Вечером, я, приняв душ вышел из ванной в одних плавках. Стесняться некого - дома только жена и трёхгодовалый сынишка Артём. Я направляюсь прямо к себе в кровать, где уже лежит жена, листающая модный журнал. Свет, пока ребёнок не заснёт, мы не выключаем.
- Папа, а что это у тебя в трусах? - спрашивает меня сын, сидящий в своей кроватке и не желающий засыпать.
- Картошка, - говорю я.
- А зачем ты её туда положил?
- Вырастешь - узнаешь.
- Я ещё долго не вырасту. Скажи сейчас.
- Ну, хорошо. Мама так захотела.
- Меня только не вмешивайте, - отрывается от журнала жена. - Ничего я не захотела.
- Папа, почему ты врёшь? - продолжает Артём.
- Отстань, сынок.
- Не отстану.
- Если не отстанешь, я сейчас покажу тебе эту картошку.
- Покажи, покажи, - подпрыгивает на кровати ребёнок.
- Ты с ума сошёл, - вставляет жена.
- Тогда уйми его, - говорю я, остановившись посреди комнаты.
- Почему я всё должна делать? Я в течение дня отвечаю на сотню его вопросов. Он и твой сын тоже. Никто не просил тебя расхаживать в таком виде по комнате.
Я взял свои брюки, висящие на стуле и вернувшись в ванную надел их, чтобы добраться до кровати в брюках. Вернувшись я говорю сыну:
- Всё, Артёмка, вытащил я картошку из трусов и положил на место. Теперь спи.
Я ложусь и сразу же мне в ухо жена начинает шептать:
- Зря ты сказал, что положил картошку на место, надо было сказать, что ты её выкинул. Теперь, если я из неё что-нибудь приготовлю, он будет спрашивать не та ли эта картошка. Не дай Бог, мама придёт в гости и он спросит при ней.
- Короче, картошку спрячь, матери своей позвони и скажи, чтобы пока к нам не приходила, - пошутил я.
- Ты что? Она сразу же примчится.
- Может мы его в детдом сдадим, - улыбаюсь я.
- Всё, молчи. Завтра я сама что-нибудь придумаю, - говорит жена и идёт выключать свет.