шапке встал, и пошёл своей дорогой.
Я тоже поднялся.
«Видишь камень?» спросил Второй.
- Да.
«Подними его»
- Зачем?
«Он тебе пригодится»
Я поднял тяжёлый камень, и засунул его во внутренний карман пальто. Он влез туда наполовину, и, если я буду бежать, то, скорее всего, выпадет.
- Дальше что?
«Иди за ним»
И я пошёл за человеком, который меня ударил, решив дать ему прозвище «Силач».
Мы минули две остановки, а потом свернули в переулок за торговым центром. Вокруг деревянные двухэтажные дома, через пол километра от сюда находится ликёро-водочный завод (одно из старейших зданий города), из-за чего запах тут всегда стоит тяжёлый и приторный.
Силач услышал, что за ним кто-то идёт и повернулся. Поняв, что это я, резко затормозил.
- Чего тебе? – Рявкнул он.
Я замедлил шаг, но остановился только, когда мы почти впритык стояли друг на против друга.
«Что теперь?» я мысленно спросил Второго.
«Спроси его: – что бы…»
- Что бы ты сделал, узнав, что я крылатый?
- Бил бы сильнее. – Сказал Силач.
Теперь мы просто молчим.
«Что дальше?»
«Жди» проговорил Второй.
И я жду. Мы оба ждём.
Прошло, наверное, секунд двадцать. У меня чуть дрогнули руки. Это получилось само собой. Силач увидел это и улыбнулся. Затем сжал правую руку в кулак, и приготовился меня ударить.
Прошла ещё секунда.
Силач размахивается. Его кулак мчится на встречу моему лицу. Я же, резко вытаскиваю камень, и подставляю его прямо перед своим носом.
Кулак Силача ударяется о камень и отскакивает. Он кричит: - Чёрт!
Я бы тоже кричал «Чёрт!» на его месте.
«Я не могу его ударить. Это того не стоит. Он не на столько меня злит» говорю я Второму.
Силач держит правую руку левой, тяжело дышит. Совсем скоро он снова попытается напасть на меня. У меня несколько секунд, чтобы решить, убежать мне или…
«А что, если это не Силач?» говорит Второй «Что, если перед тобой та дверь, за которой должна была быть Аврора?»
«Ты с катушек, что ли слетел? Не трави этой ерундой мою голову!»
«Она уже отравлена. Сотнями мыслей, которыми ты оправдываешь своё бездействие…» Второй говорит так, как-будто и впрямь сошёл с ума «Давай! Это та самая дверь, что втоптала в грязь твою надежду хотя-бы во сне увидеть Аврору. Та дверь, что посмеялась над тобой и жестоко напугала»
Я попробовал представить серую дверь с четвёртого этажа, но пока она находится только в моей голове. Перед глазами всё тот же мужчина в оранжевой шапке, только чуть размазанный. Тем временем, Силач приближается ко мне, я отхожу назад.
«Дверь, показавшая мерзкую лужу, вместо любви всей твоей жизни» Второй всё никак не успокоится. Я чувствую холод в желудке и дрожь в плечах. Я ненавижу эту дверь…
«Прекрасная Аврора. Неужели от неё осталась лишь лужа?»
«Нет…»
«Может, Авроре лучше быть мёртвой? По крайней мере так считала эта дверь»
На ладонях выступил пот. Я ненавижу…
«А, может, дверь права?...»
Гнев внутри обдал жаром мою шею и грудь. Кажется, что я состою из гнева; что я сам он и есть… Плечи передёрнуло. Рукам так и хочется, что-нибудь сжать или разодрать.
Я ясно вижу дверь. Серая древесина. Золотая, блестящая ручка. Вся такая идеальная, прямая и гладкая. Я вижу только её. Всё остальное померкло и исчезло. Моя рука с камнем, замахивается и бьёт по двери. Сразу после, я бью ещё раз. Потом ещё.
Я бью и бью, стараясь превратить дверь в щепки.
Руки испачкались в крошках её серой краски, и резко заболели, но гнев заставляет меня продолжать. Я почти уничтожил её. Я могу уничтожить все двери в городе… Я бросил камень и просто стучу по щепкам. Колочу, что есть силы, царапаю ногтями. Пытаюсь, раскрошить её остатки в пыль…
«Остановись»
Я пришёл в себя. Двери нет. Силача тоже. Я стою на коленях на смешанной со снегом, земле.
«Он убежал, как только ты ударил его первый раз» сказал Второй, стоящий надо мной «Знаешь, что это значит?»
- Что я избил землю?
«Что ещё есть шанс»
Я поднялся с земли. Отряхнулся, но это мало чем помогло. Ногти изогнуты и переломаны, Все руки в земле.
«Теперь Что? Снова пойдём искать Анну?»
- Теперь я иду в заброшенный парк.
Я в комнате страха. Тут на много теплее, чем на улице. Я снял пальто, что бы было удобнее рисовать, и разложил цветные мелки по полу.
Воспоминания о моей недавней, самой первой в жизни драке, отзываются лёгкой дрожью в руках.
Я думаю о том, как гордилась бы мной Аврора, будь она там. Думаю, как мне изобразить её тонкие, но сильные руки. Напряжённость в её губах. Страх и трепет на её лице, а ещё готовность помочь мне в любой момент.
Я взял розовый мелок и рисую её голову, руки и ноги. Синим, рисую её большие, слегка прищуренные, глаза и маленький носик, с чуть раздутыми ноздрями. Зелёным, её платье и ботинки. Жёлтым, развивающиеся на ветру волосы. Коричневым и белым рисую землю, снег и Силача. Фиолетовым, я рисую её губы… Ещё пара штрихов: сдвинутые брови Авроры, шапка Силача и мой силуэт, держащий в руке камень… Идеально… Я любовался на свой рисунок минут десять, или, пару часов… Потом ушёл.